Бездорожье

Сердце бьётся жарко, кровь обжигает кожу. Я смотрю на время: я проспала контроль! Но мальчишки в норме… Голод желудок гложет, Я ползу на кухню. В кухне летает моль… Это значит, снова надо проверить крупы… Кровь ещё горит. Давление бьёт рекорд. Я плюю на завтра и наедаюсь супом. Из котлет горелых делаю бутерброд. Что за сон дурацкий! Всё не идёт из тела. Но зато проснулась. Надо сварить еду. Загрузить стиралку… много другого сделать… И забыть про сны и прочую ерунду. У ребят прогресс. Играют в кровати рядом. Заразятся, знаю, но не могу разнять. Я смотрю на зеркало долгим неженским взглядом. Муж заходит в куртке — сразу меня обнять. Он пропах свободой. Я — пресловутой кухней, Мочевиной, детским кремом. Всплывает сон… Прогоняю глупость, мужа целую сухо. А внутри щекочет: «Глебка в тебя влюблён» Саша режет мясо, варит бульон на завтра, Вермишель — отдельно; жарит картошку, лук… «Ты совсем устала!» — Боже мой, как приятно… У меня такой… такой… золотой супруг! Он уходит утром, нежусь от сладкой ночи… Сон совсем забыт, и всё же… кидает в стыд. Я сажусь в постели и проверяю почту — Перебить реалом странные эти сны. Я пишу: «Привет, я здесь заржавею скоро…» И стираю надпись. Снова пишу: «Привет…» Мне мешает что-то… может быть, это гордость… Ведь от Глеба снова… снова ни слова нет. Он мне пишет сам. Почти что через неделю. Присылает снимки, требует эпикриз. Я бросаю стирку, просто глазам не верю: Все мои надежды как-то легко сбылись! Он мне пишет часто. Я не могу дождаться. Объясняет кратко, ссылки даёт, статьи. Я его французско-русский глотаю жадно, Я опять свободна — даже с двумя детьми! Даже муж заметил: снова готовлю вкусно, Снова мою окна, снова глаза горят. А потом вдруг пусто. В почте от Глеба — пусто. Писем нет. Ни строчки. Несколько дней подряд. Я звоню, волнуясь. В трубке девичий голос. Забываю тут же даже родной язык. Мне всегда казалось, Глеб до сих пор — холост… Впрочем он же… он же… он же живой… мужик. Мне впервые больно: «И не сказал ведь даже!» Интересно, Диня в курсе? Да ну их в сад! Говорил «сестричка», и не сказал о важном! Я ещё не вижу: он мне давно не брат.