Waves

Прошло полтора года с тех пор, как закончились съемки «Сказок Бурлеска», ни он, ни она не писали друг другу, не звонили и даже не пытались встретиться. Бенедикт бросил сразу же после премьеры «Шерлока» свою девушку Оливию и пустился во все тяжкие, Софи же теперь была одна, но это ее никак не расстраивало. Каждый из них начал жить по-другому. Что-то пошло в лучшую сторону, что-то шло, бывало, наперекосяк. Она оставалась в тени, хотя была весьма известным режиссером Англии, он стал очень известен благодаря Шерлоку. И теперь одно предложение сыпалось за другим. Постепенно он стал узнаваем во всем мире, а это всего лишь был 2011 год. Нет, наверное, они и не могли встретиться. У каждого была своя насыщенная жизнь. Но иногда они вспоминали друг о друге слишком трепетно и тепло, так что всякий раз напрашивалась мысль о том, почему они не вместе. Бенедикт считал, что она была словно родная ему душа, которую он не мог найти долгие годы. И все это несмотря на то, что у него были лучшие друзья — Мартин, Эндрю, Том — которые тоже были родными душами, но он искал именно женский идеал. Ту, которая всегда была бы рядом с ним. С каждым годом, прожитым рядом с Оливией, Бенедикт понимал: что-то он упускает из виду в своей жизни. Конечно, Оливия — прекрасная, умная и очаровательная девушка, но все же не та, кого он искал, и до сих пор ищет. Они разные с Оливией, даже слишком, да и она хотела постоянно чего-то невозможного от него, и Бенедикт не мог этого ей дать. Возможно, они просто жили вместе лишь из-за привязанности, да и их отношения скорее были дружескими, чем романтическими. В конце концов, к нему пришла слава, и тут он, возможно, понял, что жизнь только-только начиналась, и тогда его голову осенила мысль, что он не может и дальше быть с Оливией. Если бы он мог встретиться с Софи, тогда его каждый день непременно был бы самым лучшим, но такого дня так и не произошло за эти полтора года. Бенедикт часто думал о Софи, о том, как они проводили время вместе. Но потом приходил к мысли, что они больше не увидятся, либо увидятся, но через много лет, когда он уже будет женат, и у него будут дети. Если бы он только знал, что такое счастье ему придется испытать рядом с Софи... После расставания с Бенедиктом, Софи вернулась домой, к своему молодому человеку, но тот закатил ей ссору, что она слишком много времени проводила вместе с актером. Банальная ревность, тогда подумала Софи. А что же это еще было, если он утверждал, что она перестала обращать на него внимание? И потом, прожив с ним еще пару месяцев, она не выдержала и бросила его, сказав, что между ними все кончено. Просто она устала. Устала от ревности, его обиде и злости. С нее было достаточно. Собственно, так и осталась одна Софи. Но на самом деле она с облегчением выдохнула, теперь она была одна, а это значило, что она свободна. Никакой ревности, никакой злости, переживаний. Все было позади. Теперь же она ударилась окончательно в режиссуру, стала больше бывать в театре, ставить новые пьесы. В этом заключалось ее собственное небольшое счастье. За эти полтора года Софи перебралась в Нью-Йорк, где начала ставить пьесы. Она работала в одном из очень известных театров в самом центре города — Нью-Йорк Сити. В этом году она ставила пьесу «Похищение Лукреции». Очень трудно было решиться на подобный сюжет, но Софи согласилась. Несколько месяцев работы и она закончила со всем проектом. Но чего она никак не ожидала, так это приезда Бенедикта в Нью-Йорк. Софи могла поклясться, что это просто случайная встреча в таком большом городе, и у актера были свои дела, раз он приехал сюда. Но встретить его в театре она была не готова… Бенедикт после съемок «Конца парада», решил ненадолго поехать в Нью-Йорк, чтобы повидать своего знакомого. Он шел по одной из авеню и заметил постер с премьерой пьесы «Похищение Лукреции», но более всего его удивило то, что режиссером была именно мисс Хантер. Сердце быстро забилось, он уже мечтал об их встрече за кулисами. Но премьера будет только завтра, а он даже не знал, поменялся у нее номер или нет, чтобы позвонить. Когда билеты были куплены, Бенедикт решил надеть один из лучших костюмов, захваченных с собой. Черный смокинг, черная бабочка и лакированная обувь. Он был готов к посещению театра. Впервые за долгое время он волновался, не зная, как себя вести и что делать. Все время, пока шел спектакль, Софи была за кулисами, наблюдая за актерами. Но потом заметила Бенедикта, который сидел во втором ряду в партере. И теперь было ее время заволноваться, ей хотелось верить, что он не сможет ее отыскать, а потом просто он уйдет, а она вернется домой. Но она понимала, что такой вариант событий вряд ли возможен. Она просто стала ждать очевидного и неизбежного. Иногда она замечала, что Бенедикт смотрит в сторону кулис, как уходят актеры. Он ждал того часа, когда все закончится, и он сможет ее