Как узнать, нравитесь ли вы парню?

2. Зрительный контакт Он пытается поймать ваш взгляд или отводит его, если резко встречается с вами глазами. — Авв, Паучок так делает, — заметил с нескрываемым удовлетворением Уилсон. — Что у нас выходит? — спросил Питер. — Если в день ловим по два-три преступника, на выходные у нас ничего не остается. Выходные наши! — восторженно резюмировал парень. Они валялись прямо в одежде — какая наглость — в постели парня и ничего не делали. Лучший отдых. В их случае еще и нечастый. Пит любил поразмышлять о вечном, когда Уэйд разморенный поцелуями, едой на вынос и шутками пялился в потолок. — Не знаю. А как же чрезвыч… что? — Уилсон словил взгляд на себе и повернулся к Питеру, тот сразу как-то стушевался, что его спалили, и отвернулся. Уилсон поднял бровь, так как Паук еще и покраснел, как рак. Нет, не подумайте ничего дурного. Не то чтобы все раки поголовно были красными, существовали серо-зеленые рачки, а вот омары … Хм, а почему не омар? Покраснел, как омар. Чем не вяжется? «Да всем. Омары еще и синими бывают» — Ничего, я просто задумался, — Пит расплылся в неловкой улыбке, пожал плечами и махнул рукой. — Не бери в голову. — Стеснительный Паучок, — заключил с улыбкой Уэйд. Он может смотреть на ваши губы. Этот признак говорит о сильной заинтересованности. Дэдпул промычал в поцелуй, потому что заниматься сексом, когда Кэп и Старк за стенкой, не говоря об остальной части команды, было чем-то новеньким в его жизни. Мамочка и папочка будут недовольны своей дочуркой, завязавшей роман с парнем-убийцей. Наташа так и вовсе поднимет все связи, чтобы обезглавить Уэйда не один раз. Это, конечно, не говорилось прямым текстом, Дэдпул просто знал, что она может. Питер нехотя отстранился, окидывая наемника под собой недовольным, но томным взглядом. Хотя Уэйд не был уверен, на них были их костюмы и маски, закатанные до носа, так что знать наверняка трудно. Учитывая сложившиеся обстоятельства, Питу шло это только на руку. Уилсон не мог потешаться над каждым его румянцем, а сейчас он был, это бесспорно. Просто доказательств не было. — Подожди, малыш, я не уверен, что… — Не уверен, что сможешь? — паршивец откровенно брал на слабо взрослого мужика со стальными яйцами и катанами за спиной. Или со стальными катанами и яйцами за... Стоп. Первый вариант звучал лучше. И если насчет оружия вопросов не возникало, то насчет яиц это было прямое оскорбление! Дэдпул и не такое творил, почему Паук вообще говорил все это? Разве что провоцировал. — Я не смогу? Еще как смогу. — Тогда докажи, — Питер сглотнул, смотря в упор на его губы. Вслед за ним проглотил свою слюну и Уэйд. Паркер огладил пальцами в перчатках его губы и смочил языком свои. «Чеерт» — простонал как-то уж совсем измученно один из голосов. Ага. Уэйд солидарен. Правда, не совсем понимал, почему Паркер так залипал на его губах. Обшарпанные, как стены заброшенного дома. Такие не то, что целовать, на них смотреть не всегда хочется. Дотронешься, и то, чтобы шероховатость почувствовать. Попробовать ощутишь ее, и будет. Достаточно. Отдернуть руку хочется. А этому парню нет. Он не только пялился на них, так еще и целоваться лез иной раз сам. Хотя, конечно, обычно Уилсон был инициатором. Поцеловать и затискать Паучка практически потребность. Что до Питера… Уилсон не хотел думать, что являлся криповатым фетишем современной молодежи. — Поцелуй меня, — попросил Паркер, наклоняясь и тут же ловя губы своими. Оба блаженно простонали, и Питер подтянулся выше, создавая трение между их телами. Уэйд кайфанул не только во время секса на Базе, но и пока вспоминал этот момент своей жизни. — Да, классно было, — облизнув губы, признался Дэдпул. Если он осматривается по сторонам и всячески не поддерживает зрительный контакт, то он, увы, скорее всего, не заинтересован. Это был ночной патруль, Уэйд как сейчас помнил. — Паучок, как думаешь, парики… Это запарно вообще? — довольно жуя, спросил Дэдпул, но его вопрос проигнорировали. Человек-паук сидел на