***
Замок по-прежнему больше похож на руины, чем на чье-то жилище, даже после четырехлетней оккупации, с огромными разрушающимися башнями и буйством растений, поднимающихся по стенам, плющом и лианами, завядшими зимой. Беллами не видит никаких признаков подобных роз. — Должны ли мы постучать? — спрашивает он у сестры. — Нет, я думаю, что придут слуги, — она подносит руку к глазам и прищуривается, что-то ища. — Там, — говорит она, указывая на ворота, открывающиеся со скрипом. — Ты можешь увидеть их краем глаза. Как тени. Беллами следует за ее взглядом и видит «это», мерцание, когда он не фокусируется, расплывчатые, иллюзорные фигуры людей. Двое приближаются к ним. — Тебе сказали вернуться одной, — говорит фигура слева от Беллами. Она звучит, как мужчина. — Я ее брат, — говорит Беллами. — Я здесь, чтобы выплатить её долг. — Это её долг. — Ей шестнадцать, — продолжает парень. — Возраст совершеннолетия в Тондиси — восемнадцать, у нее не может быть собственных долгов. Я возьму это, я взрослый. — Дело не в законе. — Скажи своему хозяину, я останусь на столько, на сколько он захочет. Четыре года, пять. Я останусь навсегда, если он захочет, я выплачу долг. Две фигуры сближаются, как будто они шепчутся, но он ничего не слышит. Тот, кто говорил, уходит, а другой спрашивает женским голосом: — Как тебя зовут? — Беллами. — Сколько тебе лет? — Двадцать один. — И она твоя сестра? Ты останешься навечно, просто чтобы спасти её? — Да, — говорит парень, без колебаний. В ее голосе чувствуется гримаса, когда она задает следующий вопрос: — Тебе нравится спасать людей? Он снова смотрит на свою сестру. Она пытается выглядеть сильной, как и он, и Беллами думает, что она может обмануть кого-нибудь еще, но не его. Его ответственность. — Она моя сестра, — говорит он, и видит сдвиг в тени, когда силуэт кивает. — Она может уйти. — Тебе не нужно подождать, пока твой друг не узнает ответ твоего хозяина? — Нет. Ты можешь остаться, — пауза. — Попрощайся с сестрой. У тебя есть пять минут. Она не уходит, но отходит назад, искрится на дальнем краю его бокового зрения, как странный зуд, которого он не видит. Это займет время, чтобы привыкнуть. Парень поворачивается к сестре: — Позаботься о маме, ладно? Это на тебе сейчас. Удостоверься, что ничего не случится с цыплятами, вам нужны яйца. — Белл… — Если вы сможете позволить себе корову, возьмите ее, и береги ту глупую кошку, она ловит крыс, и мама любит ее. Не работай в темноте, или ты потеряешь зрение, а затем… — Белл! — теперь она плачет, но также смеется, как будто знала, что так будет. — Заткнись, Белл. — Теперь ты станешь взрослой, тебе нужно это знать. — Я знаю, помолчи, — она обнимает его, и он отвечает, столь же яростно. — Она даже не сказала, на сколько времени тебе нужно остаться, — говорит Октавия, приглушенно. — Я знаю, я вернусь. Как только смогу, я сразу вернусь. — Хорошо, — фыркает она. — Прости, Белл, ты не должен этого делать. — Я должен, — отвечает он. — Просто позаботься о маме и о себе. — И не воруй больше волшебных роз зимой, я вырастил тебя для лучшего, чем это. Она смеется сквозь слезы: — Я не знала, что это магия. — Она цвета ледяной синевы и выросла в середине зимы. Конечно, это магия. — Заканчивайте это, — прерывает их женщина-слуга. Беллами дает своей сестре последнее объятие. Это не в последний раз. Это только сейчас последний раз — Будь хорошей, О. — Возвращайся домой, — просит девушка, а потом уходит за большие железные ворота и смотрит, как они со скрипом закрываются, разделяя её с братом. Он тяжело сглатывает, успокаивает себя и возвращается в большой разрушенный замок. — Итак, у тебя есть имя? — спрашивает Беллами слугу. — Или мне просто называть тебя «тень девушки»? Она фыркает: — Рейвен. — Приятно познакомиться, Рейвен. А другая тень? — Миллер, — она делает паузу, но, видимо, решает быть дружелюбной. — Вообще-то, мы с Миллером не официальная встречаем посетителей, мы просто работали на улице и увидели вас первыми. Дворецкий у нас — Вик, он покажет тебе всё. Миллер пошел за ним, он заботится о животных, а я занимаюсь ремонтом. Есть две горничных — Майя и Харпер, один повар, Монти, и его помощник, Джаспер. И еще лакей — Линкольн. — Ты ремонтируешь? — спрашивает Беллами. — Тогда почему это так дерьмово выглядит? — Пошел ты, — милостиво говорит Рейвен. — Сам попытайся ремонтировать гигантский замок в одиночестве, это займет больше четырех лет. — Вот почему я здесь, чтобы помочь тебе? — Ну, мы должны что-нибудь есть, верно? — Смешно. Дверь распахивается, и он может видеть других теней, чье мерцание делает глазам больно. Трудно сосчитать их, но возможно здесь все обитатели замка. — Что случилось с девушкой? — спрашивает новый мужской голос. — Это ее брат, он хотел ее спасти. — И ты не подумала о том, чтобы спросить всех нас, прежде чем сказать «да»? — Если бы вы хотели участвовать в процессе принятия решений, то должны были выйти наружу раньше, — парирует Рейвен, ничуть ни раскаиваясь. — Его зовут Беллами. — Привет, — говорит он, слегка махнув. — Это Вик, — рассказывает Рейвен. — Он устроит тебе грандиозную экскурсию, — она мерцает, возвращаясь на территорию с несколькими другими фигурами. — Ты всегда заставляешь меня разбирать твои беспорядки, Рейес! — возмущается дворецкий. — Итак, пожертвовал собой ради сестры? — У меня создалось впечатление, что меня забрали по договору, а не собираются убивать, — говорит Беллами, скрестив руки на груди. — Я не боюсь тяжелой работы. — Хорошо, — отвечает Вик. — Потому что это то, что тебя ждёт.***