встретить. И, разумеется, для такого случая он купил букет очаровательных белых лилий, которые так любила Софи. Бенедикт ожидал ее около кулис, понимая, что вот-вот с минуту на минуту она должна появиться. Когда вышла Софи, то она не ожидала того, что он преподнесет ей букет цветов. Актер улыбался ей, подавая свою руку, чтобы уволочь ее куда-нибудь подальше от этого театра. Сегодня он хотел побыть с ней. Софи обворожительно улыбнулась и подала ему свою руку. Они просто молчали, но при этом не чувствовалось напряжения. Она позволила ему увести себя туда, куда он хотел. Только сегодня, только этим вечером. Другого шанса у него уже не будет. Они пришли в ресторан «River Cafe», где открывалась шикарная панорама города, и тем более, ресторан располагался на воде. Софи заворожено наблюдала за Бенедиктом, который вел ее к столику у самой воды. — Собственно, с чего такая вдруг встреча? — резко спросила Софи, усаживаясь за столик. — Ты не рада меня видеть, Софи? — в его глазах был вопрос, но на губах была легкая полуулыбка. — Конечно, рада. Но за это время ты не писал и не звонил, вот это странно. — Ты тоже не писала и не звонила, так что думаю, мы квиты, — Бенедикт положил свою ладонь поверх ее руки и легонько сжал. — Я теперь живу здесь, в Нью-Йорке, — произнесла совсем тихо Софи, смотря на их руки. — Знаю теперь. Я очень много думал о тебе в последнее время. — И я тоже, — только одними губами прошептала она. Они просто долго разговаривали, ни разу не упоминая работу и их карьеру. Их разговор был непринужденным и домашним, как будто не было этих полтора года, как будто они и после завершения съемок продолжили общаться. — И надолго ты еще здесь останешься, Бен? — спросила она после того, как они в очередной раз засмеялись от весьма удачной шутки Бенедикта. — Завтра я должен уехать. Мне жаль, но это наш первый и последний вечер здесь, — в глазах Бенедикта плескалась грусть, ибо он понимал, что завтра все будет кончено. После ужина они встали из-за столика и пошли гулять по набережной. Вода была спокойной и темной, а по глади бежали лунные дорожки. Бенедикт и Софи шли рядом, под руку, если можно так сказать. Бенедикт в одной руке держал сумку Софи, а сама девушка держала букет белых лилий. Они шли неспешно, пытаясь насладиться атмосферой города, этого большого мегаполиса. Никто из них двоих не хотел расставаться, но, увы, все хорошее когда-либо заканчивается. С их губ не сползала улыбка, хотя на самом деле это было обманчивое выражение лица. Изредка Бенедикт поглядывал мельком на Софи, которая, видно было, пыталась совладать со своими эмоциями, не выпуская их наружу. Они остановились где-то по середине улицы, поворачиваясь друг к другу лицом. Бенедикт приподнял ее лик за подбородок, заставляя Софи посмотреть ему в глаза. Они лихорадочно сияли в темной улице, освещенной еле фонарями, от чего казалось, что они снова оказались в Лондоне, их любимом родном городе. — Я рада была этой встрече и этому чудесному вечеру. Но теперь я должна идти, мне пора, — она собралась уйти, но Бенедикт не дал ей этого сделать, он ухватил ее за локоть, заставляя оставаться на том месте, на котором стояла. — Подожди, не уходи, — с мольбой в голосе произнес Бенедикт. В голове как будто что-то щелкнуло, и они двое потянулись друг к другу, даже не замечая никого вокруг. Она обвила руками его шею, притягивая ближе к себе. Бенедикт положил одну ладонь на ее щеку, а другую ей на талию. Они просто стояли слишком близко, почти дыша друг другу в губы. Никто из них даже не понял, как их губы соприкоснулись. Так невесомо и легко, словно взмах крыла бабочки. Так нежно и ласково. Они продолжали целоваться, обнимаясь и стоя на берегу набережной, в которой отражалась луна на воде. Все перестало иметь значение. Только это поцелуй, только это мгновение. Бенедикт еще давно хотел ее поцеловать, но поскольку они были друзьями, то ничего такого быть между ними не могло быть. До этого вечера. Они иногда отрывались друг от друга, чтобы вздохнуть, наполнить легкие воздухом и вновь с нежностью целовали друг друга. В их действиях не было страстности или грубости, только неимоверная ласка и забота друг о друге. И ничего не было сейчас такого важного, что могло бы разрушить такое прекрасное мгновение, которое им посчастливилось иметь. Когда им в очередной раз не хватило воздуха, Софи резко оторвалась от Бенедикта и как будто вспомнила про что-то очень важное. Софи смотрела в голубые глаза Бенедикта, понимая, что, возможно, совершила ошибку, впуская его в свои объятия. — И все же я пойду, Бен. Я очень рада была тебя встретить, — шептала она ему на ухо. — Прощай, — поцелуй в щеку, и она растворилась среди толпы, быстро убегая домой. Бенедикт стоял и не мог понять, что пошло не так. Но он надеялся, что они еще встретятся когда-нибудь и неслучайно. Потому что сегодня он понял, что с ней лучше, чем без нее…