***
Добравшись до учительской Кана и Мира, усадили потерпевшую на диван, прикрыли её пледом. Эльза уже не плакала, сил просто не было. В то время пока Альберона-Клайв пыталась дозвониться до матери Эльзы в коридоре, пока безуспешно. Одновременно с ней, по учительской бегала Дреяр, и что-то пыталась найти. Учительская, сделанная в жёлто-коричневых тонах, даже несколько отвлекала Скарлетт от неприятных воспоминаний. В учительскую, громко хлопнув дверью, зашла Кана. — Ну, что, дозвонилась? — спрашивает замдиректора, ответом ей было только немое мотание головой со стороны дочери мэра. — Но полицию и скорую я уже вызвала, — Альберона хоть и была известна как самая великая пьяница Магнолии, но она всегда была готова заступиться за своих друзей, драка с бандой Фантомов тому подтверждение, их всех увезли с сотрясением. Замдиректора, наконец, нашла то, что искала. По звуку Кана отчётливо поняла, что это были стаканы. Миссис Дреяр поставила ровно три стакана на маленький журнальный столик перед Скарлетт. — Давай сюда… — холодно произнесла Мираджейн, протягивая руку Альбероне. — Что давать? — решила включить дурочку Кана, ведь она прекрасно понимала, что замдиректора требовала получить от неё, но оно и понятно могло влететь за пронесённый на территорию школы алкоголь. — Дурочкой не прикидывайся, — перешла на шёпот Мираджейн, — сейчас нам не до этого доставай виски или что там у тебя в сумке, тебе не влетит, ситуация и так хреновая, — последнюю фразу пепельноволосая произнесла на чистом русском безо всякого акцента, а чего ещё ожидать от женщины иностранки у которой муж русский. Тем более, когда они каждый месяц летают на родину последнего. Альберона-Клайв немедля ни секунды расстёгивает замок своей сумки, где что только не валяется, и достаёт оттуда коньяк двадцатилетней выдержки, не дешёвый. Кана немедленно отдаёт бутылку Мираджейн, та в свою очередь, показала Альбероне сесть на диван рядом с Эльзой, но дочь мэра только подошла к столику. Замдиректора села справа от Скарлетт быстрыми и ловкими движениями откупорила бутылку, и налила в два стакана до середины, а в третий до краёв. — А вам разве можно? — спрашивает Кана, беря в руки стакан с янтарной жидкостью, наблюдая за тем как замдиректора, проделывает то же самое, при этом подавая полный до краёв стакан Эльзе, та берёт его в руки. — Ничего страшного не случится. — произнесла замдиректора, залпом опустошая стакан. — Я сцедила молоко, на пару дней хватит, — женщина поставила стакан на стол, и поворачивает голову к Эльзе, та всё ещё держит стакан в руке. Аловолосая ещё около минуты сидела и смотрела на стакан с коньяком. Только через две минуты Скарлетт стала подносить стакан к губам. Сделав пару глотков, она почувствовала, как янтарная жидкость обжигает горло, но даже эти пару глотков как ей показалось, было достаточно, но только вот Кана так не думала, и не дала Скарлетт поставить стакан на столик, придерживая руку аловолосой. — До дна, Эльза, до дна. — шёпотом произнесла шатенка, снова подводя стакан с коньяком к губам Эльзы. На этот раз Девушка выпила всё до дна. К удивлению шатенки, пепельноволосая ничего и не сказала на счёт того, что она заставила Эльзу выпить всё до дна, быть может, Мираджейн сама бы заставила бы сделать это. Дверь в учительскую распахивается, и в неё вваливаются трое взрослых людей, синеволосый мужчина с татуировкой под правым глазом, в чёрном пиджаке, белой рубашке и чёрных джинсах. Вторым был учитель физкультуры Редфокс. Ну а третьим, а точнее третьей была светло-русая женщина в очках в овальной оправе, веером в руке и зелёном