The Butterfly Effect

      Ситуация была совершенно смехотворной. Сидя с привязанными к стене руками, Сакура наклонила голову вперед, позволив красным волосам упасть на лицо и спрятать угрожающую усмешку, которая так и норовила вырваться наружу. На самом деле, это было почти оскорбительно – они оставили лишь одного члена корня АНБУ следить за ней и даже не потрудились использовать подавляющие чакру кандалы. Сакура бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы эти ребята знали, что она совсем не та красноволосая куноичи, за которую себя выдает. Они бы точно занервничали гораздо сильнее. Были бы более осторожны. И наверняка не ограничились простым избиением – кровоточащая губа и вывихнутое плечо едва ли сдерживали ее от побега. Не теперь.       Как бы то ни было, она расслабилась, позволяя цепям удерживать ее, и терпеливо ожидала сигнала, который бы положил конец всему этому фарсу. На мгновение Сакура почувствовала, как уголок ее рта изогнулся в сухой полуулыбке. В конце концов, ждать у нее получалось довольно неплохо. В какой-то момент за последние три с половиной года вечное ожидание стало реальностью, с которой ей пришлось тесно познакомиться.       Тем не менее, она не могла отрицать, что в помещении Отдела пыток и допросов все же оказалась впервые. Затхлый воздух, толстые, непроницаемые стены вокруг... определенно, не та обстановка, в которой хотелось проводить много времени.       Здесь можно кричать часами и никто помимо темных, мрачных коридоров тебя не услышит. Сакура понимала это, но все же не вероятность пыток вызывала на ее коже холодный пот. Не совсем. Это было осознание того, что вот оно то самое место, где ядовитые корни Конохи затаились в тенях, прячась от дневного света.       Именно здесь Данзо безжалостно спланировал и приказал убить всех, кого когда-либо любил Саске.       Она услышала в коридоре звук приближающихся шагов, и ее пальцы яростно сжались в кулаки. Из праздного любопытства Сакура попыталась представить, как выглядит новый командир Корня и как изменится его лицо, когда она покончит с этим раз и навсегда. После того как Цунаде покончит с ними.       Звук шагов затих перед дверью, запирающей ее здесь, и она услышала тихий шепот. Вероятно, пришедший человек разговаривал с охранником. Сакура смотрела сквозь занавес из волос, и все суставы ее тела задрожали от нетерпения.       – Вероятнее всего, сначала они будут пытать ее, – Какаши предупредил вчера утром, когда они обсуждали последние детали своего плана. – Совет захочет знать наверняка, что ей известно, прежде чем избавиться от нее.       – Тогда вам лучше успеть до того, как это произойдет, – упрямо произнесла она.       Сакура горячо надеялась, что он и остальные согласятся. Без сомнений, затеянная ими игра с Советом и Корнем была опасной. Если она захлопнет ловушку слишком рано, то все провалится. И если она провалится…       Если она провалится, следующим утром суда не будет.       Это не вариант, – подумала она, услышав как звук дверного щелчка разнесся по всей комнате, – я медик. Если остальные не будут готовы, я подожду. Я смогу справиться с болью. И удержать хенге тоже.       Когда дверь распахнулась, в комнату вошли сразу трое. И если бы она не потратила последние десять минут на привыкание к темноте, то не увидела бы ничего кроме теней. Сакура медленно подняла голову. Мужчина, стоящий перед ней, был незнаком: высокий, темноволосый, лет сорока с небольшим.       Так вот он какой, преемник Данзо, – мрачно подумала она, прежде чем обратила внимание на двух других шиноби, расположившихся по обе стороны от двери.       – Соображаешь, почему ты здесь, сучка? – Он ударил ее по лицу с такой силой, что в глазах на миг побелело. Сакура сплюнула кровь на пол, не утруждая себя ответом, и снова перевела взгляд на дверь.       – Скажи мне, кто еще знает, – потребовал он, вынимая из-за пояса кунай и угрожающе крутя его между пальцами. Сакура облизала сухие губы, ощутив вкус крови.       – Я не понимаю, о чем вы говорите! – Выдохнула она. – Пожалуйста, я ничего не знаю!       – Тебя назвали свидетелем, куноичи, – прорычал он, – тебя и этого предателя, Учиху Саске!       Прижав острие куная к ее щеке, мужчина медленно начал скользить им вниз. Из пореза тут же брызнула кровь, и Сакура позволила себе заплакать.       – Скажи мне, что ты наплела Хокаге и почему после этого она приказала арестовать Совет. Кто еще участвует в этом заговоре? Расскажи мне все как есть и останешься жива.       Не сопротивляйся, Сакура. Еще рано.       Вместо этого она продолжила пристально смотреть на точку, расположенную прямо за плечом командира. Один из членов корня, тот, что слева, медленно поднял руку, дотрагиваясь до уха, выждал пару секунд и опустил обратно на пояс.       – Разве это решать не госпоже Цунаде? – Спросила она. Казалось, челюсть распухала от каждого произнесенного слова, и девушка задумалась, не сломал ли он ее вообще. – Она… она ведь Хокаге, не так ли? Я думала, вы должны быть на ее стороне.       Мужчина засмеялся, от него веяло холодом и немного горечью. – Цунаде всего лишь обыкновенная женщина, маленькая куноичи. Сегодня она может быть и Хокаге, но к утру…       – Я поняла.       Должно быть, он что-то услышал в ее изменившемся голосе, потому что повернулся как раз в тот момент, когда она схватила связывающие ее цепи и резко потянула те на себя.Толстые металлические крепления, удерживающие их на стене, поддались также легко, как будто она ломала зубочистку, и Сакура испытала огромнейшее удовлетворение, увидев, как лицо мужчины исказилось от удивления, когда она прыгнула на него, активируя скальпели чакры. Быстрое движение у двери и громкий щелкающий звук подсказали ей, что со вторым врагом также было покончено.       – Что…       Сакура деактивировала технику превращения, когда повалила ударившего ее шиноби на пол, прижимая руку со скальпелем чакры к открытой коже на шее. Розовые волосы рассыпались по плечам.       – Харуно… – В этом застоявшемся воздухе ее имя прозвучало практически как проклятие, а с губ сообщника девушки сорвался смешок.       – Заткнись, ты, предательский кусок дерьма.       Сакура еще сильнее прижала руку со скальпелем чакры к горлу, наблюдая, как расширяются его зрачки.       А затем она улыбнулась, поднимая глаза на члена корня, который помог ей. – Привет, Сай.       – Полагаю, остальные уже в пути?       – Ино-сан охраняет главный офис. Шикамару-сан и Какаши-Сан только что заблокировали все выходы. Они скоро будут.       Сакура замолчала, снова посмотрев на своего пленника. – Кто это вообще такой?       – Его зовут Эндо Такуми, – тихо вставил Сай, выглядя нехарактерно печально. – Один из самых преданных сторонников Совета. Думаю, когда Данзо скончался, он взял Корень под свой контроль именно по их приказу.       – Эндо-сан, значит? – Она повторила его имя шепотом, стараясь не поддаваться гневу, пустившему корни в ее сердце с тех самых пор, как Какаши рассказал ей правду о резне в клане Учиха. – Ты знаешь, что случается с теми, кто предает Хокаге?       Он не ответил, но Сакура видела по глазам, какие усилия потребовались мужчине, чтобы сдержать панику из-за скальпеля чакры, прижатого к его коже – простое движение пальцами и она могла парализовать все его туловище ниже шеи. Чуть ниже и ему придется найти хороший запас подгузников на всю оставшуюся жизнь. И это было лишь частью того, чему ее обучила Цунаде.       Сакура мило улыбнулась, увидев капельки пота на его висках, ощутив бешеное биение пульса под пальцами. Она задавалась вопросом, каково это будет для него – оказаться на месте человека, чьи крики здесь никто не услышит.       – Скажи мне, Эндо-сан, – спросила Сакура, подсчитывая, сколько пальцев она успеет сломать, прежде чем сюда доберутся Какаши и Шикамару. – А ты хочешь это узнать?

      ***

      – Мм, – Цунаде вздохнула, подпирая рукой подбородок, когда Эндо Такуми в кандалах, блокирующих чакру, вывели из ее кабинета, – очередной месяц бумажной работы.       Сакура, сидевшая на подоконнике, подтянув колени к груди и позволяя Шизуне суетиться вокруг нее, сухо улыбнулась.       – Пугающая мысль. Если она, конечно, вообще посещала вас, учитель.       – Хватит болтать! – Возмутилась Шизуне, поднося светящуюся зеленой чакрой руку к ее синякам и опухшей челюсти. – Честно говоря, ты становишься такой же несносной как Наруто.       Блондинистый идиот был самым раздражающим пациентом на свете.История повторялась бесчисленное количество раз – Цунаде или Сакура укладывали его в постель, а возвращаясь через десять минут, обнаруживали, что он попросту улизнул через окно. Неудивительно, что подобное сравнение глубоко оскорбило девушку.       – Не правда, – пробормотала она, переводя взгляд на деревню, виднеющуюся за окном. Где-то там мирно спали люди, совсем не подозревавшие о едва не случившейся катастрофе.       Цунаде снова вздохнула, ощутив первые приступы мигрени, и принялась растирать виски. Разумеется, она предвидела подобное. Именно поэтому она попросила Сакуру и Шикамару организовать ловушку, но все же… она надеялась, что ошибается.       Вчера она отчетливо дала понять, что не станет закрывать глаза на коррупцию, поселившуюся у самых истоков Конохи, и в течение нескольких часов они решили, что заменят ее кем-то, кто закроет. Сегодня вечером Коноху чуть не захватил переворот, в результате которого правящей силой в деревне стали бы эти самые ядовитые корни.       