Глубины души

— А это вам на погоны, Михаил Васильевич, — Яна хлопнула картами по плечам ректора и засмеялась. — Научилась, — улыбнулся он и посмотрел на время. Кострова сделала то же самое и поняла, что мужчина немного засиделся. Подумаешь, десять вечера. С каждым днём девушка была всё более и более положительно настроена по отношению к новому ректору. Можно даже сказать, они подружились, а он, поддавшись на уговоры девушки, оставил в институте прежние порядки. Правда, прошёл гаденький слушок, что Яна и этого ректора соблазнила и вот-вот ляжет и под него, изменяя Александру Станиславовичу. Она старалась не обращать на них внимания. Если этим людям больше нечем заняться, кроме как обсуждать её жизнь, то очень жаль их. А с Михаилом Васильевичем ей стало вдруг необычайно легко, впервые за долгое время мрачные мысли не посещали Яну. Девушке нужно было хоть какое-то общение, хоть с кем-то. Было странное ощущение того, что продолжается то, что начато было несколько месяцев назад, но не с Сашей, а с другим человеком. — Я тут просмотрел твои курсовые за предыдущие года обучения и за этот. Скажи, ты сама её писала? — Я её не писала, — она понимала, что нельзя такое говорить ректору, но Кострова на самом деле не писала, она вообще забыла о курсовой. — Я не сдавала её, я забыла о ней вообще. — Сейчас, — Михаил Васильевич вышел и вернулся через несколько минут с чьей-то работой. — Держи. Только она не закончена. Начато ведь хорошо, тема так удачно выбрана. Яна с дрожью в руках приняла листы. Подписано её именем, но… В голову закрались кое-какие мысли. — Проведите меня в кабинет, — практически потребовала она. Почему-то возражать ректор не стал. Оказавшись в кабинете, девушка начала лихорадочно переворачивать шкафы. Он всегда делал черновики от руки, если только не забрал их с собой. Переместившись к столу, она дернула ящик, но он оказался закрыт. — Откройте, — попросила девушка. — Мне не дали ключ от этого ящика. Кострова села на стул, расстроено перебирая волосы. — Выломаем, — пообещал Михаил Васильевич. Через нескольких минут ящик сдался. Девушка с опаской заглянула туда, доставая листы, исписанные светлыми чернилами. Первые две страницы она узнавала твёрдый почерк мужа, но с каждой страницей, а потом и с каждым абзацем он становился всё хуже, в конце можно было узнать лишь его характерную букву «а» с завитушкой. Тоска, не посещавшая её столько дней, нахлынула неудержимой волной, грозясь затопить. «Люблю», — отстукивало её сердце, к которому она так крепко прижимала черновики. «Всегда буду любить, даже если разойдемся, буду любить, чтобы ни случилось», — это твердил даже разум.

