Приятная работа. Сборник PWP

Ложась спать в мире Марвел, не ожидаешь проснуться в ДС. По закону жанра следует, конечно, это комиксы, но я не ожидала. Устроилась в постели, после трудов праведных вознаграждая себя комфортным сном. Проснулась в гробу. Паники не было. Был запах сырой земли, лежалой одежды, смартфон в кармане, и член между ног. Запускаю гаджет и с любопытством фотографирую лицо. С экрана показывает пацифик Джейсон Тодд. Н-да. С унынием думаю, что придется опять разбираться с Джокером. Бэтмен, убей ты его уже, хоть разок, а мне надоело. При более тщательном обыске обнаруживаю еще одну палку в ногах и смотрю на нее, как баран на новые ворота. Это световой меч. Двусторонний, как у Мола. Вперившись в селфи, со смешком отмечаю, что радужка-то желто-красная. Создатель явно что-то курил, но ладно, хорошо, пытаюсь почувствовать Силу в себе. Чувствую голод и еще одну душу, в данный момент спящую. С храпом. Что?! Какого канабиса? Не важно, сейчас надо выбраться. Телефон вне сети, с вай-фаем тоже напряг, как в гробу. Опять смеюсь. Прекратив истерически хихикать в тесноте могилы, успокаиваю дыхание, закрыв глаза, сосредотачиваюсь. Раздвигаю границы восприятия. Чувствую на метры вокруг, через толщу земли, до мокрой травы на поверхности, до каждой букашки, которые сплошным пульсирующим фоном жизни наполняют все. Пораженно распахиваю глаза, теряя ощущение. Отгоняю неуместно лезущий в голову анекдот про глюк-змею в траве. Кстати, возможно у всего есть нормальное объяснение! Я же была на вилле Старка. Мы с Тони вчера накатили… но нет, не пили мы, вообще. Делать нечего, со вздохом берусь за меч. Пощелкав выключателем и случайно пробив по дыре в боковинах, приноравливаюсь к игрушке. Пилю крышку, узкий ящик наполняется паленым запахом. Неохотно осыпающаяся на меня земля твердая, слежавшаяся. Сколько же времени Тодд здесь покоился? Выбираюсь я, по впечатлениям, не меньше. С трудом пробившись на поверхность, почти задохнувшись, хватаю ртом холодный утренний воздух. Взгляд падает на могильную плиту рядом, на ней выбито имя Ричарда Грейсона. Озадаченно оглядываюсь. Соседние могилы, как и ожидалось, принадлежат родителям Брюса. Еще в одной, если верить надписи, покоится Тимоти Дрейк. Верить не хочется, падаю на колено, прикладываю руку к траве. Под слоем земли гроб с останками. В сожалении опускаю голову. Усмиряю скорбь не сразу. Кое-как возвращаюсь к насущным проблемам. Осматриваю себя в предрассветных сумерках. И закатываю глаза. На Джейсоне характерный плащ с капюшоном, водолазка и армейские штаны... Что ж, отряхнувшись, прячу меч в полах и, старательно прикопав могилу, ухожу с кладбища. Мне нужна информация. Сеть находится быстро, да только не знаю ни одного номера. Пробираюсь переулками, мир через призму Силы расцветает новыми красками, буквально. Почти вижу человеческие ауры, чувствую жильцов через стены домов. Пугаю в подворотнях крыс и привлекаю навязчивое внимание кошек. Остановившись в тихом месте, гуглю знакомые имена. Газетные статьи сообщают мне, что Дик Грейсон погиб полтора года назад во взрыве автомобиля, его названный брат Джейсон Тодд в это же время исчез. Тогда же изменился стиль Рэдхуда, и поговаривают, что последовавшая смерть Джокера – его рук дело. Всматриваюсь в редкие фото Колпака, так и есть, у него комплекция Дика. Отбросы также есть, состав расширился. Помимо Роя с Кори на кадрах Супербой, Марсианка и Вайб. И называются они, почему-то иначе. Мстителями. Интересный момент, обычно названия кочуют из мира в мир вместе с путешественниками. Кем же инспирировано это? А пойду спрошу, заодно Грейсона обрадую. Перебираю в памяти базы Отбросов. Ближайшая находится совсем недалеко, на Аллее Преступлений. Сбросив кошек с хвоста, направляюсь туда, но запах горячих хот-догов сбивает с пути. Сглатывая слюну, торопом нахожу тележку уличного торговца. Завалявшиеся в плаще сто долларов тут же отправляются на стойку: – Два, без всего! – Сдачи нет, – сварливо начинает мужичок, но, подняв взгляд от купюры на мое лицо, моментально превращается в продавца года. – Два хот-дога, вот ваша сдача! Я, перемазанный землей красноглазый бугай, забираю сдачу и встаю завтракать рядом. Людской испуг приятно наполняет бодростью, подпитывает, будто я Желтый Фонарь. В думах о природе Силы Тодда засекаю, как меня незаметно окружают кошки. Игнорирую, жую сосиску. Те смотрят снизу вверх в немом ожидании. Со вздохом возвожу очи горе и вынимаю деньги. – Нам на все. Продавец года, услужливо улыбаясь мне, выуживает щипцами сосиски и раздает животным, скалюсь в ответ. Уличная братия, немного побуянив между собой, принимается за еду. – И булки не