платье — Эвергрин Штраус, учительница искусства. — Что случилось? Почему был объявлен локдаун? — недовольно рычал испанец Фернандес, директор старшей школы имени Мэвис Вармилион. — Эльзу изнасиловали, на уроке физкультуры, — встав с дивана, и повернувшись к директору, произнесла Мираджейн. После слов замдиректора, Редфокс и Штраус сползли по стенке, но Фернандес стиснув зубы и сжав кулаки, быстрым шагом, подошёл к Альбероне, которая прятала коньяк в сумку, вырвал бутылку из её рук, быстро откупорил, и сделал несколько больших глотков. Мужчин поставил бутылку на стол, прикрывая рот кулаком, свободной рукой, притянул шатенку за затылок к себе, мужчина уткнулся носом в её волнистые волосы, он втягивает в свои лёгкие воздух, и запах волос Альбероны. В ту же секунду мужчина выдыхает прямо в лицо шатенке, отпуская её затылок, Кана отходит от директора на пару шагов. — Это… Это было странно… — произнесла Альберона-Клайв, поправляя причёску. Закончив с этим, девушка взяла бутылку со стола и принялась искать пробку, которая упала на пол, быстро найдя, её девушка уже было хотела закрутить её на горлышке бутылки. Неожиданно появившийся за спинкой дивана Редфокс протянул руку Кане, указывая пальцем на бутылку, девушке ничего не оставалось кроме как протянуть физруку бутылку. Преподаватель физкультуры думал над тем, чтобы такое утешающие можно было бы сказать Скарлетт, но решил ничего вообще не говорить, наверное, так будет даже лучше. Сказать, что Редфокс винил себя в изнасиловании Эльзы — не сказать ничего. Отпив из бутылки, Гажил протянул бутылку Эвергрин, но та ладонью показала, что не будет. Мужчина вопросительно поднял брови, всё ещё держа бутылку на вытянутой руке. — Мне нельзя, — тихо прошептала бывшая Фэйри-Куин. Пока между Редфоксом и Штраус разыгрывалась немая сцена, директор школы сел на корточки рядом с Эльзой, он мягко взял её руки в свои. Тепло его рук тут же заставило Скарлетт среагировать на поведение испанца. Девушка смотрела на него пустым взглядом. — Эльза, — мягко произнес испанец. — Я понимаю, что тебя… — Джерар не мог подобрать подходящие слова. — Над тобой надругались, но пожалуйста, отвечай на все мои вопросы хорошо? — всё так же нежно говорил Фернандес. Ответом ему послужило судорожное и быстро кивание головой. — Эльза, ты Его когда-нибудь видела прежде в городе или в нашей школе? — Н...нет, — по щекам Эльзы потекли слёзы, оттого что теперь она не сможет сказать правду. — Ну-ну-ну-ну, — протараторил Фернандес, протягивая руку к щеке Скарлетт, вытирая слёзы, — Эльза ты в безопасности, — аловолосая посмотрела в глаза директора и увидела в них искреннюю заботу, от этого слёзы потекли с новой силой. Этот Фернандес совершенно другой: добрый, заботливый. В отличие от того который изнасиловал её: жестокий и бессердечный. — Во что он был одет, как он выглядел? — спросил мужчина, убирая руку со щеки, повернулся к Кане, которая снова прятала бутылку в сумку, — Да не прячь ты её уже, налей в стакан и поставь бутылку на стол, а на то, что ты опять протащила алкоголь я глаза закрою. — сказал Фернандес Альбероне. Шатенка всё сделала, так, как и сказал директор, сам мужчина взял стакан, наполовину наполненный янтарной жидкостью, и дал его в руки Скарлетт, девушка быстро выпила, всё содержимое, Фернандес забрал у неё стакан и поставил на стол. — Я н-не помню… — Скарлетт на минуту замолчала. — У н-него б-был-ли… к-красн-ные в-волосы, д-до плеч, — испанец замолчал. Это молчание, казалось, могло продолжаться до скончания веков. Эльза, смотря в глаза директора отчётливо увидела ужас и страх в