Три правила для горничной

Со следующего дня весь стол Ризы в ее комнате был завален учебниками. Складывалось впечатление, что половина библиотеки Сакамаки просто перекочевала с широких полок на и так небольшой рабочий стол. Впервые за всё время проживания здесь брюнетка страдала. Вроде бы сущий пустяк, но обучение ради оценок — это то, что Риза в самом деле ненавидела лютой ненавистью. А еще чеснок, но это уже дело второстепенное. Иногда она читала общеобразовательные статьи; когда ее интересовала определенная тема, Риза просто гуглила это в интернете, дополняя пробелы в знаниях, но учить все школьные предметы — увольте. Каторга, не иначе. Но от занятий с Рейджи, чтения нудных учебников и заучивания некоторых вещей наизусть ее ничто не спасет. Именно поэтому брюнетка шла по дорожке с книгой в руках, иногда спотыкаясь; она несла Эдварду обед, поэтому, чтобы не терять время, учила даже во время своих прямых обязанностей. Отец мог бы ею сейчас гордиться, правда, ведь она редко училась; оценки ее были ужасны, а информация просто не усваивалась в голове. Но, в любом случае, Ризе казалось, что даже вопреки плохим оценкам и неодобрении со стороны учителей, она была умнее многих в классе. Это не завышенное чувство собственного величия, нет, просто девушка умела оглядываться вокруг себя и замечать очевидные вещи. Может, в истории или химии она не разбирается, зато прекрасно знает что-то другое — например, может назвать все синонимы слова «прекрасный» или написать хорошее эссе за десять минут. Это у Ризы получается лучше, чем строить графики функций или знать дату вторжения Гитлера во Францию. На улице было прохладно после вчерашнего ливня. Пахло мокрой землей, свежестью и сотнями посаженных здесь роз. Девушка не совсем понимала, зачем Эдварду выходить сегодня на работу, ведь в саду лишь грязь да шипы, но парень скрывался среди кустов с большими садовыми ножницами — он подрезал ветки и придавал форму живой изгороди, отделяющую некоторые деревья и цветы от аллеи. Эдвард поднял взгляд на звук приближающихся шагов и улыбнулся, когда увидел, что к нему идет Риза. Сейчас на нем не было соломенной шляпы, ведь в этом не было нужды — солнце за весь день ни разу не вышло из-за туч — поэтому брюнетке открывался вид на светлые волосы, небрежно уложенные холодными порывами ветра. Садовник оторвался от работы и кивнул, забрав из рук девушки обед. — Грызешь гранит науки? — спросил он, раскрывая бумажный пакет. — Я не окончила школу, — пожала плечами девушка, захлопывая свою маленькую книжку, — а Сакамаки нужна образованная горничная. Будто я собираюсь не убирать его особняк, а доказывать, что два треугольника равны, даже если на картинке видно, что они равны. Эдвард только усмехнулся. У него проблем с учебой никогда не было; он любит учиться, вот только дальше садовника обучение его не завело. — Пообедаешь со мной? — спросил парень, махнув сандвичем в воздухе. — Нет, спасибо, — Риза улыбнулась. — Пойду терроризировать Рейджи — пусть поможет с химией. Сам же заставил закончить обучение, пусть страдает. — Впервые вижу, чтобы кто-то из этих парней проявлял такой интерес к горничной, — отозвался Эдвард. — А они все тут чокнутые, — покрутила брюнетка у виска, — не находишь? — Ну как же? Ты разве не восторге от них? Горничные часто шушукались между собой. — Сейчас я мечтаю, чтобы кто-нибудь отвалил мне пару миллионов, и я смогла уехать отсюда, а не об их бледных мордах. Эдвард захохотал. — Я бы тоже не отказался от пары миллионов, но, к сожалению, с неба они не свалятся. Так что и правда, иди, учи. Риза вздохнула и раскрыла книжку на том месте, где остановилась. Она и не думала шушукаться с кем-то из горничных о Сакамаки. Смысла в этом не было. У девушки были свои планы на своё будущее, и вампиры туда не входили. У парней была Юи — вечный поставщик крови и удовлетворения мужских потребностей, или что там они привыкли еще с ней делать, — поэтому, действительно, почему Рейджи так заинтересован в