More Inquisitors!

      На карте Орлея Долы занимают почти что треть пространства. Карта Орлея занимает почти что половину стола ставки командования. Нынче ночью советники до хрипоты спорили, двигая фишки между Скайхолдом и Арборскими пустошами, и теперь заметки, рапорты и письменные принадлежности раскатились по выжженным холмам Священной равнины и надгробным венадалям Изумрудных могил.       Чуть западнее, животом на одноимённом Пределе, лежит Алларос Лавеллан. Лбом он уткнулся в границу с Тевинтером, задранное колено елозит по снегам Эмприз-дю-Лиона, побелевшие пальцы смяли северный край карты, угрожая превратить Неварру и Тевинтер в непотребные лохмотья.       - Фалон'Дин побери, Макс! - стонет Лавеллан, когда жёсткая ладонь сгребает его волосы в охапку, заставляя задрать голову, а между лопаток упирается тяжёлый локоть и придавливает его грудью к крепости Адамант.       Лавеллан на пределе - в известном смысле.       - Без него...как-нибудь...обойдемся, - выдыхает ему в макушку Максвелл Тревельян - и, ухватив зубами острое плечо, движется всё резче и сильнее.       Лавеллан вновь ругается, стонет, дышит громко, сбивчиво и тяжело. Карта Орлея трещит по швам; стол, к счастью, прочнее и лишь слегка пошатывается.       Сквернословие Лавеллана во время секса - отдельный афродизиак для Инквизитора. Он мешает эльфийский с тевине, кунлат с гномьим, Совершенных с эльфийскими богами и прелести Андрасте с потрохами порождений тьмы. Едва ли он знает больше нескольких слов на каждом из этих языков, но то, что знает, использует исключительно к месту и с такой экспрессией, что у Тревельяна каждый раз волосы на загривке дыбом встают - и не только они. На некоторые выражения у него уже выработался условный рефлекс: стоит Лавеллану сболтнуть, к примеру, "вашедан, ма'дин!" - и у Тревельяна тут же руки чешутся распластать его по ближайшей поверхности.       По столу ставки командования, впрочем, Инквизитору до этого дня доводилось распластывать лишь карты. А теперь Лавеллан разметал своими резкими руками бумаги и фишки, опрокинул чернильницу - к счастью, за край, сшиб коленом стопку книг, удерживающих угол карты, и отдаётся ему прямо на родных своих Долах, да так, что те уже трещат.       - Макс, - всхлипывает под ним Лавеллан, вздрагивая всем своим звонким живым телом. - Вишанте каффас, Макс!..       Тревельян последний раз толкается в него бедрами. Обхватывает Лавеллана поперек груди, прижимает к себе, беспорядочно целует в висок, ухо, шею - куда дотянется.       - Создатель всемогущий, Ал, - сипло шепчет он, прикусывая острое ухо. И находит ладонью напряженный, по-эльфийски аккуратный член.       Лавеллан вздрагивает, словно от электрического разряда, с губ срывается короткий колкий вскрик.       - Прекрасно обошлись без него, - каким-то чудом выдыхает он.       Голос у Лавеллана такой же сиплый, и в нём явственно слышна бледная усмешка. Не вернуть Тревельяну его же фразу он просто не мог, но чувствуется, что голова у него сейчас занята совсем другим. Недолгим, но ярким путешествием по Орлею с ним, Максвеллом, смеет надеяться Тревельян.       - Слезь, медведь, раздавишь, -  нетерпеливо елозит под ним Лавеллан.       Не то чтобы не угадал, мысленно вздыхает Максвелл и, напоследок поцеловав полускрытое черными волосами ухо, поднимается со спины Лавеллана.       Тот вдыхает с преувеличенным облегчением и сползает со стола.       Привести себя в относительный порядок не занимает много времени: всего-то воспользоваться платком, с некоторых пор всегда предусмотрительно лежащим в карманах всех курток, да подтянуть штаны. В тех условиях, в которых их обычно заставало желание, раздеваться было непозволительной и неуместной роскошью. Максвелл, в общем-то, привык к этому еще в Круге и особых неудобств не испытывал. Алларос, с его кочевой жизнью, тоже. Какое тут разбрасывание рубашек, когда в любую секунду особо бдительный лейтенант вломиться может, а то и вовсе блудный варгест.       - Ты тоже носил эту... юбку вашу зачарованную? - поинтересовался у него однажды Лавеллан.       - Мантию, - в тысячный, наверное, раз за свою жизнь поправляет Максвелл. - Да, носил. Двадцать пять лет, бо́льшую часть сознательной жизни.       Лавеллан фыркает, а затем начинает неудержимо хихикать - со знакомыми до боли интонациями Сэры.       - Не могу представить тебя в платье с солнышками по подолу, - признаётся он.       - Это символы андрастианской церкви, дикарь! - ворчит Максвелл.       Лавеллан вновь прыскает со смеху, да так заразительно, что не присоединиться к нему невозможно.       Тем же вечером Тревельян выкапывает в сундуках интенданта подходящую по размеру мантию и заявляется в ней в таверну, где отдыхают разведчики. Обитатели Скайхолда провожают его ошалелыми глазами, Лавеллан ржёт, как припадочный, но чуть позже, в темном закутке над общим залом, лезет под подол с таким нетерпением, словно никогда не видел, что под ним скрывается.       - Вынужден отдать должное чародеям, - жарко шепчет он. - Вы знаете толк в извращениях.       ...Привести в порядок себя несложно, а вот со столом возникают проблемы. Тревельян скорбно взирает на северный край карты и в красках представляет, как скоро будет объяснять советникам, что... к примеру, что в ставку командования забрел драколиск и с аппетитом пожевал Тевинтер. А почему нет? Все знают, как мастерски Веретёнка избавляется от привязи.       - Каллена инфаркт хватит, - радостно хихикает Лавеллан, оценив ущерб от своих тонких пальчиков. Ни стыд, ни сожаление на его довольной физиономии и не ночевали.       - Лелиана тебя в Сарнию сошлёт, если узнает, - предсказывает Тревельян.       - Ты меня вытащишь, - беспечно отмахивается Лавеллан.       - Я не распоряжаюсь тайной службой.       - Что значит - не распоряжаешься? Ты Инквизитор, ты распоряжаешься всем и вся!       - Даже Инквизитору не пристало отдавать приказы подчиненным через голову их командира. Топтать тебе тропы в сугробах и считать снуфлеров...       Лавеллан вздыхает с показной тяжестью и затягивает ремень. Затем, приподнявшись на цыпочки, обхватывает ладонями лицо Максвелла и накрывает губами губы.       - Но ты хотя бы отправишься вместе со мной? - шепчет он вкрадчиво в поцелуй. - Так будет честно. Ты ведь тоже виноват.       - С тобой - куда угодно. - Тревельян кивает выразительно в сторону карты. Глаза его смеются. - Для этого даже не обязательно куда-то ехать.