Зыбкое счастье

По длинному больничному коридору суетливо бегали врачи и медсестры. Они перемещались из одной двери в другую, совершали какие-то только им понятные действия, бросали друг другу странные фразы и абсолютно не обращали внимания на двух парней, сидевших в конце коридора и молча наблюдавших за происходящим. Стефан изредка с надеждой вглядывался в очередного сотрудника больницы, ожидая известий об отце. Деймон сидел, уставившись в одну точку, с нечитаемым выражением на лице. В самом конце коридора надоедливо мигала лампа дневного света, и он смотрел на нее, ощущая себя героем какого-то старого фильма ужасов. Вдруг Стефан, особо ни к кому не обращаясь, произнес:  — Ну почему так долго? Почему они все молчат?  — Значит, им пока нечего нам сказать, — ответил спокойно Деймон. — Они делают свою работу, не стоит им мешать.  — Тебе совсем все равно? Это из-за тебя он здесь! — Стефан повернулся к старшему брату. — Почему ты такой жестокий?  — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Бегал по больнице, дергал каждого проходящего и доставал их ненужными вопросами? — Деймон скосил глаза на Стефа. — Повторюсь: не будем мешать врачам делать их работу. От нашей суеты лучше никому не станет. Так что сиди и жди. Он снова уставился в другой конец коридора на опостылевшую уже лампу. Может, он действительно перегнул палку? Кто же знал, что у Джузеппе такое слабое сердце. Он хоть и гад последний, но он его отец, которого он так хотел увидеть. И брат вот теперь еще нарисовался, сидит, как шило ему в одно место вставили, дерганый весь. Хоть бы уже и вправду сказали что-нибудь, сидеть так, уже нет никаких сил.  — Знаешь, у меня ведь кроме него никого больше нет, — тихо сказал вдруг Стефан. — Ну, и ты вот теперь… Деймон развернулся и внимательно посмотрел на брата. — А как же… — начал было он. — Мама умерла, когда мне было десять. Болела долго, а потом умерла. — Стефан смотрел перед собой, будто заглядывая в прошлое. — У отца тогда уже дела в гору пошли, он их оставить не мог, нянек нанимал, чтоб за мной присматривали, а сам подарки мне дарил разные, в поездки отправлял. Жалел меня очень… — Он перевел глаза на Деймона. — А у тебя? — А у меня три года назад… От рака… Лечили, но так и не вылечили… Мама отца сильно любила, никому не разрешала о нем слова плохого сказать. Они смотрели друг на друга, впервые не ища друг в друге недостатков, осознавая, что сейчас их объединяет одно желание — чтобы с отцом ничего не случилось.  — Ты поговори с ним, ну, потом.… Если все будет хорошо… Ладно? — попросил Стефан неуверенно. — Он переживает очень, мы с ним разговаривали.  — Хорошо. Я попробую. — Деймон слегка кивнул. Он наблюдал за братом и видел, насколько тот нерешителен, не уверен в себе. «Насколько мы разные…» — пронеслось у него в голове. А вслух он вдруг выдал:  — Слушай, а у тебя был кто-нибудь? — Увидя удивленный взгляд Стефана, он продолжил. — Ну, девушка была у тебя?  — Была, Елена… — Стефан грустно опустил глаза, — пока ты не появился.  — Я не в этом смысле. — Деймон махнул рукой. — Елена — это первая любовь, все такое. Это понятно, сам такой был. Я в другом смысле.  — В каком — другом? — Парень уставился на него непонимающими глазами.  — Господи! — Деймон провел ладонью по лицу. — Ребенок, ей богу!.. Ты с девушками спал? Упавшая челюсть Стефана была ему немым ответом.  — А, даже так… Тебе же семнадцать, я ничего не путаю? — он с интересом изучал брата. Стефан, немного придя в себя, покачал головой.  — Вообще-то восемнадцать исполнилось недавно.  — И что, «подарка» не дождался? — увидев покрасневшие щеки, он похлопал Стефана по колену. — Ну, перестань смущаться, я ж не знал, что у вас тут нет такой традиции. Мне вот подарили.