Ризе? Она никогда не задумывалась над этим дольше, чем на пять минут. Не хотела тратить время на то, что и так не поймет. Разве Рейджи вообще реально понять? Этот парень казался самым странным из всех живущих здесь, а связываться с такими себе дороже. — Ладно, я пошла, — махнула Риза рукой, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Эдвард с усмешкой посмотрел ей вслед, запихнув в рот последний сандвич. Брюнетка шла по дорожке, ругая садовника за то, что вообще поднял эту тему. Она жила спокойно до этого момента, и хотелось бы, чтобы всё так и осталось. Неожиданно ветки слева от нее затрещали, и Риза, вздрогнув, остановилась, напряженно переводя взгляд к деревьям. Слева от нее начинался лес — оттуда она пришла. Развернувшись всем телом к чаще, которую от девушки отделяли только кусты из роз и живая изгородь, она наклонилась, прищуриваясь, словно могла бы лучше рассмотреть что-то невидимое. Ей казалось, что там кто-то был. Притаился за деревьями; не дышал, но внимательно наблюдал. — Это всё моё воображение, — зашептала Риза и, хмыкнув, вернулась в прежнее положение. — Тоже мне фильм ужасов, — заговорила она сама с собой. Опустив взгляд в книгу, девушка двинулась обратно к дому, ни разу не обернувшись, но чувство, что кто-то сверлит взглядом ее спину, не покидало Ризу, пока та не скрылась за дверью особняка. Наверняка, Рейджи наблюдает за тем, как та учит предмет. Брюнетка заглянула в свою комнату, чтобы сменить книгу, и, сняв передник с платья и кинув его на кровать, отправилась к Рейджи в кабинет, чтобы, как и планировала, помучить его своей глупостью. Этот парень не любит глупых людей, по нему видно. Дел для нее сегодня не нашлось, поэтому она без зазрения совести могла делать, что душе угодно, а душе совершенно не угодно учить целый день какую-то фигню. Но Сакамаки оставался в этом плане непреклонным, поэтому Риза дважды постучала в дверь, чтобы вампир потом не говорил о ее невоспитанности. С этим парнем нужно продумывать свои действия наперед, чтобы не получить по башке. Не то, чтобы брюнетка уж очень его боялась, просто она не любила быть виноватой. Ответа не последовало. На свой страх и риск Риза открыла дверь, и та жалобно скрипнула, но поддалась неуверенным движениям девушки. Брюнетка сморщилась от неприятного звука, но вошла внутрь, прикрывая дверь за собой. В комнате царил полумрак — частично из-за пасмурной погоды за окном и отсутствия света в кабинете. Риза было подумала, что Рейджи сюда не заходил, но его длинное тельце развалилось на диване, поэтому девушка, осматривая комнату, ощутила, как собственное сердце неожиданно подскочило, когда взгляд только коснулся его фигуры. Расслабленно откинувшись на спинку дивана, вампир, сложив руки на груди, спал. Он скорее был похож на умершего, чем на спящего, но сути это не меняло. Риза тихо прошагала к нему, положив свою книгу по химии на стол. Очки парня аккуратно лежали на столике, даже как-то слишком аккуратно, словно Сакамаки усердно готовился к своему идеальному сну в сидячем положении. Горничной хотелось хмыкнуть в голос, но все звуки остались при ней. Она не знала, как крепко спал парень и спал ли вообще, а не притворялся, но, тихо вздохнув, брюнетка обошла стол и наклонилась к вампиру, глядя на его умиротворенное лицо. Вот как понять, что он спит? Глаза не мечутся под веками, ресницы не дрожат — ничего, чтобы хоть как-то обозначило, что парень видит десятый сон. Но у Ризы было время отметить, что Рейджи — удивительно красив. Раньше она не придала этому значения, но теперь эта ослепительная, аристократичная красота резала глаза настолько, что игнорировать ее становилось невыносимо. Подобным она похвастаться никогда не могла, поэтому не понимала, почему же Сакамаки терпит ее в своем доме, как посредственную горничную, не до конца образованного человека, и уж что там, как самый желанный сосуд с кровью, который добровольно не пытается выпить. Одернув себя от любования парнем, Риза не позволила своей