Течный абсурд

С утра Исак просыпается от настойчивого звонка телефона. На ощупь находит его под подушкой и, даже не смотря кто звонит, отвечает. — Алло, — сонно произносит подросток, глубоко зевая. — Хэй, друг, ты как? — Юнас. Всегда позвонит и спросит, заботливый, даже чрезмерно. — Нормально, только я спал, — подтягивается и наконец открывает глаза, смотрит в окно. Солнце, птички, аж тошнит. Ему бы дождь. — Вау, долго ты спишь, уже почти полдень, — усмехается парень на том конце провода. — опять не спал допоздна? Очередной сериал смотрел? — Д-да, точно, — Исак резко вспоминает события вечера и поворачивает голову к другой половине кровати. Пусто. Ну, а чего ты ожидал? — Я, это, пойду… — Конечно, увидимся сегодня? — Я… Я подумаю, просто, у меня, ну, кхм, — он все еще стесняется говорить о течке со своими друзьями. — Я понял, — перебивает, посмеиваясь, Васкес. — ну ладно, не буду мешать, если надумаешь, звони. — Да, хорошо, пока. — Пока. Мальчик садится на кровати, осматривая комнату. Ничего нет. Все как всегда. Он, как всегда, один. Что и следовало ожидать. Натягивает на себя одеяло и ложится обратно. Смотрит в потолок и так паршиво внутри. Глупый, глупый омежка. Лег под первого встречного, как все те, на кого он так не хотел быть похожим. Понимает насколько жизнь пошла по пизде и что только он в этом виноват. Вспоминает, как засыпал в объятиях Эвена и как постепенно становилось спокойно. Казалось, что даже если он в положении, то это не такая уж и проблема, что вместе они справятся, но есть одно НО. Этого «вместе» как такового и не существовало. Он сам себе все придумал, влюбился и отдался, как последняя шлюха. В уголках глаз собираются слезы. Отец всю жизнь хотел иметь себе сына альфу, потому что «омеги лишь давалки, как приложение к альфам, готовые перед любым раздвинуть ноги». Исаку каждый раз было больно слышать подобное и он не упускал момента высказаться, что тот ошибается, что далеко не все такие, ставил себя в пример, говорил что он — точно не такой и никогда таким не станет. И что же выходит? Что слова, которыми отец отбивался — «Дождись первой течки» — были полностью правдивыми? Все омеги такие и ничего не поделаешь. Он такой, какой есть. Всего лишь шлюшка для альф, таких как Эвен. Он жмурит глаза, смаргивая слезы и те стекают дорожками по щекам. Исак уже успел подумать, что Эвен один из тех особенных альф, которые не такие мудаки. Которые не пользуются обстоятельствами и не сваливают с утра пораньше. Но, видимо, ошибся. А самое обидное то, что Эвена и винить не получается, он же толком ничего и не сделал, не давал каких-то обещаний, не навязывался. Это он. Это все он. Сам позвонил, сам умолял трахнуть, сам не сдержался. Сам идиот. Конченный придурок. Доверчивый, наивный, маленький мальчик. Подросток всхлипывает и переворачивается на бок, обнимая одеяло, утыкаясь в него носом. Неостановимо льются слезы, в груди большим комом застряла обида к самому себе, к своей глупости и наивности. Он начинает тихо плакать, подрагивая, задыхаясь. Лежит на боку, беглым взглядом пробегаясь по комнате и цепляется за бордовую толстовку Эвена. Пару секунд медлит и все же тянется за ней, даже не вставая с кровати. Хватается за рукав и притягивает к себе. Комкает и обнимает, вдыхая запах альфы. Становится невыносимо больно. Вот зачем, Исак, зачем? Если больно, мальчик добьет себя окончательно. Грустно? Включи грустную песню и захлебнись слезами, сдохни от моральной боли. Использовали и кинули? Надень кофту этого мудака, вдыхай его запах и плачь, страдай. Замашки мазохиста. Он действительно садится и надевает ее, слегка утопая в свободной вещице. Обнимает себя руками и просто сидит, пялясь в стену. Поджимает к себе ноги и прячет лицо в коленках. Планирует провести день в самоистязаниях и легкой депрессии, лежа в кровати и игнорируя весь мир, но тут на кухне что-то бьется и мальчишка вздрагивает от неожиданности. Это. Блять. Еще. Кто. Конкретно пугается, даже и в мыслях не рассматривая варианта, что это всего лишь Эвен. Он медленно встает, натягивает трусы, ищет в комнате что-то чем, в случае чего, можно было бы отбиться и останавливает свой выбор на бите, пылящейся в шкафу. Крадется к двери, рывком открывает, заглядывает в коридор, никого