"Холодный расчёт или горячее сердце?"

      Глаза Саши устало открылись и различили только кромешную темноту вокруг себя. Девушка фактически ничего не чувствовала, только вот жуткая головная боль сковала её, будто оковы, мешая нормально соображать… Но, несмотря на это, Громова судорожно пыталась вспомнить, что с ней произошло — получалось плохо, в голове были только какие-то обрывки, которые не удавалось связать. — О, проснулась, наконец, — раздался чей-то голос совсем рядом, и девушка слегка дёрнулась, не понимая, кому мог принадлежать этот голос. — И что же нам делать с тобой, чудное создание?       Усталость давала о себе знать, и Громову ужасно клонило в сон, но она старалась держаться и не засыпать. Страх медленно пробирался в душу, обволакивая её. Однако ни один мускул не дрогнул на её лице. — Где я? — осторожно спросила Саша, её голос привычно отстранённым. Она до сих пор не осознавала того, что ждёт её дальше. От этого становилось ещё хуже.       Постепенно в темноте она различила тёмный мужской силуэт, а чувства начали понемногу возвращаться, и первым, что она почувствовала был холод. Саша передёрнула плечами и коснулась ладонями худеньких плеч. — В надёжном месте, — коротко ответили ей, и незнакомая тень уже хотела было уйти, однако голос брюнетки заставил её обернуться. - Что будет дальше? Меня убьют, скажи честно? — С решительностью и твёрдостью в голосе произнесла Громова, согревая ледяные руки собственным дыханием. Девушка не была дурой и многое понимала. Было очень много вопросов и ни одного ответа. — Не знаю, может быть, смотря какое распоряжение поступит, — Ответил уверенный мужской баритон, и Саша усмехнулась, стараясь успокоиться. — Холодно?       Этот вопрос был каким-то совершенно неподходящим под атмосферу этого разговора, только вот девушка кивнула, ничего не ожидая. Но неожиданно на её плечи легла чья-та куртка. Её вопросительный взгляд требовал объяснении… — Я — редкая сволочь, но пытки не люблю, а здесь холодно, погрейся немного… Всё-таки я не совсем животное…       Александра слегка наклонила голову вбок и аккуратно коснулась рукой волос, по которым текла вязкая жидкость, которая как девушка поняла была её кровью. От этого девушку перекосило, однако она ничего не сказала, только попросила: — Можешь посидеть со мной, знаю, что звучит глупо. Но, кажется, перед смертью у всех есть одно желание. Не хочу быть одна…       Мужчина кивнул и уселся напротив. Только сейчас брюнетка смогла оглядеть комнату. Это был даже скорее какой-то подвал, плохо освящённый, без отопления, от чего у девушки уже начинали мёрзнуть все части тела. — Уверена, что скоро смерть? — С сарказмом в голосе уточнил парень, буравя её любопытным взглядом. — Может есть надежда? — Нет. Зачем я вам? Деньги, вряд ли… Значит, смерть… — Саша устало выдохнула, опираясь головой о холодную стену. — Ты права. Почему не пытаешься разжалобить меня? Или сбежать? — как-то отстранёно поинтересовался незнакомец, делая глоток воды из бутылки, стоящей возле него. — А есть смысл? У тебя приказ, и как хороший воин ты выполнишь его. А сбежать я не смогу, у меня нет сил, даже чтобы подняться, какой побег? — С горечью в голосе констатировала Саша, пытаясь немного изменить своё сидячее положение. — Да уж, вид у тебя и вправду совсем побитый, наверное, переборщили со снотворным. Ты вообще как? — Неожиданно уточнил кто-то, Саша усмехнулась этому вопрос. Убийца интересуется её самочувствием — забавно. — Хреново. Вы вкололи мне снотворное? — уточнила девушка и увидела кивок. — Странно, слишком сильное действие. Почему ты здесь, ведь можешь просто избить меня или уйти, а вместо этого разговариваешь? — Наверное, потому что ты — необычная жертва… Знаешь, легко избавляться от конченных мудаков, а вот убивать невинных не так просто, как ты думаешь. Правда, выбора у меня нет. Придётся исполнить то, что скажут…       Саша усмехнулась и устало стала перебирать в памяти последние моменты, пережитые вместе с Димой. И от обиды захотелось скулить, почему её жизнь прервётся, тогда, когда ещё счастье было так близко? — Я понимаю… Мужчина лишь усмехается и подходит к девушке чуть ближе, возвышаясь над ней, словно скала. Но её взгляд не испуганный — усталый и измученный. Сил нет на то, чтобы нормально пошевелиться, не то, что на какие-то эмоции… Поэтому она лишь прикрывает глаза, считая до десяти, и старается успокоиться, делая судорожный выдох. — Понимаешь, — ехидно повторяет он, касаясь пальцами её щеки. — Я тоже, только вот делать этого не хочется… Люблю видеть в глазах жертвы дикий страх, а у тебя его нет… Саша сжимает руки в кулаки, кутая их в рукав куртки, пытаясь согреть, ей жутко холодно, кажется, до невозможности. А губы уже синеют… — А что изменилось бы если был? Убил бы меня с одного выстрела? Увы, я сейчас не в состоянии загибаться от ужаса, мне слишком плохо. Парень видит её синеющие губы и чувствует дрожь, ладонью он касается её лба и чувствует горячность, что немного пугает его. Ведь эта жертва так похожа на одну девочку из его прошлого… И голосом, и внешностью и манерой речи… — У тебя температура, — констатирует он, отстраняя руку. — Увы, придётся стойко это терпеть… - Оловянный солдатик должен всё стерпеть, — улыбаясь отвечает девушка. Эту фразу из прошлого она часто произносила раньше в детстве, когда играла с ребятами. Ей тогда казалось, что самое страшное, что может произойти — лишение конфет, как же она заблуждалась… - Потому что в душе его мерзлота, словно в Гренландии, — даже не задумываясь, произнёс парень. И только потом осознание чего-то знакомого ударяет в голову. И он оборачивается всматриваясь в глаза девушки. — А она — самый холодный материк, — как-то с надеждой произносит парень, будто ожидая её ответа… — Материка Гренландии не существует, также как и моей коллекции WINX, — почему-то ответила девушка. Все эти слова казались ей смутно знакомыми, они будто сами срывались с губ, однако как только она пыталась что-то вспомнить, голова начинала разрывать, и боль расходилась по всему телу. — Но я могу подарить тебе её, когда заработаю миллион долларов…       Глаза парня округляются, а последнюю фразу он произносит почти шепотом, перед глазами проносится калейдоскоп воспоминании. И он ни сразу понимает, что та маленькая девочка с двумя косичками, которая всегда протягивала ему конфеты сейчас сидит перед ним… И в душе словно что-то падает камнем вниз. А губы ошарашенно произносят знакомое и до боли родное: — Саша…