"Холодный расчёт или горячее сердце?"

Иногда что-то внутри ломается… По телу растекается невыносимая боль… Мы не понимаем причины, просто чувствуем… Что нас прежних больше нет… В душе Саше было тоже самое. Она не могла понять того, что произошло, глаза всё ещё хлопали в непонимании. Этого не могло произойти, он не мог уйти… Он не мог… Мы ведь так часто не хотим в это верить… Что наших любимых больше нет… Обессиленные девичьи руки вцепились в плечи парня, лежащего сейчас на полу. Крик, казалось, рвался из груди девушки, пальцы намертво цеплялись в плечи. — Дима, Дима, — Она, словно в бреду повторяла это имя. Мир вокруг остался позади. Холодные ладони касались бледно-белых щёк. Но тщетно… — Вставай! Пожалуйста, Дима, родной мой… Голос и без того слабый, осипший сорвался на крик, Сашу, будто колотило изнутри. Её сознание затуманивалось. Крики. Плач. Всё перемешалось. И она не могла остановится. Сил в ней больше не было, в душе осталась лишь пустота… Но отчаянное сопротивление не оставляло. Внутри всё не верило этому, и она отказывалась понимать то, что произошло… Никита же мгновенно заключил сопротивляющуюся Сашу в кольцо своих рук, прижимая к себе. Бьющаяся, сопротивляющаяся в его руках, отчаявшаяся, — он никогда не видел её такой. Истерика полностью овладела ей, а парень ничего не мог поделать с этим. Попытки увести её отсюда не смогли осуществиться. Громова намертво вцепилась в него, не давая уйти и шепча лишь бессвязное: «Дима». Её муж и сам не верил до конца в произошедшее. Неужели он настолько сильно любит её? Громов несколько раз прислушивался к пульсу… Его не было… Бледность, поглотившая лицо, говорила сама за себя. Однако промедление было опасным для девушки, неизвестно сколько людей ещё охраняют её. Нужно было уходить. Непременно. Быстро. Но как? Впервые взглянув на жену за столь долгое время, он увидел в её глазах отчаяние. Ни боль, ни обиду. Просто отчаяние, плескавшееся на дне зрачков. Он отвёл глаза в сторону и увидел Ксению, стоявшую на пороге. Руки той тряслись, а губы судорожно хватали воздух, но она ничего не говорила. Лишь молча смотрела на труп Дмитрия… Она всё поняла, без лишних слов. Секунда замешательства, и брюнетка берёт себя в руки, подходя ближе. Саша замечает её. Смотрит с надеждой. Вот сейчас она скажет, что всё это неправда, что ничего не происходит. Ксения не говорит ничего, лишь качает головой, и девушка всё понимает. Громовой не хватает воздуха, она задыхается. Ей взгляд медленно скользит по собственным рукам, что полностью испачканы в крови. Его крови. Она резко замолкает, а потом сознание отделяется от тела, и девушка пропадает в пропасть… Чувств не осталось. — Твою мать, что с ней? — слышится обеспокоенный голос её мужа. И парень резко подхватывает на руки хрупкое девичье тело. Слишком лёгкая, почти невесомая. Взглядом он скользит по усталому лицу, на котором видны несколько больших синяков, вся одежда перепачкалась в крови. Такое ему ещё не доводилось видеть. И от этого ужас пробирал полностью, до кончиков пальцев. — Саша, Саша… Никита бьёт ладонями по её лицу, стараясь привести в чувство — не выходит. А Ксения качает головой от всего свалившегося на её плечи и в надежде прощупывает пульс Димы. Понимая всё, она медленно касается своей ладонью его руки. Кажется, она вот-вот заплачет, но она молчит и ничего не говорит. Время сейчас уже неважно, бойцы Шувалова здесь и им ничего не угрожает… Сейчас другое бередит её душу… Только вот она корит себя… Почему она не пошла в эту сторону? Почему она не оказалась в этой комнате? Почему эта светлая и чистая любовь закончилась так… На его месте должна была оказаться она… Так всем было бы лучше… — Спасибо