выступе дома на корточках и следил за улицами, которые с крыши можно было лучше разглядеть. У Паука было хорошо развито ночное зрение, всему виной его членистоногие корни, надо полагать. — А так здорово звучит, а? Сегодня ты блондин, завтра брюнет. Я так могу и рыженьким походить, если ты любишь рыжих, а, Паучок? — Тише, Уэйд, — Паркер проигнорировал выпад в свою сторону и в сторону ЭмДжей, а Уилсон надул губы. — Напоминаю тебе, что мы на патруле. Что за дебильная привычка заниматься херней, когда мы на задании? — Питер встал в полный рост, и Дэдпул поднялся вслед за ним, заталкивая остатки своего гамбургера в рот. — Пора! — оповестил об опасности Человек-паук. Уилсону дважды повторять не надо, особенно когда Паучок даже не взглянул на него ни разу за время, которое они просидели в засаде. Уэйд обнял Питера за плечи и прижался телом к его спине. — Вперед, мой герой. После этого Уэйд запрыгнул на него, крепко обхватив парня бедрами за пояс. Паучку оставалось только выпустить паутину. Если сначала он смотрит налево, потом взглядом скользит по вашему лицу и смотрит вправо, то это очевидный знак симпатии. Уэйд опустил взгляд на свои руки, одна из которых лежала на тачпэде, а другая держала ополовиненную банку пива. — Бля, где лево? Ветер обдувал темно-русые волосы Питера. После миссии всегда облегчение накатывало такой неистовой волной, что и снять маску не считалось преступлением. Город еще спал, часы показывали четыре утра. Мстители отвоевали свой дом, не дав в обиду пришельцам-киборгам. С каждым разом это становилось все сложнее. Тело ломило, Питеру разбили нос, кровь подсохшими струйками оставалась у него над губой, но сильной боли он не чувствовал. Слома не было, регенерация делала свое дело, кровь остановилась полчаса назад. Как только Уэйд отыскал его среди героев, приблизился и положил руку на плечо. Питер повернулся в три четверти. Восходящее, еще не греющее, такое холодное солнце освещало разрушенную улицу яркими лучами. Питер перевел взгляд с защищенного и сегодня Нью-Йорка на напарника, обвел его лицо в маске каким-то умиротворенным, любящим взглядом и отвернулся. Жители могли спать спокойно, Мстители отстояли свой город этой ночью. — Мы победили, — торжественно сказал он. Уэйд убрал руку, как только коротко сжал его плечо. Да, они и правда выдержали эту битву. С потерями, пусть и минимальными, они все равно были, этого не отнять: Стива экспортировали без сознания, Клинт сломал руку, но… выдержали. Питер видел Старка и Нат, разбирающихся с настоящими стражами порядка — копами. Питер спокойно вздохнул. Они справились, остальное не так важно. Только будьте внимательны и не путайте стеснительного парня с незаинтересованным. Застенчивый парень все-таки будет смотреть на вас украдкой. Будьте терпеливы! — Если смотреть украдкой, можно схлопотать косоглазие, дорогуша, — прокомментировал весело Уэйд и сделал глоток пива. Питер ведь почти всегда смотрел украдкой, если задуматься, но Уилсон предпочитал не зацикливаться на этом. Например, вчера Пит писал свой конспект и плевать он хотел на Уэйда, занят был. Этим все и было сказано. Эти воспоминания делали Дэдпула грустным. Уэйд был на грани того, чтобы свернуть вкладку. Дурацкий сайт. <> — Значит, говорите, у него произошел рецидив? — спросил Паучок по ту сторону камеры для душевно больных. Все вокруг Дэдпула было белым и мягким, какой-то обшивкой для салона автомобиля, жаловался он. Уэйду так и хотелось поваляться на этих подушках по всему объему помещения, руки раскинуть, но он сидел на мягком полу в смирительной рубашке, весь связанный, и пытался не заржать. Пити же пытался быть убедительным с доктором-психоаналитиком. — Заходи, Паучара, покажем им, что такое настоящий бондаж! — крикнул Уэйд, больше в силах сдерживать свои порывы подстебать врача и самого стеснительного парня в Нью-Йорке. — Солнышко в руках, — пропел наемник, оглядывая стены, — и венок из звезд в небесах. — Странно, — изрек Паук. — Все как обычно. Это его нормальное