Только ночи страшны от того, Что глаза твои вижу во сне я...

Я уснула на поле битвы, В самом центре кровавой бойни, Среди раненных и убитых, Полежать хотелось спокойно. Всё равно нет смысла бороться, Я и так давно уже пала, Я уснула, выключив солнце, Потому, что очень устала. (с) Flёur Большой зал Хогвартса был залит ярким солнечным светом, и пятикурсники, сдающие заключительный экзамен по истории магии, рассеянно щурились, припоминая ответы на заковыристые вопросы своих экзаменационных билетов. Песок в больших песочных часах на преподавательском столе почти пересыпался в нижнюю чашу, и Гермиона, завершившая свою работу несколько минут назад, перепроверяла ее уже во второй раз. Вдруг в тишине, нарушаемой только монотонным скрипением перьев, раздался громкий крик, девушка обернулась и увидела Гарри, который вскрикнув, неловко упал из-за парты на каменный пол. Пожилой экзаменатор под руку вывел его из зала, и Грейнджер еле удержалась от того, чтобы не кинуться на помощь другу. С трудом дождавшись окончания экзамена, они с Роном бросились на поиски Гарри и наткнулись на него на площадке мраморной лестницы. На их нетерпеливые вопросы он срывающимся голосом рассказал, что уснул на экзамене и видел, как Волан-де-Морт схватил и пытал Сириуса в Отделе тайн Министерства магии. Гермиона похолодела от охватившего сердце липкого ужаса. Гарри продолжал что-то говорить, спорить с Роном по поводу плана проникновения в Министерство, а она застыла в молчаливом оцепенении, не веря, что это может случиться сегодня. Она еще не готова, она не знает, как уберечь Сириуса от смерти. Что-то было не так, она не понимала в чем дело, но было в словах Гарри что-то неправильное, неестественное. Слова вырвались изо рта Гермионы сами собой, будто помимо ее воли: - Его там нет, Гарри. - Что? Наконец-то, она поняла! Она не чувствовала, что с Сириусом что-то случилось. Со всем ее обостренным восприятием Блэка и мистической связью, созданной фамильным браслетом, она не чувствовала никакой угрожавшей ему опасности. Но она не могла объяснить это Гарри, он не поверил бы ей, он был так же уверен в своей правоте, как и она в своей. Гермиона попыталась привести логические доводы, как то, что Сириус не стал бы покидать Гриммаулд Плейс, а Волан-де-Морт никак не мог проникнуть в Министерство посреди бела дня, и скорее всего, просто заманивает его в ловушку. Но Гарри посмотрел на нее практически с ненавистью и все ее слова воспринимал в штыки. Несмотря на это девушка была полна решимости убедить друга не покидать Хогвартс. В ее душе зашевелилось мерзкое предчувствие, нашептывающее ей, что если они отправятся в Отдел тайн, то произойдет что-то ужасное. В конце концов, с помощью подоспевших Джинни и Полумны, ей удалось хотя бы уговорить его проверить через камин в кабинете Амбридж, дома ли сейчас Сириус. Его, вопреки ее ожиданиям, дома не оказалось, и Кричер подтвердил догадки Гарри, что он отправился в Отдел Тайн, и добавил, что «молодой хозяин» не вернется оттуда никогда. Она жалела, что раньше не рассказала Гарри, Дамблдору, хоть кому-нибудь еще о своих снах, кто мог бы сейчас помочь, подсказать, что делать. Но было поздно, говорить об этом друзьям было некогда, да уже и не помогло бы, а только вызвало бы лишнюю панику. А потом события завертелись как снежный ком, и она оказалась всего лишь маленькой пешкой в чужой игре, неспособной ни на что повлиять. Борьба с членами Инспекционной дружины, путешествие по темному Запретному лесу без палочек и в компании Амбридж, нападение кентавров, неожиданное появление «маленького» братца Хагрида, полет на невидимых ею фестралах, проникновение в неожиданно пустынное Министерство Магии, круглая черная комната с вращающимися дверями, подсвеченными синими огнями… Девушке казалось, что все это происходит не с ней, ее предчувствие, надрываясь, кричало об опасности, в сердце закралась тревога, и эта тревога все разрасталась с каждым шагом по загадочному Отделу тайн. Но к чему Гермиона