забудь. Распихиваю не нужный, в общем-то, хлеб по карманам, на прощание улыбаюсь мужику и смываюсь из этого зоопарка. Не смотря на репутацию Аллеи, человечий зоопарк я не встречаю, перед рассветом даже бандиты спят. Дверь убежища антигероев на месте, сияет кодовым замком среди разрухи закоулка. Останавливаюсь в задумчивости – на панели алфавит, а значит, набрать в стиле бэт-семьи дату смерти второго Робина не удастся. Пробую «Сойка», срабатывает. – Глупое Крылышко, – бормочу я, заходя внутрь. Темная лестница уходит в подвал, чувствую, что там никого. Вдруг вспыхивает свет и сверху раздается бесстрастный голос: – С возвращением, мистер Тодд. Машина, ИИ. – Привет! – отзываюсь с облегчением. Сбегаю вниз, прохожу по знакомым комнатам. Коек в спальне больше, чем мне привычно, тренировочная расширена. Спрашиваю в пространство, скоро ли остальные вернутся. Искусственный голос отвечает, через 8 часов. На вопрос где они загорается телевизор. По каналу новостей идет репортаж об ужасном и непобедимом мексиканском картеле. Хмыкаю, скоро сюжет придется переснимать. Изучаю вещи, по ним пытаюсь составить представление о ребятах. Отличий от канона мало. Разве, в шкафчике Дика половина полок занята вещами Джейсона. Они просто сдвинуты в сторону, не убрано ничего. Коротаю время, размахивая световым мечом в тренировочной. Инстинкты тела безупречны, приемы сами выходят, эффективные, идеально заточенные под комплекцию. Кто бы Джейсона не учил, поработал он на славу, мастер-ситх должен быть доволен. И, вероятно, мертв. Разглядев рукоять меча получше, начинаю подозревать работу Вайба. Интернет сообщает, что здешние гений и спидстер со скандалом расстались. Вайб посреди улицы высказал Флэшу за нерешительные методы и лицемерное нежелание марать руки, как Колпака процитировал, да и свалил к последнему в команду. Выглядит наигранно, на мой вкус… – Гидеон? – Да? – Ага. Нет, ничего. Восемь часов неохотно истекают, коротаю последние, привычно готовя обед на большую семью. С улыбкой представляю, как они удивятся, когда Джейсон Тодд в фартуке скомандует им мыть руки перед едой. Поворот замков наверху лестницы заставляет меня в предвкушении выпрямиться. Компания молодых людей шумно вваливается, знакомые голоса чему-то смеются. Меган, так похоже на себя в юности, восторженно пересказывает ребятам их же действия: – Он бежать, а Рой ему бац! Потом Кон такой вжух! – Да-да, мы там были, – весело отмахиваются парни. – Но круто же! – смакует Меган. Сверху слабо тянет выгребной ямой, похоже, таки вляпались на задании. Голос Дика браво командует: – Так, живо мыться! Я знаю, что душа всего три, впихивайтесь в них, как хотите, но чтобы этой вони от вас сейчас же не стало! Одиночные шаги отделяются от группы и направляются в кухню. Походка сбивается, должно быть, когда омбрэ сменяют запахи обеда. Я суечусь, накрывая тарелки, все ж остынет, пока они моются. За этим меня и застает Дик. – Привет, – оборачиваюсь я и замираю, скованная одним его взглядом. Глаза Дика пронзительно смотрят на меня с побледневшего лица, расчерченного красным гримом, шлем Колпака падает на пол. – Аккуратней, он мне еще понадобится, – не удерживаюсь от дружеской шпильки. Такой неуместной, если вспомнить, что Дик обманывается на мой счет. Меня впечатывают в стену, сжимают плечи. Поддавшись моменту, обнимаю в ответ, трепетно провожу по волосам. Он жарко, отчаянно шепчет: – Джей… Прихожу в себя, со стыдом отстраняю его. – Нет, еще нет. Он здесь, внутри, просто еще спит, я не Джейсон. Прости… Заглядываю в глаза, они не понимают. Повторяю фразу еще пару раз, отшатывается. – Кто же ты? Может, и следовало, но не могу соврать, когда он так на меня смотрит. – Я Роуз, Хранитель. В этом теле форсированно. Джейсон проснется, обязательно. Скоро. Садимся за стол, обоим это нужно – присесть. Коротко объясняю про перемещения между измерениями и переселение душ, Дик напряженно слушает. Постоянно возвращаюсь к самому важному для него, уверяю, что Джей вернется живой и здоровый. Сама себя уверяю, ведь, по-хорошему, наверняка не знаю. – Скоро – это не больше нескольких месяцев, дольше в моей практике не бывало, – это правда. Единственная, на которую могу опираться. Дик откидывается на стуле, задумчиво хмурится, умещая в голове ситуацию. Слышу, как ребята выходят из душа. Снимаю фартук. – Сейчас все по второму кругу буду повторять, – говорю я, глядя на дверь в коридор. Сцена заполняется. Харпер роняет вещи, Меган вскрикивает, Кори оседает по стенке. Лишь Коннор островком абсолютного спокойствия стоит и пристально смотрит. Череда бурных эманаций сбивает меня с толку, а Меган заявляет: – Слышу храп! Дик облегченно