Столкновение теней

      Мотор джипа M151 гудел, шины автомобиля месили грязь, а грунтовая дорога вела к небольшой деревушке, расположенной в зелёной долине, которую окружали почти со всех сторон горы и тропические леса. Капли дождя ритмично стучали по брезентовому верху, словно палочки по барабану.       — Нам туда, Митч? — спросил сидевший на месте пассажира Фрэнк Райт, указав пальцем на скопление потрёпанных домов, видневшихся впереди.       — Ты же знаешь, что туда. К чему тупые вопросы? — ответил Хэллоуэй, который недолюбливал агента с ветреной головой. При иных обстоятельствах он бы взял на задание Вудворта или Сагасту, но они были мертвы, как и почти вся агентура Митчелла в Центральной Америке.       — Погода такая дерьмовая, что мне хочется посидеть в нашей славной тачке, пока ты приведёшь из сельвы [1] того знатока, за которым нас послали, — сознался круглолицый блондин с маленькими глазками серого цвета. — Да и машину стоило взять получше, а то с открытой кабиной гонять мерзко по паршивым дорогам.       — Ты можешь остаться. Но если меня прихлопнут, то ответственность за провал операции брать на себя придётся тебе, — Хэллоуэй не любил долго упрашивать людей, потому предпочитал использовать в разговоре железные аргументы, чтобы добиться своего сразу.       — Не заводись.       — Лучше винтовку проверь.       — Надеюсь, она мне не понадобится. Совсем не хочется в такую дрянную погоду с кем-то стреляться.       «Угораздило взять его с собой! Да я один бы справился! Нужно успокоиться», — думал Митчелл, нажав на педаль тормоза. На обочине впереди стоял трёхосный грузовик времён Второй мировой с брезентовым верхом, около грузовика о чём-то думал, прижавшись спиной к кузову, гватемальский боец в панаме, смотревший в сторону многовековых гор, помнивших ещё конкистадоров. Из деревни, находившейся слева от дороги, доносился грохот выстрелов, давший понять американцам, что там идёт зачистка.       — Главное, не по нам палят, а всё остальное неважно, — сказал толстогубый Фрэнк. Он взял в руки чёрную винтовку M16, что смотрелась скорее как бластер из фантастического фильма, чем как оружие прошлого десятилетия. Митчелл прихватил на задание проверенный временем пистолет-пулемёт MP-40, коему нашлось применение даже спустя двадцать восемь лет с момента краха нацистской Германии: компактное оружие ближнего боя отлично подходило для операций в сельве. А вот о «чёрной винтовке» Хэллоуэй наслушался много плохих слов от тех, кому довелось воевать с ней во Вьетнаме. «Условия почти аналогичные, но мне клин в неподходящий момент не нужен», — именно такими соображениями руководствовался агент при выборе вооружения.       — Приехали, — сказал Митч, заглушивший мотор. — На выход.       — Как скажешь, — ответил Фрэнк.       Облачённые в дождевые накидки с капюшонами американцы вышли из джипа и устремились по дороге к центру деревни. Райт был на пару дюймов выше Хэллоуэя и его шести футов, однако смахивал, скорее, на смазливого актёра из женских мелодрам, а не на опасного противника с боевым опытом. В то же время его коллега, на чьём лице виднелась многодневная щетина, выглядел словно немногословный головорез, убивающий людей перед завтраком чуть ли не каждый день ради наслаждения. Хотя на вытянутом лице Хэллоуэя также прослеживалась некая интеллигентность — как-никак, в прошлом он учился в университете и занимался этнологией, специализируясь на испаноязычных странах Южной и Центральной Америк и Карибского бассейна.       По пути к населённому пункту Митчелл стал пристально рассматривать заросли в сотне метров от себя. Ему казалось, будто с правого фланга из кустов за ними кто-то наблюдает. «Выстрели, сволочь, и ответным выстрелом я отправлю тебя в могилу», — он заметил призрачный силуэт человека, отчего у Митчелла задрожали нервы.       — Что там интересного увидел, Митч? — спросил, заметив напряжение на лице Хэллоуэя, Райт.       Американцы остановились на полпути.       — Ты видишь там человека? — осведомился Хэллоуэй.       — Нет. А он должен быть там? — произнёс Фрэнк, посмотрев на заросли.       — Я вижу человека.       — Да брось ты. Нет там никого, иначе бы я его засёк. Расслабься. Я понимаю, что нас пару дней назад трусливо обстреляли из машины какие-то обезьяны, и нервы теперь на пределе. Но ты сейчас накручиваешь. Идём. Даже если там сидит кто-то, то это явно один из наших «друзей» прочёсывает сельву.       