Только ночи страшны от того, Что глаза твои вижу во сне я...

Но я знаю, найдутся ключи И откроются двери Для того, кто умел верить. И над тёмными водами мрака Взойдёт голубая звезда Для того, кто умел ждать… (с) Fleur Гермиона бежала по территории Хогвартса, залитой золотистым светом восходящего солнца, спотыкаясь о валяющиеся под ногами каменные обломки, оскальзываясь на мокрой от утренней росы траве… Несколько минут назад на ее глазах Гарри Поттер победил волшебника, одно только имя которого наводило ужас на все магическое сообщество. Когда схлынула первая волна восторга, радости и облегчения, а Гарри из ее и Рона объятий вырвала ликующая толпа, девушка, похолодев, отметила отсутствие в этой толпе Сириуса. Его, всегда так стремившегося защитить и подбодрить Гарри, не было рядом с крестником. Гермиона оглядела Большой зал и медленно прошлась по периметру, вглядываясь в окружающие ее лица. Блэка не было ни среди живых, ни среди мертвых. Но она знала, что он должен быть здесь. Разве мог он быть где-то еще? Сириус, столько сил отдавший на борьбу с Волан-де-Мортом, участвующий уже во второй магической войне, готовый защищать своих близких ценой собственной жизни, появился бы здесь, где бы он до этого не был. Во время битвы она не раз слышала его лающий смех, почему-то такой естественный среди боли и смерти, видела, как крутится и хлещет огнем палочка в его руках, сражая приспешников Волан-де-Морта, слышала его наполненный яростью, виной и отчаянием возглас, когда Хагрид вынес из леса на руках тело Гарри. Видела, как он набросил щитовые чары на Тонкс и Ремуса, не заметивших летевших им в спины зеленых лучей, как сразу после этого пошатнулся от шального заклинания, попавшего ему в грудь, неловко увернулся от следующего, и снова пропал в гуще сражения. Она обернулась на Гарри, выглядевшего уставшим и потерянным среди окруживших его людей, и с облегчением заметила, как Люпин положил руку ему на плечо, и стал потихоньку оттеснять от толпы. О нем есть, кому позаботиться. А ей нужно бежать. Гермиона не знала где искать Сириуса, но какое-то инстинктивное чувство, всегда просыпавшееся рядом с ним, тянуло ее к озеру… До темных вод озера еще не добрались яркие лучи солнца, а вот следы ожесточенного сражения были везде - покореженные и обожженные стволы деревьев, примятая мертвая трава, камни, окрашенные кровью. Гермиона искала Блэка среди этого хаоса и никак не могла найти. Внезапно она замерла, вскрикнув и в отчаянии закрыв лицо руками. На небольшой возвышенности среди каменных обломков, долетевших сюда со стен, неподвижно лежала большая черная собака. Под ее головой блестела лужица крови. «Этого не может быть, не может быть, не может быть», - тупо твердила она про себя, не решаясь открыть глаза, не желая верить увиденному. «Только не сейчас, когда все уже кончено! Только не Сириус, он всегда со смехом выходил из ловушек, расставленных смертью. Всегда такой сильный, такой страстный, такой отчаянный!» Слезы катились из-под ее плотно сомкнутых ресниц, оставляя грязные дорожки на покрытых пылью щеках. Казалось, она забыла, как дышать, и только судорожно приоткрывала рот в попытке набрать воздуха. Когда девушка вновь открыла глаза, собаки уже не было, а к ней в разорванной черной рубашке, неловко подволакивая ногу, с запекшейся кровью на виске, пошатываясь, медленно шел Сириус Блэк, приподняв уголок рта в знакомой усмешке. Она на секунду застыла в радостном удивлении, а потом побежала ему навстречу. Гермионе казалось, что разделяющие их несколько шагов, она преодолевала вечность, но вот она уже рядом, бросается ему на грудь, обвивает руками шею, прижимаясь к его израненному телу. Сириус сдавленно охает и оседает на землю вместе с ней. Девушка с трудом поддерживает его, и они падают на колени в мокрую траву. - Сириус… Сириус… - лихорадочно шепчет она, дрожа от волнения и заливаясь слезами облегчения, утыкаясь носом ему в плечо, пробегая руками по его лицу и телу, чтобы убедиться, что он живой, настоящий, - Я думала, что ты… - Тише, тише, девочка, ты же знаешь, на мне все, как на собаке… - хрипло бормочет он и, усмехаясь, прижимает ее к себе. Гермиона всхлипывает и позволяет ему тихонько укачивать ее в объятиях, но вдруг его тело напрягается, он вглядывается в ее заплаканное лицо и одними губами произносит имя Гарри. - Он в порядке, Сириус. Ты же еще не знаешь… - она поднимает на него сияющие глаза, - Все закончилось. Волан-де-Морт мертв. Гарри убил его. Война закончилась! Блэк облегченно выдыхает, обхватывает ее лицо руками и крепко целует в приоткрытые губы. Девушка радостно отвечает, как же она скучала по нему… Поцелуи жадные, отчаянные, всепоглощающие, такие, что невозможно остановиться, оторваться друг от друга, отпустить хоть на миг, не боясь потерять. Так, наверное, всегда бывает после войны. - Люблю…люблю тебя, - жарко и торопливо шепчет Сириус ей в губы. - Я так долго ждала тебя, Сириус… Так долго… - вымученно говорит Гермиона, сильнее прижимаясь к нему. - Тебе уже не нужно ждать, слышишь? Я больше никогда не оставлю тебя, - взволнованно говорит он, - Ты веришь мне? - Верю. Всегда верила, - счастливо улыбается она и снова тянется к его губам. В небе над их склоненными друг к другу головами ярким голубым светом вспыхивает Сириус и скрывается в лучах восходящего солнца...