Золотая шерсть/A Coat of Gold

      Его разбудили колокола, играющие весёлую мелодию часами и днями, — дребезжание, которое должно было разбудить каждую душу в Красном Замке. «Чёртовы свадебные колокола. Снова».       Тирион Ланнистер прижал подушку к ушам и зажмурился, погрузившись во тьму, затем перевернулся на бок, поняв, что от этой вездесущей мелодии никуда не деться, и поднявшись на непослушные ноги, одетый лишь в халат, проковылял к стулу.       И вдруг шум затих.       — Под! — воскликнул он. — По-о-од!       Спустя несколько мгновений Тирион вспомнил, что его оруженосца здесь не было. Он ушёл вместе с Бриенной Тартской на задание в Речные земли. Скорей всего, чтобы найти девчонок Старк.       Девиз Талли гласил: «Семья, долг, честь», и его всегда восхищало, как некоторые бывают преданы второму. «Нед Старк был предан долгу, и он недолго здесь задержался. Пожалуй, это к лучшему, что леди Бриенна ушла отсюда, и Джейме вскоре последует за ней».       Какое-то время он сонно смотрел в никуда, затем поплёлся к ставням и распахнул окно в вонючий город, распростёртый внизу. Замок пробуждался: Тирион мог видеть людей в одеждах с синим петушком Свифтов, золотым древом лорда Рована и золотым рогом Мерривезеров. Даже отсюда он разглядел рыжих сира Хораса и сира Хоббера Редвинов, снова и снова обрушивающих свои мечи на чучело, а весь тренировочный двор окружала стража в красных плащах. Над сторожкой почти безвольно висели лев, олень и роза, и попытки ветра расшевелить их были тщетны. Приоткрыв окно шире, он уловил запахи свежеиспечённого хлеба и сочного бекона вместе со знакомым душком гари и дерьма. «Королевская Гавань, — подумал Тирион. — Ах, запах свободы».       За Красным Замком всё ещё звонили колокола Бейлора, а в Черноводном заливе теснились полсотни кораблей: небольшие рыбацкие лодки, перевозящие моллюски и устрицы в сетях из Расколотой Клешни, солёную рыбу и мясо из округи Чаячьего города, огромные торговые судна из Волантиса и Пентоса, везущие шафран и гвоздику из-за Узкого моря. Он видел их днём ранее, стоящих на крепостном валу, возвышающемся над гаванью, в сопровождении евнуха и лорда Гайлса Росби, пока суда медленно заполняли порт. Тирион никогда не просил снова стать Мастером над монетой, но отец назначил его, и он должен был делать своё дело. Перспектива его особо не радовала, но его желания Тайвин Ланнистер никогда не брал в расчёт.       — Милорд, — послышался снаружи тихий голос. Это был Тигетт Сарсфилд — его новый оруженосец, младший сын лорда Мелвина из Сарсфилдов. Тириону он совсем не напоминал его дядюшку. В то время как брат лорда Тайвина был упёртым и почти постоянно злым, этот румяный оруженосец с круглым лицом всегда был необычайно весёлым. — Милорд, — позвал он снова, и Тирион приоткрыл дверь. — О, милорд, — выпалил Тигетт, — если позволите, ваш лорд-отец и король приглашают вас в бальный зал королевы через два часа. Если позволите, можете позавтракать перед церемонией. Если позволите.       «Нет, — подумал Тирион, — но мне всё равно придётся пойти».       — Спасибо, — ответил он, кивая на груду красного с золотым тряпья в руках оруженосца. — Полагаю, это моя одежда?       — О, — выдавил мальчик, — да. Да, это она. Но служанкам нужно ушить её для вас, если позволите.       — Разве она не была специально пошита для меня?       Тигетт кивнул.       — Была, милорд.       — Тогда я не вижу причин, почему она не должна мне подойти, — сказал он. — Отошли служанок, Тиг, и найди себе какое-то развлечение на день. Может, я и просто карлик, но со многими вещами я прекрасно справляюсь сам. Иди и посиди со своими друзьями, найди шлюх или кого-то ещё.       — Милорд, — выпалил мальчик, — я ещё мал для такого.       — Сколько тебе лет?       — Четырнадцать, милорд. Мои именины через четыре месяца.       Тирион мог бы сказать мальчику, что тот уже достаточно взрослый, но затем он вспомнил.       — Хм-м, ты прав, Тиг. У меня, должно быть, развилось некоторое недоверие к женщинам. — «Шая. Серсея». — Основательное недоверие. — «Тиша». — Но всё же, ты не так мал для выпивки у тёплого очага: эта свадьба может быть ужасно утомительной для такой молодой души, как ты. Смею предположить, что ты скорее предпочтёшь хороший яблочный сидр, рыбу или рагу из оленины, чем двадцать одно блюдо, которое мне предстоит вынести.       Он на мгновение подошёл к столу, а затем вернулся с приличной жменей медных пенни, которую тут же высыпал в ладошки мальчика.       — М-милорд…       — Здесь достаточно, чтобы составить парочку драконов, так что используй их с умом, храни в безопасном месте и особо не рискуй, но и не мешкай. После наступления темноты Королевская Гавань — не самое безопасное место даже для храбрейших из людей. Ты свободен.       — С-спасибо, милорд, — выдохнул Тиг. — К-когда я буду пить, я вспомню вас. Это было странное заявление, но Тириону нравилась мысль.       — А я буду думать о тебе, оруженосец, когда доберусь до своей чаши, — ответил он. — Мне уже следует начать напиваться. Надеюсь, это заставит день пройти быстрее.       «И я должен быть арестован за цареубийство, — мог бы сказать он. — Ради богов, беги из этой помойной ямы». Но Тиг уже ушёл.       Он осушил чашу дорнийского вина, а затем ещё одну. За окном солнце поднималось всё выше, так что он отвернулся от слепящих лучей. Служанки не пришли. Он искупался в лимонной воде, от которой, скорее, несло лошадиной мочой. Тирион выбрался из медной ванны и оделся в наряд, оставленный Тигом. Клетчатый дублет был сливового с золотом цвета, крошечные узорчатые квадратики украшали одеяние от воротника до бёдер. Из зеркала на него глядел уродливый карлик с половиной носа, так пёстро одетый, что выглядел он ещё большим дураком, чем Маслобой. Тирион привык быть уродливым карликом с половиной носа, но одежда выглядела чертовски смешной. Он спас ситуацию вельветовой туникой, которая полностью скрыла это недоразумение, и начал спускаться по лестнице, более чем довольный собой.       Когда он вошёл в бальный зал, взгляд отца был неодобрительным, но в этом не было ничего нового. Сегодня лорд Тайвин не надел золотые цепи, положенные ему по должности, но золотой знак Десницы был гордо приколот к его груди.       — День добрый, отец, — беззаботно поздоровался Тирион. — Вижу, вы принарядились для празднеств и выглядите так, как и должен львиный лорд. Боюсь, что мой оруженосец случайно оставил одеяние Лунатика на моём туалетном столике. Нашему дураку придётся пойти нагим.       — Избавь меня от своего унижения, Тирион. У меня нет времени на твои мелкие шуточки. Лучше бы тебе найти того, у кого оно есть.       — Как прикажете, отец. Думаю, мне следует найти для себя компанию шлюх: кажется, им приходятся по нраву мои маленькие шуточки.       — Тогда иди, — резко ответил лорд Тайвин. — Меня не интересует, чем ты занимаешься.       Его заявление застало Тириона врасплох, и во второй раз за это утро ему пришлось противоречить самому себе.       — Ах, дорогой отец. Боюсь, я вынужден вас разочаровать — шлюхи меня больше не интересуют.       — Это вряд ли, — ответил ему отец. — Даже в таком случае, если я застану тебя в постели с одной из них, то следующей в твоей кровати будет леди Стокворт.       — Лоллис? Но она…       — Леди Танда.       — А-а.       