Два дня назад в Гватемала-сити [2] агентов ЦРУ обстреляли из проехавшего мимо автомобиля. Погиб Сагаста. За последние три месяца американская агентура в Латинской Америке понесла большие потери: неизвестный противник целенаправленно уничтожал разведчиков, причём очень профессионально, отчего американцы поняли, что происходило, только на одиннадцатом мертвеце. А потом объявился человек, заявивший сотрудникам Конторы [3], что ему известны те люди, за которыми стоят многочисленные убийства. Райт и Хэллоуэй получили приказ сверху, после чего направились за доброжелателем.       — Возможно, — с недоверием ответил Митчелл.       В деревне творился настоящий хаос: гватемальские бойцы жгли деревянные дома, расстреливали индейцев под яростные крики и носились повсюду, издавая странный вой, словно изображая карикатурных привидений из американских мультфильмов. «Балаган сумасшедших», — коротко описал происходившее Митч. Некоторые метисы обратили внимание на агентов, потом стали махать руками и оружием со словами «американос».       — Американос, американос, си! — по-испански ответил тридцатитрёхлетний Митчелл не без доли отвращения. — Мне нужен ваш командир! Кто здесь командует?!       Дюжина гватемальцев после расстрела жителей деревни у сгоревшего дома окружила гостей из ЦРУ так, будто безумные культисты, находясь в состоянии транса под действием дурмана, стремились преклониться перед своим пророком. Хэллоуэю в глаза также бросился внешний вид карателей, что больше походили на банду разбойников, чем солдат. На лицах некоторых сорвиголов виднелся растворявшийся под каплями дождя камуфляжный рисунок, но он никаким образом не маскировал бойцов, так как сочетание чёрного, красного и фиолетового цветов выглядело слишком ярко и эффектно. Вообще их действия говорили больше о том, что парни стремились навести ужас на безоружных индейских крестьян одним лишь своим видом. Потому у части карателей были привязаны к собственным плечам тушки мёртвых зверьков, другие размахивали черепами, а лица третьих оказались вымазанными чужой кровью.       «Окажись я недалёким индейцем, то наложил бы в штаны при виде этих бесноватых идиотов. Но опытный солдат от такого маскарада только рассмеётся», — служивший в прошлом в 82 воздушно-десантной дивизии Митч хотел увидеть «ярких парней» в бою с реальным противником, а не с мирным населением.       — Неужели обезьяны думают, что их кто-то испугается? Смешно же! — высказался по-английски Райт.       — А вот местным не до смеха, — ответил Хэллоуэй, заметив на лицах индейцев неподдельный ужас.       — Командир вон там! — указал на колодец в центре деревни один из бойцов.       В воздухе с одной стороны чувствовалась свежесть, а с другой в нём витал запах гари.       — Будьте вы прокляты, собаки! — закричала пожилая жительница деревни в адрес парочки креолов, грабивших её дом. Митч смог разобрать слова старухи, пригодилось знание индейских языков. — Ничего, вы поплатитесь за всё! Возмездие настигнет вас! Духи отомстят!       «Как бы её слова не оказались пророческими. Нам ведь ещё с ними идти по сельве, не хватало того, чтобы их убил дух джунглей», — думал Митчелл.       Командиром иррегулярного подразделения оказался полный мужчина невысокого роста. Его лицо, в отличие от подчинённых, не было ничем раскрашено, что уже шло на пользу делу. Толстяк производил впечатление банкира, который по необъяснимым причинам надел старый, времён войны на Тихом океане, камуфляж с яркими округлыми пятнами, и красный берет — и начал командовать, оставшись при этом наряженным в мундир клерком. Но он держался очень высокомерно, Хэллоуэй отметил для себя, что у него была властная натура. «Худшего командира не придумаешь», — оценил он лидера карателей.       Когда американцы подошли к нему, то рослый боец в кепи кинул гранату в колодец, а после взрыва радостно воскликнул:       — Я поджарил их, сеньор Гереро!       — Молодец, Пульхерио. Так держать!       — Сеньор Гереро, ола, — обратился к командиру эскадрона смерти Хэллоуэй. Фрэнк стоял рядом и наблюдал за расстрелами так, будто попал на сеанс в кинотеатр. — Мы — те американцы, о которых говорил сеньор Молина [4]. Вас должны были оповестить.       — Ола, амиго! — гватемалец протянул руку.       — Не амиго. Компаньеро — да, но не амиго, — Митчелл всё-таки пожал руку Гереро, испытывая к тому неприязнь.       — У вас, гринго, крепкий хват. Куда нам нужно идти?       Под громыхание карабинов M1 и «Томпсонов» Хэллоуэй достал карту департамента Альта-Верапас.       — Нам нужно вот это селение в паре миль отсюда, — показал он.       — Знаю, знаю его. Неделю назад мы проводили там зачистку. Уцелевшее отребье бежало к коммунякам. Сейчас в том селении нас встретит пустота.       Индейцы в его понимании не были людьми. Митч понял, что ему пришлось говорить с одним из ультраправых шовинистов-креолов, грабившим под прикрытием слов «о борьбе с красной угрозой» индейских фермеров [5].       — Нам нужно туда попасть и вывести оттуда важного человека, — продолжил разговор агент ЦРУ.       — Дайте мне пару минут. Мы закончим с этим сбродом и пойдём с вами.       — Вы хоть понимаете, что совершаете военное преступление? За такие вещи судят, — Хэллоуэй обращался к Гереро на «вы», однако в его словах слышалось пренебрежение.       — Ой, не надо вот нас пугать! Мы уничтожаем пособников коммунистов и боремся с красной угрозой, чтобы она не пришла к вам домой! Тут каждый третий помогал партизанам. Неужели вас вообще волнует судьба всякого отребья?       За годы службы в ЦРУ Митчелл ни разу не сталкивался с картиной того, как каратели убивают мирных людей. В Боливии он, будучи агентом-новичком, занимался физическим устранением коммунистических повстанцев (некоторые приписывали ему убийство знаменитой Тани-партизанки [6], но сам Митчелл считал, что от его руки погибла другая девушка), стал свидетелем расправы над Эрнесто Геварой, но зачистки деревень остались для него в тени. Обычно ими занимались сами боливийцы с обеих сторон.       Сейчас он увидел всё своими глазами и испытал отвращение. Сердце говорило Хэллоуэю: «Кошмар! Как можно сотрудничать с шайкой безумных убийц?!», однако мозг напомнил агенту о том, что бесчеловечными методами сверхдержавы и их марионетки всего лишь боролись за сферы влияния, став зеркальным отражением друг друга.       — А я думал, ваша «Белая рука» [7] может лишь сидеть в городах и воспитывать тумаками студентишек, начитавшихся Маркса, — заговорил с Гереро Райт. — Но я ошибся. Вы способны устроить вторую Сонгми [8].       — Чего?       — Да это из другой войны, — сам Фрэнк сражался во Вьетнаме с шестьдесят седьмого по шестьдесят девятый, потому действия карателей оставили бывшего морпеха равнодушным. В Индокитае он научился обращаться с M16 в совершенстве и в последующем все нападки в её адрес просто игнорировал, считая «чёрную винтовку» хорошим оружием.       — У одного, как ты сказал, студентишки я нашёл книгу вождя коммунистов. Он писал: «Деревня выступает против города, деревня окружает город, деревня захватывает город». Я хорошо запомнил эти слова, так кубинец Кастро писал, — проговорил командир эскадрона смерти.       — Китаец Мао, — вмешался Митчелл.       — А какая разница? Коммуняки же! Ну, а я так подумал и решил деревеньки в районе Кобана взять под контроль. Крестьяне так и норовят помочь партизанам, потому я снарядил отряд защитников нашего города, чтоб загнать герилью в леса основательно.       — Когда мы вывезем объект на аэродром, то вам стоит забыть о нашей встрече. Её никогда не было, я вас не видел, а вы не могли даже догадываться, что мы с ним вообще можем существовать, — напомнил о себе безотрывно смотревший на сгоравший дом Хэллоуэй. — Вы зачистили деревню и вернулись назад. Ясно?       — Ох уж эта секретность! Я вас понял, компаньеро.       «Хотел бы я, чтобы этого задания на самом деле не было», — подумал Митч.       Каратели из «Белой руки» размахивали оружием в разные стороны, держались рассеянно, что говорило об отсутствии у них военной подготовки. Однако один человек имел выправку и производил впечатление опытного бойца. Им оказался среднего роста смуглый метис в однотонной униформе и чёрного цвета берете, с ненавистью смотревший на своих товарищей, медленно расхаживая по деревне. «Единственный здравомыслящий в своре безумных убийц. Он мне пригодится», — Митчелл заметил выражение отвращения на лице гватемальца: парню с тонкими усиками явно было мерзко участвовать в карательной акции, но, по всей видимости, иного пути для него не существовало.       