Сколько еще фанатиков Данзо им придется остановить, прежде чем мир и стабильность придут в деревню?       – Я слишком стара для всего этого, – простонала она, – эй, кто-нибудь из вас двоих хочет стать Хокаге?       До суда оставалось несколько часов, а еще столько всего предстояло устроить – составить заявления, найти кабинеты… когда на деле она просто хотела выспаться.       Теперь это касалось не только старейшин. Корень стал новой проблемой, и она больше не могла позволить себе ее игнорировать.       – Ни за что, – ухмыляясь, одновременно ответили девушки и повернулись к Цунаде.       Шизуне, подумала она, должно быть, невероятно счастлива, что может справляться со всем этим адом, будучи абсолютно трезвой.       Спустя несколько минут темноволосая женщина ушла, чтобы отдать распоряжение усилить охрану Учихи Саске и Карин. То, что они держали Эндо Такуми под стражей не означало, что его подчиненные больше не представляют угрозы. Небо снаружи приобрело жутковатый темно-зеленый оттенок – верный признак того, что рассвет уже на подходе.       Цунаде перевела глаза на свою ученицу.       – Ты сломала ему все пальцы, – заметила она, и Сакура кивнула, не отворачиваясь от окна. Женщине было интересно, ищет ли она дома своих друзей или думает о тех мужчинах, сломавших ей челюсть и вывихнувших плечо. Окно отражало торжественные зеленые глаза куноичи.       – Я не пыталась вытянуть из него информацию, если это то, что вас интересует, – тихо произнесла Сакура. – Он много рассказал, прежде чем узнал, кто я.       – Тогда зачем?       Она знала, что Сакура могла одним ударом сломать человеку позвоночник или простым касанием переломить ребро. Но это было в бою. Методичное выворачивание кому-либо пальцев было совсем не в ее характере.       – Я не знаю, – стыдливо ответила она. – Наверное, я просто хотела заставить его кричать. Заставить кого-нибудь кричать. Я не знаю, о чем я думала… просто хотела все исправить.       По выражению ее лица Цунаде поняла, что это не сработало. Сакура была достаточно безжалостна, чтобы убивать в бою, но она никогда не причиняла намеренно боль другому человеку без серьезной причины. Не только потому что она была медиком, но и потому что она была доброй.       – Помогло?       Сакура не двигалась. – Нет… не то чтобы я жалею об этом, но в то же время это как-то неправильно… – она замолчала, оглядывая комнату. Ее бледное лицо осветили цвета предрассветного зарева. – Я пересекла черту, да?       Цунаде наблюдала за ученицей, сложив руки на груди и надеясь, что выражение ее лица сейчас отражало понимание нежели осуждение. – Время от времени все пересекают черту. Вопрос в том, станет ли это привычкой, решишь ли ты вообще стереть ее.       – Нет, – Сакура медленно покачала головой, а ее глаза побледнели в утреннем свете. – Садизм – это не то, чего я хочу, – она замерла на мгновение, и Цунаде почувствовала, как в животе что-то запульсировало – тихий отголосок поселившихся внутри подозрений. Розоволосая ученица выглядела слишком беспокойно.       – Учитель, – еле слышно прошептала она, – я хотела бы попросить вас произвести оценку моего психологического состояния.       Несмотря на внезапность ее просьбы, Цунаде не могла не признать, что Сакура была одним из самых здравомыслящих людей, которых она знала. Часы тикали, и до суда оставалось всего несколько часов, за которые еще много предстояло успеть, но Хокаге прогнала эту мысль, полностью сосредотачиваясь на стоявшей перед ней девушке.       – Меня мучают ужасные кошмары, – призналась она, склонив голову, – я просто хочу, чтобы это прекратилось.       Даже когда ее переполняла невероятная, безрассудная ярость, Цунаде знала, что она просто обязана сохранять голову ясной, включая в себе медика. Сейчас не время предаваться воспоминаниям о мертвом монстре.       – Я распоряжусь, чтобы тебя осмотрел Яманака-сан, – произнесла она, гордясь спокойствием, исходящим от ее голоса. – Но сначала ты расскажешь мне все, что произошло между тобой и Учихой Мадарой.       – Учитель? – Удивление Сакуры было видно невооруженным глазом. Последние шесть с половиной недель они избегали этой темы, отодвинув ее в сторону и уступив место более срочным вопросам предательства и восстановления справедливости. У них никогда не находилось времени просто сесть и поговорить, но сейчас Цунаде собиралась его найти.       – Рассказывай, – приказала она, внезапно обрадовавшись, что в пределах ее досягаемости не было саке. Сакура долго смотрела на нее, прежде чем, наконец, сделала глубокий вдох.       А затем она начала говорить.