расслабляется, по-настоящему поверил только сейчас. Я вопрошаю: – Как он может храпеть? А?! Это вообще как?! Сей необъяснимый феномен просто разрывает мне мозг. Никто не знает как, только Мег делится, что этот богатырский храп преследовал ее после каждого отбоя, пока Джейсон жил с ними. Все возбужденно рассаживаются, повторно излагаю свои обстоятельства, осторожно выспрашиваю их. Весь разговор Коннор безэмоционален, будто мебель, на которой он сидит, Силой не отличить от фона. «Сыворотка повлияла на тебя не лучшим образом» – обращается к нему Меган. – А кстати, где твое тело? – отвлекает меня Рой. – Какие мелочи, в человеке главное – душа! – А оно хорошенькое? – поигрывает он бровями. – Эт чо, Арсенал меня клеит? – спрашиваю я у ребят, те хохочут, а Дик показывает Рою кулак. Я оборачиваюсь к Грейсону, тяну разукрашенные щеки в разные стороны: – Образину смой! Без разговоров идет к раковине, плескается. Снова ставший собой, посвежевший, возвращается задать еще вопросов. О воскрешении, могиле. Выслушав, бросает: – Вернусь часа через полтора, – и поднимается из-за стола. – Дик, ты патронов достаточно взял?.. Дик, надень шапку, там холодно!.. Дик, я с тобой! – увязываюсь следом. Конечно, он отправляется проверять кладбище. Оскорбляюсь: – Да я нормально там все прикопала, не в первый раз эту могилу разрываю, – голубые глаза дико уставились на меня. Я киваю, – да, опыт! Грейсон только головой качает, мысленно примерив на себя такой опыт. – Я все же гляну, – хмуро тянет он. – Бэтмена не просто так называют величайшим детективом. Еще десять битых минут обратной дороги на кладбище Дик распинается о сверхъестественной способности Брюса впалить любой секрет. Довольно желчно, не похоже на себя. Лишь надеюсь, что все дело в прилипшей роли. Насилу меняю тему. – Не могла не заметить отличие вашего Коннора от знакомых мне. И я невольно подслушала мысль Меган. Она сказала Кону «сыворотка не пошла тебе на пользу». О чем она? Все в порядке? Дик вздыхает. – Это гадкая история, – начинает он, поморщившись. В 14 лет Коннор, только попав в Юную Лигу, страдал от особенностей своей силы. Он попросту терял ее от сильных эмоций. Любые переживания, коих в жизни подростка много, превращали его в обычного человека. Случалось это и в бою, раздражение и гнев снижали способности. Меган по-дружески помогала телепатией, как могла. Но когда подростку в четырнадцать говорят, что через тридцать лет упорных медитаций он сможет достигнуть контроля над своими чувствами, подросток столько ждать не готов. И вот, в очередной кризис конца света Супермен, Кларк сам предложил сыну сыворотку, подавляющую эмоции. Сам создал ее в Крепости Одиночества. Даже спросил согласия. Какое осознанное согласие, когда ребенок из пробирки несколько месяцев как вышел? Но Земля была в опасности, всем нужен был еще один криптонец, никто не взялся осудить. Сыворотка лишила Коннора эмоций полностью, сделав максимально рассудочным. А высокий интеллект и мнимая социопатичность сделали неприятно похожим на второго родителя. Это заметили не сразу, ведь понимать разумом, когда и как выказать напарникам сочувствие, у нового Коннора выходило очень хорошо. Только Меган ощутила потерю немедленно, не получая больше эмоционального отклика от единственного близкого друга. Друзьями они остались, Марсианка по-прежнему заботилась о Супербое. А он понял для себя, что в Лиге не приживется. Официальная супергеройская вывеска делает свое дело, но оно не для него. Подробней о мотивах прихода обоих к Рэдхуду Дик не знает, лишь добавляет, что Меган считает нынешнее состояние Коннора неестественным. Впрочем, она в этом одинока – и старые напарники всегда отмечали надежность Супербоя, и нынешние полностью ему доверяют. Мысленно возненавидев Кларка с Лигой, пытаюсь немного развеселить посмурневшего Дика. – Кстати, напарник, не одолжишь пару баксов? Джесси спустил все деньги на кошечек, – лучезарно улыбаюсь. Дик ехидно вздергивает бровь. – Нет, на пушистых, с ушами и хвостом, а не на тех, на которых Джейсон мог. Иронично поднимает обе. – Нет, на животных! Буквально, а не по поведению… Дик ржет, непривычно так, по-колпаковски резко, хоть и весело. – Все храпит? – вдруг спрашивает. – Храпит, – киваю я. – Не понимаю. Как душа может храпеть? Не-по-ни-ма-ю. Как Бэтмен не понимает магии! Это же душа, правильно? Откуда у нее апноэ?! …Может, он прикидывается? С внезапным подозрением переглядываемся. Грейсон, мотнув головой, чему-то задумчиво хмыкает. Под моим-джеевым участливым взглядом разговаривается. Сбивчиво, закусывая губу. Как будто тренируется перед разговором с Ним. Объясняет мне, что носил колпак и грим, пытаясь не потерять