Танда Стокворт была стара, ей минуло шестьдесят. Тирион считал, что по дороге на церемонию она, скорее всего, отдаст душу богам. Даже если так, подобная перспектива его не прельщала. Тайвин Ланнистер обычно не угрожал впустую. После этого он отошёл от отца, чтобы занять своё место за высоким столом — рядом с Серсеей. Королева-мать носила высокий стоячий воротник чёрного цвета и кушак поверх красного платья. Долгое время они делали вид, что не замечают друг друга. Тирион успел похрустеть пальцами, начал насвистывать «Рейны из Кастамере», а затем наполнил свою тарелку завтраком с общего стола. Он положил большие куски окорока, яблочные пирожные с маслом, мёдом и черничным вареньем, дорнийские кровяные сосиски и яйца, приготовленные с огненными перчиками. Они с Серсеей прилагали всевозможные усилия, чтобы не разговаривать, но когда они вдвоём потянулись за графином с вином из дымной лозы, и их руки на краткий миг соприкоснулись, она неожиданно отпрянула.       — Мои извинения, дражайшая сестрица, — сладко пропел Тирион и наполнил её бокал прежде своего. Она осушила его до того, как он опустил графин на стол.       — Вино слабое. Налей мне ещё, — приказала Серсея. — Пожалуйста.       Он налил.       — Думаешь, выпивка это прекратит?       — О чём ты? — спросила она.       Тирион со вздохом сделал глоток из своей чаши. Она была права — вино слабое.       — Боль.       — Что ты знаешь о боли? — голос её был холодным, отстранённым, а взгляд смотрел сквозь него, внутри — лишь пустота.       — Я знаю, что такое боль, Серсея. Знаю, что ты чувствуешь, когда теряешь того, кого любил.       — Не так, как я.       — Нет, — признал он. — Не так.       Она фыркнула.       — Конечно нет. Потеря шлюхи не идёт ни в какое сравнение с потерей ребёнка. Ты не можешь винить обстоятельства или богов. Это был злой умысел. Это была цена.       Он хмуро взглянул на сестру.       — Цена за что?       — За то, что мы натворили, — ответила она. — Ты и я. Мы. Наши грехи. Всё имеет свою цену. Но они узнают, — на её лице отразилась решительность, и в одно мгновение в её глазах вспыхнуло безумие, которое затем угасло. — Я сожгу их всех, — холодно произнесла она. — Пока не останется ничего, кроме пыли и пепла, а потом я сожгу их снова. Они точно так же прочувствуют, что это такое. Они узнают, что Ланнистеры всегда платят свои долги. — Тирион снова наполнил её чашу. Серсея благодарно выпила. — Этого не должно было случиться, — сказала она, обращаясь скорее к себе, чем к нему.       — Я знаю.       — Нет, не знаешь. И никогда не узнаешь. Скажи мне, он выглядит счастливым? — она кивнула через стол, где Томмен болтал и смеялся с Мирцеллой и её женихом принцем Тристаном, Красным Змеем и его любовницей, кричащими почти на весь сад близнецами Кивана, внуком тётушки Дженны Таем, мальчишкой Пламмом и этим парнишкой Пеклдоном. — Это никогда не предназначалось ему, — продолжила Серсея. — Это предназначалось Джоффу. — «Друзья никогда не интересовали Джоффри», — подумал Тирион. — Корона, почести — всё это. И я видела его, держала его… и сейчас это всё перешло Томмену. Что, если… что, если… если всему виной корона? Вдруг это она заставила Джоффа творить все эти вещи? Что, если он станет, как…       — Не станет, — перебил её Тирион со всем убеждением, на которое был способен. — Томмен — хороший мальчик, он милый. Джоффри никогда… у него никогда не было доброты Томмена, никогда…       — Я знаю. Конечно я знаю. Но что, если он слишком… слишком добр, чтобы быть королём? Слишком мягкий? Даже слабый? Настолько, что они насмехаются над ним за его спиной?       — Поэтому Роберт отослал его в Винтерфелл…       — О, этот мерзавец! — неожиданно огрызнулась она. — Роберт был жирным пьянчугой, и чертовски хорошо делал то, что чертовски ему хотелось. По крайней мере, никто из моих детей не станет таким же, — мгновение её злости прошло. — А теперь… отец говорит, что я всё ещё гожусь на брак, Тирион. Он желает отослать меня на Утёс или хочет, чтобы я вышла замуж за этого калеку Уилласа Тирелла в Хайгардене, а что касается тебя…       Он отпил вина.       — Отец сделает что угодно, дабы заполучить истинного наследника. Невзирая ни на что.       — Он и твоего сына заберёт, если ты зачнёшь одного, — заметила она. — Он вырвет его из рук матери, как только он вылезет из её утробы, и начнёт кормить его историями о своём величии, дабы раздуть собственную гордыню. Твой сын, если он у тебя когда-либо появится, станет наследником отца. Поскольку отец жаждет его. Отец хочет, чтобы Томмен был его королём. Он поучает его на всех своих уроках и отбирает любую радость, что была в жизни мальчика. По ночам его мучают кошмары. Я знаю это. Об отце и о вещах, которые он принуждает его делать — порка, возможно. — «Скорее, его кошмары о Джоффри», — подумал Тирион. — Я не позволю ему отобрать моего мальчика, Тирион, — сказала она. — И Мирцеллу тоже. Я пыталась просить Джейме, но… отец его отослал.       — Пожалуй, это к лучшему, — ответил он. — Если бы он узнал…       Серсея снова наполнила бокалы им обоим.       — Я не позволю ему. Я сожгу этот дом дотла, если он попытается что-то предпринять. Но… я не могу сделать это в одиночку, — она сделала глубокий вдох. — Тирион… я знаю… я знаю, что ты не… не… — ещё один судорожный вздох, будто она изо всех сил пыталась убедить саму себя, — я знаю, что ты не отравлял Джоффа.       Она надеялась, что он отнесётся с сочувствием к её положению. «К чёрту Серсею. К чёрту их всех».       — Очень, блять, вовремя, — прошипел он. — И ты бы смотрела, как катится моя голова? Сидела бы там и смеялась? Теперь пытаешься обыграть меня правдой, когда понадобилась моя помощь? Что ж, катись к чёрту, Серсея. Ты и сама можешь найти херов выход из этой ситуации.       Она выпрямилась, судя по всему, сомневаясь, злиться ей или умолять, и тогда напряжение неожиданно спало, и вокруг наступила тишина. Король снова сел за стол, а Десница стоял перед ним — внушительный и строгий, как всегда. «Подарки, — подумал Тирион. — Ах, утеха утех». Лорд Тайвин щёлкнул пальцами, и вошли четыре стражника Ланнистеров, таща тяжёлый сундук из розового дерева — почти такой же высоты, как и сам Тирион, и, несомненно, тяжелее. Даже со своего места он увидел, как засияло содержимое, когда стражники открыли сундук и вытащили пластинчатое одеяние, инкрустированное рубинами и янтарными драгоценными камнями. На нагруднике бок о бок стояли лев и олень с глазами-изумрудами. Там был и большой шлем, увенчанный маленькими оленьими рогами, вырезанными из позолоченного дерева. Тирион не мог не оценить красоту этого одеяния, так же, как и не мог не восхититься золотой бронёй Джейме.       — Я приказал лучшим оружейникам Королевской Гавани изготовить это для вас, Ваша Милость, — произнёс его отец.       Кивнув, Томмен протянул руки, чтобы принять шлем. Он взглянул на него и улыбнулся с выражением странной гордости, промелькнувшей на его лице. Тирион заметил стоящую рядом с ним совершенно спокойную Серсею — в её чертах ни капли былой ярости. «На нагруднике олени, — подумал он. — Правда уничтожит нас всех, как пить дать, а короля — больше всего». Он потянулся было за вином, но Серсея придержала его для себя, так что ему пришлось довольствоваться наполовину пустым графином эля, который он с жадностью осушил. Лорд-отец одарил его суровым взглядом.       