Приятная работа. Сборник PWP

То, как отмечают сочельник в Лос-Анджелесе, – это недоразумение, оскорбление Рождества. Не то чтобы я его когда-то любил, беспризорники не поклонники семейных праздников. Но калифорнийцам не помешала бы толика вкуса. На улицах города посреди полуденной жары песни про тепло очага, чрезмерные улыбки на потных лицах. За городом елки, воткнутые в песок и полуголые пьяницы в красных шапках. Я проехал тринадцать пляжей, пока нашел пустой. Сел на берег и глотнул коньяка с большим желанием, чем хотел признавать. Я не сразу заметил его. – Похоже, не один я страдаю от жары, – раздался позади меня голос. До боли знакомый, до зубовного скрежета злящий. – Не видел у тебя такого мученического лица со времен провала на Геноше. И провала в Париже. И провала в… Карта сама выскользнула из пальцев. – Эй! – Логан увернулся от вспышки, но не от облака песка. – Не стоит быть таким чувствительным! – он осклабился. Мне захотелось выбить ему клыки. – Хотя, чувствительность мне в тебе и понравилась. Логан двинулся на меня, попытался притянуть в объятья. Как будто со времен единственного и спонтанного раза на Геноше не прошло полугода. Наглый сукин сын. Я сообщил ему, кто он, на французском. Он слегка удивился. Кажется, только заметил, что от него не в восторге. Конечно, не остановился. – Тише, рыжик, – его рука перехватила мою с очередной картой. – Разве ты не рад встрече? Я рад. Последние слова прозвучали почти без ехидства, и моя кровь стала на градус горячее. Я кипел от неприязни и… желания. Уверен, он заметил меня еще в городе и какое-то время следил. Наблюдал, выбирая, в какой момент интересней появиться. Я в который раз поразился, как можно раздражать и вызывать доверие одновременно. Я чувствовал к нему доверие вопреки всему. Его большой палец огладил мое запястье, рука больше не была зажата как в тисках, но я не убирал ее. Лицо Логана, я не заметил как, оказалось слишком близко. Сейчас он скажет банальность. – Я вижу, ты все же рад мне, – его ладонь сжала мой вставший член через брюки, до стона захотелось снять их. Я закрыл глаза и забылся. Грубые губы, грубые руки, грубо сдернутый пояс. Здесь все равно слишком жарко, чтобы оставаться в одежде. Я грубо толкнул его на песок, он лишь улыбнулся. Погладил себя по коленям, приглашая. Сбросив брюки, я опустился, и он сжал наши члены в ладони. Грубые рывки, заставляющие шипеть и приподниматься в такт. Грубо вторгшиеся сзади пальцы. Я впивался в его грудь ногтями, кусал плечи, он все улыбался. Я терялся и плыл от жара, от всего, что происходило, слишком быстро испачкал его липкой спермой. Он воспользовался моментом и повалил меня под себя. Пальцы между ног больше не церемонились, спешили, я чувствовал его нетерпение. Будет больно, снова, но еще сильнее будет хорошо, и я раздвигал ноги. Ругался на языке, который большинство не понимает, но не Логан. Я почти кричал его имя. Я бы сгорел со стыда, если бы оно вырвалось вслух. Горячий песок, пот и ослепляющее солнце вместо омелы. Мужские хриплые стоны над ухом, когда в меня по одной слюне входил член. Вторгался, распирал. Я все же закричал. Обветренные губы накрыли мой рот, впечатались, вжались. Скольжение внизу плавило удовольствием. Язык, танцующий вокруг моего, безумно возбуждал. Я проклинал Логана про себя, материл его, на чем свет стоит, вслух мог лишь стонать. Раздирать тут же заживающую спину, толкаться навстречу. Толчок за толчком, беспорядочно, быстро, жгуче. Так же жгуче, как стыд, который придет, когда я буду лежать оттраханный на песке, а он будет довольно оглядывать меня. Он откинулся, выгибаясь перед оргазмом, закрыл глаза, и показался мне в этот момент таким красивым. Вздрогнул и наполнил горячим. Вбил, впрыснул поглубже, я сдавленно ругнулся. Стискивавшие до хруста руки вдруг нежно оградили бедра, а в помутневших глазах появилось новое непонятное мне выражение. Он взялся за мой стояк и несколькими движениями довел. Я кончил, сжимаясь на нем. Во второй раз. Закрыл глаза, не желая сейчас ничего ни видеть, ни слышать. Щетина коснулась моего лица. Он вдыхал мой запах как зверь. Это было почти трогательно. Я в удивлении раскрыл глаза. Логан все так же улыбался. – Рыжик… Клыки, которые еще недавно я жаждал выбить, легко прихватили кожу за ухом. Язык мазнул по шее, мокрой от пота, раз, другой. Зверь ластился. Это непонятное выражение в глазах… может это быть… влюбленность? От этой мысли мурашки пробежали по коже как в зимний день. Я уставился на тискавшего меня мужика. Высокого, грузного, успевшего куда-то перепрятать все мои карты. Дорогой Санта, подари мне стрекало и ошейник!