тебе, Дима… — Нежно шепчет её голос, который он никогда не слышал от неё при жизни. Ей больно от осознания потери человека, от осознания опустошённости и боли, постигшей близкого человека. — Ты спас её, как и говорил… Ты выполнил то, что собирался, сдержал слово. Прости меня за всё… — Она до боли закусывает губу и сильнее сжимает ладонь. - Пусть душа твоя уйдёт с миром. Мы никогда не забудем эту ночь и тебя… Ксения резко поднимается и смотрит на Громова. Тяжесть от всего, словно ложится на её плечи грузом. Брюнетка слабо вникает в суть вопроса Никиты, заданного секундой назад, однако по обрывкам фразы старается ответить… — Ей сейчас слишком больно. — Она осматривает Сашу подходя ближе, пальцами касаясь живота. На её пальцах оседает кровь. Только вот… Это кровь Саши. — Боже мой, скорее… Ей срочно надо в больницу. У неё сильное расстройство, и всё тело в побоях, ещё и эта кровь… Такое ощущение, что её. Нужно срочно в больницу. Повезём на своей машине… Ждать скорую не следует… Лишние внимание ни к чему… — А… — Никита не договаривает, его всего колотит, но в его глазах так и застывает немой вопрос, на который Ксения спешит ответить… — Люди Шувалова перевезут труп в морг и сделают всё необходимое. Я предупрежу их. — Брюнетка мягко касается плеча Громова. Сейчас не хочется ни ссориться, ни ругаться, ему нужна хоть чья-та поддержка, пусть даже и её. — Отнеси её в машину. Пора ехать… Никита кивает и устремляется к выходу из этого коридора, попутно думая, как аккуратно вытащить оттуда Сашу. Ответы приходят сами по себе. Она так и не открывает глаза, даже когда он садиться в машину, усаживая её на колени. Шепчет только… Имя его… А слёзы так и текут из глаз… Слишком больно… Однако Громов лишь сильнее прижимает её к себе, обвивая осиную талию руками. Ксения оказывается рядом буквально через несколько минут. Кто-то из людей Шувалова идёт с ней и садится на место водителя. Им сейчас неважно. Будто во сне они говорят про ближайшую больницу, и их везут туда. А в голове каждого что-то своё… Что-то переключается, независимо от них… И они становятся другими… Сколько так проходит времени? Они ведь не следили за ним. Опоминаются тогда лишь, когда видят здание больницы. А потом всё как во сне… Врачи, белые халаты, крики… Суета. Каталка. Александру забирают из рук парня и куда-то увозят. Никита ничего не понимает, в памяти остаётся лишь её измождённое лицо, которое сливается с цветом больничной простыни… Из его головы упрямо не хотят выходить обрывки сегодняшнего дня… Дима не был ему близким человеком, но он не хотел такого, не желал… Не хотел, чтобы так получилось. Никита видел любовь в его глазах, искреннюю любовь. Ему нужна была только Саша, ни её деньги, ничего другого ценности больше не представляло. А за её жизнь он отдал свою… Разве это не любовь? Парень не слышал, как рядом с ним на стул опустилась Ксюша. Почувствовал только, что она аккуратно сжала его руку своей, отчего ему стало чуть теплее… — Он любил её. — Тихо изрёк Громов. Он не знал, что сказать… С губ слетела именно эта фраза… Знал, что она поймёт… Брюнетка горько усмехнулась. — Любил. В этом понятии так много. Знаешь, Саша для него была всем: иконой, божеством, любовью. Но он не так много значил для неё. Как мне не больно это говорить. Дима её любил по-настоящему, а Саша была влюблена… И он это знал. Ради неё он бы разрушил все устои, поступился бы правилами, он всегда позволял ей быть слабой, маленькой и капризной, потому что не мог без неё. Я не знаю, что тебе сейчас ещё сказать, как объяснить… — Ксения замолчала, но лишь для того, чтобы подобрать слова, необходимые ему. Им нужен этот разговор. Она продолжила. — Однако по-прежнему уже