***
Васильев всматривался в каждый проезжающий автобус, стараясь не пропустить нужный. На одном из них должен был приехать партнер его отца, нужно было перехватить его. Это все вместе они такие смелые, а передавить их по одиночке будет легко. Ещё один автобус. Денис бездумно смотрел на пассажиров, выходящих из него. Взгляд упал на совсем молоденькую девушку, которую так и хотелось ещё назвать девочкой. Она была ничем неприметна, по Москве таких ходили миллионы, но почему-то хотелось рассматривать её вновь и вновь. Внимание отвлёк женский крик, доносящийся откуда-то сбоку: — Там же деньги чужие! Он обернулся и увидел мужчину средних лет, убегающего с женской сумкой. Наверное, Денис бы проигнорировал это. В последнее время благородием он не страдал, но он увидел, как с места сорвалась та девушка, которая так заинтересовала его. Понимая, что одна она догнать вора не сможет, Васильев почему-то рванул ему наперерез. Нагнать его удалось довольно быстро, у мужчины явно была не самая лучшая дыхательная система. Но, видимо, было велико желание заполучить чужое. Он умудрился как-то ловко выставить назад ногу, отчего Денис споткнулся и упал на девушку, повалив её на асфальт. Та, не теряя надежды, ловко подтянулась по асфальту и сумела ухватить вора за штанину, в то время как Васильев уже успел встать и ударил его по ногам, повалив на асфальт и используя его же приём. Денис отнял сумку и отдал её подоспевшей женщине, у которой её украли и не перестающий благодарить «смелых и неравнодушных». Но его внимание уже переключилось на девушку, которая всё ещё потрясенно сидела на асфальте. — Ты как? — Денис подал ей руку. — Нормально, — наконец подала голос она, поднимаясь. — Ладони всего лишь немного стесала. Отлично же меня Москва встретила… — Москва никого не ждёт, — усмехнулся мужчина. — Ты кто у нас такая храбрая будешь? — Аня, — ответила она, осматривая одежду на предмет повреждений и отряхивая слишком легкую для зимы куртку. — Откуда же ты сбежала, Аня? Тебе хоть шестнадцать есть? — Мне восемнадцать, — обиженно протянула она. — И не сбежала, а поступать приехала. — Зимой? — удивлённо выгнул бровь Денис. — Нет. Для того, чтобы поступить, нужны деньги, а их у меня нет. Заработаю, устроюсь немного и поступлю. Я и так на год опоздала, меня в том году не пустили поступать.Сиди, сказали, дома. Есть у нас уже одна выученная… — И на кого поступать хочешь? — На экономиста. Васильев вдруг вздохнул и посмотрел налево, затем снова перевёл взгляд на Анну. — Нужная профессия, — выдал он и зачем-то посмотрел на свои часы. И понял, что пропустил нужный ему автобус. Эх, жаль! Придётся разбираться с самим отцом.***
Анна стояла посреди дороги, думая, что ей делать дальше. Ну, приехала она, а дальше что? К сестре ей идти не хотелось, потому что… Не хотелось и всё. Яна, Яна, Яна… Только и слышишь ото всюду про неё. Родители только и говорят, сколького она добилась, какая она несчастная, муж её тиранит, а она молодец, не отдала компанию. Везде Яна. Она даже периодически мелькала в газетах и на телевидении. Аня злилась на всех. На родителей, которые не верили в неё и не пускали учиться. Чем она хуже Янки? Да у неё даже характер более пробивной, нежели чем у тихой, всегда послушной сестры. «В Москву она захотела! Что там тебе делать? Сестре под ногами мешаться?». Да больно надо. Ничего не надо от неё, лишь бы не мешал никто. — У вас всё в порядке? — вдруг услышала она тихий женский голос и обернулась. Позади стояла та самая женщина, у которой украли сумку. Аня думала, что