состояние, доктор. — Значит, состояние перешло в критически тяжелое, у нас здесь таких много, и не каждый выкарабкивается. Мы не можем позволить его… — Послушайте, — прервал Человек-паук резко, всеми силами стараясь вызволить напарника из дурки. Пит вообще не любил с врачами разговаривать: появлялось ощущение, что психоаналитики всем приписывали тяжелое состояние. И всех немедленно стоило поместить в комнату для душевно больных. — Это у него манера поведения такая, он… он не любит быть серьезным. Не для него это все. Почему вы цепляетесь к неуместным шуткам и пытаетесь упечь за решетку для психов, не говоря о том, что накачиваете убойной дозой транквилизаторов? Он этого не заслуживает. Дэдпул первоклассный воин и мой напарник, он хороший друг. Он… Он должен быть на свободе. Почему он в камере, как какой-то ненормальный? Вы не имеете права… — Когда вы говорите, что он нормальный, вы имеете в виду, что понятие безумия и нормальности растяжимое? — Душевно больной болен душой, — сказал тихо сам себе Уилсон, посмотрел на белую обивку камеры. Он кое-что понял. — Душевно больной болен душой. Чем еще ему быть больным. Душевно больной… у него болит душа? Дэдпул не затыкался, а Питер кидал убийственные взгляды даже сквозь маску. — Очень растяжимое. — Вы хотите об этом поговорить? — спросил доктор, и Паук выдохнул через рот, чтобы оставаться спокойным столько, сколько позволяла беседа. — Отпустите его. Под мою ответственность. Уэйд слабо слышал их, но суть беседы уловил даже через слой стекла между ними. — Паучок! Мой лучик света в дождливый день! Вот уж нихуя подобного! Он солнышко и все его производные. Он не может залепить солнце паутиной, он же не идиот, он же не ты! И нет, из задницы у него не светит солнце, я проверял. С наружной стороны камеры эти вопли выглядели более чем убедительно. Дэдпула нельзя было назвать психически здоровым человеком (Уэйду похуй, ну да ладно). — Но вы можете выписать ему препараты, — закончил предложение Питер, взглянув на доктора. Человек-паук пожал плечами. — Я его забираю, у нас миссия государственной важности. Никакой миссии, конечно, не было. Паук напиздел с три короба, чтобы вызволить недоумка из дурки. «Наш спаситель» Да, спаситель. Он же и предоставил Дэдпулу свою лачужку, где тот мог бы отлежаться после приключений в дурке. Паучок немало забот получил вдобавок с его пребыванием в своей квартире, но это не столь важно. Наемник ходил по дому в розовых носках, съел всю еду, пару раз пытался раздеться при супергерое, ну, и оставил подарок в его гальюне. Питер тогда передумал заходить в туалет. Ну, а что, люди так делают. Они гадят в доме того, кто их спасает, и не смывают за собой. «Ты омерзителен» — Нет, — улыбнулся Уэйд. — Мы — омерзительны. Голоса спорить не решились. Если парень вам не симпатичен, то отводите свои глаза в сторону. Незачем давать ему ложные надежды. — Черт, а если я всегда отвожу? Непроизвольно. Такое бывает! Как быть, если ты стеснительная фиалка, а не незаинтересованная лилия? — всерьез задался вопросом Уэйд. — Хотя всегда можно связать Пити его же паутиной. Чтоб наверняка, — Дэдпул глотнул пива из бутылки. — И смотреть на него в упор, пока склера не высохнет. «Фу» «Ну, ты и извращенец» — Ребята, склера это не то, о чем вы подумали. Эта штука белая в глазу. «А… ну все равно фу, чувак, как ты представляешь лицо Питера, когда твой глаз высохнет у него на глазах» «КАЛАМБУР» «ДАА» — Окей, — пожал плечами Уэйд, не желая встревать между неразлучной парочкой у себя в голове. — А что будем делать с Пити-боем? «Предлагаю зацеловать его» «И затискать» — Что ж, это… это оригинально. Когда он шутит, может поглядывать на вас, как бы проверяя вашу реакцию. Он проверяет, смеетесь ли вы над его шуткой. Значит, он пытается произвести впечатление. Выстрелив последний раз паутиной, Человек-паук оценил свою работу взглядом. — Теперь-то вы точно никуда не убежите. Трое суровых мужиков были вне себя и готовы рвать и метать, ведь их надежно закрепил в паутине