Три правила для горничной

Риза стояла перед своим домом, вдыхая свежий воздух и запах цветущей недалеко липы. Рабочие снова туда-сюда в темно-синих комбинезонах, а рядом стояла риэлтор, прищурившись под лучами яркого солнца. — Вы уверены, что хотите его продать? — спросила женщина. В руках она держала планшетку с нужными бумагами и внимательным взглядом следила за каждым передвижением грузчиков, которые выносили из дома мебель. Брюнетка окинула взглядом дом еще раз, задерживаясь на окне второго этажа, где еще два года назад она жила сама. А, если бы не побег, вряд ли она стояла бы здесь и продавала этот дом — самое последнее воспоминание из прошлого. — Да, уверена, — и голос не дрогнул. — Кладите её на диван! Аккуратней! — Рейджи раздавал приказы братьям, следуя за ними попятами. Он снял пиджак, кинув тот на спинку стула, и закатал рукава белоснежной рубашки. Вампир приблизился к лежащей на софе Ризе, чувствуя запах её крови в воздухе. Пульс почти не прощупывается, и где-то внутри Сакамаки знает, что никак не спасёт её. Губы бледные, чуть не сливаются с цветом кожи. Она словно кукла из коллекции Канато, и от этого становилось не по себе. Рейджи берет нож за деревянную ручку и медленно вытаскивает из её живота. Откидывая оружие на светлый ковер, он прижимает руки к ране. — Слишком глубокая, — выносит вердикт Шу, застыв у изголовья. — Без тебя вижу, — рявкает вампир, не смотря на брата. Он знал, что ему делать. Был только один способ, но хотела бы она этого? Хотела ли лишиться на всю жизнь человеческих радостей? Сакамаки не хотел выбирать за нее, не в этот раз, но его нерешительность может стать фатальной. Если просто сидеть и позволять ране кровоточить, Ризу спасти не удастся. — Если ты этого не сделаешь, сделаем мы, — сказал Райто. — Не могу поверить, что ты дашь ей сдохнуть после всего этого, — говорит Аято, и, задевая Рейджи, удостаивается от него гневного взгляда. А парень не мог. Он был уверен, что люди — существа хрупкие, и привязываться к ним не стоит. Но сделав шаг не в ту сторону, совершил ошибку, от которой пытался оградить себя всю сознательную жизнь. Разве теперь правильно дать ей умереть? Рейджи рычит от ярости, но прокусывает кожу на запястье и подносит его к губам девушки. Другого выхода не было. Риза отрывается от разглядывания родного дома и отворачивается, направляясь к машине. Быть вампиром — чувство непередаваемое, непривычное, но не противное. Ты пьешь кровь, чтобы поддерживать жизнь и адекватность, а всё, что показывают в фильмах или пишут в книгах — сплошная ложь. В этом вампирском кругу в доме Сакамаки девушка не чувствовала себя другой. После возвращения с того света — теоретически — она не изменилась; не изменила себе и своим убеждениям. Рейджи это порадовало, иначе он бы её вернул обратно. Риза привыкала к клыкам и ко всем этим вампирским штучкам, вроде ловкости, скорости и бессмертию. За этим было смешно наблюдать, и Рейджи казалось, что он завел себе ребенка, а не девушку-вампира. Брюнетка села в машины на заднее сидение, взглянув на свои худые, бледные пальцы. Будучи вампиром, она выглядела взрослее, и если её бы назвали ребенком или дали бы лет пятнадцать на вид, она могла бы с легкостью прокусить этому остряку шею. Риза была довольна жизнью. Наконец-то. Машина трогается с места, удаляясь от старого дома. Риза больше не горничная; после превращения — нет. Но те самые три правила всё еще следуют за ней, только вот уже на законных правах и в другом амплуа. Её взгляд касается кольца на пальце, и девушка удовлетворенно прикрывает глаза. Риза заворочалась на диване, открывая голубые глаза. Рейджи показалось, что они немного изменились — стали ярче, что ли. И так и должно быть, наверное, ведь он в жизни никого не превращал в вампира. Риза подрывается с места, ощупывая живот на наличие колотых ран, но находит только промокший от крови корсет и дырку на ткани. Она смотрит на вампиров, а потом на свои руки, испачканные в крови. Рейджи облегченно садится около дивана, опираясь на него спиной, снимает очки, и тыльной стороной ладони, где не было её крови, потирает лоб. Риза же прощупывает себя, но не слышит пульса. Панике не поддается, только пытается всё обмозговать прежде, чем что-то спрашивать. Риза знала точно — её уже можно считать умершей, и брюнетку это ни капли не расстраивало. — Спасибо, Рейджи, — наконец выдыхает она, смотря на вампира сверху вниз. Комната пустеет, а Сакамаки молчит. Оборачивает к ней, кладя голову на колени и обнимая за талию. Девушка улыбается, но прикоснуться не может — боится его испачкать. Глупая. Риза перестала быть его игрушкой, как только Рейджи понял, что может потерять её в секунду. Когда какие-то самоубийцы, пытаются забрать её у него прямо из рук. Любит он её, черт возьми, что скрывать. Вот только странно для него всё это, как для вампира, потому что впереди практически вечность, а Риза такая непонятная в плане чувств, потому что отшучивается и увиливает, и он не знает, что девушка думает обо всем этом. Рейджи казался ей странным, что ни на есть, во всех отношениях. Даже после всего он продолжал диктовать свои условия, свои правила, а она улыбалась, кивая бессчетное количество раз, но не выполняла не единого правила. Привычка нарушать у нее осталась еще от смертной жизни. А Рейджи закатывал глаза, жалея, что никак не может её наказать. Уже не вонзишь клыки в шею — удовольствие не то. Забрать её ноутбук и спрятать там, куда её нога не сунется. А таких мест мало, потому что она везде. И вампира это устраивает до поры до времени, а дальше как пойдет. Он всегда может её убить. Но Риза знает, что не станет. Захочет, но не сможет. Потому что она медленно подойдет к нему, положит ладошки на грудь, скажет что-нибудь неумное, но такое смешное, и он всё простит, и долго будет выслушивать насмешки Райто, пока не столкнет последнего с балкона. А шляпник встанет, хмыкнет и уйдет по своим делам. Потому что негоже поддевать Рейджи, когда дело касается уже бессмертной девчонки. Но удивительно было то, что парень и не догадывался, что захочет разделить вечность с кем-то, вроде Ризы. Когда она совершенно противоположна придуманному идеалу. И ты думаешь, что где-то ошибся, просчитался, или судьба подсунула тебе огромную свинью, но нет. Это именно твой выбор, а кто-то просто постарался, чтобы ты его сделал.