Криптомнезия

Почему же мне снятся туманные сны? Я не помню имен, фотографий и лиц. Я во сне без труда долечу до Луны, А на утро едва достаю до границ.

      …жется, что я живу в какой-то временной петле.       Это уже было. Было — и какая, в сущности, разница, наяву или во сне? Я и сама теперь не знаю, когда именно по-настоящему сплю.       Знакомое до последнего завитка ажурное кружево беседки, стрёкот цикад, разлитый в воздухе аромат цветов и — едва уловимый — выпечки. Наверное, к вечеру будут гости, и в доме опять переполох. Из открытых окон первого этажа изредка доносится болтовня поварят и строгие мамины распоряжения: сегодня особенный день, и она хочет, чтобы всё прошло идеально.       Он расположился рядом и держит меня за руку — крепко, надёжно и вместе с тем так нежно, как умеет только он один.       С самого детства в такую жаркую погоду мы всегда сбегаем и прячемся здесь. Приносим с собой фрукты и пирожные и, как были, рассаживаемся прямо на полу: он — в дорогом, модном костюме, а я — в длинном, выходном платье. Всю пыль мы давно собрали, но если кто-то это увидит, мне сильно достанется от матушки.       — Попробуем ещё раз, — его негромкий голос звучит удивительно мягко и ободряюще. — Будем пробовать снова и снова, пока у тебя не получится.       И я киваю, потому что люблю его и очень сильно хочу быть с ним, хотя уже ужасно устала пробовать.       — Ты справишься, — улыбается он. — А теперь отдыхай. Пора.       — Ещё немного! Пожалуйста! — предчувствуя что-то плохое и неизбежное, намертво вцепляюсь в его ладонь. — Я совсем не устала!       Безмятежное счастье вмиг оборачивается пустотой.       — Не бойся. Я обязательно дождусь, — обещает он терпеливо. — Мы скоро снова увидимся.       Это уже было. Что-то в самой глубине души отзывается столь знакомо, что перепутать невозможно. Больно и страшно.       Десятки, сотни раз я оказывалась в этой комнате, ничего не соображая от щемящего, душащего ощущения безнадёжной тоски. Тоски о том, кого даже не знаю, и в чьём существовании до конца не уверена. Его имя — самое красивое, самое любимое и родное в мире, но я не могу его вспомнить. Оно то и дело мелькает в мыслях, не давая ни о чём думать, вертится на языке, но неизменно ускользает. Ни имени, ни внешности — ничего. Только слабый, тающий отголосок чужого тепла, призрачный запах согретой солнцем зелени и острое, заполняющее душу чувство потери.       И я не хочу вспоминать, потому что знаю — голова опять разболится, а таблетки, как всегда, не помогут. Нельзя потерять и эту работу. Меня и без того в последнее время слишком часто увольняют за то, что из-за чрезмерной задумчивости я ничего не успеваю. Зарплаты и так едва хватает на старую съёмную однушку с прокуренной прошлыми жильцами кухней и поломанным, капающим краном.       Но я не могу отпустить воспоминание, потому что знаю — как бы тяжело это ни было, нет ничего важнее, чем вспомнить того человека! Его имя — ключ, волшебное заклинание, открывающее дверь к невесомой белой беседке. Может, когда я его вспомню, то смогу, наконец, остаться там навсегда?       Но день ото дня ничего не меняется. Та же привычная тоска, та же головная боль, возникающая, когда я чувствую, что вот-вот что-то вспомню, и порой мне ка…