коварной душонке оставить в покое парня, поэтому рука сама потянулась к его плечу, чтобы разбудить. Непозволительно быть таким красивым и так притягивать, поэтому пусть страдает. Глаза Рейджи неожиданно распахнулись, словно он почувствовал угрозу через сон, — а сон ли? — а Риза, испугавшись, наступила себе на ногу и повалилась бы на вампира, если бы он не обхватил ее за запястья и не перекинул на диван, нависая сверху. Всё это произошло в одну секунду — куда уж тут без вампирской скорости — поэтому брюнетка почти не моргала, смотря в малиновые глаза. Она глянула на свои руки, прижатые к мягкой обивке дивана, а после перевела взгляд на Сакамаки. — Вы мне еще не настолько нравитесь, господин Сакамаки, — усмехнулась девушка, взяв ситуацию под контроль. — Может, сначала цветы-конфеты, а уж потом продолжим. Рейджи усмехнулся, отодвигаясь от девушки. Риза поднялась, схватившись за голову, — от резкой смены положения нагрянула мигрень — и взглянула на вампира. Его усмешка не вызывала у горничной никаких хороших ощущений, ассоциаций. — Ну что? — спросила брюнетка, нахмурившись. — Цветы-конфеты? — переспросил вампир. Девушке захотелось закатить глаза, как можно дальше, потому что возвращаться к своей шутке не хотелось. Почему-то, когда другой озвучивает твои мысли, они кажутся такими дурацкими. — Если тебя так просто заполучить, то я был о тебе лучшего мнения. — Ох, да перестаньте, вы уже давно в моем сердце, — саркастично ответила Риза. — А это так, формальность. Вас, аристократов, ничему не учили? — А тебя, видимо, не учили затыкаться в нужный момент. — Какой отрезок времени он имел в виду, девушка не знала, а хотелось бы. — Ну, чего молчишь? — спросил он после пары минут тишины, которые даже для громкой Ризы стали неожиданностью. — Заткнулась в нужный момент. Видите? Схватываю на лету! Сакамаки только закатил глаза, а брюнетка чувствовала странную радость от того, что в каждой перепалке ей всё сходит с рук. Возможно, если бы разговор принял более агрессивный поворот, Рейджи бы в порыве злости прокусил ей шею, но пока что… Пока что можно дышать спокойно. — Зачем пришла? — спросил он. Его взгляд был спокойный, совершенно отличимый от того, каким он смотрел на нее в первые дни. Взгляд «ее матери» был мертв, и Риза надеялась, что больше никогда не увидит этот взгляд. — Так вот же, — она показала рукой на учебник химии. — Давайте, Хайзенберг, помогите мне. Я буду вашим Джесси Пинкманом. Рейджи ненавидел, когда кто-то ставил его в тупик. Он ненавидел, когда чего-то не понимал, именно поэтому его взгляд потяжелел, и Риза резко стушевалась, выставив ладони вперед. — Спокойно, это не обзывательство, если что. Это из сериала. Если что можем посмотреть вместе, как-нибудь, — девушка подмигнула, а Сакамаки только поджал губы, кивнув, что мол «отлично, спасибо за объяснение, но ты — дура». — Да, ладно Вам, не будьте таким серьезным. Понимаю, это ваша фишка, но иногда нужно уходить от образа, знаете. — Поговорим о химии, — серьезно — ну вот снова — сказал вампир, — не обо мне. — Как изволите, милорд, — сказала девушка и умостилась на диване поудобнее. «Эта девчонка», — раздраженно выдохнул Рейджи, взглянув на нее из-под опущенных ресниц. Он раздражался, говоря с ней, слушая от нее всякую чушь, ее шуточки, неуместные комментарии, обилие неполезной информации и мнение обо всем, что находил ее взгляд в комнате и за ее пределами, но это раздражение длилось какую-то неуместную секунду. И он возвращался. Возвращался к разглядыванию ее тонкой шеи, скрытой воротником, худых рук, обтянутых рукавами платья, пухлых губ, глаз, цветом июльского неба; возвращался к запаху южных ветров. Он хотел ее убить и спасти одновременно. Хотел, чтобы она убралась из этого дома, и никогда не уходила. Ни один человек не сеял в нём столько противоречий, сомнений. А она смогла. Эта девчонка, еле доходящая ему до плеча, очень шумная и глупая. Так легко и просто. Словно по щелчку. У Рейджи не было слабостей. А теперь есть.