Бледные очертания сердец

      Преодолев порывы пронзающего ветра в лицо и скрывшись на перекрёстке, мы назначили встречу у омрачающего душу бара. Вероятнее всего, это впечатление сложилось у нас из-за людей, посещающих это в некоторой степени дурное заведение. В каждом из этих пьяных и одурманенных людей я находил некое подобие себя. Холод, дорогой виски со льдом, экстази и изредка танцующие, поистине влюблённые пары. В моей жизни помимо бешеных воплей фанаток и морфия это место возвысилось на полноценный уровень ощущения того, что ты жив. Здесь можно достать наркотики, рассказать о своей жалкой жизни пьяным душам, которые вполне способны зажечь снова спичку надежды и веры в то, что ты не одинок, пусть даже на секунду.       Этот бар всегда мрачен, обнажённая дама на стойке вызывает всплеск гормонов, подростки вроде меня в грязной одежде играют на гитаре с полупустым кошельком, музыканты на пике своей молодости чувствуют и овладевают скрипкой.       Ожидая ребят в баре, мысли о концерте вновь прожгли мой разум. Выпив ром со льдом, я направился в уборную и мгновенно получил сообщение от неизвестного номера, которое гласило: "Если через час не принесёшь 15000 баксов, в употреблении морфия не будет необходимости. Агент ожидает в 02:30 в самом призрачном парке Сиэтла у тусклого фонаря. Не вздумай обмануть мой чистый разум. В противном случае твоя красотка дорого заплатит за ошибки твоего сумасшествия". Мысль о её смерти обрела боль в запястье и, словно, пылающий огнём меч полоснула по моему дешёвому эгоизму. Нет. Не допущу этого. Сегодня смерть принадлежит мне. Сегодня я сам овладею ей. Смерть протянет мне свои длинные костлявые руки и прижмёт к себе, заманит в свои холодные объятья, растворяя моё тело до скелетообразного состояния и сделает пригласительные на прекрасное представление, в котором мою минувшую жизнь плоть заколотят ржавыми гнилыми досками и гвоздями в самый красивый гроб. Не жалея последней капли крови, смеясь громче всех, эти люди будут выполнять свою работу добросовестно, плотно заколачивая доступы кислорода в моём гробу и становясь от этого жизнерадостней, приобретая всё больше сил.       Порой мне казалось, что мысль о моей смерти придаёт всем силу, радость, парящие мечты о спокойной жизни спускаются на землю, ведь нет того человека, который ранее доставлял всем проблемы и неприятности. Плевать, что произойдёт с моей паршивой жизнью, но я не позволю ей сдохнуть. Я вышел из уборной, мимолётно продумав про себя план действий. Мой взгляд упал на пьяную женщину средних лет, рядом стоял её маленький сын, дёргая за руку и слёзно умоляя о том, чтобы они поскорее отправились в тёплый домик к папе и сестрёнке. Но она лишь кивала и улыбалась, делая кокаиновые дорожки. Оказалось достаточно нескольких секунд, чтобы возненавидеть эту суку. Я выбежал из бара, чувствуя порывы леденящего ветра в капюшон и услышав звонок Кристианы.       — ..Ты где, чёрт побери!? Наш выход через час, а сейчас репетиция.       — Прости, я не могу...Скажи ребятам, что я не буду выступать.       — Что? Почему? Фрэнки, я прошу тебя, расскажи в чём дело, я помогу тебе..       — Мне нужны деньги. 15000 баксов. Нет времени объяснять, для чего.       — Подожди.. У Джимми есть эта сумма на карточке, я попробую стащить её с куртки, — её голос дрожал и слышалась неуверенность и болезненная фальшивая надежда.       — Встречаемся у кирпичной стройки. Спасибо, я в долгу не останусь.       — Иду, пока.       Я не спешил радоваться и предчувствовал что-то неладное. Подвох, прикол, розыгрыш — что-то в подобной степени. Кристиана именно сегодня была чересчур смела и рискованна, что насторожило меня. Добежав до дома, я вспомнил пароль от отцовского сейфа и выгреб жалкие 5000 долларов. Местонахождения всех спрятанных денег всплыли в памяти и я кое-как насчитал в итоге 7000 баксов.       Отключив телефон, я взглянул на наручные часы и понял, что до встречи с неким агентом осталось чуть более 5 минут. Шум изящных крон деревьев, туман, густой дым заволокли небесную синь. Стрекотание кузнечиков в траве и свет устрашающей луны сопровождали мой путь. Сердце колотилось, ноги сами несли себя в тот самый парк. Я присел на мокрый асфальт, оперевшись о столб фонаря и закурил. Неожиданно боль утихла и я восторгался приливам эйфории, ожидая незнакомца. Манящие звёзды в небе таили в себе двусмысленность и будто смеялись над жизнью внизу. Суета, спешка, презрение и ненависть, чудовищные поступки дерьмовых людей, а звёзды отличались спокойствием, омертвелостью и вечностью. Тут подъехала тёмная машина, в салоне которой сидела связанной моя спасительница и двое амбалов.       — Ну, здравствуй, дружище, — суровый мужской голос и его чёрная тень приводили тело в состояние ступора и ужаса одновременно, — Полагаю, ты не обдурил меня, значит, твоя красотка пока может насладиться проникновением кислорода в её тело, — он хлопнул меня по плечу, отчего я быстро поднялся и попытался изучить черты его пустого, чёрного силуэта, найти нечто знакомое в его фигуре и облике. Но все оказалось тщетно. Я видел лишь призрачное, тёмное лицо незнакомца.       — Конечно не обдурил, — уверенно засмеялся я, протягивая в густой темноте купюры.       — Ты не заслужил моего доверия, малолетний ублюдок. Я пересчитаю, — его голос звучал более твёрдым.       — Валяй. Я помолюсь за тебя, — я резко ударил его в грудь, красотка успела освободиться и бросить мне ствол.       Я прикончил амбалов. Мы не обмолвились ни словом, Никки лишь крепко обняла меня и поцеловала в щеку, слёзы дополняли всю неловкость и сентиментальность ситуации. Взяв друг друга за руки, мы бежали. Бежали в неизвестность. В никуда. Навстречу музыке, любви, свободе. Навстречу безумию и ослепляющим глаза огням фонарей. Я закрыл глаза и наслаждался моментом, стараясь запомнить его детально. Я признался себе в том, что это единственное воспоминание, приносящее счастье в здравом рассудке. Нас ничего не останавливало. Мы хотели познать оттенки пустоты, попробовать на вкус грусть, раствориться в красках отчаяния и меланхолии, вдохнуть печаль и ощутить одиночество, знакомое до боли. Некогда эти мгновения станут для меня вечностью, когда я осознаю, что утонул в несуществующей любви и отдал искорки тепла и верности единственной Никки. Все эти моменты будут утеряны с последним дождём, но я всем сердцем чувствовал, что фонари никогда не угаснут. Они остались в моей душе пылать замыленными огнями, но даже время неподвластно над мерцающими фонарями. Ничто не разрушит нашу вечность.