Золотая шерсть/A Coat of Gold

      Драконы управляли его мыслями даже сейчас.       Он мог видеть их в полумраке своей дневной дрёмы, чёрного, бежевого и зелёного существ с именами, похожими на Вхагар, Мераксес и Балерион Ужасный. Они взмахивали своими огромными крыльями, паря над горами, реками — над всем.       Когда он проснулся, громко и чисто звенели колокола по смерти короля. «Так и должно быть, — подумал Тирион Ланнистер. — Джофф не хотел бы, чтобы о его смерти не объявили во всеуслышание. Весь мир уже, должно быть, в курсе».       Здесь внизу его камера была комнатой без окон, которая вмещала в себя всего девять его коротких шажков в длину и десять — в ширину. Единственной мебелью была узкая койка без матраса, а единственный выход из его камеры охранялся металлическими прутьями и стражей с мечами и пиками; бесполезное средство побега, ведущее наверх в чрево Красного Замка.       Возможно, он должен был чувствовать хотя бы небольшую грусть из-за кончины своего племянника, но его собственное затруднительное положение казалось более насущной проблемой. «Я эгоист, — заметил он. — И Джофф вряд ли стоит моего горя».       Когда он не мог уснуть, то проводил время в тишине, думая, кто же ложно обвинил его в убийстве. «У Сансы было более чем достаточно причин убить Джоффри, — подумал Тирион. — И кто станет её винить за это? В конце концов, говорят, что яд — оружие женщин».       По крайней мере, он был уверен в одном: вряд ли Джоффри подавился пирогом. Было бы сложно добавить яд с самого начала, потому что никто не знал наверняка, какую часть пирога подадут королю, и, к тому же, королева Маргери ела с той же тарелки, что и её муж. Так что это скорей всего было вино.       В самом деле, если хорошенько всё обдумать, Маргери и Джоффри пили с одного богато украшенного свадебного кубка — подарка Мейса Тирелла в соответствии с традицией. «Значит, возможно девочка не так невинна, как кажется, — подумал Тирион. — И у каждого цветка есть свои шипы…».       Пока он сильно сомневался, что Жирный Розан смог придумать такой гениальный план, девочка показалась ему более вероятным и интригующим вариантом, особенно вместе со старухой, помогающей ей…       Солнечный свет вновь вернулся в Королевскую Гавань, но Джейме всё не появлялся, пока не наступила полночь. И тогда он спустился неспешным шагом по ступеням, ведущим в подземелья, и вошёл в темницу Тириона, одетый в свои сверкающие доспехи рыцаря Королевской Гвардии.       — Ах, младший братец, — сказал он с ухмылкой. — Знаешь ли ты, какой хаос творится вокруг благодаря твоим усилиям?       Тирион проигнорировал насмешку.       — Ты не спешил.       Джейме протянул руки, будто возражая против своей вины.       — Я успокаивал нашу сестру.       — Уверен, так и было, — ответил Тирион. — Передай ей мои соболезнования.       Брат печально улыбнулся ему.       — У меня мало времени, так что мы должны поторопиться. Никаких шуток. Не сейчас… Тирион, ты убивал или не убивал Джоффри?       — Это правда имеет значение? Серсея без сомнений повесит меня или будет наблюдать, как мою голову насаживают на пику. Она ищет предлог увидеть меня мёртвым с тех самых пор, как я родился, Джейме. И ты знаешь это.       На мгновение лицо его брата скривилось от сожаления, будто ему было сложно понять сказанное, а затем смягчилось.       — Решение не в её руках, — наконец сказал он. — К счастью для тебя. Будет испытание после суда, через девять дней. Но да, Серсея уже начала собирать свидетелей, чтобы начать дело против тебя. Всех тех, кто хоть что-то значит, и тех, кто не значит вообще ничего. От Вариса и Королевской Гвардии до оруженосцев и служанок. На суде будет трое судей: отец, Мейс Тирелл и Оберин Мартелл.       Красный Змей был интересным выбором, учитывая его непредсказуемый, но не совсем обнадёживающий характер. Что касается Мейса Тирелла, то Жирный Розан просто согласится со всем, что скажет ему лорд Тайвин.       — Дерьмо, — выплюнул Тирион. — И это, по-твоему, удача?       Джейме пожал плечами.       — Это лучшее, на что ты можешь надеяться.       «Лучшее, на что я мог надеяться, — это родиться высоким и сильным, с прекрасным лицом, со служанками и прислужниками, готовыми исполнить любую мою просьбу. Я мог бы иметь жену, сыновей, дочерей и замок, которым я стал бы управлять. Вино, богатство и власть. Утёс Кастерли».       — У меня есть другой вариант, — тихо произнёс он.       Пауза.       — Нет его у тебя.       — Есть. Испытание поединком.       Но Джейме покачал головой, поднимая свою золотую руку, которая приобрела тёмный бронзовый оттенок во мраке темницы.       — Ну хватит, — сказал Тирион. — Отец никогда не позволит лакею убить его любимого сына.       — Ты не знаешь отца так, как знаю его я. Он в той же мере чувствует ко мне отвращение. Посылает меня в Речные земли сделать грязную работу по возвращению Эдмара Талли и покончить с осадой Риверрана.       Тириону было, в общем-то, всё равно: его собственная судьба была куда хуже всего, с чем сталкивался Джейме.       — Кто будет чемпионом Серсеи? — спросил он.       Джейме вздохнул.       — Скорей всего она вызовет Григора Клигана, если до этого дойдёт.       После этого любая возможность нанять какого-нибудь наёмника, даже Бронна, тут же испарилась. Что ж, без чемпиона его единственной надеждой было, пожалуй, присягнуть на верность Семерым впервые в его жизни и взять свою судьбу в свои же руки. «Барды сложат об этом хорошую песню: о Скачущей Горе и Бесе, — подумал он. — Мне кажется, мелодия будет весёлой. Смогут сыграть её на моих похоронах».       — Тирион, — снова сказал Джейме, уже зная, что ответит его брат до того, как он открыл рот. — Ты убивал или не убивал Джоффри?       — Я не убивал Джоффри, — холодно ответил Тирион. «Хотя я разлил вино на пол и довольно долго танцевал у его тела. Я мог бы признать свою вину тотчас же. Это могло бы спасти всех нас от стольких проблем».       — Я думаю, ты невиновен, — сказал Джейме.       Тирион слабо улыбнулся.       — Надеюсь. Всегда хорошо иметь брата на своей стороне.       «Что же касается моей сестры…».       — У тебя есть подозрения, кто мог это сделать? — спросил Джейме.       — Предполагаю, это вопрос от Серсеи?       Брат покачал головой.       — От отца.       Некоторое время Тирион молчал. Может, это были королева Маргери и Тиреллы, а может и нет. Но у него и так уже было достаточно врагов, и ему не следовало добавлять к списку целый Простор.       — Свадьбы, должно быть, прокляты, — просто ответил он. — Сначала Робб Старк потерял свою корону, а теперь Джоффри. Конечно, не стоит забывать и о моей катастрофической свадьбе. А где Санса, кстати?       — Исчезла, — ответил Джейме.       Это застало его врасплох.       — Исчезла?       — Серсея думает, что она убила Джоффри вместе с тобой, но девочка убежала из города.       «Слава богам, — снова подумал он, глядя на однообразные стены комнаты и надеясь, что найдётся какое-то доказательство её вины, оправдывающее его, но в то же время он не хотел, чтобы девочка несла за это ответственность. — Когда я стал таким сентиментальным?».       — И я, предполагаю, был её соучастником? Или наоборот?       Его брат ничего не ответил, слегка повернувшись к двери и кивнув головой.       — Боюсь, мы не можем позволить себе говорить дольше, брат. Я поговорю с отцом и Бронном от твоего имени, но не могу ничего обещать.       Тирион фыркнул.       — О, ради всего святого, Джейме, оставь меня здесь гнить, а сам отправляйся в Речные земли. Я слышал, там прекрасно в это время года.       Джейме кивнул, почти что скорбно. Тирион склонился в небольшом насмешливом поклоне, глядя, как он уходит.       Остаток дня и следующее утро сводили его с ума. Он не представлял, смог ли Джейме сдержать свои обещания, преуспел ли он в их исполнении или уже смылся в Речные земли без лишних слов. Его миром стало месиво из безликих стражей, безымянных служанок, молчаливых тюремщиков и скучных часов рисования на стенах заострённой палкой. Только когда вышла третья луна третьего дня его заключения, к нему пришёл ещё один посетитель.       — Милорд, — сказал Бронн, заходя в темницу с важным видом. Он был в новых одеждах: жёлто-чёрном дублете, плаще с вышитой горящим зелёным цепью — знаком его нового созданного дома. — Милое у тебя здесь местечко.       — Лично я нахожу его слегка безвкусным, и нехватка удобств… беспокоит, если не сказать больше. В один из этих дней я проснулся, обнаружив, что тону в отстойнике, полном своих же отходов. Теперь, правда, я устроил его в углу — прямо там, где ты сейчас стоишь.       — Ты в самом деле отвратителен, — произнёс Бронн. — А теперь, что я здесь делаю?       — Ты говорил, что сразишься с любым от моего имени, правильно?       Бронн беспечно пожал плечами.       — До тех пор, пока мне платят.       — Не заинтересован ли ты потерпеть меня ещё немножко и сразиться в мою честь в…       — Нет. Даже за всё золото, что хранится на твоём Утёсе Кастерли. Гора безумен. Он насилует и убивает крестьян со своих же собственных владений. Лично я делаю это лишь во благо Королевства.       — Но это же будет… эм… весело. Как в старые-добрые времена.       Он надеялся, что его вера в Бронна не будет безосновательной и что его сомнения исчезнут, но это не имело значения. Наёмник уже качал головой.       — Будет весело? — проворчал он. — Для зрителей, может быть. Не для меня.       — Ты же знаешь, как говорят. Ланнистеры всегда платят свои долги.       — Только не этот.       Тирион долго смотрел на него, изучая.       — Причудливая одёжка у тебя.       — Живу с причудливым народом, — ответил наёмник. — Леди Стокворт — та, которая с больным бедром, хочет женить меня на одной из своих дочерей. На той толстой, мясистой. Которую трахнули сотню раз во время бунта.       — Лоллис, — произнёс Тирион и пожевал губы. «Я бы нашёл для тебя жену получше, Бронн…».       — Она хочет назвать своего ребёнка Тирионом. Бастарда.       Тирион почувствовал, как его губы растягиваются в улыбке.       — Я польщён. Правда. Не могу сказать, что кто-либо делал такое предложение прежде.       «Серсея будет в ярости».       — Молодец, Бронн. Молодец. А сейчас к другой причине, почему ты здесь. Как там моя милая сестрица?       — Она три дня скорбела, милорд. Всё, что она делала, — это стояла в Великой Септе, глядя на священный труп короля Джоффри. Хотя ещё недавно она строила козни против тебя и твоего дела на суде. Под рассказал мне, что недавно к нему подошли несколько мужчин и предложили сделать его рыцарем, если он будет свидетельствовать против тебя.       — И?       — Он отказал.       — Это нехорошо для него, — вслух подумал Тирион. «Глупый, благородный дурак». — Лучше бы он покинул город. Поговори с моим братом, попроси его найти рыцаря, которому нужен оруженосец.       — Он уже нашёл, — хрипло сказал Бронн. — Твой брат Джейме отправил мальчика на поиски. Его и этого могучего зверя, который выдаёт себя за девку. Они вместе отправляются на поиски Семеро знают куда.       Он повернулся, чтобы посмотреть в глаза Бронна.       — А что насчёт тебя? — спросил Тирион. — Предполагаю, ты принял золото Серсеи?       Наёмник выдавил лёгкую, немного горькую улыбку.       — Её Величество хорошо мне платит.       — Я не сомневаюсь. Тогда увидимся на суде.       Бронн кивнул.       — Увидимся. Прощай, карлик.       — Прощай, наёмник.       Его шаги стихали вдалеке, оставляя Тириона тонуть в зловонии собственной мочи на ещё одну ночь. На следующее утро пришла септа, чтобы прибраться, и оставила ему деревянный ночной горшок. Тирион не мог остановить свой поток благодарности и улыбнулся впервые за всё время своего заключения, когда она предложила ему скромную пищу из хлеба и сыра на завтрак. Это было приятной заменой гнусной кашицы, которой он питался утром и вечером последние несколько дней. Ему стало интересно, имеет ли Джейме какое-то отношение к изменениям условий его заключения. «Или они кормят меня как свинью на убой?».       Он больше не ожидал посетителей и знал, что Бронну не позволено возвращаться с новостями о суде по приказу его сестры. Стражник проговорился об этом прошлой ночью. Однако…       — Ваша Милость, — услышал он человека у двери.       «Серсея, — понял он. — Пришла допросить меня. Что ж, хрен с ней». Он был немного удивлён, но не настолько, чтобы выказать сестре какое-то уважение, даже подарить ей учтивый взгляд. Он отвернулся к стене и стоял в тишине, прислушиваясь к волнениям за пределами его камеры.       — Пришла позлорадствовать? — поинтересовался Тирион, когда услышал, как скрипнула, открываясь, дверь. — Предполагаю, ты плела заговоры с того самого дня, как меня бросили в эту крошечную коробку, называемую комнатой, за преступление, которое я не совершал.       Он сжал руки в кулаки, глядя на свои ноги, отказываясь почтить её своим полным вниманием.       — Мы оба знаем, что результат этого суда не имеет значения, что ты казнишь меня в любом случае. Так скажи мне, зачем ты пришла?       С этими словами он повернулся, ожидая ответа, и с ошеломлением обнаружил, что это определённо была не Серсея.       — Я-я не знаю, — выдавил Томмен, застигнутый врасплох. Его голос был полон неуверенности. Казалось, он был готов повернуться на каблуках и прошествовать прочь из темницы Тириона, но он смягчился.       — Ох, — произнёс Тирион. — Добрый день, племянник… Ваша Милость. Могу ли я начать заново?       Томмен молча кивнул.       «Седьмое пекло, почему Томмен здесь?» — удивился Тирион. Он был наполовину убеждён, что это была какая-то продуманная хитрость Серсеи или его отца, чтобы заставить его сознаться, но мальчику едва было четырнадцать, и его вряд ли можно было назвать человеком, с которым можно было бы плести интриги.       — Почему ты здесь? — спросил он.       — Я правда не знаю, — ответил мальчик.       «Мальчик — король», — напомнил самому себе Тирион.       — Предположим, ты здесь ради приятного времяпрепровождения со своим дядей, а я наслаждаюсь компанией своего любимого племянника, — Тирион пересёк комнату и уселся на койку. — Прошу… эм… присаживайся. Добро пожаловать в мои скромные покои, Ваша Милость. Если бы я знал, что ты придёшь, я бы оделся по случаю, но…       Томмен сел рядом с ним.       — Прошу, перестань называть меня «Ваша Милость», — тихо произнёс он. — Это всё ещё так странно звучит.       Тирион рассмеялся в голос впервые за многие дни.       — Уверен, так оно и есть. Но всё же, быть королём — значит иметь свои привилегии, без сомнений.       «Ты мог бы освободить меня из этой дыры в мгновение ока, Ваша Милость».       — Дедушка выполняет большую часть работы по управлению Королевством, — сказал мальчик. — Мне нужно лишь подписывать некоторые документы и всё такое. Теперь стало так спокойно и… тихо, с тех пор как он умер.       Наступила тишина.       — Дядя, ты правда отравил Джоффри?       Тирион вздохнул. Ему никак не удастся избежать этого вопроса, который следовал за ним всюду, куда бы он ни шёл.       — Нет, — честно ответил он. — Ты видел, что произошло. Ты даже видел кубок.       — Знаю, — сказал Томмен. — Я хочу освободить тебя, но мать запретила мне, а дедушка сказал, что это было бы неразумно.       — Я был бы очень благодарен, если бы меня освободили… да, очень… но ты не должен брать на себя такую ответственность. Прислушайся к моему отцу: он, может, и злой ублюдок, холодный, как Стена зимой, но он знает, что делает, я признаю это.       Томмен глубоко вздохнул.       — Я не позволю тебе быть приговорённым к смерти из-за гибели Джоффри. А ещё мне нужен Мастер над монетой получше.       Тирион дважды моргнул.       — Что?       — Я хочу освободить тебя, дядя. Я должен.       И впервые за полнедели Тирион по-настоящему улыбнулся. «Ох, милый племянник…».       — Хорошо. Мне нужна услуга, Ваша Милость. И ты не должен никому говорить, особенно своей матери или дедушке.       Томмен размышлял об этом несколько секунд, поджав губы.       — Что это?       — Кое-что важное. Крайне важно, чтобы ты слушал внимательно. Если ты сделаешь так, как я прошу, я навечно буду у тебя в долгу, а Ланнистеры всегда платят свои долги. Ты не Джоффри, хвала Семерым, но ты должен быть твёрдым, даже жестоким, чтобы сделать это.       — Можешь не бояться, дядя. Я сделаю всё, чтобы обеспечить твоё освобождение.       — Давай ненадолго забудем о моём затруднительном положении. Так много времени прошло с тех пор, как мы нормально разговаривали. Если я не ошибаюсь, ты скоро женишься?       Томмен кивнул. «Тогда эти розы рановато выпустили свои шипы, — подумал Тирион. — Мою работу сделали за меня. Если бы я только мог выбраться из этой тюрьмы».       — Да, две недели траура по Джоффри подошли к концу. Мама провела больше недели, скорбя в Великой Септе день и ночь, но… Я не совсем…       — Тебе всё равно? — предположил Тирион. — Джофф никогда не был особо добр ни к кому из нас. Учись наслаждаться, племянник.       Томмен издал короткий, почти безмолвный писк. Тирион похлопал его по руке.       — Лорд Мейс будет одним из судей моей судьбы, да? А он…       — Ты хочешь, чтобы я убедил его, что ты невиновен?       — Именно. Сейчас это…       — Я знаю, что лорд Тирелл очень амбициозный человек, который сделает всё, что угодно, лишь бы услужить Железному Трону. И… и… он ничего так сильно не желает, как увидеть своих потомков, сидящих на нём.       Тирион был приятно удивлён ответом.       — Признаю, я необычайно впечатлён. Хорошо видеть, что мои мозги не все потрачены на ряды глупых Ланнистеров.       — Мирцелла умнее меня вполовину, — сказал Томмен. — Но я беру уроки у дедушки.       Без сомнений, лорд Тайвин предлагал Джоффри такую же «возможность», но ещё оставались коты, которых нужно было убить, и слуги, которых нужно было выпороть, и никто не мог справиться с этим лучше него.       — Я не допущу твоей смерти, дядя, — продолжил Томмен. — И я также не верю, что дедушка допустит.       — Прости мне, что я сомневаюсь насчёт последнего, Ваша Милость. Он никогда не был добрейшей душой.       «Все карлики — бастарды в глазах своих отцов».       Король вздохнул.       — Мама иногда так же относилась ко мне и Мирцелле. Она никогда не хотела нас — не должным образом — у неё уже было всё, что ей нужно, — его голос стал совсем тоненьким. — Она никогда не наказывала его за то, что он делал. Он мог убить замковых котов и выпотрошить их, чтобы посмотреть, что внутри, просто ради забавы. Он мог кидать камни в детей прислуги и сваливать вину на меня. И он мог… мог бить нас…       Это не так сильно удивило Тириона. Он видел двух шлюх, которых он «подарил» своему племяннику после аудиенции с королём. Они пришли в его комнату по просьбе короля с огромными пурпурно-чёрными синяками по всей спине, и бисеринки крови стекали по их ногам. Ему понадобился почти час и несколько чашей вина, чтобы одна из них смогла связать до кучи слова в полное предложение. Но… он и не догадывался, что жестокость Джоффри распространялась и на его собственных родственников. «Даже Серсея никогда такого не делала, — подумал он. — По крайней мере, не в присутствии отца. Джоффри был в два раза безумнее и ещё более жестоким, чем Эйрис, и в пять раз глупее», — решил Тирион.       — Знаешь, это ведь я отослал тебя, — тихо признался Тирион своему племяннику.       «Боги знают, что это уберегло тебя от куда более ужасных вещей». В те годы, которые Томмен и Мирцелла проводили в Винтерфелле, дети слуг в Королевской Гавани были забиты до полусмерти, а маленький Роберт Аррен, сын Десницы, вообще боялся отходить от матери.       Мальчик потряс головой, всё ещё не придя в себя, чтобы говорить.       — Я убедил твоего отца, что вы с сестрой слишком мягки и слабы. Что ты предпочитаешь своих котов мечу.       Томмен кивнул.       — Это был ты? Я-я-я не знаю, как отблагодарить тебя.       Тирион улыбнулся.       — Нет, знаешь. Я страшно нуждаюсь в твоей помощи, Ваша Милость. Ты станешь хорошим королём. Боги, ты ещё даже не был коронован, но ты лучше, чем он когда-либо был. Помни это.       Томмен поднялся на ноги и позвал королевского гвардейца, затем обернулся к Тириону с немного нервной улыбкой.       — Клянусь, я не позволю тебе умереть, дядя, даже если придётся самому вытаскивать тебя из петли. Я не дам им забрать тебя, клянусь Семерыми. Старыми и Новыми богами, я клянусь. Я не позволю им забрать тебя.