С тяжёлым вздохом Тирион поднялся на ноги и проковылял к собственному подарку, тут же пожалев, что не переложил хотя бы эту обязанность на Тига, ибо книги тянули руки к полу, словно свинец, а уронить их под ноги королю он не мог, но всё же не рассчитал, и тяжёлая стопка с громким хлопком обрушилась на пол. Сидящие за столом подскочили, а лорд Мейс Тирелл издал придушенный возглас, который попытался замаскировать громким кашлем.       — Я надеялся преподнести вам «Жизни четырёх королей», освещённые самим Великим Мейстером Каэтом, — пояснил Тирион с едва заметным смешком. — Увы, в Королевстве оказалось ограниченное количество копий именно этой книги.       Король громко рассмеялся, и придворные подхватили его смех. Кроме Серсеи, которая сидела прямо и неподвижно на своём стуле, проглотив злые слова, вертящиеся на кончике языка.       — «Мир льда и пламени», — прочитал Томмен серебряную надпись на кожаном переплёте лежащего на самом верху тома. — «История Семи Королевств от Завоевания Эйгона до Войны Пяти Королей».       — Да. Я попросил мейстера Яндела из Цитадели прислать мне одну из двух копий, существующих на свете, а само писание принадлежит его перу.       — «Танец с драконами: настоящая история», «Правление короля Визериса, Первого от своего имени», «От плоти дракона: история дома Таргариенов».       — Писанина предателей, — пробормотал Мейс Тирелл.       — Мудрые книги, написанные мудрыми людьми, — добавил сир Киван Ланнистер.       — Увлекательные, на мой взгляд, — сказал Тирион. — Драконьи лорды были королями почти три столетия. Многие были безумцами, но некоторые — великими людьми. Чтобы быть по-настоящему великим королём, нужно научиться понимать неудачи своих предшественников, как и их успехи.       — Спасибо, дядя, — с благодарностью произнёс Томмен. — Мне следует оберегать мудрость, как вы меня учили.       Тирион поклонился и отошёл, прикладывая все силы, чтобы оттащить тома обратно. «Если бы он принял решение уничтожить их, это бы заняло некоторое время». Судя по весу, «Правление короля Визериса», должно быть, было сделано из цельного металла. Следующим представлял свой подарок Мейс Тирелл: великолепного, грациозного, выращенного в Хайгардене чёрного боевого коня, которого привёл слуга. Конь встал на дыбы, едва не сбив с ног человека Тиреллов, а затем был осторожно выведен прочь на радость сиру Осмунду Кеттлблэку. Лорд Тирелл преподнёс сёдла и шпоры, подходящие друг другу, и засыпал их другими дорогими побрякушками: кольцами, драгоценностями, медальонами. Пакстер Редвин показал королю чертежи новых кораблей, которые строились на Арборе, с такими именами, как «Король Томмен», «Прекрасная Серсея», «Великий Лев» и «Лорд Тайвин». Модель обещала быть в два раза больше, чем «Молот» короля Роберта, который был уничтожен на Черноводной.       Матис Рован преподнёс своему сюзерену богато украшенный щит из рябины и дуба; принц Оберин от имени дома Мартеллов подарил королю дорнийское прогулочное судно; сир Гарлан Тирелл подарил своему новоиспечённому брату чудесную пару чёрных сапог для верховой езды и плащ, а от сира Лораса ему достался гибкий охотничий лук из золотого дерева. Мать преподнесла жениху кинжал с рубиновой рукоятью и церемониальный плащ. Тирион заметил, что это был не тот старый рваный плащ, который Джофф накинул на плечи своей хайгарденской невесты, но новенькая накидка с золотым львом и ониксовым оленем, мастерски вытканными на красном и золотом полях.       Лорд Тайвин подождал, пока они все не закончат, прежде чем подойти к своему внуку. В руках он держал длинный меч в ножнах из маслянисто-красной кожи и вишнёвого дерева, усеянные головами золотых львов. Рукоятка была выкована в форме золоченных оленьих рогов, а в центре сверкал большой рубин, размером с голубиное яйцо. По всей длине меча сталь переливалась красным и чёрным. Король быстро вытащил его из ножен и на мгновение застыл, поражаясь своему подарку.       — Благодарю, дедушка, — тихо произнёс Томмен.       За спиной короля послышался голос Джейме:       — Будьте с ним осторожны, Ваша Милость.       — Нет ничего острее валирийской стали, Ваша Милость, — услужливо вставил Пицель.       — Да, — кивнул лорд Тирелл. — Он определённо острый.       «Хорошо подмечено, милорд», — с иронией подумал Тирион.       Томмен удивлённо взглянул на него, позволив солнечным лучам скользить по гладкой поверхности рубинового клинка.       — У него есть имя?       — Вдовий Плач, — ответил лорд Тайвин. — Дерзкое решение вашего брата-короля. Однако я полагаю, вы хотели бы избрать другое имя. Имя, которое бы подошло королю?       Серсея нахмурилась.       — Сын мой, возможно, тебе следует сохранить имя меча в память о твоём дорогом брате, — она выдавила фальшиво-услужливую улыбку.       Томмен обернулся к Мирцелле, и на короткое мгновение их взгляды встретились. Затем, спустя долгое время, король поднялся со своего места.       — Несущий Закон! Я нарекаю этот клинок — Несущим Закон.       — Хороший выбор, Ваша Милость, — произнёс лорд Тайвин со смутным намёком на улыбку.       Лунатик делал «колесо» по столу в отдалении. «Однако наибольшие дураки — здесь», — подумал Тирион, как только празднество продолжилось.       Когда пришло время свадьбы, он рано отправился в королевскую септу. Тиреллы хотели снова провести церемонию в Великой септе Бейлора, но Тирион с отцом быстро решили, что Тиреллы, нахрен, сами могут за это заплатить, если им уж очень хочется.       Как ни странно, леди Оленна согласилась. Так что именно золото Тиреллов оплатило сверкающую кристальную корону Верховного септона, и золото Тиреллов было ответственно за смехотворную семиконечную люстру, что освещала септу, словно в неё вторглась тысяча светлячков. Невеста была одета с ног до головы в шелка цвета слоновой кости и мирийские кружева, а короной ей служил браслет из хрустальных роз. Вокруг шеи покоилось ожерелье из бриллиантов, а посередине — одинокий кроваво-красный драгоценный камень. Она зашла в септу в накидке служанки зелёного цвета Тиреллов с настоящими золотыми розами, вшитыми в ткань по кайме. С высоко поднятой головой, словно павлин, рядом с ней шёл Мейс Тирелл. Тирион стоял подле Мирцеллы, которая была одета в красивое малиновое платье и розовый шёлк, и дорнийскими принцами, которые оба выглядели величественно в красном и золотом. У алтаря между золоченными статуями Отца и Матери стоял в ожидании король в дублете цвета чистого золота с красным поясом, перекинутым через плечо. Тирион мог бы проспать все семь благословений, а мог бы пересказать их наизусть. В какой-то момент ему стало интересно, что произошло с Сансой Старк, но затем его мысли обратились к другой, и это было слишком болезненно, чтобы выдержать.       — У нас новая королева, — сказала Мирцелла, когда всё наконец-то закончилось. — Однако, позволю заметить, нас бы спасло от многих бед, если бы статуя Матери просто свалилась и придавила бы всех Тиреллов.       — Признаюсь, никогда об этом не думал, любимая моя племянница.       — Боюсь, у моей принцессы слишком живое воображение, — вставил принц Тристан. — И за это я люблю её ещё больше.       «Однажды у меня тоже было живое воображение, — подумал Тирион. — Хотя, скорее, всегда. Я воображал себя высоким, красивым, прославленным турнирным рыцарем. И мечтал я о девице, такой же прекрасной, как лето, с солнечными лучами, запутавшимися в её волосах, и о доме у моря, чтоб лежать там с дочкой фермера и быть счастливым. Я мечтал о Тише, племянница, — хотел бы сказать он. — И глянь, куда меня это привело…».