***
Переводя блуждающий взгляд с одного лица на другое, Себа жевал нижнюю губу. Кусал своими ровными зубами, прокатывал между до красной припухлости, резко дергал и отпускал, чтобы вновь впиться в неё. Глаз не оторвать. – Не нравится мне это, – сообщил он мне, отвлекая меня от разглядывания его бледного лица, и кивнул в сторону столпившихся у синего шкафчика, обклеенного разноцветными открытками и украшенного цветами. Смотреть в ту сторону мне не хотелось, поэтому я сделал шаг к нему и поймал бегающий взгляд его мгновенно чуть расширившихся глаз. – Успокойся. Своими метаниями ты лишь привлекаешь к себе внимание, – моя рука осторожно легла на его талию. – Просто смотри на меня, если подкатывает паника. Он улыбнулся одним уголком губ. Никогда не делал этого по-другому. Даже не помню, чтобы слышал его искренний смех, лишь усмешки. Себастьян был холодным, не только внешностью, но и характером и манерами. Даже в сексе я бы не назвал его страстным, он не плавил своими прикосновениями, не доводил до мурашек по коже своим дыханием. Рядом с ним невозможно было согреться, но ведь не это главное в отношениях, верно? Не думаю, что написанная в книгах и показанная в фильмах романтика существует на самом деле. В смысле, та ерунда про бабочек в животе, тепло внутри, спокойствие и странное волнение при виде человека. Глядя на Себастьяна, я испытываю желание. Нормальное, повседневное подростковое желание. И мне рядом с ним неплохо. Нам весело. Думаю, что это может сойти за здоровые отношения. – Ты же понимаешь, – прошептал Себа, и его взгляд скосился в сторону проклятого шкафчика, – если кто-нибудь... – Не обсуждай это в стенах школы, и всё будет хорошо, – прервал его я и поцеловал в тонкие губы, которые тут же скривились от того, насколько частой эта просьба стала в нашей с ним жизни. – Вообще ни с кем, кроме меня. – Я устал, А... – Алек! – раздался настойчивый голос за моей спиной. Чёрт... – Из, – простонал я умоляюще, разворачиваясь к своей младшей сестре и отходя от Себы на шаг, – я помнил... Её правая бровь взметнулась вверх. Серьёзно, как ей это удается? – Но? – ещё и руки на груди сложила. Ножкой притоптывает. – Я его отвлек, это моя вина, – вмешался Себастьян, и... зря он это сделал. Изабель медленно перевела на него взгляд. Ни единый мускул не дрогнул на её лице, браво, представляю, каких усилий ей это стоило. – Я говорила с Алеком, кажется, – сказала она холодным тоном. Себа отвернулся и шумно вздохнул. Не ощутить идущее от Иззи раздражение было невозможно. Его буквально ножом можно было резать. – Прости, – сказал я ей резко. – Я отвлекся, поговорим дома. – Отвлекся от младшего брата на плоскую задницу бойфренда, – проговорила сквозь зубы Иззи и застучала каблуками, удаляясь дальше по коридору. Естественно, промолчать она не могла. – Я ей не нравлюсь, – сказал тихо Себа, глядя ей вслед. Я вздохнул и повернулся к нему. Его глаза были полны печали и тревоги. – Это Изабель, ей сложно понравиться. – Это не утешает, – Себа пожал плечами и повернулся ко мне лицом. – Что у тебя сейчас? – История. – Нам в разные корпуса, – он приблизил ко мне лицо и слегка коснулся губами щеки. Обычно подобные ласки были для него бессмысленными. Значит, сейчас он нуждался в поддержке больше, чем показывал. Я смотрел вслед его удаляющейся по коридору фигуре минуты две. Мне было жаль, что он попал в подобную ситуацию, мне не хотелось, чтобы он страдал под гнетом чувства вины, но что я мог сделать? Если бы была возможность отмотать эти два месяца и не пустить его за руль, я бы сделал это, но это невыполнимо в нашем мире, и всё, что я могу – это быть рядом.***