какой-то сопляк в маске. — Ебаный… — Не-а, — Паркер залепил рты преступников паутиной. — Не выражаться, дети кругом. Странно, что паутина выстреливает не из задницы, как-то рассудил вслух Уэйд. Паучки же… Но шутку Питера он определенно оценил и вскрикнул, как только догнал ее смысл. — Паучооок! Я упоролся, видишь? Это гениально, черт! Паутиноголовый шпарит шутки лучше, чем вы грабите банки. Предлагаю вместе посмеяться! Дэдпул и впрямь ржал, правда, только секунд пять, не больше, чтобы Паучишку не обидеть, в то время как Питер и не думал шутить… он просто сказал то, что говорил обычно? Паркер кивнул в сторону, сдерживая горделивую улыбку за удачную ремарку: — Пойдем, Дэдпул. За ребятами приедет полиция. Нас на Базе ждут. Так, это Уэйд орал, как ненормальный, обычно с шуток Паучка, но что же касалось Пита… Со Мстителями Питер вел себя серьезнее Кэпа, это просто ужасно. Даже вспоминать такое не хочется. — Ночной патруль, как обычно, так уж и быть, на вас двоих. Дэдпул? Давай только без инцидентов, — Стив показал на болтливого наемника, который сделал вид, что зашил себе рот. Но в себя Уилсон ржал. Он так громко ржал с того, как Роджерс обозвал «секс на крыше». Инцидент. Интересный эвфемизм. Уилсон повел головой на Железного человека, а потом на Пита, чтобы оценить их реакции, что даже сам Кэп объединял их как ни в чем не бывало. Первый хмурился, второй делал вид, что не при делах. Возможно, всему виной послужили непонятки в отношениях Старка и Питера из-за слишком большого участия Дэдпула в жизни Паркера, но что поделать. Старк все еще не принимал Дэдпула за лучшую партию для его сынишки. Дети растут, с этим ничего не поделать, мистер «жучки» во всех возможных местах. Ник Фьюри, Мария Хилл, Черная вдова, Соколиный глаз, Халк, Черная пантера, Железный человек, Капитан Америка. Ну, разве могли они хоть что-то понимать в юморе? Особенно зеленый. Долг Дэдпула был в том, чтобы научить их настоящим шуткам: — Встретились как-то два папоротника в непригодных для размножения условиях и один из них сказал другому: даа, тут не поспоришь. Все молчали, только Пит прыснул в кулак, но быстро замаскривал под кашель. Мария улыбнулась уголками губ, Старк поднял бровь. — Значит, сегодня уходим в отрыв, а, Паучок? — Ага, — скорее, неохотно, чем по собственной воле, отозвался Паркер. — В отрыв, как в обрыв. С крыши-то… Ну, вы поняли, — Дэдпул махнул на них рукой. Единственный, кто из всех присутствующих был способен понимать его шутки, это Человек-паук, но даже он рядом с командой становился тем еще моралистом. Тошно смотреть. — Да, идем в обрыв, — вопреки ожиданиям, Питер поддержал его тупую шуточку, и Уэйд удивился не меньше остальных тем, что выпрямил плечи и заозирался по сторонам. — Все поняли? — довольно сказал Дэдпул и сгибом локтя прижал Паукана за шею к себе, как только тот поднялся со стула. — Мой Паучок. — Я думаю, здесь никто не сомневается в обратном, — Клинт сложил руки на груди. — Ладно. Будьте осторожны. Дэдпул? Не вовлекай Человека-паука в неприятности, — дал наставление Стив напоследок, когда они направились на выход. — Бывайте! <> — Ты слышал, что он говорил, ты слышал? — ухохатывался Уилсон. Питер сидел без маски, в отличие от Уилсона, тот открыл половину лица ради еды. Сам не стремился стягивать маску, но мог поклясться, что видеть лицо Питера было невероятно, видеть каждую морщинку, что скапливалась возле его глаз, было покруче лицезрения картин Ван Гога. Эстетика в каждом его взмахе ресниц. — Он, видно, не в курсе, кто кого вовлекает в неприятности, — ухмыльнулся Питер, жуя попкорн. Заняться сексом на крыше была его идея, каким бы там сумасшедшим ни был Дэдпул. По мнению наемника, всем давно стоило обратить внимание на Паукана. Пусть и безопасные для жизни, но смелые и провокационные идеи нередко приходили именно ему в голову. Иногда он перебарщивал, но это наоборот круто, по мнению Уэйда. Он чувствовал, что понимал парня, он сам был склонен ко всякой херне. Хотя, если посмотреть на это