его глазах. — Эльза, помимо того, что он… надругался над тобой, — нарушил молчание Фернандес. — он что-нибудь тебе ещё сделал? — Эльза молча закивала головой. — Что именно? — опередила с вопросом директора Кана, у неё тоже начали течь слёзы. — Я открою окно, мне воздуха не хватает. — произнесла Эвергрин, махая веером перед лицом одновременно открывая окно. — Д-да, он уд-дарил меня с-сюда. — произнесла аловолосая, кладя ладонь на солнечное сплетение. — Ещё он д-душил меня… — сказала и замолкла. Директор протянул руки к девушке, отчего она резко упёрлась руками в край дивана и попыталась отползти, но резкая боль в груди дала о себе знать, отчего Скарлетт болезненно зашипела и прижала руки к груди, насколько это было возможно. — Что случилось? Больно? Где? — Обеспокоенно произнесли Мираджейн и Кана. — В груди, он взял меня за запястья и резко дёрнул руками в стороны, — полушёпотом произнесла Скарлетт. — Растяжение грудных мышц, — одновременно произнесли Редфокс и Фернандес. — У меня такое в армии было… долго восстанавливался, — добавил директор. — Эльза, прости меня, но я должен удостовериться, что он действительно душил тебя, хорошо? — сказал испанец, Эльза кивнула, не зная почему, может потому, что она игрушка и у неё нет собственно воли? Уже нет… Испанец аккуратно подносит руки к шее девушки, Скарлетт страшно, также аккуратно убирает её красивые алые волосы ей за спину. — Хм… — раздосадовано хмыкнул директор, — Mierda**! — зло прошипел испанец. — Эльза, прости, что спрошу напрямую, — несколько замешкался с продолжением фразы директор, — но, он кончил в тебя? — Он был в презервативе… В ту же секунду дверь учительской открывается и в помещение входят два офицера полиции штата, с отнюдь не офицерскими причёсками, а точнее длинной волос. Первый был Мужчина средних лет — Сильвер Фулбастер, отец Грея Фулбастера. Второй офицер был с широким и седыми волосами, несмотря на то что ему было всего то тридцать с лишним, собранными в низкий хвост — Эльфманн Штраус, муж Эвергрин Штраус, младший брат Мираджейн Дреяр, и старший брат Лисанны Бикслоу. За ними вошли ещё два врача. — Где потерпевшая? — задал вполне логичный вопрос офицер полиции. За этим вопросом, последовало куча объяснений, Эльзу проводили до машины скорой помощи, и положили на каталку, с ней хотела поехать и Мираджейн, но Сильвер сказал, что будет лучше, если будет присутствовать только директор.***
Пока колонна из двух машин ехала до больницы, чтобы подтвердить сам факт изнасилования, и параллельно расспросить потерпевшую. Но не столько расспросы и повторное произношение слов, сказанных в учительской, угнетали девушку, сколько этот добрый Фернандес, который находился рядом с ней на всех процедурах, кроме гинекологического осмотра, его туда не пустили, который всегда держал её за руку. Это сводило сума и приводило в бешенство одновременно, Элизабет хотелось плакать, но сил уже не было, что злило девушку ещё больше. Когда всё закончилось, девушку переодели в больничный халат, перед этим перевязав грудную область эластичными бинтами. Этот Испанец и в палате не оставлял её одну, и сразу же когда её положили на кровать, он потребовал, чтобы медсестра забрала из палаты все острые предметы, аргументировав тем что она может попытаться покончить жизнь самоубийством. Когда медсестра выполнила его просьбу, Сильвер расспрашивал Фернандеса про школу, с какого года он работает в этой школе, с какого года стал директором, но когда Сильвер спросил, где был директор во время изнасилования, испанец ответил: — Сильвер, у нас в школе камерам лет по десять-пятнадцать, они