Последним уроком была биология. Очень нужная и важная для моего будущего биология. В моей династии хирургов не стать одним из них – величайший позор, поэтому углубленный курс биологии был первым в списке дополнительных факультативов. – И результатом этого семестра должен стать проект по генетике, – указывая большим пальцем на доску за спиной, заканчивал урок мистер Гэрроуэй, высокий и здоровенный мужик, которому бы в копы или пожарные идти, а не преподавать в школе. – Разбейтесь на пары. В кабинете поднялся шум. Когда я повернулся, Саймон, бросив меня на произвол судьбы, уже стоял рядом с Джейсом, тыкая пальцем в список тем. Предатель. – Можешь присоединиться ко мне, – раздался голос из-за спины, заставив меня поморщиться. Кларисса Моргенштерн была милой и доброй девочкой. Пожалуй, слишком доброй, милой и слишком девочкой, поэтому и выводила меня из себя одним лишь своим видом. А ещё о её безответной влюбленности в Джейса Эрондейла не знал разве что сам Джейс, и только потому, что не обращал на неё никакого внимания. Я покачал головой и поспешно отвернулся, чтобы не видеть, как погрустнеют её глаза. Это всегда казалось мне жалким зрелищем. – Мудак, – бросила в мою сторону Алина, отвесив мне подзатыльник, и подсела к Клэри. Вот Пенхоллоу мне нравилась. Она была сильной и смелой, а ещё её совершенно не интересовало чьё-то мнение. – Лайтвуд, – прогремел Гэрроуэй практически над ухом, – прекрати вертеться и занимай последнее свободное место. Я оглядел кабинет. Уж лучше бы согласился сесть с Клэри. За последней партой, обхватив себя руками, сидел Магнус Бейн и смотрел прямо перед собой. Я знал его, у нас совпадали многие факультативы, но мы никогда не были приятелями, да и разговаривали всего один раз, когда я ему помог подобрать выпавшие из шкафчика учебники. Помню, как он тогда замер, и выражение его глаз сказало мне четкое «я могу справиться с этим сам». Я поднялся и подсел к нему. Он избегал моего взгляда, блуждая карими глазами по окнам на другой стороне кабинета. Почему-то я точно помнил его глаза, как если бы смотрел в них каждый день. – Ты можешь ничего не делать, – сказал он спустя некоторое время и пожал плечами, когда я посмотрел ему в лицо. – Я могу сделать проект сам. – Д-да нет, – в горле появился ком, и мне пришлось откашляться, – я помогу. Проект же задуман как результат совместных усилий. Он фыркнул, продолжая смотреть куда угодно, но не на меня, и начал крутить карандаш в пальцах. – Не хочу заставлять проводить время в моей компании, когда, очевидно, тебе это неприятно, – пробормотал он. Я не нашелся с ответом, до того это было несправедливо. Раздался звонок, и Магнус резко сорвался с места и первым вылетел из кабинета, оставляя меня одного за партой. Я даже слова произнести не успел. – Лайтвуд, – попросил Гэрроуэй, – подойди, – но молчал, пока кабинет не опустел, а потом пристально посмотрел на меня. – Ты был знаком с Рагнором Феллом? От одной фамилии по моей спине побежали мурашки. Представляю, как паниковал Себастьян. – Не лично, – постарался ответить я как можно равнодушнее. – Пересекались в коридоре, но никогда не разговаривали. – Но ты знаешь, что с ним произошло летом. Это был не вопрос. – Конечно, – я не удержался и фыркнул. – Об этом вся школа знает. – И ты знаешь, что Рагнор и Магнус были очень дружны? – вот теперь он спрашивал. И-и-и... нет. Я не знал. – И что вы хотите этим сказать? Мистер Гэрроуэй вздохнул и провёл ладонью по голове, словно