Love in a Photograph (coup de foudre)

В комментарий перед частью не влезает, поэтому пишу вам сюда. Привет. Вы не ждали, а я вернулась. Спустя почти четыре года отсутствия каких-либо переводов и обещания (прежде всего самой себе) ничего больше никогда не переводить, I'm back. И вот почему. Вы все (а может быть не все) прекрасно знаете, что моя жизнь больше никак не связана с переводом фанфиков и пусканием слюней на сериальную гей-пару :D Об этом я неоднократно писала, об этом так же сказано в описании моего профиля. Но время от времени я заглядываю сюда, чтобы поотвечать на новые отзывы и посмотреть как дела с популярностью своих переводов (а дела ой как хороши, чему я безумно рада!). Так, два дня назад, решив проверить работоспособность ссылок на оригиналы своих работ, я заметила, что ссылки на нашу с вами любимую Райдер не работают. Зайдя на AO3 быстро поняла, что она просто перезалила все свои работы по новой. И тогда-то я наткнулась на эту новую мини-зарисовку из вселенной Model ! Mickey, Photographer ! Ian. Дело в том, что раньше (то есть 4 года назад) наше мини-сообщество переводчиков тусовалось в твиттере и постоянно общалось между собой и с той же Райдер. Оттуда-то мы и узнавали о новых работах, новых частях и т.д. Не знаю, к сожалению, как дела у всех остальных, у меня со всеми связь прервалась давно – твиттер удален, фанатизма от Шеймлесс и в помине не осталось. Те, кто со мной давно, знают, но я напомню еще раз – эта работа, Coup de foudre, была написана Райдер для меня – в том же твиттере я однажды просто запостила вместе одно из студийных фото Ноэля и фото Кэмерона с его камерой в руках (фанаты знают, что он увлекается фотографией). Бум! Щелчок в голове талантливого автора, и ее прекрасное воображение само стало превращаться в слова. Поэтому эта работа всегда была для меня важной и грела душу. Так остается и сейчас, несмотря на конец любви к Бесстыдникам и Галлавич. Глазами пробежавшись по зарисовке, я поняла, что выбора у меня просто не было – перевести нужно обязательно. Потому что это свое, родное. И о таком невозможно забыть :) Райдер снова дала разрешение, хоть и напомнив, что в принципе я могла бы и не спрашивать, ведь у меня давно было ее разрешение на перевод чего угодно. Сказала, что очень скучает — меня это очень улыбнуло <3 Все-таки прекрасное было время 2016-2018 годов в фандоме. Рядом со мной были только крутые люди! В общем, как-то так. Если забыли, перечитайте работу снова. Действия в этой мини-зарисовке происходят через 3 года после свадьбы. И, разумеется, буду рада пообщаться с вами в отзывах! Enjoy x

***

Йен как раз надевал пиджак, когда Микки вошел в спальню. Не говоря ни слова, брюнет беззаботно бросил толстый глянцевый журнал на шелковое покрывало их огромной кровати. — Что это? — спросил Йен и наклонился, чтобы поближе рассмотреть журнал. — Твою мать, — парень буквально застыл на месте. — Сайрус сегодня на съемку принес. Вышел в печать утром, — не выражая никаких эмоций объяснил Микки Йену, который теперь держал в руках экземпляр журнала Vogue — Vogue с лицом Микки на обложке. — Мик, — едва слышно выдохнул Йен, — ты на обложке Vogue. Йен был очень рад и взволнован, когда несколько месяцев назад Микки позвонили и сказали, что тот будет сниматься для культового журнала мод. Но сейчас, держа в руках материальное подтверждение успеха мужа, эмоции были совершенно другими — они переполняли его. — Да, я на обложке Vogue… держа в руках женские сиськи, — продолжил Микки, взведя брови вверх и указывая мужу рукой на обложку. — Ее соски хотели пролезть сквозь мои пальцы, блять. Долбанные соски. Йен засмеялся, но продолжил