… Опоздали, правда, на два года с посвящением… — он усмехнулся, вспоминая перевязанную красным бантом, обнаженную девушку, в его комнате, в кампусе. Он тогда долго наслаждался «подарком», и девушка ушла только на следующий день. Потом только и разговоров было в колледже, как он хорош в постели. — Ух, как же я ее тогда вертел…  — Можно без подробностей? — Стефан стал пунцовым от неожиданности.  — О, извини!.. — Дей закатил глаза. Потом тихо произнес: — Ты прости меня за Елену, но я без нее теперь никуда… Люблю я ее…  — Так и я…  — Елену любил, это я понял. — Деймон запустил руку свои волосы. — Ждал, надеялся, а тут я — заезжий пиздюк!  — Ну, как бы… да…  — Ты не стесняйся, говори, как думаешь. — Деймон, усмехаясь, следил за выражением лица брата. — Слушай, а давай мы тебя распечатаем! — Он даже подскочил от такой мысли. — Я тебе девушку найду, сам, чтоб прям… офигительная!  — Это как-то… странно… — Стефан не знал, куда деваться от стыда и неловкости.  — Нормально! Между прочим, раньше, веке так в восемнадцатом-девятнадцатом, тебя бы уже отец отвел к какой-нибудь опытной барышне, чтобы она тебя всему научила. — Старший брат улыбался, но без тени ехидства или издевки. — Ну, так как? Доверишься старшему брату, много повидавшему?  — Ну, не знаю… — все еще не мог решиться Стеф.  — Ладно, вот отец поправится, и я тобой займусь. Добавим тестостерона к твоему природному обаянию. — Дей похлопал младшего брата по плечу.  — Да, главное, чтоб отец поправился, — проговорил тот… В палате, чуть дальше по коридору закрылась дверь, и улыбающийся Джузеппе поцеловал руку доктору Фелл.  — Спасибо, Мередит, я перед тобой в долгу. — Он задержал ее руку в своей, заглядывая женщине в глаза.  — Можно подумать, я могла тебе когда-то отказать, — смущенно улыбнулась она. — Чертов манипулятор! А старший немного на тебя похож. Хорош, чертяка! — Им просто надо было побыть одним в экстремальной ситуации. Я надеялся на их здравомыслие. Рад, что не ошибся. — Он поправил выбившийся из ее прически локон. Она ненадолго прикрыла глаза, потом решительно взялась за ручку двери:  — Ну, пора обрадовать мальчиков твоим «исцелением»! Она вышла в коридор, решительно подошла к братьям, изобразив на лице озабоченность. Стефан, увидев ее, вскочил как ужаленный, сделал два шага навстречу и остановился в нерешительности. На его лице читались надежда вперемешку с тревогой. Деймон тоже встал со своего места, но остался стоять, засунув руки в карманы джинс. Ничто не выдавало в нем той тревоги, которая поднялась в душе, когда он увидел подошедшего врача. Только лицо было похоже на застывшую маску, и глаза превратились в узкие щелки. Доктор переводила взгляд с одного парня на другого. «Ну же! Говори, черт бы тебя побрал!», — вертелось у него в голове. Наконец, она чуть кивнула младшему:  — Стефан. А это?..  — Деймон, мой старший брат. Доктор Фелл. Да, вот так получилось, — добавил он, увидев умело сыгранное удивление на лице медика.  — Как он? — твердо спросил Деймон, не сводя с нее своих пронзительных глаз.  — О! Мистеру Сальваторе уже гораздо лучше, — успокаивающе сказала она, — только ему стоит провести у нас сегодняшнюю ночь. Чтобы нам убедиться, что его здоровью ничего не угрожает. А завтра к обеду можете его забрать. Думаю, что машину пока ему водить не надо, — чуть улыбнулась она.  — А можно к нему? — рванулся Стефан, но был остановлен твердой рукой доктора Фелл.  — Он спит, Стефан. Пусть отдыхает, ему нужен покой, — она уверенно загородила проход своей хрупкой фигуркой. Деймон чуть склонил голову и вгляделся в кристально-честные глаза женщины. Выдержав эту немую битву, он чуть приподнял уголок губ и слегка кивнул.  — Хорошо, мы заедем завтра, — он шагнул вперёд и потянул брата за локоть. — Идём, Стеф. Во сколько, вы говорите, можно будет его забрать?  — После двенадцати, я думаю, будет в самый раз, — не моргнув ответила Мередит.  — Отлично! До завтра! — И он пошел к выходу, увлекая за собой Стефана. На ходу он обернулся и, улыбнувшись, произнес: — Хорошей ночи… Доктор молча проводила их взглядом, потом медленно повернулась и пошла в палату Джузеппе. На улице, уже возле машины Деймона, Стефан наконец обрёл дар речи.  — А почему такое странное пожелание? — Он, прищурясь, смотрел на Дея.  — Потому, что она была подчёркнуто спокойна. — Деймон посмотрел на младшего. — Слушай, у меня мать долго лежала в больнице, и я знаю, как обычно сообщают ту или иную весть. Но никогда, слышишь, никогда эти правильно выверенные фразы не произносятся таким тоном, каким это было сказано нам. — Он чуть улыбнулся, приподняв уголки губ, как это он обычно делал. — Нам приподнесли тщательно отрепетированную ложь. И завтра я очень хочу выяснить, зачем это понадобилось отцу. Кстати, запиши мой номер телефона, вдруг понадобится… А сейчас — спать! Он сел в свою машину, но его остановил вопрос Стефана.  — А пожелание хорошей ночи?..  — Доктору Фелл и Джузеппе. Думаю, она у них будет длинной, — уже открыто смеясь, ответил Деймон, отъезжая с парковки больницы. — Пока, братец! Лежа в своей кровати, Деймон прокручивал в голове последние несколько дней. Ребята встретили его радостно, поздравив с тем, что его никуда не забрали и ни в чем не обвинили. Рик, естественно, заварил чая с какими-то немыслимыми травками, пахло хорошо, вкус тоже был неплох, и Дей с удовольствием выпил аж целых две чашки. О его двухдневном отсутствии, видимо, было договорено не говорить, поэтому, он спокойно ушел в свою комнату и принялся вспоминать. Их уединение с Еленой было немного омрачено ее диким предложением, но, слава богу, она не стала на нем настаивать. Он вообще не любил, когда женщины пытались сделать ему какой-либо подарок. Это воспринималось всегда в штыки, ибо ему в такие моменты казалось, что его отождествляют со шлюхой. Он и так считал себя тем еще кобелем, но кобелем «по призванию», «по состоянию души», а не за награду. А с Еленой было вообще все по-другому. То, что он почувствовал к ней, было чем-то новым, ранее не испытанным. От этого чувства было тепло в груди, трепетно на сердце. Хотелось дарить ей столько нежности, сколько он сможет дать. Ему было так уютно рядом с ней, словно она и есть его мир. Отец… Вспомнив, какую аферу прокрутил Джузеппе, Деймон тихо засмеялся. «Хитрый лис! Недаром он — лучший адвокат», — подумалось ему. Спорить было бессмысленно, он мастерски их разыграл. Но благодаря этому, они, наконец, поговорили со Стефаном. Не ругаясь, не цепляя друг друга, а просто как… братья? Может быть. Кстати, он же обещал найти Стефу умную, понимающую девушку, которая откроет ему радости секса. Об этом надо будет очень хорошо подумать, но уже завтра… Деймон, под тяжестью спавшего нервного напряжения, а может и от травок Рика (кто знает, чего он там намешал?), стал медленно проваливаться в сон. На самом пороге сна он снова увидел Елену, и мягко улыбнулся. Так с улыбкой, он и заснул, улетая в сладкие спокойные сновидения. Телефон настойчиво вибрировал уже в третий раз. Он уже был запихнут подальше под подушку, дважды обматерен и он, и звонивший, но упрямая мобила и не думала успокаиваться. О, эти утренние звонки! Откуда у людей такая уверенность, что ты уже давно проснулся, принял душ, хорошо позавтракал и только сидишь и ждешь, когда же тебе ну хоть кто-нибудь позвонит? И не важно, сколько уже времени!.. А сколько, кстати?.. Ну, да, уже не совсем утро, но мало ли, во сколько вчера человек лег? С такими мыслями Деймон выуживал закопанный в постели, завалившийся между матрасом и спинкой кровати и от того вибрирующий еще противнее, мобильник. «Если это не о начале всемирного потопа или не о восстании вселенского разума — убью…» — мысленно поклялся парень, нажимая на прием, даже не взглянув на входящий номер.  — Ну, говори, самоубийца, кто бы ты не был, что тебе от меня понадобилось? — хриплым после сна голосом прорычал он в телефон.  — И тебе доброе утро! — засмеялся на том конце Рик. — Просыпайся, у нас дела…  — Какого?.. Ты просто зайти и разбудить меня не мог? Знаешь ведь, что я ненавижу утренние звонки. — Деймон сел, протирая глаза и потягиваясь. — Сейчас выйду, и надеру твою неугомонную задницу…  — Ага, только тебе придется приехать в дом мэра и надрать мне задницу в присутствии официальных лиц города, — Рик уже просто угорал. Он представлял себе, как недовольство на лице друга сменяется удивлением, и приходит понимание только что сказанного. — Дей, ну соображай быстрее, а то я даже по телефону слышу, как скрипят у тебя мозги…  — Что ты там забыл? — выдал наконец Деймон.  — Вот! Слышу в голосе не гнев, но заинтересованность… Короче, так… — И он в нескольких словах объяснил не до конца проснувшемуся другу, что их группу пригласили выступить на городском празднике, который каждый год устраивает мэрия, в честь основания поселения, из которого и вырос потом город. Праздник намечается в конце месяца, так что времени еще достаточно, но все равно надо много обсудить, так что спать некогда…  — Понял, но будить меня все-таки было не обязательно. Можно было сказать все и дома. — Деймон еще недовольно поворчал, чисто для вида. Видимо, их выступление в школе понравилось и запомнилось, и это было хорошее известие. Ковыляя на кухню в одних боксерах и готовя себе кофе, он, поставив на громкую связь, обсуждал с Риком тонкости их возможного репертуара. Чашка крепкого кофе привела мысли в относительный порядок, и он, посмотрев на часы подумал, что Стефан, наверное, уже забрал отца домой. Раздался звонок в дверь, и он, нажав отбой, прошел к двери и широко ее распахнул. — Ооо!.. — одновременно, с разной интонацией произнесли Деймон и стоявшая за порогом Изабель. Ее темные, почти черные глаза с интересом обежали фигуру практически раздетого молодого мужчины, отметив подкаченные руки, подтянутый живот и мускулистые ноги. Деймон первый пришел в себя и, извинившись за свой вид, пригласил женщину войти, скрываясь за дверью своей комнаты. Натянув синие джинсы и светло-серую футболку, он вышел и обнаружил Изабель, сидевшую за столом в кухне.  — Миссис Гилберт…  — Изабель, так будет лучше. Приятный запах… — Она многозначительно повела бровью.  — Хотите кофе, Изабель? Только что сварил, — Деймон прошел к шкафчику и достал чашку. — Сахар, молоко?  — Спасибо, без сахара, но с молоком, — кивнула она. Наблюдая за его уверенными действиями, она снова разглядывала его руки, подняв глаза выше, задержалась на его чувственных губах. Он протянул ей чашку с ароматным кофе и взглянул прямо в глаза.  — Что-то случилось? Как Елена?  — С Еленой все хорошо. Просто на удивление отлично, после всего, что с ней произошло… — Она покачала головой, пригубив кофе и удивленно приподняв брови. — Мм, вкусно!..  — Спасибо. А что такого ужасного с ней произошло?  — Деймон, вы с ней переспали…  — Мы с Еленой занимались любовью, если вас успокоит эта существенная разница. — Он слегка улыбнулся.  — И тебя не остановила ее невинность? — Изабель отодвинула чашку и смотрела на парня.  — Остановила, в первый раз, — он убрал посуду в мойку и, вздохнув, повернулся к Изабель. — Но в следующий раз Елена была более убедительна…  — А ты и рад был воспользоваться? — зло усмехнулась она.  — Елена уже взрослая девушка и это случилось бы не со мной, так с кем-то другим. Со Стефаном например. И в этом случае, я, уж поверьте, лучший вариант. Почему вам так неприятна близость Елены со мной? — Деймон прищурился и, уперев руки в стол, слегка наклонился вперед. — Или я настолько страшен?  — Нет, ты скорее до страшного красив, что тоже несколько меня пугает, потому что я понимаю, как тяжело мне будет… — Она смотрела на него снизу вверх и постепенно теряла всю свою решимость. Она приехала сюда, узнав через Элизабет, где живут парни из группы, чтобы серьезно поговорить с ним, просить оставить ее дочь в покое. Но снова попала под его невозможное мужское обаяние, и все слова выветрились из ее головы, в ней стучала только одна мысль: «Хорош! Как же, сука, хорош!» Деймон, тем временем, оттолкнулся от стола и, сделав два шага назад, облокотился на столешницу, сложив руки на груди. Он внимательно наблюдал за лицом женщины, прекрасно понимая, как действует на нее, но это его совсем не радовало. Вот такой поворот совсем был некстати. Не хватало ему еще одной вздыхающей о нем мамаши, да еще когда она являлась матерью его девушки. Хоть бы Рик приехал скорее или ребята отыскались. Где они все, когда так нужны? Деймон впервые почувствовал себя не в своей тарелке, откуда-то из глубин сознания стала подниматься паника, мысли о побеге, одна чуднее другой, толкались в голове. А Изабель, вздохнув, медленно откинула назад волосы и, склонив голову, проговорила:  — Не даром о тебе мечтают все девушки нашего города. Да и многие замужние женщины…  — В вашем городе у замужних женщин что, хронический недотрах? — Деймон решил действовать дерзко, даже нагло. — Почему-то в других городах на меня реагировали более спокойно, а здесь просто с ума посходили! Или весенне-летнее обострение какое, когда замужних дамочек тянет перепихнуться на стороне? Ладно девушки, к этим я как-то привык, но вы… — он смерил Изабель оценивающим взглядом. — Нет, я не говорю, что мне неприятно, но ведь надо же голову на плечах иметь. Я ведь многим в сыновья гожусь. Вы вот, например…  — А что я? — Она чуть дернула плечами.  — Вы же глаз от меня не отводите. А ведь я — парень вашей дочери! Ничего не напрягает? — Он максимально холодно смотрел ей прямо в глаза.  — У тебя такой богатый выбор. Зачем тебе Елена?  — А если я люблю ее? Такой ответ вас удовлетворит? — он упрямо продолжал прожигать ее взглядом.  — Ах, ты любишь? Отлично! — Изабель наконец-то вспомнила, зачем она вообще здесь находится. — А она? Она тебя любит? Или ты слегка забыл ее об этом спросить? — Она гневно вытянула губы в тонкую полоску.  — Я… Что?.. Что вы хотите этим сказать? — Деймон был обескуражен. Он вспомнил, что действительно не слышал от Елены ни одного слова о любви, да и вообще о каких-то чувствах.  — Вот об этом я и говорю, — видя его растерянность, продолжила Изабель. — Я знаю свою дочь. Она очень избалована, наша с Грейсоном вина, и всегда привыкла получать то, что хочет. И если она захотела тебя, то нет никаких шансов избежать ее. Деймон не собирался так быстро сдаваться. Он прокручивал в голове сцены их знакомства, их встреч, их свиданий и пытался ухватиться за какой-то, хоть малейший проблеск чувств. Были ласки, было желание, была сумасшедшая страсть, но кроме того, как он красив, и какой он хороший любовник, он не мог припомнить ни одного слова о ее любви. Изабель встала, тихо подошла к нему и провела рукой по темным волосам.  — Наш бедный мальчик так влюбился, что не заметил холодности девушки?  — Вот уж холодной она точно не была! — он остановил ее руку и спокойно отстранился от нее. — Горячее девушки у меня еще не было. Она заводится сама и заводит меня. И это восхитительно… И я не оставлю ее в покое, как бы вы ни просили. — Он уверенно посмотрел на Изабель. — А с нашей любовью мы сами разберемся. Она смотрела на него еще с минуту, потом развернулась и молча пошла к двери. Открыв ее, она обернулась:  — Я хотела просто убедить тебя, объяснить… Видимо, не получилось. Только не разочаруйся в ней, очень тебя прошу, — с этими словами мать Елены вышла за порог и тихо затворила за собой дверь. Он еще долго стоял, тупо смотря в пустоту и осознавая все, что сейчас тут произошло.