Золотая шерсть/A Coat of Gold

Пролог

      Септа казалась холоднее чем была на самом деле из-за холодного света утренней зари, в то время как бледное золотое свечение просачивалось сквозь витражное стекло окон и падало на мёртвое лицо короля, делая его необыкновенно ангельским. Больше, чем он когда-либо был при жизни… «Хотя, Джоффри был таким же ангельским, как море — сухим», — предположил Джейме Ланнистер.       «Он этого не заслуживает, — подумал Джейме. — Всего этого… ничего из этого». Возможно, отец должен что-то почувствовать, глядя на уже остывшее тело своего сына, но мальчик никогда не был для него чем-то большим, чем просто семенем. Он никогда не держал Джоффа на руках, когда тот был младенцем, как других своих родственников; нет, мальчик вожделел грудь Серсеи и не более того.       «Возможно, мы не такие уж и разные, он и я», — подумал Джейме, потирая обрубок своей руки. Остальные пять рыцарей Королевской гвардии стояли по разным углам королевской септы, статуи в золотых доспехах и белых плащах. Золотая рука Джейме неудобно давила на бок, и когда он передвинул её на эфес своего меча, металл задел металл, и в воздухе повис сухой скрежет. Среагировав на этот звук, Серсея повернула голову, но только на долю секунды, прежде чем она снова вернулась к созерцанию бездыханного тела. Джейме почувствовал, что должен что-то сделать; его долгом было утешить сестру.       Его шаги раздавались тяжёлым и громким эхом, пока он поднимался по каменным ступеням туда, где она стояла. Он хотел взять её руку, заключить её в объятия, поцеловать и утешить её и сказать, что всё будет хорошо, но он не мог. Не здесь. Не когда все его братья по мечу наблюдали из тени, ожидая в тишине. Кроме того, он не мог ей лгать.        — Я пришла сюда, когда умер Роберт, — произнесла Серсея надтреснутым и странно придушенным голосом. — Никогда бы не подумала, что придётся снова сюда приходить. Чтобы увидеть другого короля, лежащего на своём одре… это больно, Джейме, правда. Это больно.       — Я знаю, — сказал он.       Это была ложь, но ложь во благо. Он не чувствовал абсолютно ничего за исключением пустоты, которая, он знал, должна была быть заполнена эмоциями.       — Нет, — ответила она, даже не глядя на него. — Нет, ты не знаешь. Как ты можешь?       На мгновение он подумал, что она расплачется, но затем он вспомнил: Серсея не плачет. Она была львом, так же, как и он.       «Я лев с одной рукой, — мрачно подумал Джейме. — И без когтей».       — Он похож на тебя, — тихо произнесла Серсея. — Всегда был.       Тело Джоффа было облачено в чёрный шёлк и золотую броню. Дыра в горле, которую вырезал Пицель, была зашита, на одном плече покоилась великолепная чёрная вельветовая накидка. Его волосы разметались вокруг головы, водопад из золотых локонов, но его зелёные глаза не смотрели на мир и были прикрыты гладкими серыми камушками.       «Мой сын», — подумал Джейме, но попытка вызвать в себе хоть каплю эмоций провалилась. Как могла ночь страстной любви обратиться во что-то такое… безжизненное, такое… мёртвое?       Похоже, решимость Серсеи только укрепилась, когда она подавила душившие её слёзы.       — Это был он… — едва прошептала она. — Он сделал это. Он отравил нашего сына.       Джейме опасливо обернулся на других рыцарей Гвардии, но казалось, никто из них ничего не услышал. Трэнт и Блаунт не узнают правды, если только он сам не вобьёт им это в головы, сир Осмунд Кеттлблэк был занят своими же ногтями, а Рыцарь Цветов стоял с решительным видом, возведя взгляд к потолку.       — Кто? — спросил Джейме, но он уже знал ответ.       — Бес, — сказала она. — Монстр.       — Тирион.       Серсея даже не удосужилась дать более точный ответ, как и не удосужилась за всю жизнь проявить к их брату хоть какое-то уважение.       — Монстр, — повторила она с каменным лицом. — Можешь называть его как тебе угодно, но для меня он всегда будет монстром.       «Здесь нет никаких монстров, — подумал Джейме. — Только воспоминания». Сколько времени прошло с тех пор, как он стоял в этой септе, умоляя богов о прощении за то, что не смог предотвратить смерть Элии Мартелл и её детей? Сколько времени прошло, как он покаялся в том, что вонзил клинок в спину Эйриса?       «Никогда, — подумал он. — Я никогда не буду сожалеть об этом».       Серсея отвернулась и издала наполовину оборванный всхлип, идущий будто из ниоткуда.       — Ты не убьёшь его, нет? Не отомстишь за смерть нашего сына?       — Я рыцарь Королевской Гвардии, — с холодной учтивостью заметил Джейме. — И поэтому я живу, чтобы служить королю.       Её голос прозвучал сдержанно и, на удивление, спокойно:       — А если твой король приказывает тебе убить собственного брата? Что тогда?       «Тогда меня назовут Цареубийцей уже во второй раз», — подумал он.       — Серсея, — произнёс он. — Не…       — Идите, сир, — на этот раз её голос было едва слышно. — Оставьте меня с моим горем.       Слова немного его задели, но он уже уходил. И ни разу не обернулся, даже когда септа была уже далеко позади.       И впервые с тех пор, как Джейме вернулся в Королевскую Гавань, он мог делать всё, что ему пожелается… и это сбивало его с толку, в странном смысле. «Член Королевской гвардии не знает, что такое свобода, — вспомнил он слова старика Барристана Селми. — Наш долг — постоянная бдительность ради тех, кому мы служим. Мы связаны присягой, навсегда».       Затем он подумал о Тирионе, который проматывает часы в какой-нибудь тесной камере под Красным Замком, ожидая суда или каких-нибудь новостей из внешнего мира. Джейме не удалось повидаться с ним ещё со свадьбы, и сейчас, казалось, самое время, только…       «Ты ждёшь уже долго, братец. Клянусь, тебе не придётся ждать ещё дольше».       Он услышал шаги по вымощенному булыжником полу за своей спиной и два приближающихся громко звучащих голоса.       — Сир Джейме! — позвал мужской голос.       Он повернулся, не уверенный в том, что ему следует ожидать, и встретился с сиром Гарланом Тиреллом в чёрном дублете с гербом своего дома, сотни раз исполненном на рукавах золотой нитью. Его беременная жена, леди Лионетта льнула к его руке, также одетая в подходящий случаю траурный наряд, который, к несчастью, заставлял её выглядеть чрезвычайно раздутой.       Джейме коротко кивнул в приветствии:       — Сир. Миледи.       Леди Лионетта сделала небольшой реверанс, прежде чем её лицо слегка сморщилось.       — Сожалею о вашей утрате, сир. О вашем племяннике. Король Джоффри… он был любимцем всего народа Семи Королевств. И леди Маргери…       — Конечно, — оборвал её Джейме. — Нам будет его не хватать… ах, чрезвычайно.       Сир Гарлан с любопытством наклонил голову.       — Надеюсь, его убийцу найдут как можно скорее.       — Действительно, — произнесла леди Лионетта. — Мне кажется довольно абсурдным, что лорд Тирион был…       Её муж поднял руку, чтобы она замолчала, и правильно сделал. Многие люди в Красном Замке никогда не посмеют сказать слово против Серсеи и её обвинения, неважно, насколько всё было прозрачно.       — Его светлость оскорбил лорда Тириона, — сказал сир Гарлан. — Я думаю, у него было право злиться на короля Джоффри, и, возможно, это принижение было последней каплей для него. Он низок ростом, миледи, и у него не было ни шанса защитить себя мечом и щитом.       — Но ты должен признать, Гарлан, что лорд Тирион не выглядит как человек, способный на такое, — сказала леди Лионетта. — Пожалуй, он был…       Только тогда Джейме понял, что эта была некая уловка с их стороны, чтобы узнать его собственное мнение. «Не такой уж вы и храбрый сейчас, а, сир?».       — Сомневаюсь насчёт этого, — пробормотал он. — Но я долгое время был за пределами Королевской Гавани; возможно, Тирион каким-то образом изменился. Последний год нельзя считать удачным для него.       Несомненно, сир Гарлан неожиданно потерял интерес.       — Я был очень… расстроен, услышав весть о вашем увечье, сир. Надеюсь однажды с вами потренироваться.       Джейме поднял свою золотую руку. Рыцарь Тиреллов пожал плечами.       — Я могу сражаться и левой рукой, — сказал он.       «Галантен, как всегда», — подумал Джейме.       — Мы могли бы, но боюсь, что вы победите, сир.       Сир Гарлан рассмеялся — громким и нарастающим смехом.       — Нам лучше продолжить путь, сир, — сказал он. — Пойдём, Лионетта. Наши кони не будут ждать вечно.       И они ушли, переговариваясь приглушёнными голосами. Джейме не нужно было гадать, о чём они говорят.       Башня Десницы не казалась ему такой высокой, пока он не начал взбираться по ступеням, ведущим в покои его отца. Он уже поднимался сюда однажды, но присутствие Тайвина Ланнистера делало это восхождение внушительнее. Как и всё, к чему он имел отношение. На Утёсе Кастерли покои его отца были в самой высокой точке замка, и путь к ним был изнурительным. Но зато он мог использовать время долгого восхождения, чтобы придумать оправдания своему поведению. В Башне Десницы была единственная, скучная, серая лестница, продуваемая сквозняком со всех сторон, и нечем было себя развлечь во время этого пути, кроме созерцания гобеленов на стене. Львы Ланнистеров. Так много ланнистерских львов. Хоть алый лев, хоть лев златой, — важней длина когтей.       — Сир Джейме, — произнёс капитан Виларр, когда он наконец добрался до верха. — Надеюсь, вы в порядке.       — Я тоже надеюсь, Виларр, — пробормотал Джейме. — Я тоже.       Он мягко надавил на деревянную дверь и ступил внутрь, тут же встретившись с ледяным взглядом отца. Лорд Тайвин Ланнистер был не то чтобы высоким мужчиной, но он более чем компенсировал это своей внушительной репутацией.       Долгое время они просто смотрели друг на друга, никто не решался заговорить. Рот лорда Тайвина был похож на строгую линию, его лицо — упрямо как скала, даже не дрогнуло.       — Джейме, — наконец произнёс он.       — Отец.       — Я не посылал за тобой, — лорд Тайвин поднял перо и начал записывать ничего не значащие числа на свитке пергамента. Они расплывались перед глазами Джейме.       — А я всё равно пришёл.       — Да, — отец не поднял взгляд. — Зачем?       Джейме вздохнул.       — Тирион, — сказал он. — Я хочу вернуть своего брата.       Лорд Тайвин насмешливо фыркнул, затем оторвался от своей работы.       — Ты хочешь его вернуть? Но куда, позволь спросить?       — Ты знаешь, что я имею в виду, отец. Я хочу видеть его свободным от заключения.       — И ты увидишь. После суда, если он докажет свою невиновность.       Джейме вздохнул.       — А если ты решишь, что он виновен?       «Или скорее, так решит Серсея».       Лицо его отца ничего не выражало, даже ни намёка на рассмотрение судьбы своего младшего сына.       — Тогда он будет наказан с учётом…       — Смерть, ты имеешь в виду.       — С учётом того, что он Ланнистер, я имею в виду. Ночной Дозор всегда нуждается в хороших, благородных людях.       — Ты пошлёшь моего брата в Ночной Дозор? — голос Джейме был, на удивление, тихим, даже в его собственной голове. — Несмотря на тот факт, что он не убивал Джоффри?       — О? — лорд Тайвин поднял брови в притворном удивлении. — Не убивал, говоришь?       — Конечно нет.       — У тебя есть какие-нибудь доказательства, чтобы подтвердить это? — когда Джейме открыл рот, чтобы протестовать, его отец поднял руку. — Не имеет значения. В конце концов, для этого у нас есть суд.