восхищаться фотографией Микки. Черно-белые портреты были актуальны как никогда, снимок, несомненно, был прекрасен. Микки был прекрасен. Он смотрел в объектив, будто бросая камере вызов. Нагло хмурился, приподнимая одну бровь в своем фирменном стиле. Татуированные пальцы закрывали обнаженную грудь Сэди Хасмет. Сэди была зеркальным отражением Микки в модельном мире — сейчас они оба одновременно взрывали все рейтинги и не уступали никому в востребованности. И хотя ее симметричные острые черты лица и ровное каре были действительно идеальными, Микки приковывал все внимание к себе. Брюнет мог рассказать целую историю малейшим изменением своей мимики, которое теперь было оцифровано. Он был невероятен. — Ты выглядишь потрясающе, — похвалил Йен мужа, глядя то на него, то на его изображение на глянцевой обложке. — Восхитителен. — Все, хватит уже, Галлагер, — цыкнул Микки, выхватив журнал из рук Йена и отбросив его на пол. — Эй, хочу увидеть разворот, — нахмурился Йен, потянувшись за журналом и снова взяв его. Он плюхнулся животом на кровать и раскрыл глянец, листая страницы в поисках фото-истории внутри. — Ты в Vogue! — не унимался он. — Я знаю, милый. Фотограф искренне удивился, почему Микки не сходит с ума от этого достижения так, как сходит с ума он сам. Но Микки всегда было все равно, пока он получал за свою работу деньги. И пока эти деньги добавляли к его банковскому счету один ноль за другим. Йен все листал и листал, пока наконец не нашел нужные развороты. Тогда-то он сразу и понял почему именно Микки выбросил журнал на пол, а не с искрящимися глазами умолял мужа посмотреть на результат всей съемки. — Ух ты… — заморгал Йен. Тревожность в момент накрыла тело парня, желудок свело, кровь прилила к щекам. Фотографии были намного откровеннее, чем Йен предполагал. Один только снимок девушки, проводящей мокрым языком по точеному прессу Микки чего стоил. Дальше было хуже — крупный план жаркого поцелуя двух моделей. — Это очень… сексуально, — наконец выдавил из себя он. Микки прочистил горло. — Ага, так они и сказали. Ты как? — Это искусство. Иногда оно выбивает людей из колеи. — Такое обычно не выбивает людей из колеи. Тебя выбило, потому что на этих фото твой муж… — И этот муж еще и гей, — продолжил Йен, перебив Микки. — Непривычно видеть тебя таким… с женщиной. — Было бы лучше, будь там мужчина? Йена передернуло. Он прекрасно понимал, что это — часть работы, но он не хотел допускать и мысли о том, что в рот Микки, даже если только для съемки, мог бы лезть другой мужик. Соберись. Твой муж — модель. Своим лицом он продает предметы роскоши и фантазию — за это ему платят. — Забыл как разговаривать? — Микки сел рядом с Йеном на край кровати и начал поглаживать его бедро. — Нет, просто наслаждаюсь снимками, — соврал Галлагер. От части это, конечно же, была правда. Но только от части. Снимки и правда были шикарными — настоящий шедевр. Даже несмотря на то, какой эффект они произвели на рыжего, он не мог отрицать, что работа была проделана отменным образом. — Ладненько, — Микки отвесил Йену игривый шлепок по заднице и встал. — Собираться пора. Начало выставки через час, да? — Мхм, — подтвердил Йен, не осмелившись добавить что-либо еще. Он боялся, что, если откроет рот, из него польются все вопросы, которые вертелись на языке. Вопросы, которые не должны были выйти из этого рта. Йен встал с кровати и направился в гардеробную, чтобы выбрать себе галстук. Просканировав глазами всю имеющуюся коллекцию, он вытащил Burberry и начал его завязывать. Все это время Микки ненароком поглядывал на него. — Ты тихий, — заметил муж. — Я всегда тихий, — напомнил ему Йен. — Не настолько