***

— Янка! Как мы ждали тебя! — Дима радостно схватил девушку на руки и закружил. Кострова поцеловала его в щеку. Она вдруг поняла, как соскучилась. По нему, по Лене, по Марине Николаевне. По всем, даже по этому дому. Оказавшись вновь на земле, она увидела Лену, шедшую к ней на руках с Матвеем. Тот радостно размахивал ярко-желтым шариком, приветствуя девушку. — У кого сегодня праздник? — спросила Кострова у малыша, улыбаясь. — Кто у нас такой большой? — Яна протянула Матвею привезённый подарок. — Смотри, чему мы научились, — сказала Кострова, жена Димы, таинственно улыбаясь и ставя ребёнка на ноги. — Давай, покажи Яне, как ты умеешь. Матвей несколько раз моргнул глазками и посмотрел на маму, ища поддержки. Та одобряюще кивнула, подставляя руки и показывая, что поймает его. Малыш сделал несколько нерешительных шагов и споткнулся об какой-то маленький камушек, падая в руки Дмитрия. — Он пошёл! — восторженно проговорила Яна, но восторгаться дальше ей не позволила Даша, врезавшаяся в неё с не менее радостным визгом, обнимая и показывая, как она соскучилась по Костровой. — Яна, мы так скучали! — Я тоже, — она погладила Дарью по волосам. — Может, хватит у ворот толкаться? Пошли в дом! Переступая порог, сердце замерло в сладкой истоме, предвкушая увидеть Александра. Пройдя в большой зал на первом этаже, она увидела его. Казалось, что она не видела мужа несколько лет и едва сдержалась, чтобы не броситься ему на шею. Яна задышала чаще, чувствуя, как нервозность нарастает. А Саша всё также сидел на диване, безразлично смотря в одну точку, не обернувшись к жене. Даша прошла к нему и положила руки на плечи. — Яна пришла, — вкрадчиво произнесла она. Александр слишком поспешно развернулся, но посмотрел ровно мимо своей жены. Вот и как это понимать? Но чем дальше, тем страннее. Даша, смущенно кашлянув, мягко повернула ему голову в нужном направлении. Уже тут девушка заподозрила неладное. — Спасибо за курсовую, я забыла про неё, — тихо проговорила девушка. — Я не успел её закончить. — Её всё равно приняли, — не давая больше кому-то из них продолжить разговор, она ушла, не в силах совладать с волнением. Вновь она почувствовала, как тянет живот и приложила к нему ладонь. — Всё нормально? — спросила появившаяся из ниоткуда Марина Николаевна. — Да, я сейчас, — произнесла Кострова, сжав зубы. Заставляя себя успокоиться, она закрыла глаза и начала считать удары сердца. Раз, два, три… сто двадцать семь, сто двадцать восемь. Всё. Все уже сели за стол, а Александр продолжал сидеть на диване отдельно ото всех, смотря в никуда. На первый день рождения Матвея, приехали много родственников Елены, но почему-то все считали, чуть ли не своим долгом пялиться то на Яну, то на Сашу, что порядком раздражало. У Лены просто не хватало рук их всех постоянно окорачивать с просьбами, не позориться. Девушка отвлеклась буквально на секунду, наливая Матвею попить, но когда она вновь обернулась посмотреть на Александра, его там уже не было. Устав, в конце концов, от шума и гама, Яна поднялась наверх, но она пошла не в ту комнату, которую ей отвели. Она пошла в самый конец коридора, в ту самую комнату, где прошла её первая брачная ночь. Кострова достала миниатюрный ключик и два раза повернула его в замке. Всё осталось так, как когда они уехали. Неподалеку друг от друга висели её свадебное платье и костюм мужа. Всё тот же белоснежный комплект с золотистой обшивкой, всё так, как было тогда. Она не знала, зачем пришла сюда. Возможно, ей это было необходимо, чтобы жить дальше, а может и расшалившиеся на фоне беременности гормоны. Тем не менее, поняв, что становится легче, девушка ушла, но опять пошла не в свою комнату. Она пошла в комнату, в которой они жили когда-то с Сашей, зная наверняка, что он там. Так и оказалось, но Яна не думала, что он спит. Устал, бедненький. Она села рядом с ним на кровать, привычным движением погладив его по голове. Задумавшись, даже не заметила вошедшую Марину Николаевну. — Да, — мрачным голосом проговорила она, сдерживая слёзы, — не о такой судьбе для своего младшего сына я мечтала. Не могла даже, и предположить, в каких мучениях он умрёт. Яна ощутила на своих щеках влажные дорожки, оставляемые слезами. — Что с ним? — дрожащим голосом прошептала Кострова. — У него рак, — казалось, голос женщины надломился. — Он ослеп, не может ориентироваться в пространстве и потому не может сам ходить. С каждым днём ему всё хуже и хуже… — Почему он не лечится? — У него пропал смысл. Марина Николаевна обошла кровать и села с другой стороны. — Мой самый родной, мой самый любимый… — горячо зашептала женщина, целуя сына, после чего посмотрела на Яну. — Я люблю всех своих детей, но ни к кому из них меня не тянет так, как к нему. Самый желанный ребёнок из всех. Как мне жить без него? Как? Яна задавалась тем же вопросом. Как жить без него? Это уже не жизнь. Взяв себя в руки, женщина произнесла: — Иди отдохни, ты устала. Но девушка упрямо легла возле мужа, прижимаясь к его спине, давая понять, что останется здесь. Она даже не заметила, как уснула.

***

Глубокой ночью она проснулась от грохота, раздавшегося в комнате. Яна села, свесив ноги с кровати, и вдруг поняла, что её мужа нет рядом. Она поспешно встала и включила свет и поняла, что он попросту упал, споткнувшись обо что-то. Оказавшись рядом с ним, Яна попыталась помочь, но он мягко отстранил её со словами: — Иди спать, родная. Я сам. Но было видно, что сам он не сможет, ему не хватало сил. Девушка предприняла ещё одну попытку помочь, но муж вновь отстранил её. — Хватит! — закричала Кострова, опускаясь рядом с ним на колени. — Яна, уезжай завтра домой. Пожалуйста. — Не прогоняй меня, прошу. Я твоя жена, позволь мне любить тебя, — она притянула его к себе, прижимая к своей груди, как когда-то это делал он. — Я не отдам тебя никому, Саш. Даже смерти. Не отдам, — она прижимала его к себе всё сильнее и сильнее. Наконец она уложила его на кровать. Приподнявшись на локтях, жена нависла над ним. — Живи, Саш, я прошу тебя, живи. Мы женаты меньше года, мне слишком мало этого времени. Дай мне больше. Я никого не смогу полюбить так, как люблю тебя. — Ещё год назад, — медленно проговорил Александр, поворачиваясь на бок и накрывая девушку рукой, — я бы и не подумал, что моей единственной мечтой останется увидеть ещё хоть раз маленькую сумасшедшую студентку.