час через сутки работают, ну и месяц назад я заказал новые, сегодня утром пришли, несколько запоздали с оповещением о пришедшем заказе, но как я узнал так сразу-же поехал забирать новые камеры. — Это было весомым аргументом, ещё им добавлял вес то, что Эльфман лично видел Фернандеса когда тот забирал камеры. Девушка слушала разговор полицейского и директора, которые почему-то не удосужились покинуть палату. За этим разговором Скарлетт столкнулась с небольшой, но всё же проблемой: именно он, Фернандес, и изнасиловал Эльзу в тренажёрном зале, в тот период времени, когда он якобы забирал камеры. Но вот дилемма человек неспособен быть в двух местах одновременно, значит ли это, что её изнасиловал кто-то другой, намеренно прикинувшимся Фернандесом? После этого Сильвер подошёл к Эльзе и достал из чёрной папки фотографию человека. На фотографии был изображён мужчина примерно вдвое старше самой Эльзы лет тридцать-тридцать пять, он был сильно похож на Джерара Фернандеса, но были несколько весьма весомых различий. Первое отличие — это лицо, оно было шире и более угловатое, а подбородок и вовсе был острее. Второе: глаза, у Фернандеса они были синие, у этого мужчины зелёные. Третье: у Фернандеса была татуировка у правого глаза, у мужчины её не было вовсе. И, наконец, четвёртое: У Фернандеса были синие волосы, доходящие до нижней челюсти, у мужчины алые как у самой Эльзы, и спокойно достигали плеч. — Это он? — Немного отдалённо от основной темы, спросил Фулбастер. Девушка моментально вспомнила то, что ей говорил насильник, по поводу внешнего вида. — Д-да… — со слезами на глазах произнесла девушка. — Зигрейн… — шёпотом произнёс Сильвер. — Что? — Последовал незамедлительный вопрос со стороны аловолосой — Это Сигизмунд Крейн… — мрачно произнёс Фулбастер. — Полиция за ним уже пятнадцать лет гоняется, и всё безуспешно, — обречённо сказал мужчина. — Но ведь нужно его найти чтобы, он ответил за свои преступления! — решительно заявил Фернандес. — Бесполезно! — рыкнул на директора полицейский. — Мне очень жаль, Эльза, что это с тобой случилось, но эту тварь невозможно найти, не говоря уже о том, чтобы поймать или же предать суду, — всё с тем же обречённым голосом говорил Фулбастер. — А это его единственное изображение, — стуча пальцем по папке, где лежит фотография Зигрейна. — Но откуда у вас тогда его фотография? — спросила Эльза у офицера. — Сам прислал по почте, ни отпечатков, ничего… Пока, Эльза, надеюсь в следующий раз встретимся по более приятному случаю, — дверь за полицейским закрылась. Эльза со страхом смотрела в сторону Фернандеса, а тот в свою очередь, смотрел с непониманием. — Эльза, ты меня боишься? — нарушил краткое молчание Фернандес. Ответа не было, она боялась даже слово произнести. Испанец громко вздохнул и также громко выдохнул. — Эльза, учитывая то, что произошло, можешь спокойно не появляться в школе две недели, ни больше, ни меньше, поправляйся, — с заботой в глазах, на лице и в голосе, говорил Фернандес. Мужчина подошёл к входной двери. — Мы найдём его, Эльза, найдём и придадим суду, он ответит за все, что он сделал с тобой и другими девушками, — мужчина скрылся за дверями, Эльза легла на бок, из её головы всё никак не выходил этот добрый Фернандес, он… он совершенно другой, он говорил и выглядел так будто бы в действительности не знал, что её изнасиловали, и действительно сожалеет, что это произошло с ней, будто бы и не насиловал её утром. Все его слова были произнесены абсолютно искренне, лжец так говорить не может. За этими мыслями девушка, уставшая, и порядком опьяневшая заснула.