На кровавых рассветах

Сережа ушел следующим утром, потому что у 11А был важный тест по математике. Арсений, видя замешательство парня, с ним не пошел. Он все понимал. Они мгновенно вернулись в реальность, в которой Матвиенко не мог быть другом Попова. Сережа чувствовал вину за такое положение вещей. Ему понравился Арс. Понравилось то, какой этот парень открытый и искренний. А еще – добрый, несмотря на все то, что одиннадцатиклассник ему сделал. Тяжелые тревожные мысли занимали голову, когда Матвиенко сидел в душном классе над тестом. Рядом с ним ерзал Шеминов, пытаясь изловчиться и списать с телефона. Пока что у него плохо получалось. Тест Сергей завалил. - Армян, ты чего такой кислый? – Стас тронул парня за плечо, когда они сидели в туалете. Напротив них Макар выяснял отношения с Антоном. - Все ок, забей, - вяло отмахнулся Матвиенко, наблюдая за тем, как более мощный Илья толкает худого парня. Шастун влетел в стену, ударившись затылком. Никто не пытался вмешаться. Это была первая публичная ссора друзей. - Ты, блять, чем думаешь вообще, придурок? – орал Макаров, схватив безразлично смотрящего на него парня. – Прийти бухим в гимназию! Вылететь захотел? Тебя отправят назад к чертовому папаше, если ты все просрешь, кретин! Антон при упоминании об отце резко оттолкнул Илью от себя: - Не твое собачье дело, Макар, - ломано, с огромной болью в голосе фыркнул он. Сергей мысленно решил, что Шастун сейчас походил на загнанного в угол дикого волка. Смотрел зло сверкающими глазами исподлобья, зубы плотно сжаты, кулаки - тоже. - А чье тогда? Может, Арсения? – голос Ильи сочился ядом. Сергей напрягся, вскинув взгляд. – Или как ты там его в своих гейских фантазиях называешь? Арсюша? Сенечка? Арсик? Раздался удар. Илья схватился за щеку, удивленно пялясь на друга. - Отстань от парня, ублюдок. Он ничего тебе не сделал, - прошипел долговязый, его руки едва заметно подрагивали. Матвиенко непонимающе уставился на развернувшуюся потасовку. Что здесь происходило? - Ты бы видел, как вчера я симпатично украсил россыпью сигаретных чернил его аристократическую белую шейку. Наверное, останутся шрамы… Шастуна сорвало. Он бросился на Макарова, и все выглядело так, будто он пытался убить его. Шеминов бросился разнимать. Сергей последовал его примеру. Через несколько минут Матвиенко сидел с Шастом плечом к плечу на огромной шине среди старого футбольного поля. Антон курил одну за другой, под глазом расплывался синяк, тонкие окольцованные пальцы дрожали. От парня тянуло куревом, перегаром и мятой. - Хуже делаешь, Тох, - наконец, выдохнул Сергей, пялясь на свои руки. – Он его скоро забьет нахер. - Тебе-то какое дело? – зло фыркает Антон, и парень думает, что, действительно, какое? Нафиг оно ему все? Сдалось же, жизнь себе портить из-за пацана-малолетки, которого едва знал. - Я ночевал у него, - честно признался хвостатый, понимая, что поздно что-то менять. Он уже вляпался в какую-то странную историю. Антон недоверчиво посмотрел на него, давясь дымом. - Ты чего несешь нахрен? - Нашел его у школы, побитого, проводил до дома, чтобы паренек не откинулся прямо на улице. А он меня домой затащил, накормил и спать уложил, чтоб его. У него такой дворец! И вид с комнаты десять из десяти. Готовит вкусно, да и вообще не постремался меня приютить, ибо я домой бы не уехал, пришлось бы на улице ночевать. Правда, я ему об этом не сказал, видимо, сам догадался, а может просто один не хотел оставаться. Я бы тоже не хотел. Хороший он, этот Попов, Тох. Я не смогу больше участвовать в дерьме Макара, - слова лились потоком, будто исповедь, и Сережа понимал, что может получить за это все, несмотря на то, что Антон никогда не участвовал в избиениях или травле. Но потом Матвиенко заглянул в зеленые глаза друга и увидел там… бескрайнее понимание и уважение. - Я больше не допущу, чтобы парень страдал. Макар просто кретин, который вбил в голову черти что, и я чувствую свою вину. - Макар сказал, что… может, мне послышалось, но это звучало так, будто ты неровно дышишь к Арсению и… - Забей, Армян, это больное воображение Ильи, - напряженно оборвал его Шастун, поднимаясь. - Да у вас у обоих в голове какая-то хуйня творится, - бросил парень в худую удаляющуюся спину. Шастун сказал лишь негромкое «спасибо за Арса», но Сергей не был уверен, что ему не послышалось. Он только понимал, что они – в дерьме. Но это дерьмо могло обернуться чем-то прикольным, в конце-то концов. Или всем снесет крыши к чертям собачьим.