она уже ушла. — Да, конечно, — вздохнула девушка. — Мне бы очень хотелось отблагодарить вас и вашего спутника… — О нет, мы не вместе, — быстро перебила её девушка, отрицательно качнув головой. — Он в любом случае уже ушёл, к сожалению. А вот вам… — она робко протянула несколько купюр, но Аня тут же зажала ладонь женщины. — Не надо. Во-первых, я сделала это не для того, чтобы мне давали деньги. Простого спасибо мне вполне достаточно. А во-вторых, удержала этого гада не я, а тот мужчина, который стоял со мной. — Но как же тогда мне вас поблагодарить? Может, хоть зайдете ко мне на чай? Анна посмотрела на затянувшееся черными тучами небо. Наверняка метель будет… — С удовольствием. — Меня Анастасия Викторовна зовут… — начала женщина, рассказывая обо всём на свете. Придя в квартиру, Анастасия Викторовна пригласила девушку на кухню. Первое, что увидела Аня была огромная спортивная сумка, стоящая посреди коридора. Женщина смущенно подобрала ее и кинула куда-то в другую комнату. — Сын вроде бы уже не маленький, а вот… — оправдывалась она. — Но обычно он всегда убирает за собой, спешил, наверное. Да и не живёт он со мной, вчера лишь на ночь остался. Из дальнейшего рассказа Анна узнала, что её сына зовут Артем, это детинушка двадцати трёх лет. Хороший, умный, на инженера выучился, тольковот повело его куда-то не туда. Силы много, дурь деть некуда, вот и занялся подпольными боями. За это платили хорошие деньги, но Анастасия Викторовна была уверена, что вскоре появятся и хорошие проблемы. За всё в жизни есть своя цена… Послышался звук ключа в двери и Аня засобиралась уходить, но Анастасия Викторовна взяла её за руку и произнесла: — Сиди. В коридоре послышался мужской бас: — Мам, я тебе денег принёс… — он заглянул на кухню и замолчал. — Прости, я не знал, что у тебя гостья, я позже зайду. — Да подожди, — вдруг лицо женщины удивлённо вытянулось. — А ты чего с сумками? — Да ничего, — Артём смущённо почесал затылок, стараясь не смотреть на Аню. — Потом зайду. — Артём! — повысила на него голос мать. — Да выгнали меня из квартиры! — непроизвольно крикнул он. — Увидела хозяйка двух наших бойцов, которые пришли про завтрашний бой сказать, так её чуть удар не хватил. Вали, говорит, на все четыре стороны. — Простите, — подала голос Самойлова младшая, обращаясь к Артему. — А в какую цену вы снимали квартиру? — Сорок тысяч плюс коммунальные — ответил парень и девушка едва сдержала потрясенный вскрик. На эти деньги они с семьей могли жить два с половиной месяца, ни в чём себе не отказывая. А тут такие деньги только за квартиру. Ещё и коммунальные услуги… — Тебе нужна квартира? — спросила Анастасия Викторовна. — Ой, а мне пора уже, — встала Анна, проигноривав вопрос. Но вот куда идти… — Артем, проводи Аню. — Да, конечно, — кивнул он и пнул ногой сумку, освобождая проход девушке. — Не надо, я сама. — Да темно ведь уже! — возмутилась Анастасия Викторовна. — Тебе ведь идти некуда, — вдруг поняла она. — Всё, ты остаешься у нас! Это не обсуждается! — Мам, положи её тогда в ту комнату, где я раньше жил. Я на раскладушке на кухне лягу. — Может, хоть наоборот, — Анна была смущена до крайности, но получив негодующий взгляд Анастасии Викторовны, замолчала. Утром следующего дня Самойлова сидела на табуретке в коридоре. Почему-то находиться в той комнате ей было неловко, зная, что её хозяин мучился на тесной раскладушке в холодной кухне. Думала девушка о том, куда её могут взять. Работать в общепите она не сможет, так как, проживая всю жизнь в деревне даже не