тихий. Фотки реально тебя так сильно расстроили? Потому что, если так, то мы должны поговорить об этом. — Не о чем тут говорить. Это твоя работа, Мик. Я не буду капать тебе на мозги из-за твоей работы. Тем более, если это гребанный Vogue. — Ты имеешь полное право испытывать такие эмоции. Даже если они такие идиотские, — подразнил Микки. Йена это улыбнуло. — Черт, ну, конечно я не хочу видеть, как ты с кем-то сосешься, Мик. Не фанат таким любоваться. — Я бы с катушек съехал, если бы увидел тебя, сосущегося с кем-то, — заверил его брюнет, снова показывая на журнал. — И мне бы было похуй, работа это или нет. Я бы просто захотел бы разъебашить кому-нибудь лицо за такое. — Не буду врать, ей я тоже хочу разъебашить лицо. — Прекрасно тебя понимаю. — На снимках тебе это как будто бы нравится, — осторожно добавил Йен через пару секунд неловкой тишины, снова краснея от осознания того, что такие претензии и Vogue на самом-то деле не совместимы. — Было нужно, чтобы так это и выглядело. — Но тебе понравилось ее целовать? — Я ебанный гей и влюблен в одного единственного мудилу, — закатил глаза брюнет. — Это значит «нет»? — Огромное «нет». — Отлично, — Йен с облегчением выдохнул. Он понимал, что было глупо переживать по этому поводу, но ничего не мог с собой поделать. Нужно было закончить собираться на выставку, поэтому Йен всеми силами пытался отвлечься от гнетущих мыслей. Он верил словам Микки, но уверенность в своем муже не приуменьшала интереса к тому самому вопросу, который все хотел сорваться с его языка. Он навязчиво звенел в голове парня. В глубине души Йен понимал, что не было никаких реальных причин зацикливаться на этих фотографиях, но любовь к додумыванию всегда была для него проблемой. Они уже спустились на первый этаж своего дома в Коббл Хилл и готовы были выходить, когда Йен понял, что больше не может держать это в себе. — Ты когда-нибудь спал с женщиной? — Ну так… — «Ну так»? Это что, завуалированное «с многими»? — Типа того. Я трахал девочек, чтобы доказать, что не гей. — Доказать кому? — Друзьям, семье, — брюнет остановился прежде чем продолжить. — Самому себе. — Оу… — Ты — нет? — задал ответный вопрос Микки. — Не спал ли с женщинами? — Да. — Не спал, — Йен даже сморщился от, казалось бы, такого глупого вопроса в свою сторону. — Золотая звезда , значит? — Микки взял со стола у входа связку ключей от их дома, открыл входную дверь, пропустил Йена вперед и затем закрыл ее за собой. Стоял непривычно холодный сентябрьский вечер. Йен стал беспокоиться насколько холодной может быть эта зима в Нью-Йорке. — Ага, — подтвердил Йен. Он серьезно задумался почему ему всегда казалось, что Микки, как и он сам, никогда не имел опыта с женщинами. — Тебе нравилось? — Что нравилось? — Заниматься сексом с женщинами. — Почему у меня такое чувство, что вне зависимости от того что я отвечу, мне все равно будет пизда? — Пизды-то сейчас тебе точно никто не даст, — ухмыльнулся Йен. — Перестань, мне просто интересно. — Слушай, ну если откровенно, погружать член во что-то мокрое — это всегда приятно. Только это не значит, что я люблю трахать баб. Я делал это когда не знал кем был на самом деле, не знал, что именно мне нравилось. — Йен понимающе кивнул. Они спускались по лестнице, ведущей к подъездной дорожке. — Я не хочу быть ни с кем, кроме тебя, Галлагер, — продолжил Микки. — Тебе не о чем волноваться. Йен хотел бы быть морально стойким и не придавать столько внимания утешению, которое предложил ему Микки, но он бы соврал, сказав, что оно не помогло ему успокоиться. Их переплетенные пальцы и нежный поцелуй помогли унять тревогу. После трех лет брака Йену уже стоило бы прекратить