последнее, что осталось от Джейсона. Пытаясь сохранить как можно больше. Замечаю ему, что перестарался. – Когда он проснется, захочет увидеть Дика, а не Колпака, – приобнимаю вздернутые плечи. – Так что, ты тоже просыпайся, Дик. Тот проговорил что-то, явно уходя от темы, и отвлекся – мы почти дошли. За следующим поворотом улица, идущая вдоль кладбища. Грейсон ласточкой взлетает по выступам в стене дома, забирается на крышу. Мощными прыжками карабкаюсь следом. У скорбных ворот стоит лимузин Уэйна, узнаю его за километры. Дик извлекает из недр коричневой куртки оптику. Знаю, что в ее карманы можно напихать целый арсенал. И знаю, что за ношение своей любимицы без спроса Джей его прибьет. Брюс обнаруживается у могилы. То, как он пристально смотрит на траву, из-под которой я вылезла, заставляет нервно сглотнуть. – Я даже травинки расправила! – негодую я, почему-то шепотом. – А я знаю? – Не сравнивай свои детские заначки с шоколадками и мастерство агента Института. Кстати, – дергаю за сползший с его запястья рукав, – откуда часики с нашим гербом? Наградные… – Не болтай, он щас Супа позовет. Оглядываюсь на вечернее небо, что Локи во время грома. Грейсон пихает локтем, возвращаюсь к оптике. Возле Брюса стоит непонятно откуда взявшийся Линтон Миднайт. Еле узнаю его в приличном, не павлиньем костюме. Рядом возникает Константин. Дик не может понять моей радости при его виде, у самого на лице неприязнь. – Да он нормальный мужик! …а баба еще лучше, – вспоминаю я эксперименты с оборотным зельем. Дик скептично поджимает губы. Как же ему это не идет. Из куртки появляется микрофон с раскладной чашей усилителя и коробочкой ПО. Делим наушники. – Могила пуста, – сообщает Миднайт Брюсу. – Я знал, что это случится, – хмыкает Джон. Брюс в шоке смотрит на него. Под тяжелым взглядом Бэтмена ломались матерые преступники, а Костян только ерничает: – В затяг курил Звездные Войны и превратился в непонятно что, – будто вспомнив, сам закуривает. – При первой встрече еще понял, что после смерти восстановится. Восстановится, он выразился именно так. Начинаю понимать, как очутилась в Джейсоне. Его тело было уже готово, но душа припоздала, а незанятые сосуды просто созданы для путешественников. Но все еще не понимаю, зачем я здесь. И есть ли вообще высший смысл. Лучше б ему быть, тогда по выполнении предназначения Вселенная автоматом отправит мою душу назад. Иначе, как выбраться – не представляю. Брюс на слова Константина лишь молча сжимает кулаки. Туго сжимает, но сумасшедшая самодисциплина, как всегда, берет верх над чувствами. Есть в таком подавлении эмоций что-то мазохистское… Он ровным голосом обращается к Миднайту: – Не мог бы ты посмотреть соседнюю могилу. Поглядываю на лицо Дика, оно кажется застывшим. Прикоснуться к руке в знак сочувствия становится боязно, будто он вместе с маской разобьется как стеклянный. Папа Миднайт делает пасс рукой и в ней появляется череп. Приваливаюсь к Дику плечом, пусть лучше бьется, чем на это смотрит. Микрофон продолжает бесстрастно передавать. – Кто ты? Дергаю шнур, идущий к его уху, он волком смотрит на меня. – Я Эбби Кеннет. Мои глаза увеличиваются, Дик хватает наушник. Всматриваюсь через окуляр, действительно, череп женский. Я этого не видела, стоя над могилой, мертвое Сила различает с трудом. Повторяю Дику имя, бедный Йорик продолжает говорить, отвечая некроманту. Обычная девушка Эбби, обычно погибла. Ее тело оказалось на соседнем с телом Тима столе патологоанатома. Трое неизвестных поменяли бирки, колдовством исказили внешние покровы Эбби, сделав ее похожей на паренька. А сам Дрейк с двенадцатым ударом полуночи воскрес. Про себя сомневаюсь, что человеком. Дик растерянно улыбается, не верит, что так может быть. В один день к нему с того света вернулись два брата. Вернее, они даже не уходили, но забыли его предупредить. Ох, кому-то надерут зады. Тем временем на кладбище Константин отказывается искать Робинов. Брюс почти готов того побить, наплевав на магию, уже качается в его сторону. Джон бросает, что все равно ничем помочь не может, язвит, что отцу виднее, куда пойдут его сыновья после смерти. По глазам Дика понимаю, что у того есть мысли насчет Тима, но спрашивать момент неподходящий. Линтон возвращает осанки в могилу. На надгробии природным рисунком камня проступает имя девушки. Думаю, Брюс, когда придет в себя, займется этим, вернет ее домой. Маги уходят на своих двоих. Говорю Дику, что мне позарез надо Костяна, и бегу за ними. Догоняю в соседнем квартале, где они заходят в итальянский ресторан. Войдя следом и подойдя к их столику, встаю, жду узнавания. Миднайт надменно спрашивает, кто я такой, затем, присмотревшись, говорит