***

Арсений прижался лбом к холодному стеклу: капельки конденсата размазались по коже. В трамвае было холодно, холодно было и где-то под ребрами. Ничего нового, в общем-то, но сегодня парень как никогда чувствовал опустошение. Его мерзкие лапки крепко вцепились в мозг, выгоняя прочь все мысли, кроме плохих. В школу, конечно, Попов не пошел. Зачем лишний раз нарываться? Завтра приезжали родители, а это значит, что уже имеющиеся на его теле синяки и ссадины зажить не успеют. Зачем ему новые? Арсений ломал голову над тем, как объяснить хотя бы следы на руках и лице. Думать о том, что он скажет о волдырях на шее вообще не хотелось. Парень закутался в капюшон куртки, сунув нос в шарф. Трамвай остановился, люди ринулись наружу в какой-то раздражающей спешке. Арсений, желая отстраниться от всех и вся, уставился в окно… … в ответ на него смотрели зеленые глаза. Арс даже не был уверен, что этот парень - Антон: встречный трамвай промчался слишком быстро, чтобы успеть понять наверняка. Глупое сердце стучало неистово, заставляя чаще задышать через нос, чтобы не захлебнуться в эмоциях. Совсем не обдумав свои действия, парень бросился наружу, успев проскочить в двери за секунду до их закрытия. Он бежал за уходящим трамваем так быстро, что не чувствовал мышц. Его тело уже даже не сопротивлялось, только дышать получалось через раз. Арсений видел, как остановился транспорт, видел, как из него полилась пестрая толпа, и он изо всех сил надеялся… На что он надеялся? Догнать чертов трамвай? Попов понимал, что был полным идиотом, но не останавливался. Огромная машина последний раз опасно качнулась прежде чем скрыться за поворотом. Арсений ускорился, но толпа, идущая навстречу, заставляла его сбавить темп. Бесполезно. Чего вообще он ждал? Воздуха критически не хватало, легкие жгло изнутри от каждого нового вдоха, а потом он и вовсе исчез. Навстречу, сунув руки в карманы, шел высокий юноша. Зеленые глаза смотрели прямо на Арсения, и он в одно мгновение остановился. Голова кружилась от быстрого бега и нервов. Антон, черт возьми, узнал его тоже. И он шел ему навстречу. - Шаст, - хватаясь рукой за черную мантию, простонал Попов. Антон призраком смотрел на него, его руки чуть дрожали в карманах. Арсений уперся лбом в плечо старшеклассника, нащупал кисть с тонкими пальцами. На свое законное место опустился браслет с черными крупными бусинами. - Прости. Они стояли вдвоем посреди улицы, толпа обтекала их с двух сторон, создавая своеобразный панцирь. Шастун ничего не говорил, смотря куда-то вдаль, Арсений чувствовал, как билось где-то в висках собственное сердце, сливаясь с сердцебиением Антона. Попов ощущал его телом, мыслями, всеми своими нервными окончаниями. И если это ему только казалось, то, пожалуйста, можно он выйдет в ближайшее окно? - Арс, - тихо позвал старший, аккуратно хватая парня за загривок через капюшон. – Пошли. Что еще оставалось? Они бродили по городу, плечо к плечу, и молчали. Арсений украдкой поглядывал на зеленоглазого, а тот курил одну за другой, глубоко затягивался. Кажется, он насквозь пропах этим крепким запахом табака и осени: Арс осознал это, когда упирался лбом в худое плечо. - Все это дерьмо случилось с тобой из-за меня, - они так долго молчали, что голос Антона показался чужим, непривычным. Тот со злостью бросил пустую пачку в подвернувшуюся мусорку, выдохнул из легких последний дым. Арсений покачал головой. - Спорить