ничего не будет… Ты не обязан принимать Сашу, Дима успел перевести деньги на её счёт, она сможет уйти сама. Но вопрос только в том, справится ли она с этим в одиночку? Ты можешь во многом её обвинять, но знай. Она всю жизнь была одна, одна справлялась с проблемами, одна находила выходы. Она привыкла быть сильной и за этой маской спряталась… Потерялась… Я не знаю, кто сможет ей помочь… Её родители даже сейчас не рядом и не будут с ней и дальше, оставят. Ты ведь знаешь какого это, остаться в одиночестве, когда внутри всё сгорает… Она завязнет в этом горе, сломается. Потухнет, как свеча. Я боюсь этого… И одновременно понимаю, что кроме тебя, у неё никого в этой жизни нет… Ты — единственный близкий ей человек, который сейчас с ней и может ей помочь. Прошу тебя, подумай над моими словами. И прими решение… Они так и молчали дальше, не смея разрушить тишину… До того момента, как к ним вышла какая-то женщина, по-видимому врач этой клиники. — Вы привезли Александру Громову? — грубым голос спрашивает женщина. В её тоне лишь холод, но им сейчас не до этого. Ксения, которая бы всегда колкостью ответила на грубость, сейчас лишь резко встаёт со стула и вплотную подходит к ней. Волнение захлёстывает с головой. — Д-да, — перепугано отвечает брюнетка, комкая край своей кофты. — Что с ней? — Состояние стабильное. С ней всё в порядке, её ребёнок тоже не пострадал… Никита ошарашенно переводит взгляд с Ксении на врача. Сейчас он судорожно пытается что-то понять, но ничего не выходит… Ребёнок — слово, набатом отдающееся в голове… — Она б-беременна? — Никиту, казалось, обдаёт холодом. Внутри всё переворачивается. Меняется. Почему она не сказала? — Да. — Всё тот же ледяной тон, но ему наплевать. В его глазах сейчас только удивление и лёгкая доля радости. А если это не его ребёнок? Мимолётный взгляд на брюнетку, и парень читает ответ по её губам, она ведь знает о чём он думает… — Это твой ребёнок. Ноги каменеют, слова застревают в горле. Слишком много. Слишком тяжело. И единственный вопрос, заданный им: — Можно к ней?

***

Никита заходит в палату спустя около пятнадцати минут, когда уже решён вопрос с бумагами и оплатой. Ксения оставляет его одного, занимаясь множеством других дел. Однако Громову всё равно… Парень вдруг резко осознаёт, что мог потерять… Ребёнка… Своего ребёнка… Все эмоции не до конца понятны ему, шок поглощает его. И он, как под наркозом… А всё то, что произошло за сегодняшний день и вовсе добивает. Но несмотря на это, он медленно подходит к своей жене. Сейчас она спит… Несколько больших синяков на лице, руках, это пугает. Парень медленно опускается на стул возле неё и продолжает свои размышления… Он знает, что жена его не слышит, иначе бы не подпустила к себе. Только впервые он задумывается над словами Ксении, ведь в них есть истина. А последние слова Димы, его взгляд, который до сих пор перед глазами, это и вовсе заставляет сердце сжаться до боли… Никита никогда не нёс за кого-то ответственность, жил сегодняшним днём… А теперь жена, ребёнок. Всё перемешалось в голове… Однако эта ночь слишком страшная для них обоих. В их жизни теперь две таких ночи, словно две тёмные тени, не отпускающие воспоминания. Впервые он понимает, что она слишком маленькая, слишком хрупкая… Слишком много взвалила на свои плечи… Никита бережно берёт её руку в свою и сжимает сильнее, даря своё тепло, желая согреть… Её ладонь холодна, но парень не обращает на это внимания, продолжая лишь смотреть на неё и аккуратно держать руку. Им ещё о многом нужно поговорить, многое рассказать. Но это будет после. Это будет завтра. А пока Никита лишь засыпает, прикрыв глаза от усталости. Самая тёмная ночь его жизни закончилась…