Джону, что Хранитель пожаловал. – Эка невидаль – Хранитель. В женском теле она была интереснее. Обсуждают, будто меня здесь и нет. Непочтение к Хранителю от магов неприятно удивляет. От Джона неожиданно ранит. Мы что, неудачно пересеклись в моем будущем? Проглатываю обиду, мне очень нужна их помощь. Сажусь за стол и прямо начинаю: – Я здесь залетом, Центра не дозваться. Обычные средства проверки наличия дисбаланса недоступны. Так как появление Хранителя – это признак, дисбаланс может быть. Проверите? Линтон становится серьезен и, кивнув, исчезает. Я остаюсь с Константином. Молчу недолго: – Ты же знаешь, кто помогал Тиму с телом? – Немногие способны на такую магию иллюзии. Немногие свяжутся с некромантией. Еще меньше захотят пересечься с богами. Юлит, но, так подробно описав троицу, по сути, подтверждает. – Судьба Тима может быть связана с балансом... – Найти магов такой силы – невозможная задача, когда они этого не хотят. Ах, невозможная? Точно поищет. И найдет. – Кем воскрес Тим? – Вампиры примут его за своего, хотя он не вампир буквально. Жду продолжения, что захочет, как всегда, поумничать. Так и есть, не удерживает безразличного лица, рассказывает занятнейшую историю о пиратах, богах и кровавых жертвоприношениях. В 1579 году сэр Френсис Дрейк на галеоне «Золотая Лань» прибыл к побережью Калифорнии. Высадка не была должным образом задокументирована, но благодаря чернокнижникам в мире магов сохранились свидетельства о ней. Район современного Сан-Франциско тогда населяли разрозненные угасающие племена юто-ацтеков. Люди Дрейка обычно не рисковали удаляться от берега, ведь их промыслом был простой грабеж испанских портов, а вовсе не блуждание по джунглям в поисках мифических сокровищ. Но в этот раз слухи были слишком заманчивы. Забытый храм с покоящимся в нем несметным богатством. Не настолько далеко от берега, чтобы лесной гнус и испарения погубили команду болезнями. Без настороженных испанцами дикарей, способных вырезать своим примитивным оружием любой отряд в тенях чащи. Развалины ждали своих расхитителей, но были не пусты. Дрейк, по праву капитана первым вступивший в храм, столкнулся с древними богами. Ослабевшими без человеческих жертв, полубезумными. Он как-то смог убить богов и вернуться домой живым. Но нельзя убить бога и остаться человеком. С тех пор в жилах Дрейков течет особая кровь, дающая им власть над собственной жизнью и смертью. Дары божественной силы у всех проявляются по-разному, но связываться с этим и выяснять, что досталось Тиму, Константин желанием не горит. Одно может сказать точно, искать его лучше среди вампиров. Для Тима же лучше. Жажда крови может быть неконтролируема, всепоглощающа, без чьего-либо присмотра собой при становлении не остаться. В ресторан возвращается Миднайт, опрокинув за раз бокал вина, сообщает, что его Госпожа восемь часов не могла настроить арфу, которой успокаивает души умерших. Джон поражается цифре, не показывает, но беспокоится. Я мстительно оставляю их в момент смятения, чиркнув номер телефона для связи. Набираю Дика. Он на соседней улице в кафе, советует натянуть капюшон. Меняю уютный ресторан на богемный шантан. В шаге от колледжа искусств джедайский плащ не обращает на себя внимание. Джейсон, скрывающий лицо в глубоком капюшоне, далеко не самый чудной здесь. За дальним столиком, выделяясь на фоне стрит-фэшна и разноцветных волос, сидят Брюс с Дэмиеном. В противоположном конце зала сидит газета. Просто газета. С ногами Дика. – Ты бы еще дырочки для глаз в ней проделал, – потешаюсь из капюшона, – чтоб точно как в шпионских фильмах. – Что, обхамил? – интересуется в ответ. – Это потому, что я была без бутылки. Маги – они сантехники Вселенной... – Дик, будучи американцем, шутку не понимает, машу рукой. По ту сторону газеты у Грейсона смартфон. Он напоминает мне школьника, на уроке втыкающего в ютуб. Камера, так удачно закрепленная над столиком Уэйнов, транслирует ему драму. Дэмиен, сжав руки в кулаки, слушает Брюса. Тот сообщает девятнадцатилетнему сыну все как есть. Открыто делится и тревогой по поводу темного воскрешения, и сомнениями, что ему делать дальше. Дэмиен пытается отца поддержать, говорит что-то ободряющее. Умиляюсь, каким хорошим он вырос, но, как выяснится чуть позже, в нем просто говорит чувство вины. Брюс не знает как, но будет сыновей искать. Обняв родителя, младший Уэйн провожает его из-за столика. Вернувшись, достает телефон. Выкручиваем громкость до максимума. – Какого черта, мелкий? – еле слышим из трубки. – У меня четыре часа ночи. Оба узнаем Тима. Дик рядом порывисто обнимает, утыкается в висок. Молча улыбаюсь, понимая, что это предназначалось не