"Холодный расчёт или горячее сердце?"

Наверное, исход этого разговора должен был быть другим, изменившим многое, однако этого не случилось... Назвать истинную причину сложно, порой это не под силу даже самому лучшему психологу, знающему все тонкости человеческой психики. Что ж, теперь это уже неважно, не имеет значения... Потому что остались лишь холод и боль... Никита спешил на встречу, и хоть внешне он старался быть как можно более спокойным и равнодушным, но душа восставала против это. Ему, казалось, что всё настроено против него. Разве он не хотел поговорить с ней об этом? Разве не хотел извиниться? Разве хотел говорить те обидные для него слова? Его просто взбесила эта холодность и отстранённость, с которой она говорила обо всём этом. Однако, несмотря на все эти самобичевания, Никита изо всех сил старался выкинуть это из головы, забыть, только получится ли? Возможно, эти мысли и дальше съедали бы его, если бы вскоре он не увидел показавшуюся недалеко светлую макушку Вероники. Улыбка непроизвольно расцвела на губах, и Громов почувствовал себя просто идиотом, потому что совсем позабыл о цветах. Парень не слышно подошёл сзади и легонько коснулся плеч Вероники, а та лишь несмело обернулась смотря на него своими милыми и наивными глазами. - Привет, - разрушил тишину и тот зрительный контакт, который возник между ними. Никита не знал, что сказать, а нужно ли было говорить ещё что-то? Разве им было это нужно? Ведь Громов хотел просто услышать её голос. А блондинка лишь легонько наклонила голову, рассматривая носки своих светло-розовых туфель, словно боясь посмотреть на него. Секунда и её ручки сжались в кулачки, и она со всей своей решимостью посмотрела на него, поднимая свои взгляд небесно-голубых глаз, заставляя сердце Никиты трепетать. - Привет, ничего не говори прошу, - вдруг резко затараторила девушка, боясь того, что её вновь перебьют. - Я не знаю, почему ищу с тобой встреч, просто не могу без тебя, увидела и всё... Я понимаю, что у тебя есть жена, пусть и нелюбимая, но есть. И знаю, что мучаю тебя, ещё больше заставляя ненавидеть эту ситуацию. Но я... - Вероника хватала воздух, будто рыба, резко выброшенная на берег. Казалось, что она сказала всё, но вдруг она заговорила снова. - Я просто хочу быть с тобой... Никита вновь заглянул в её глаза и просто не знал, что ответить... Что он может пообещать ей? Что разведётся? Нет. Его отец не позволит случиться этому. Может ли он пообещать всегда быть с ней рядом? Нет. Поэтому Громов молчал, просто глядя в её глаза. - Я не могу ничего обещать тебе, - наконец устало выдал Никита, потирая переносицу. - Я - женат, и этого изменить я не смогу в ближайшие 5 лет. Насколько тебе это нужно, Ника? Зачем губить со мной лучшие годы своей юности? Повисла тишина, не прерываемая ни ей, ни им. Казалось, всё растворилось: время, чувства, границы. Многое исчезло, теперь уже безвозвратно. А потом лишь тихий шепот, прямо в его губы: - Потому что я люблю тебя... И мягкие девичьи губы накрывают его уста, сплетаясь с ними в таком нужном обоим поцелуе.

***

Дверь захлопнулась, а вместе с ней и надежда на то, что что-то измениться. Что могло измениться? Изменить его отношение к себе Саша не могла, пыталась, старалась, но сил показать этого больше не было, сил делать первый шаг навстречу тоже не было. Не было или не хотелось? Что из этого лучше употребить? Ответ на этот вопрос Александра не знала. Боль прошила её изнутри, но ни столько моральная, сколько физическая... Всё утро девушка чувствовала ломоту, она будто была куклой, которую сломал невнимательный кукловод. Губы тряслись, а тело покрылось мурашками от холода... Ведь она проспала несколько часов в холодной комнате, где ещё не успели включить отопление. Саша могла взять одеяло, но возвращаться в ту комнату - было просто страшно, что мог ещё вытворить Громов в таком состоянии девушка не знала, а потому предпочла мёрзнуть... В холоде, который кажется навсегда поселился в её душе... Теперь уже безвозвратно. Только когда Никита ушёл, девушка смогла вздохнуть спокойно от того страха, что охватил её всю, без остатка. И пусть в каждом её слове он слышал твёрдость - это было не так, внутри она вся дрожала от страха, каждой клеточкой своего тела. Свежие воспоминания о той боли были той самой раной, что ещё не успела зажить на израненном теле. Этот разговор мог бы быть другим... Если бы были сказаны другие слова, в душе были бы другие чувства. Но страх, поселившийся в душе девушки не проходил, и какими бы словами трезвый разум не пытался оправдать его... Ничего не выходило... Эта ночь перечеркнула слишком многое... Слишком... Возможно, Саша долго бы ещё думала обо всём этом, коря себя, если бы не звонок телефона, разносящийся на всю квартиру. Этот противный писк, который она поставила на мелодию звонка, чтобы сразу находить свой телефон, что очень часто был в режиме: без звука. Дрожащими руками девушка взяла в руки телефон, сразу смотря на экран, чтобы узнать, кому она понадобилась в такое время. Её глаза уловили лишь знакомое "мама". И что она спросит: как дела? Что ответить? Рассказать правду? Какую? Саше жутко хотелось выговориться, рассказать кому-то о своей боли, но даже сейчас своим умом девушка понимала, что разговаривать сейчас с мамой своим спокойным и равнодушным тоном, обычно не вселявшим подозрении - она просто не сможет. Но, не смотря на всё это девушка всё-таки ответила на звонок. - Да... - ответила девушка тихо, стараясь придать голосу уверенности. - Саш... - Протянула мама, обычно она никогда так не делала, но в это раз с ней было что-то не так. И дочь чувствовала это. - Что случилось? - без лишних и ненужных вопросов спросила Громова. - Объявилась твоя бабушка...