будешь? – горько усмехнулся Шастун. – Или не хочешь рушить образ идеального меня в твоих глазах? Парень вскинул на блондина гневно сверкнувшие голубые глаза. - Мечтай, придурок чертов. Нашелся мне тут идеал. - Заметь, я сказал не «идеал», а «идеальный образ». Палишься, - старший, мягко улыбаясь, щелкнул собеседника по носу. Тот ощетинился окончательно, уткнулся в шарф, краснея до кончиков ушей. Шастун выводил его из себя. Постоянно выбивал из шаткого состояния покоя. Сердце заходилось почти так же, как после недавнего марафона. - Ладно. Тебя больше не тронут, - парень вмиг посерьезнел, улыбка слетела с лица. – Я сделаю все, чтобы Макар держался от тебя как можно дальше. Не пропускай школу. Арсений недоверчиво хмыкнул: - Ты один, а их много. Думаешь, остановишь его? Ты не пуп земли. - Макар, кажется, на тебя из-за меня взъелся. Арсений нахмурился. Брови взметнулись от догадки: - Ревнует, что ли? Зеленоглазый смерил его странным взглядом, нечитаемым, а потом и вовсе отвернулся. Ответа не последовало. Они остановились перед небольшой кофейней, и Антон улыбнулся. - Замерз? Зайдем, может? Арсений пожал плечами на первое, на второе - отрицательно мотнул головой. - Сейчас вернусь. Высокий силуэт пропал за дверью. Попов только сейчас понял, как на улице стемнело. Он закутался в шарф поглубже, осмотрелся. Он никогда не гулял в этом районе: здесь не было высоток из стекла и бетона как в его собственном. Только старые, невероятно чарующие дома не выше 5 этажей, много уютных кофеен и ресторанов, какая-то особая, чуть ли не сказочная атмосфера. Ему нравилось стоять тут, зная, что сейчас вернется Антон, и они дальше будут бродить по этим улицам. Конечно, завтра все вернется на круги своя. Бытовуха, школа, возможно – травля, но сегодня он там, где хотел бы быть каждый день своей жизни. Именно за этими мыслями застал его Шастун. Он как-то немного смущенно улыбался, держал в руках два дымящихся стакана кофе и пакет с чем-то восхитительно пахнущим. - Не против кое-куда забраться? Арсений принял горячий стаканчик из окольцованных пальцев и покачал головой. А потом они оказались на крыше одного из домов, продуваемой всеми ветрами. И Арс ничего красивее в жизни не видел. Высота не была большой – всего девять этажей, но вид открывался чудесный: небо бледно алое из-за уличного освещения и крыши кругом, одни сплошные крыши тех самых небольших старых пятиэтажек. Антон привалился к чердаку, вытянув ноги, и приглашающее кивнул на место рядом. Попов пораженно выдохнул, присаживаясь на холодное покрытие, отпил немного кофе. - Здесь чудесно. - Согласен, - опять эта улыбка довольной лисы. Парень поставил между ними пакет, от которого веяло свежей теплой выпечкой. – Налетай. Это одна из самых шикарных пекарен города. Как по мне. Арсений робко покосился на бумажный пакет с едой, и старшему пришлось самому достать витушку с маком и протянуть парню. Их пальцы коснулись на мгновение, и Арсений благодарно глянул на Шастуна. - Спасибо. - Ешь давай. И они сидели там какое-то время в тишине, нарушаемой лишь звуками города, ели булочки и пили кофе. Это было так сюрреалистично, незнакомо, неправильно, иррационально: сидеть где-то на крыше с парнем, о котором были все мысли, но который был недосягаем совершенно. А теперь он покупает для него кофе и вкусности, они сидят близко, смотрят на мир вокруг и… Их сердца впервые за долгое время бьются без чудовищного надрыва. Все спокойно.