мне. Просто внешность иногда может сбивать с толку. – Брюс знает, – коротко говорит Дэмиен. Не мелкий уже, кстати. Ростом вымахал с отца, и шириной плеч обещает с ним сравняться. – Пф. Вот как. Ладно, я прилетаю завтра вечером, – Тим, похоже, ждал подобного исхода, не рад, но и не удивлен. Закончив короткий разговор, Дэмиен покидает заведение. Дик неловко отстраняется. Отгороженные газетой, мы все равно слишком близко, чтобы это его не смущало. Я кладу руку ему на предплечье и, сама зная ответ, спрашиваю: – Тим звучал нормально? – Да, это он, – в выдохе слышится улыбка облегчения. – Старый добрый Красный Робин. – Ты расскажешь мне, что с ним случилось? Дик склоняет голову, одна из трагедий его жизни только что превратилась в просто грустную историю, и рассказывать ее теперь почти не больно. Узнаю, наконец, как погиб Тим Дрейк. За несколько месяцев до смерти тихого компьютерщика как подменили. Он словно именно тогда узнал, что не умрет, начал упорно лезть во все авантюры, рисковать. Нарывался на каждой миссии. И нарвался. Очередной суперзлодей, которого уж нет, подрезал крылья Красной птице. Брюс был безутешен, смерть еще одного сына, казалось, подкосила его навсегда. Ирония в том, что именно Константин тогда вытаскивал его из запоя. Подставив дружеское плечо, вернул к жизни. Мы с Диком сидим под бумажным пологом, близко, касаясь челками, встречаясь коленями. Беседуем. Вдыхаем запах друг друга. Что-то начинает шевелиться у меня внутри. Осознаю, что не слышу храпа уже некоторое время. Что голову распирает вовсе не от своих переживаний за Робинов. Подняв расфокусированный взгляд на Дика, сбито выдыхаю: – Джейсон. Что-то чеширским котом улыбается. Хватаю Дика за руку и тащу отсюда, нам понадобится место поприватней. Перебираю в памяти окрестные отели. «Не нужно», – в голове возникает образ мансарды по соседству. Поражаюсь, сколько же у Рэдхуда недвижимости. Достойный сын бизнесмена отзывается разливающимся в груди самодовольством. Ладонь на запястье Грейсона будто горит, а спина чувствует его пристальный взгляд. Находиться в одном теле с Джейсоном Тоддом – как быть в наэлектризованном воздухе. Его чувства быстрыми разрядами скачут на границе моего сознания. Тело, остающееся под моим управлением, пребывает в тонком напряжении, готовое в любой момент с ликованием броситься в бой. Затащив Дика в квартиру под крышей, встаю напротив него. Все еще держа за руку, не в силах отступить и на шаг назад. Объясняю, что управление еще на мне, но Джейсон проснулся, Джейсон здесь. Дик осторожно обнимает меня за шею, я держу голову опущенной, говорю тихо, от имени Джейсона в третьем лице. Задает контрольные вопросы, настоящий Рэдхуд хвалит его за проверку, и, конечно, проходит ее. – Он оценил твою паранойю, – передаю я Дику, вижу в ответ ироничный прищур. Разговаривают, почти воркуют... Пытаюсь отключить сознание, передавая невысказанные признания, стараясь передать их подтекст. Хочу Дика. Подбородок против воли поднимается навстречу, меня тянет к нему магнитом. С опаской ищу внутри ревность, но в ровном фоне мужской уверенности в себе ей места нет. К черту все. «Групповушка?» – спрашиваю с разогнавшимся сердцем, которое отказ сейчас не примет. Чувствую чужой азарт, Джейсон за. Дика спрашиваю деликатней: – Если ты не против моего присутствия, Джейсон хочет заняться с тобой сексом прямо сейчас. Голубые глаза просвечивают рентгеном. Дик рывком подается вперед, полностью захватывает в поцелуе. Слышу внутри одобрительные словечки, неразборчивые, ласковые. Тая, целую маленькое Крылышко, так страстно обнимающее меня. Ощутив губы на шее, возможно даже, бормочу эти словечки вслух. «Сожми ему зад, так, чтоб искры из глаз», – велит голос внутри. – Дик, извини! – делаю, как он сказал. Всей силой резко вцепляюсь в упругие ягодицы. Грейсон блаженно вскрикивает. – Первый раз этот грязный рот извиняется за свои извращенства, – смеется он. Пальцы сами начинают бегать по застежкам его одежды. Расстегиваю брюки, разрываю свитер. Дик недоволен, но кажется, привык к подобным выходкам от Джея. «Еще пожелания?» «Заткнись и втрахай его в стенку». Дик дерзко пресекает первые попытки, с задором смотрит. Не сдастся без боя. Благодаря новому телу сражаюсь с Найтвингом на равных. Кровь бурлит. Этот супергерой, казалось бы, обычный человек, всегда был трудным противником, до изумления, так ни разу и не побежденным. Обмениваемся приемами, чередуем их вульгарными прикосновениями, скользящими поцелуями. Дразним друг друга, проверяя, кто расплавится первым. Но у меня есть преимущество – команды бортинженера, советующего, как поймать строптивую птичку. Наконец, прижимаю Дика животом