иначе, хорошо, что Пит создал себе репутацию. На него и подумать никто не мог, если он тырил датчики на Базе для своих делишек, все винили Скотта Лэнга. Если бы не завышенное чувство долга и ответственности, никто никогда не узнал бы, какой все-таки Паучара проныра. А какое облегчение было для Дэдпула, когда он узнал, что за аккуратной попкой и морализаторством, скрывался такой потенциал к шалостям. Уилсон взял себе горсть из ведерка, что стояло между ними. Питер и Уэйд удобно расположились на краю крыши, свесив ноги. Сидеть в патруле без попкорна не так весело, предположил по дороге Уилсон. Ну… Ну, и вот. Попкорн, крыша, Спайдипул и закат. Чем не свидание? — Дэдпул? — произнес наемник низким голосом, и Пит посмотрел на него с озорной улыбкой. — Не вовлекай Человека-паука в неприятности, я тебе яйца оторву. — Подвешу за них! — поддержал его настрой Паучок. Уэйд любил стебать Кэпа у того за спиной, несмотря на безграничную любовь к суперсолдату, любил смешить Питера пародией, любил слышать заливистый смех после удачного комментария, хихиканье или хмык, а особенно он любил видеть его глаза в тот момент. Два полумесяца смотрели на Дэдпула со смешинками в глазах. Самые красивые глаза на свете. — Ну, да, — Уэйд расслабленно смотрел на оранжевое небо. — Им, наверно, и в голову не придет, что отпустили тебя на свидание с наемником. — Это не свидание, — все еще посмеиваясь, ответил Питер и взял горсть попкорна, чтобы всю ее положить в рот. Он активно пережевывал и улыбался. Уилсон очень рад, что на нем была его маска. Под ней только выражение глаз Уэйда можно разглядеть. Так он был весь, как на ладони Питера: живая мимика и интонации голоса выдавали его со всеми потрохами. Чувствовать себя глупо не входило в список любимых вещей Дэдпула. Это было не свидание. Он решил, что это оно. Уэйд посмотрел по сторонам, слегка щурясь от светящего в глаза оранжево-красного солнца. Он не глядя сунул руку в ведерко с попкорном и наткнулся в нем на руку Питера. Дэдпул повернулся, с подозрением изогнув бровь, пока смотрел на руку, которую Паучок сцепил со своей. — Не свидание это, Уэйд. Когда-нибудь у нас будет свидание, но не такое. Я не хочу сидеть с тобой на свидании, зная, что через минуту придется проводить задержание неприятелей. Или того хуже, нападет Мистер Злыдень какой-нибудь. — Думаешь наперед, — улыбнулся Уэйд. — Но не бойся, у меня высокий болевой порог для таких встреч. Я, скорее, сам брошусь под поезд, чем позволю разрушить нам свидание, Паутиныч. — Никогда не встречал никого, чтобы его юмор настолько граничил с суицидом, — рассудил вслух Питер, как только услышал реплику и неодобрительно покачал головой. А потом придвинулся и очень медленно, но решительно поцеловал Уэйда в щеку через маску. Сердце наемника забилось, как отбойный молоток. Его зрачки расширяются, когда он смотрит на вас. Поступью поцелуев Уэйд добрался до шеи Питера через собранный гармошкой верх супергеройского костюма, медленно и нежно целуя, практически всасываясь в солоноватую от пота кожу. Пит стонал под ним, ему было сложно это выдержать, он сгибал ноги в коленях, обнимая Уилсона и ближе прижимая к себе, выгибался в спине сам. Руки парня были связаны у изголовья кровати, он оставался перед Дэдпулом практически беззащитным, и обоих это дико заводило. — Уэйд… Паркер смочил губы языком, его веки были опущены, а голос начал срываться. Уэйд и не подозревал, что смог бы когда-либо возвести такой эффект на Человека-паука. Это все были влажные мечты и сны. Питер изнемогал от прикосновений, поцелуев и слов Уэйда. — Тише, детка, — пробормотал Дэдпул. Его голос звучал прямо над ухом захныкавшего Паркера. — Это не больно. Верх костюма Человека-паука был задран, предоставляя Уэйду вид на подтянутое натренированное тело, коричневатые соски так и хотелось приласкать: торс Паука блестел чужой слюной. Низ костюма был давно стащен прямо за штанины, как и… чулки? Ей богу, Уэйд никогда не поймет, как называть черевички-носки-сапоги Человека-паука. Нижнее