совершенно не была готова, так это к тому, что находилось за второй черной дверью, которую они открыли из дюжины одинаковых. Они оказались на вершине крутых каменных ступеней, амфитеатром идущих вокруг всей комнаты, внизу возвышалась каменная платформа, а на ней была… арка… чертова каменная арка, древняя и ветхая, покрытая трещинами, с изорванным черным занавесом, арка, которая так часто снилась ей в кошмарах, арка, в которой исчезнет Сириус. Гермиона застыла в оцепенении, слезы навернулись на ее глаза, она упала бы в обморок, если бы не зудящая мысль в ее опустошенном сознании, кричавшая ей, что надо что-то делать, и стоя на месте, Сириусу уж точно не поможешь. Занавес колыхался, несмотря на то, что не было ни малейшего движения воздуха, и это было по-настоящему жутко. Гарри обходил платформу по кругу и что-то бормотал про доносящийся из-за занавеса шепот, она схватила его за руку и напряженным голосом сказала: - Пойдем отсюда, Гарри. Он не слушал ее, вырывая руку и ища источник шепота, и тогда девушка сорвалась на крик: - Гарри, мы пришли сюда ради Сириуса! Парень опомнился, из его глаз пропало отсутствующее выражение, и они решительно отправились на выход. В следующей комнате сиял и искрился какой-то бриллиантовый свет, она была посвящена времени и оказалась именно той, что искал Гарри. Он решительно вел их вперед, в зал с бесконечными стеллажами, заполненными маленькими стеклянными шариками, но в том месте, где во сне он видел Сириуса и Волан-де-Морта, было пусто. Только шарик с написанным на ярлыке именем Гарри. - Не трогай его, Гарри! – резко крикнула Гермиона, но он не послушал ее и, сняв с полки шарик, вгляделся в него. И тут за их спинами раздался холодный голос: - Очень хорошо, Поттер. А теперь повернись, медленно и без глупостей, и отдай его мне. Обернувшись, девушка увидела Люциуса Малфоя в компании Пожирателей смерти. С ужасом она узнала в одной из фигур в черных плащах Беллатрису Лестрейндж, которая убивала Сириуса в ее сне каждую ночь. Арка… эта женщина… этого просто не может быть… А потом началась безумная неравная драка с толпой Пожирателей смерти. Но выкрикивая каждое заклинание, уворачиваясь от летящих в нее зеленых лучей, Гермиона думала о Блэке. Его не оказалось здесь, но тревожное предчувствие не успокаивалось, а наоборот нарастало, делая девушку неуверенной и неловкой. Когда они выбежали в зал времени, она зацепилась развевающейся от бега мантией за шкафчик с Маховиками времени, грохнулась на пол и неосознанно схватила один из них дрожащей рукой. Через несколько секунд в зал ворвались их преследователи, и шкафчик разбился вдребезги, опять восстановился, опять разбился и пошел по новому кругу. А еще через пару минут Пожиратель, которого Гермиона только что поразила немотой, взмахнул палочкой, и язык пурпурного пламени полоснул ее по груди. Она удивленно всхлипнула и упала на пол, больше ничего не видя, не помня, не чувствуя… Сознание медленно возвращалось к Гермионе, лежащей на холодном полу. Она с трудом вытащила из-под себя онемевшую руку, на которой лежала, и поморщилась от пронзившей ее боли в груди. Она посмотрела на свою мантию и обнаружила на ней зигзагообразный порез. Кровотечения не было, но боль была настолько сильной, что темнело в глазах. Правое запястье неприятно покалывало, девушка перевела на него взгляд и догадалась, что обязана своим исцелением браслету Блэков, который слегка потемнел на ее руке, словно забрав на себя часть поразившей ее темной магии. Она села и оглянулась вокруг, не понимая, как оказалась здесь. Она была в первой комнате, куда они заходили в Отделе тайн – в комнате с мозгами. На полу лежали бесчувственные тела Джинни, Рона и Полумны. Грейнджер вскрикнула и бросилась к друзьям, они были живы, но помочь она им ничем не могла. Гарри и Невилла нигде не было. Она тяжело втянула воздух, дышать было невыносимо больно, подобрала с пола чью-то палочку, не найдя своей, и отправилась на поиски. Девушка приоткрыла одну из дверей