знает, как там всё устроено и её выгонят оттуда в самый же первый день. Продавец тоже отпадал, так как она не умеет обращаться с кассой. Остаётся только одно. Уборщица. Ну, а что, зато навыки уже есть кое-какие? — О чём задумалась? — вывел её из задумчивости голос Артёма. Анна посмотрела на него и поняла, что он ещё не до конца проснулся. Его волосы были растрепаны после сна, а сам он то и дело зевал. — Я тебя разбудила? Прости, — она встала и хотела уйти обратно в комнату, попутно ругая себя. И сама не спит, и другим не даёт. — Нет, я сам проснулся, — успокоил её Артём. — У меня бой через… — он кинул беглый взгляд на настенный часы. — Через час. Так в чём причина такой задумчивости? — Работу выбираю. — И какую же выбрала? — парень присел рядом. — Уборщица. — Ага, конечно. Ты серьёзно? Унитазы мыть, вот это работа. — А что, это для тебя уже не труд? — обиделась Самойлова младшая. — Любой труд важен. — Ну иди тогда сразу к нам в бойцовский клуб, будешь носки бойцам стирать. Платить будут столько же. — Тебе самому-то сколько платят? — усмехнулась девушка. — По-разному. От исхода боя зависит. Если я проиграю, то ещё и с меня деньги сдерут. — Проигрывал? — Было дело, — Калинин снова посмотрел на часы и встал, собираясь уйти обратно на кухню, но задержался. — Если прям так тебе хочется уборщицей работать. У нас тут компания неподалеку есть, там девушка какая-то около четырёх лет назад главной стала, уборщиц много набрала, поэтому они там не особо напрягаются, но платят хорошо. Сходи туда. — Яна Кострова, — протянула Аня имя сестры. — Мы как-то лично столкнулись, закончилась эта встреча не очень хорошо, думаю, она запомнила меня, — врала напропалую девушка. — Поэтому не вариант. Лучше где-нибудь на вокзале, там уборщицы всегда нужны… — Она не набирает низший рабочий персонал лично. И вряд ли вы столкнетесь, думаешь, она каждую уборщицу разглядывает? Тем более она сейчас ребёнка родила, вряд ли часто станет появляться на работе, если вообще в декрет не уйдет. — А кого она родила? — как можно осторожнее спросила Аня. — Не знаю, не интересуюсь. Мне эта компания как шла, так и ехала. Я большинство про эту девушку узнаю лишь потому, что кто-то рядом об этом говорит. Артем развернулся и ушёл в ванную, оставив девушку наедине со своими раздумьями.***
Яна нежно провела рукой по волосам дочки, смотря в её темные глаза и улыбаясь ей. Когда она впервые взяла девочку на руки, девушка поняла, что никогда до этого не знала любви. Истинную любовь она смогла познать лишь тогда, когда родила ребёнка. Вдруг где-то на кухне настойчиво начал звонить телефон. Не успела Яна позвать Егора, как тот уже сам появился в комнате и протянул ей телефон. Теперь он появлялся в квартире у Васильевой всё чаще и чаще, иногда даже оставался ночевать. Денис же пропал и девушка не имела ни малейшего понятия, где он может быть. — Яна! — истеричный голос матери был настолько громкий, что разлился по комнате даже из телефона, и девушка шикнула на неё, боясь, что её собственная дочь может напугаться. — Что? Что такое? — Гадина, — сквозь слёзы повторяла мать. — Сбежала. Учиться ей, понимаешь ли, захотелось! А мать на кого с отцом оставила?! Гадина! — Кто? Аня? Куда она сбежала? — Не знаю! — Мама, успокойся. Мы найдем её, — Яна отключила телефон, не давая матери сказать и слова. Поднимать на уши органы не хотелось, об этом могли начать гудеть. Придётся искать самим. Но вдруг печально заныло где-то в сердце, а в голове крутился вопрос: «Почему она не пришла ко мне? Чем я обидела её?».