к полу, заламываю руки и фиксирую коленями ноги. Джей поздравляет пилота, запах Дика бьет в голову победным шампанским. Потому не стразу осознаю, что запах поменялся. До неузнаваемости, так не должно быть. Для его парня внутри это тоже сюрприз. – Почему твой запах изменился? – распаленная играми, становлюсь агрессивной. Наваливаясь и стискивая, зло шепчу Дику на ухо. – Почему ты так хорошо пахнешь, а? Дик молчит, бросает на меня затуманенные взгляды через плечо, и его глаза… человеческие глаза не могут так преображаться, даже в возбуждении. Их синева светлеет от теплой глубины моря до кристального холода неба. – Ты что, не человек? – кусаю шею сзади, втираюсь бедрами. – Отвечай! Он только стонет, подается ягодицами. Надо сменить захват. Рискую выпустить руки, чтобы согнуть в коленях разведенные ноги. Дик гнется как йог, когда прижимаю его щиколотки к полу, растаскиваю ноги еще больше, гнется немыслимо. Прогибает позвоночник, запуская руки за спину, но, будучи в разгоряченном пьяном состоянии, ничего серьезного сделать не может. Отбрасываю его руки и спешно опускаю колено поперек крестца. Пока не успел разогнуть ноги, сажусь на одну и прижимаю рукой за лодыжку вторую. Я освободила целую руку, и теперь могу устроить для Джейсона настоящее шоу, уже чувствую его предвкушение. А для себя пристрастный допрос. Дик все еще пытается выгнуться, выскользнуть змеей из захвата, и подозреваю, не будь он так возбужден, ему бы удалось. За каждую попытку больно щипаю его бедра, шикаю, и он поддается. Слышу джейсоново «Хороший мальчик». Рву ткань брюк на идеальной заднице, сдираю вместе с бельем, оголяю. Такое миленькое колечко ануса между разведенных ягодиц полностью доступно. Касаюсь пальцем, оно тут же пульсирующее вздрагивает. Не спешу, сначала исцарапываю напряженные полукружия ягодиц, мну, щипаю. Искусала бы, да боюсь, вырвется, и больше мне такого счастья не видать. – Отвечай! – шлепаю поджатые мышцы. – Какой был вопрос? – неразборчиво мычит. Ах, он не понял. – Почему ты изменился, кто ты? – останавливаю руку, сладко терзавшую кожу на бедрах. – Это я! Всегда был я. Такой с детства. Цирк, – выдавливает из себя по слову, награждаю за каждое ласковыми поглаживаниями за яичками. Боюсь разбередить какие-то старые раны, прекращаю допрос. Расскажет потом, если захочет. И не мне, а Джейсону, который сейчас мрачно досадует на очередные семейные тайны. – Полтора года, Джей, – произносит Дик. – Полтора года без тебя… Невольно ослабляю хватку, почти наворачиваются слезы, но мужские глаза так легко не плачут. Принимаюсь бережно его растягивать, плавно, тягуче вращаю в тугом отверстии. Как можно дольше подготавливаю, прежде чем ввести очередной смоченный слюной палец. Во рту течет так, что пускаю слюну стекать с губ на его анус. Грейсон хнычет, пытаясь добраться рукой до плотно прижатого к полу члена. Не может, я властно давлю коленом на спину. Без причины, просто контроль над сильным созданием, самим Найтвингом, заставляет становиться плохой. Проникнув в него глубже, тут же нахожу простату, но подло избегаю ее. Обхожу бугорок кончиками длинных джейсоновых пальцев, мучительно редко давлю. Дик беспомощно бормочет просьбы, довожу его до исступления, до откровенного предела. – Трахни меня уже… Черт, где же взять смазки, возбужденное сознание отказывается соображать. Себя я, похоже, тоже довела. – Тебе же будет больно… – Трахни меня-я! – кричит Грейсон, его это, кажется, совсем не беспокоит. Нетерпеливо расстегиваю молнию брюк, что уже давно давит на стояк. Наваливаюсь на него всем весом. Как найти в себе самообладание и не засадить со всей дури? Держась из последних сил, медленно вталкиваюсь в желанного Дика, оба протяжно стонем. Смазки с головки и слюны катастрофически не хватает, но мое тело ловит кайф даже от неприятного трения. Просто оттого, что я внутри Него. Приподнимаю стройные бедра, накрываю член Дика вместе с его рукой, сжимаем. Он требовательно толкается назад, насаживаю его целиком. Ни один из нас не способен сейчас сдерживаться, лишь бешено взвинчивать темп, безотчетно вбиваться друг в друга. А так хочется ласкать его красивое тело часами, вплетаться в необыкновенно открытые позы, впитывать развратные сладкие стоны. Хочется обещать весь мир и просить прощения за свою несдержанность. – Потом я дам тебе сделать с Джейсоном все, что хочешь, он сможет только смотреть… От этих слов Дик стонет, судорожно изливается мне в руку. Так значит, мне есть, что поднести прекрасному созданию. Продолжаю его трахать, сейчас тело Джейсона не контролирует ни один из находящихся в нем. – Ты не дал мне договорить, торопыга, – ухмыляюсь, двигая бедрами, – он