сомневаться в себе, но сомнения появлялись постоянно, ведь не каждый является международным секс-символом. На самом-то деле Микки мог бы без проблем уйти от него, найти какую-нибудь под стать самому себе сексуальную модель и закрутить очередной страстный роман. Желающих вкусить хотя бы кусочек Микки Милковича было много, в этом не было никаких сомнений. — Я люблю тебя, детка, — пообещал Микки и втянул рыжего в очередной поцелуй. — И я тебя, — оторвавшись от губ мужа, ответил Йен. — Горжусь тобой, — и прежде чем снова забыться в поцелуе, Йен обхватил щеки Микки ладонями и остановил свой взгляд на любимых голубых глазах. Он хотел, чтобы тот почувствовал всю переполняющую его гордость. Только вот момент испортил появившийся из неоткуда знакомый мужской голос. — Эй, Мик, — тот самый папарацци, постоянно дежуривший рядом с их домом, снова стоял неподалеку с камерой наготове. — Прокомментируешь новую обложку? Микки неохотно убрал руки с плеч Йена и повернулся лицом к этому мудаку. — Заебался повторять тебе, что меня зовут Микки, а не Мик. И о какой обложке речь? Их дохера. Йен усмехнулся. Эти папарацци были невыносимыми, но ему нравилось, как каждый раз Микки профессионально ставил их на место. — Vogue конечно же. Люди в шоке, называют это издевательством над фото-искусством, сравнивают с порнографией, говорят, что такому не место в журнале мод. Что скажешь об этом? — он приставил свою огромную тушку к лицу и прищурился в видоискатель, готовый щелкнуть затвором. Они всегда провоцировали, говоря абсурдные вещи. И, к несчастью, Йен зачастую попадал в эту ловушку. — Как кто-то мог такое сказать? — возмутился Йен, сразу почувствовав руку Микки у себя на груди — этот невербальный знак, кричащий «остановись сейчас же, замолчи». — Эта съемка — настоящее искусство. — Ты ее проводил? — поинтересовался папарацци. — Нет. — И почему же они не попросили тебя ее провести? — не унимался тот. — Потому что это так не работает, блять, — вклинился в разговор Микки, закатывая глаза, когда в следующий момент увидел приближающуюся к ним навстречу толпу раздражающих ублюдков с камерами в руках, — Надо срочно идти, — шепнул он Йену и взял его руку в свою. — Твои поцелуи с Сэди выглядят очень правдоподобно, — выкрикнул один, уже успевший подойти к ним вплотную. — Ты все еще гей? — Что за тупой вопрос, — нахмурился Микки, расталкивая их на пути и ведя за собой Йена, не отпуская его руки. — Нам идти еще долго и останавливаться мы не собираемся. Может отъебетесь прямо сейчас? — Дайте хотя бы вас сфотографировать вместе, — в этот раз говорила уже девушка. — Нам надо на что-то жить, после этого сразу оставим вас в покое. — Ладно, — вздохнул Микки, и они с Йеном остановились, повернувшись к толпе «фотографов», если можно было их так называть. Парней в момент начали ослеплять вспышки фотокамер, в ушах зазвенел их мерзкий щелкающий звук. Йен не думал, что когда-нибудь привыкнет находиться по другую сторону камеры, но, когда рядом был Микки, все остальное становилось ничего не значащей ерундой. — Можно теперь парочку с тобой одним, Мик? — умолял тот самый первый, хорошо им знакомый папарацци. — Можно теперь вы все пойдете нахуй? — отмахнулся брюнет и снова пошел вперед с Йеном за руку. — Попросили? Получили. Теперь отвалите, — крикнул Микки, даже не повернувшись к ним. — Спасибо, Микки, — в один голос затрещала толпа вслед уже пересекающих улицу парней. — Так ты все еще гей? — подразнил Йен. Микки облизал свои пересохшие губы и нагло улыбнулся, посмотрев на Йена. — Я тебе покажу насколько я все еще гей, как только мы вернемся обратно с твоей ебанной выставки. Йен сгорал от нетерпения.