стряхивал усталость. – Магнус сейчас один. Один его друг погиб, а другого увезли родители, и поэтому сейчас его состояние... такое, – он потряс ладонью, имея в виду то, как Магнус выскочил из кабинета. – Ты попал к нему в пару, и я прошу тебя быть с ним мягче. – Мы-то всего будем делать проект, – не удержался я. – Заниматься несколько часов в неделю, а потом расходиться по домам. – Я не заставляю тебя становиться его другом, – отрезал Гэрроуэй и тут же выдохнул, – я просто прошу понять его состояние и помочь, если этого потребует ситуация. Ты понимаешь, Лайтвуд? – Конечно, мистер Гэрроуэй, я всё понял. – Иди, – махнул рукой учитель, и, едва покинув класс, я наткнулся на поджидающего меня Бейна, который явно слышал наш разговор. – Я не нуждаюсь в няньке, – прошипел он и, развернувшись на каблуках, помчался прочь в сторону выхода. Во мне вскипела злость. Я не сделал абсолютно ничего, чтобы заслужить подобное отношение, поэтому побежал следом. – Может, хватит вести себя как козёл, нам ещё работать вместе целый семестр, – кинул я ему в спину, и он резко остановился. Его тело сильно напряглось, он оглянулся на меня через плечо. Карие глаза были влажными, лицо исказилось в гримасе, и весь его вид буквально вопил о том, насколько сильно этот человек нуждался в чьей-нибудь поддержке. – Слушай, – я постарался говорить мягко, – давай договоримся о дне и месте и сначала просто обсудим всё, хорошо? Магнус встал вполоборота ко мне, словно выглянул из своего панциря отчужденности, и внимательно посмотрел в мои глаза. Этот взгляд был чем-то... я не знаю, как объяснить, но я точно знаю, что на меня никто и никогда не смотрел так. Из-за угла послышались голоса и негромкие шаги, и Магнус сморгнул печальное выражение лица и прочистил горло. – Хорошо, – сказал он и кивнул сам себе. – Я... – и замер, глядя мне за спину. Я обернулся и застал такого же вросшего в пол Себастьяна. Он стоял в конце коридора, сжимая одной рукой лямку рюкзака и совершенно не обращая внимания на не закрывающую рот Камиллу. – Мне пора, – пробормотал Магнус и быстрым шагом направился в сторону выхода. Я проводил его недоуменным взглядом. Никогда раньше не замечал напряжения между ним и Себой. – Что тут происходит? – Себастьян тем временем уже успел подойти ближе. – Мы с ним будем вместе трудиться над проектом по биологии, – я посмотрел в его глаза. – Почему именно он? Я прямо почувствовал, как моё лицо вытянулось от удивления. Никогда не видел его в таком состоянии, словно он... ревновал. Себастьян никогда не ревновал. – Похоже, мне лучше удалиться, – прошептала Камилла и поспешила скрыться за поворотом коридора. – Потому что так велел мистер Гэрроуэй, – пробормотал я сквозь зубы. – Может, объяснишь мне кое-что? Себастьян вскинул голову. – Что? – Что это только что было? С чего это вдруг ты так разозлился? Только не говори, что ревнуешь, я знаю, что это не так. Себа заметно поубавил пыл и, оглянувшись, потащил меня к мужскому туалету. Он проверил все кабинки, прежде чем начать говорить, и ещё раз выглянул за дверь, чтобы убедиться, что коридор пуст. – Ну? – поторопил я его, когда он, наконец, перестал метаться из стороны в сторону и остановился у раковин спиной ко мне. – Он был там, – сказал он тихо, глядя на меня через зеркало. – Кто «он» и где «там»? – Этот Бейн, – прошипел Себа, круто развернувшись ко мне лицом. Оно было красным от напряжения, глаза казались чёрными, а вены на шее и лбу опасливо раздулись. – Он был в ту ночь там, у обрыва, когда я сбил этого ебаного скейтбордиста!