сможет только ощущать. То, что ты захочешь… Губы разнеженного Дика начинают растягиваться в улыбке. – Выйди, – говорит он с закрытыми глазами, не сомневается в выполнении. Как и обещала, теперь делаю то, что хочет Грейсон. Догадываюсь, как угодить. Снимаю всю одежду с мускулистого тела Джейсона, ложусь на кровать и развожу его ноги. Рот Дика приоткрывается от глубокого вздоха. Сгибаю колени и подтягиваю к плечам, развожу пальцами края дырочки. Шалые глаза Дика переживают еще несколько метаморфоз синего цвета. Прикрываю ресницы в покорном ожидании, часто дышу, показывая, как желаю его. Он медлит, не может насмотреться. Джейсон внутри поражается месмерической, полной поглощенности Дика. Я выбираю, чем его добить. – Ричард, пожалуйста… Ричард вздрагивает всем телом. Отмирает и опускается рядом. Обезумевшим взглядом осматривает, будто не может поверить. Касаюсь икрами его плеч, глажу руками по лицу: – Тише, Крылышко. Я здесь. Обман, за который Джейсон не будет на меня в обиде, он бы и сам рад сказать эти слова. Если бы смог собраться с мыслями, которые сейчас парализованы, как всегда интоксицированы присутствием Дика. Тот накрывает меня со вздохом, похожим на всхлип, припадает безвольными губами. – Я здесь, и я никуда не уйду, – слезы, наконец, выступают. Внутреннее напряжение всего духа Джейсона побуждает огладить собственную кожу, просить ответных слов для него, – Дикки, скажи что-нибудь… – Я люблю тебя. Внутри меня свивается шторм чужих невыносимо сильных эмоций. – Я люблю тебя, Дикки. Разрешается ослепительными молниями какого-то слома, катарсиса. – Дикки, – обращаюсь я лукаво, – трахни меня уже. Дик улыбается до трещинки на обветренных губах, не замечает ее, проникая дрожащими пальцами в раскрытое колечко. Влажно целую его, пока он любовно меня растягивает. Обещаю себе сегодня вечером больше не дать его губам пересохнуть. «Джей, на темной стороне Силы есть какие-нибудь приемы, чтобы ускорить процедуру?» «Что?.. Зачем, хорошо же…» «Ах, ты грязная шлюшка, как окосел от пальцев в своей попке». Оскорбленность и возбуждение вспыхивают термоядерной реакцией внутри, снаружи в комнате начинают дрожать предметы. «О, кто-то вернул себе Силу! Так держать, юный падаван!» – хохочу я. От тряски у шкафа распахивается дверца, с зеркалом. Выплеском силы выламываю ее, разворачиваю к нам. Дик ухмыляется, Джейсон внутри меня тоже. Любуюсь на прижатого к постели Рэдхуда, выгибаю ему спину под прижимающим его Найтвингом. Тот начинает бесстыдно извиваться своим статным телом, аж глаза закатываются, так хочется, чтобы этот красавец вставил нам что побольше пальцев. «Бля, ладно, есть один прием…» Вытягиваю из себя отвлекающие от сосредоточения пальцы, велю Дику подождать минуточку. Он, кажется, в курсе, что должно произойти. Одна я нет. Сгораю в предвкушении, Джей подливает масла в огонь, невидимыми касаниями Силы дразня только этим двоим известные эрогенные зоны на собственном теле. Дика забавляет наблюдать за моим меняющимся выражением, Джейсона занимает, как собственные прикосновения могут быть неожиданностью. «Рука незнакомки, да?» – ох, зря я о нем в женском роде, термояд мстительных желаний начинает сжигать разум. Внизу у входа растекается горячая волна, вливается между ягодиц, пощипывая расходящиеся мышцы, проносится через все нутро до самого живота. Заставляет моментально выгнуться, исторгнуть глубокий стон. Судя по насмешке Дика, обычно лицо Джейсона не выглядит при этом таким глупо-ошалевшим. – Зачем так глубоко-то, он же не собирается засовывать туда эскримы… почему нет? Он же их не взял… ты припрятал пару в здешнем тайнике?.. Ди-ик, он сказал мне заткнуться и завидовать вам молча, но не думаю, что у меня получится… Особенно с эскримами в… а-ах… Щеки Джейсона вспыхивают моим румянцем, Дик оглядывается в поисках заначки. У них полтора года не было друг друга, и они собираются наверстать. Послесловие. На следующий день нас разбудил звонок Харпера. Он интересовался, не похоронил ли нас Бэтс в братской могиле, раз так долго не выходим на связь. И в честь чего его шкафчик забит хлебом. Удачно разбудил, скоро прибывает Тим, из Восточной Европы, судя по разнице во времени. Дик поблагодарил Роя за службу, тот посоветовал выражать благодарность деньгами, а не птичьим кормом. Ну, а я рассмотрела институтские часы Дика, пока тот разговаривал. И пораженно узнала гравировку: «С благодарностью за участие в совместной операции по поимке нацистского преступника Фогеля, 1966 год». Это мои часы. И сейчас они лежат у меня дома. Пока что. Вернувшись в свое тело, начну их носить. Джейсон почувствовал, как зачастило его сердце. «В чем дело?» «Никаких спойлеров».