и решительно зашла в нее. Если сражение где-то и продолжалось, то явно не здесь. Круглая комната встретила ее тишиной и закрытыми черными дверями. Пока Гермиона лихорадочно соображала, в какую из дверей войти, одна них приоткрылась, и из нее вышел Ремус Люпин, он пошатывался, и глаза его были полны боли. Она бросилась ему навстречу и испуганно вскрикнула: - Гарри?! - Он в порядке, - устало ответил мужчина, - Дамблдор отправил его порталом в Хогвартс и велел мне найти раненых, пока сам разговаривает с Фаджем. - Тогда… Что случилось? Люпин опустил глаза и вполголоса произнес: - Сириус… - Что с ним? - спросила она дрожащим голосом, желая зажать уши руками, только бы не слышать ответ, который уже знала. - Белла… Оглушающее… Он упал в арку… За занавес… Его больше нет, – с трудом выговаривает Ремус. Гермиона смотрит на него остекленевшими глазами и чувствует, как что-то рвется и ломается внутри нее, пылает адским пламенем, выжигая остатки души и все лелеемые ею мечты и надежды. «Мерлин, как же больно, наверно больнее, чем Круцио», - думает она краем опустошенного сознания и слышит какой-то дикий пронзительный крик. Он режет ей уши, и она может думать только о том, чтобы он прекратился, пока не понимает, что кричит она сама. Кричит, лежа на полу, посреди черной комнаты с ее бездушными безразличными синими огнями, придерживаемая заботливыми руками Ремуса. Она замолкает и смотрит на него бессмысленным взглядом: - Отведите меня к этой арке, - хриплым сорванным голосом говорит она. - Гермиона, это бесполезно. Ты уже не сможешь ему помочь! – настойчиво говорит Люпин, помогая ей подняться. - Я хочу ее увидеть! – взрывается девушка. - Нет, - тихо и серьезно отвечает он таким тоном, что она понимает - спорить бесполезно. Она, пошатываясь, идет к ближайшей двери, Ремус окликает ее, но она равнодушно отмахивается от него: - Я просто хочу побыть одна. Все наши там, - и она махает рукой в сторону приоткрытой двери, из которой недавно вышла. Перед ней снова комната с мерцающим светом. Гермиона закрывает за собой дверь, садится на пол и наконец-то разражается рыданиями. Она проклинает себя за то, что не смогла уберечь любимого, не смогла уговорить Гарри остаться, так нелепо подставилась под заклинание… Она была готова сделать все, чтобы спасти его, и не смогла, провалявшись без сознания, пока он погибал за своих друзей. Сириус… гордый и отчаянный, сильный и страстный, нежный и заботливый… он стал для нее всем за эти два года. Это несправедливо! Он не заслужил этого! Он, выдержавший двенадцать лет Азкабана, сбежал оттуда, чтобы так нелепо погибнуть от руки собственной кузины? В голове промелькнула нелепая мысль: «Что же я теперь скажу миссис Блэк?» И в ее памяти всплыла фраза, которую Вальбурга как-то сказала ей: «Может, если ты найдешь причину снов, то поймешь что тебе делать…». Она же знает причину! Гермиона прекратила плакать и медленно подняла голову. Шкафчик с Маховиками времени уже не разбивался и не поднимался на стену в бесконечном замкнутом круге. Он лежал на полу, мерцая осколками. Она бросилась к нему, и начала лихорадочно перебирать упавшие часы, откидывая разбитые в сторону, режа руки об осколки, и не замечая выступившей крови. Все, все разбиты, этого не может быть! Она завыла от бессилия и вцепилась руками в мантию, раздирая ногтями ткань, и неожиданно замерла. На лице Гермионы появилась безумная улыбка, которую смело можно было сравнивать с улыбкой Беллатрисы Лестрейндж. Она достала из кармана чудом захваченный ею во время сражения Маховик. Теперь она знала, что делать, одного оборота должно хватить. Она твердо и уверенно прошептала: - Ты вернешься, Сириус Блэк… Я взорву эти стены, я взломаю все двери, Одолев все барьеры, победив все преграды. Я сильнее, чем холод, ты вернешься, я верю, Оттуда, откуда никому нет возврата… * За спиной раздался скрип открывающейся двери, но девушка не обернулась, она решительно перевернула песочные часы… ________________________ * Flёur – Бессмертие