белье полетело к красно-синим частям костюма, Питер оставался перед напарником почти голым, если бы не верх, застрявший в области шеи и плеч из-за наручников. Но так даже нравилось обоим. Это придавало остроты их и без того интересному занятию среди белого дня. Сам Дэдпул только маску снял и ботинки, оставшись в свежепостиранном костюме. Идея наручников была Уэйда, потому что знал он немереные силы парня, никакие тряпки бы не выдержали. — Уэйд, — зашипел сквозь сжатые зубы Питер, задирая подбородок и потираясь о подушку затылком. Уилсон сжал его уже давно твердый готовый член в руке и, чмокнув пухлые приоткрытые губы, спустился к соскам, которые не давали ему покоя. Кто же знал, что Паучок окажется так чувствителен к прикосновениям? Уэйд знал. Он практически выучил все эрогенные зоны Паукана. Пит выгнулся сильнее, как только горячие влажные губы накрыли его левый сосок. — Уилсон… — Да, малыш? — Уэйд, как ни в чем не бывало, оставил руку на дрогнувшем члене — он буквально почувствовал это своей рукой, после того как сказал «малыш» — и поднялся до уровня лица Паучка. Чмокнул его в открытые губы, потому что не смог совладать с собой. — Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой, м? Уилсон потерся носом об нос и приподнял голову, так хотелось взглянуть на него, и то, что он увидел… Питер распахнул свои дьявольски красивые глаза, и Уэйд охнул: зрачки в его глазах напоминали вылившееся из берегов черное море, они заполоняли радужки темно-карих глаз и выглядели невероятно. Невероятно красиво. Уэйд ослабил хватку на его члене и кисть этой же руки поднес к своему рту. Он, глядя в затуманенные удовольствием глаза Паркера, зажал кончик перчатки, облизывая языком предэякулят, оставленный на спандексе, стянул ее с ладони. Потом помог себе освободившейся рукой, чтобы раздеть вторую. Питер все это время наблюдал за ним, а Дэдпул за ним в надежде, что не кончит раньше времени. Делая все медленно и не обрывая зрительного контакта, Уэйд выдавил смазки на ладонь. Шероховатым пальцем чистой руки он огладил скулы Паркера и взял за подбородок, склоняясь и увлекая парня в глубокий влажный поцелуй. Другой рукой Уэйд продолжил надрачивать ему, опустив туда, где ей самое место. Рот Питера был горячим, скользким из-за их общей слюны и ласковым, чертовски ласковым и податливым, от этого кружилась голова. Их языки скользили друг против друга. Уилсон убрал руку с челюсти Паркера, спустился ею к пояснице и сжал ягодицу в своей ладони. Питер хмыкнул в его рот и, только оторвавшись, задрал подбородок к потолку и издал звук, очень похожий на тот, когда ты изнемогаешь от удовольствия. Такой гортанный стон, идущий прямо из глубины горла. — Держись, Пити, — дал напутствие Дэдпул, чмокнув парня в подбородок и спустился по его торсу поцелуями прямиком к паху, через пару секунд заменив руку своими губами. — Уэйд, — выдохнул рвано Питер. Уэйд ухмыльнулся с его членом во рту. Его Паучок. Только его Паучок мог быть таким податливым и гибким, таким сексуальным и очаровательным одновременно. Самый лучший Паучок. Паучок-культурист, который разорвал наручники в два металлических тонких звона друг об друга и теперь запустил пальцы в свои волосы. Сжал их у основания и задышал чаще. Уэйд чуть концы не отдал, на секунду отстранившись от столь интересного занятия как отсос любви своей жизни. — Обкончаться… — Именно это я и хочу, чтобы ты со мной сделал! — не выдержал Питер, закусывая нижнюю губу. — Ну, раз ты просишь, — улыбнулся довольнее сытого кота Дэдпул и потянулся к презервативам, одиноко брошенным на краю кровати. Они не сводили взгляда друг с друга, пока Уилсон открывал презерватив. Такой зрительный контакт, Уэйд был уверен, он запомнит надолго. — Готов, малыш? — Всегда готов, идиот, — вздохнул Питер и, облизнув губы, так и не смог отвести взгляд от надевающего презерватив Уилсона. Тот даже костюм не снял, только член свой достал, чтобы войти в него. Пит выпустил руку из волос и потянулся за Уэйдом. — Лентяй.