Куда веселее становилось от взгляда на Гереро, щеголявшего с важным видом под зонтиком, который держал над ним высоченный головорез с длинными волосами. Словно плантатор, а не военный, толстяк раздавал команды своим людям. «Их здесь около тридцати человек. Хоть что-то радует, ведь в случае нападения они смогут задавить врага числом. Но лучше мне бы удалось договориться с военными или полицейскими. Не вышло, как назло», — Хэллоуэй не видел в цепных псах Гереро серьёзной опоры.       — Мы закончили, — сообщил лидер эскадрона смерти, оставив череп у колодца. — Пусть сволочи знают, что мы здесь навели порядок. Так я мечу территорию.       — Вон там я вижу живых индейцев, вы не всех убили, — сказал Райт.       — Они помогали нам информацией, собирали сведения о каждом пособнике коммунистов. Невиновных мы не тронули. Пусть видят, какая их будет ждать участь, если они помогут герилье.       — О как! Сеть информаторов, значит? Недурно.       «Проще убить всех, но ему виднее», — рассуждал Митч.       — Стройте людей, сеньор. Оставьте пару стрелков для охраны грузовиков и нашего джипа. До аэродрома идти не близко. Помните о том, что вы сопровождаете нас вплоть до взлёта, — сказал Хэллоуэй.       — Но…       — Сеньор Молина с нами согласился. Думаю, вы не хотите его огорчать.       — Да, понял.       За эскорт пришлось платить столько, будто агенты ЦРУ решили воспользоваться услугами «диких гусей» из Африки. Однако соотношение цены и качества шло не в пользу активистов «Белой руки». Если бы не острая необходимость, то Митчелл либо заплатил бы меньше, либо нашёл кого-нибудь получше.       Дождь усилился, и округа погрузилась во мрак, словно наступил день Страшного суда. Агенты вместе с тремя десятками бойцов направились по тропинке в сторону сельвы, двигаясь по долине мимо полян, окружённых лесами и зелёными вершинами гор.       — Если мы потеряемся в джунглях или погибнем, то искать нас будут не меньше недели. Ты посмотри на бескрайние просторы, Митч! В них утонуть можно! Или спрятать целую армию. Неудивительно, что местные верят в лесных духов, монстров-кровососов и всякую другую нечисть. Мне и самому кажется, будто в сельве живут мистические чудовища. Пока не увидишь, не поверишь, — с налётом юмора говорил по-английски Фрэнк. Годы войны, на которую он пошёл добровольцем после колледжа, выработали у Райта лёгкое отношение к смерти: над ней молодой оперативник мог спокойно пошутить. Несерьёзность помогала ему видеть мир вокруг себя целиком, а не только наслаждаться им в пределах задания.       — Будь внимателен. Я не хочу твоей гибели, — ответил Хэллоуэй, шедший рядом с Фрэнком.       — Иначе в Лэнгли [9] вызовут и по голове настучат? Да, за потерю всей агентуры могут и со службы прогнать, — усмехнулся бывший морпех. — Хоть пускай себе пулю в висок и иди вслед за остальными.       — Нет, я не хочу твоей смерти. Не более того, — может, к Фрэнку Митчелл и относился не самым лучшим образом, но терять его он на самом деле не желал чисто по-человечески, так как за каждого агента Хэллоуэй нёс ответственность перед собой. «Не смог их защитить — значит, предал», — так думал он. Карьера отходила на второй план. — Я серьёзно говорю. Мы потеряли столько хороших людей…       — Не переживай, всё пройдёт гладко, будто мы за виски в магазин на соседней улице сходили. Я в какой-то книге по психологии читал, что, если не бояться, то ничего плохого не произойдёт.       — Если неприятности могут произойти, то они произойдут. Авиаинженер Мёрфи [10] не даст соврать.       — Ты неисправим. Тебе после нашей прогулки не помешало бы пойти к столичным жрицам любви и хорошенько развеяться. Знаю, ты считаешь такое аморальным, но раз твой брак находится на стадии развода, то можно сорваться с цепи, чёрт возьми.       С женой Хэллоуэй не сошёлся характером: властная Анна стремилась подчинить мужа себе, а воспитанный в пуританской семье Митчелл привык к традиционному главенству мужчины в семье. Да и любовь прошла.       — Больше не напоминай мне о браке, умник. Без тебя тошно.       Уйдя целиком в работу, Митч хотел отвлечься от семейных проблем и заняться тем, что у него получалось лучше всего, — добычей информации.