Первые несколько дней проходят так, как он и не ожидал. Он встречает слуг, и они дружелюбны, почти сразу же считают его своим, приветствуя без колебаний. Он работает с Рейвен, ремонтируя северное крыло замка и ест лучше, чем когда-либо в своей жизни. Сам замок лучше, чем он ожидал. Понятно, что Рейвен сначала сосредоточила свои усилия на интерьере, и все комнаты с неповрежденными крышами великолепны и хорошо обставлены. Такой роскоши Беллами никогда не ожидал увидеть в своей жизни. У него не было много времени, чтобы исследовать его, но каждый вечер после обеда он отправляется в новую комнату, рассматривая богатые гобелены и картины, интересуясь всеми вещами, которые он никогда не видел в своей маленькой, бедной жизни. Через неделю у Беллами есть только один вопрос, и он задает его Рейвен, когда они находятся на крыше северного крыла: — В этом замке нет монстра, не так ли? — Я так не думаю, но это вопрос личного толкования, — говорит она, не отвлекаясь от своей работы. За последние дни он хорошо читал её настроение, как это ни странно. Его глаза привыкли к странным теням. — Здесь нет грифона. Если я уйду, ничего плохого не произойдет. — Что-то страшное случится, — огрызается она, но это больше звучит печально, почти скорбно. — Я мог бы просто… И в этот момент грифон приземляется рядом с ними на крыше. Беллами однажды увидел подобного на рисунке, на щите рыцаря, когда был маленьким мальчиком — ужасающий лев с большими крыльями, когтями и острым клювом. Монстр способный убить. Внешний вид этого грифона отличается от того рисунка, но не менее смертоносен. Он стоит на двух лапах, лапах орла, заканчивающихся острыми когтями, которые цепляются за камни замка и оставляют глубокие царапины. Его тело — тело льва, рыжеватое и мощное, с лапами льва, а его голова тоже как у льва, но без гривы. Крылья складываются по бокам, как у птиц, когда он приземляется; Беллами подозревает, что ему будет так же комфортно на четырех ногах, как и на двух. Он носит свободную юбку и рубашку. Беллами предполагает, что трудно одеваться с этими когтями и крыльями, поэтому зверь достаточно человечен, раз имеет скромность. — Какого чёрта, Рейвен? — спрашивает он, и челюсть Беллами падает. — Ты женщина, — тихо говорит он и сразу же сожалеет об этом. Грифон вглядывается в него. Глаза у нее такие же ледяные, как у розы: — Кто ты? — Это Беллами, — поясняет Рейвен. — Его сестра украла розу, — что-то мерцает в глазах грифона, что-то Беллами не может прочитать, но она ничего не говорит. — Он сильный, — продолжает она. — Он очень полезный. Грифон все еще смотрит на него, и он не отводит взгляд, отказываясь выглядеть запуганным. Она могла убить его дюжиной способов, если захочет, и они оба это знают. Он не позволит ей запугать его. — Никто не подумал рассказать мне? — наконец, спрашивает она у тени, опустившись на четыре лапы и прогуливаясь вокруг него по крыше, осматривая его со всех сторон. — Мы решили, что ты заметишь, в конце концов, — говорит Рейвен, явно не заботясь о том, что грифон выглядит так, будто серьезно рассматривает возможность употребления в пищу одного или обоих из них. Он не был уверен, можно ли навредить тени — они могут взаимодействовать с объектами, иначе никто из них не смог бы работать, но он не знает, могут ли они быть ранены или убиты. — И ты заметила, поэтому мы оказались правы. Гриффин наклоняется, проверяя Беллами, и он протягивает руку, как будто к бродячей собаке. Она не начинает обнюхивать его, но выглядит забавно, думает он? Трудно сказать. Раньше он никогда не встречал никого с львиной мордой: — Ты занял место своей сестры? — спрашивает она, глядя на него голубыми глазами. — Он любит спасать людей, — отвечает Рейвен. — Она — моя ответственность, — говорит Беллами грифону, игнорируя комментарий тени. Грифон продолжает смотреть на него, как будто она ожидает, что он вздрогнет, и он отказывается это делать. Наконец, она отталкивается от здания, расправляет свои большие крылья и взмывает в небо. — Видишь? — спрашивает Рейвен. — Все дело во взгляде на будущее. Я никогда не думала, что всё будет плохо.