не видит. Выдыхает, идет дальше, смотрит с лестницы на первый этаж, но там тоже никого. Спускается, слышит шум на кухне, подкрадывается к дверному проему, не решаясь заглянуть. Звуки шагов становятся громче, кто-то приближается. Он заносит биту назад, ждет и, как только фигура появляется в проеме, со всей силы замахивается и делает удар. Но тут его жертва перехватывает орудие убийства, уклоняется и тянет его вперед. Исак не успевает отцепиться, теряет равновесие и с грохотом падает перед неизвестным. — Блять, Исак, ты спятил?! — кричит сверху Эвен. — Эвен? — растерянно хлопает красными от слез глазами омежка, принимая руку помощи и, с помощью парня, встает, отряхивается и стыдливо опускает глаза. — И что это было? — улыбается старший, наслаждаясь идеальным видом мальчишки в его толстовке. — Прости, Я… — пытается оттянуть кофту как можно ниже. — Эй, это моя толстовка, — наигранно возмущается Эвен, замечая этот неловкий жест парнишки, — а ну-ка снимай, не порть своей неудачливой аурой, — шутит парень. — Прости, я думал, ты ушел, — мямлит Исак, наконец поднимая напуганный взгляд, и уже всерьез собирается снять толстовку. — Господи, да я же шучу, — останавливает его Насхайм, — можешь хоть навсегда себе оставить, — подходит ближе и замечает слезы, — Ты… плачешь? Это из-за меня? Я тебя напугал, или что? Исак, не молчи, — налетает с вопросами Эвен. Подросток совсем опускает голову, стараясь скрыть не прошенный поток слез. — Исак? — беспокоится старший и видит, как на пол капает крупная капля. Эвен подносит к нему руку, тот видит и не двигается, позволяя вытереть влагу с лица. Все еще не смотрит на него, нервно теребя слишком длинные рукава. В помещении наступает гробовая тишина и ее нарушает шумный прерывистый вздох Исака. Он наконец сдается и начинает плакать в голос, жмуря глаза, обнимая себя руками. Чувствует, как его притягивают ближе и крепко обнимают. И так тепло становится внутри. Опять поддается инстинктам. Опять все по новой. Он злится на себя, понимая, что это все неправильно, что так нельзя. — Я думал, что ты ушел, — дрожащим голосом начинает мальчик. — Я завтрак готовил, ну, чего ты, хватит плакать, — целует его в макушку, все еще обнимая. — Идем завтракать? — Да, хорошо, — спохватывается младший, отлепляясь от Эвена и вытирая слезы. Старший приготовил обычные незатейливые горячие бутерброды и чай. Ставит все на стол, пока Исак усаживается, с дикой неразберихой внутри. Потому что этот парень не поддается логике. У Исака не получается отнести его ни к нормальным, ни к обычным придуркам. Они сидят друг напротив друга и молча кушают, пока Эвен не заканчивает трапезу, пододвигая оставшиеся тосты подростку. — Исак, нам надо поговорить, — складывает руки в замок и следит за каждым движением мальчишки. — По поводу… вчерашнего? — Именно. — Я понимаю, что накосячил, что не сдержался, но я правда не хотел, — виновато отвечает Исак, прожевывая откусанный кусочек. — Ну, тут скорее я виноват. Должен был остановить тебя вовремя, должен был контролировать, раз уже пошел на это… Ладно, что случилось, то случилось, — вздыхает Эвен. — Так… Как ты себя чувствуешь? — Имеешь в виду не чувствую ли я себя беременным? — фыркает мальчик, невесело усмехаясь. — Исак, не надо сучить тут. Я серьезно. — Прости, — выдыхает подросток. — Я… Эмм… Нормально, наверное? Я не знаю, все как всегда, есть слабая боль в животе, но это из-за течки. Надеюсь. — Это… хорошо? Наверное. Эмм… Я тут сходил в аптеку и купил кое-что, пока ты спал, — он отодвигается и хватает со столешницы мешочек. — И что это? — Это, — Эвен достает две пачки таблеток, — это от течки, а это… Исак, ты хороший парень, ты мне нравишься, но ребенок — это слишком для нас обоих, согласен? — Ага, а что это за таблетки? — кивает на вторую пачку, которую тот все еще нервно теребит в руках. — Противозачаточные, — смотрит на мальчишку, ожидая реакции. — Оу… — он задумывается, наконец начиная понимать. — Ты же понимаешь, что малыш это чересчур рано, ведь так? Лучше перестраховаться. — Да, понимаю, спасибо, — слабо улыбается подросток. — Но это не значит, что мы не будем общаться, — пытается подбодрить парень — я хочу с тобой дружить, ходить гулять, зависать вместе. Надеюсь, ты не против? — Нет, что ты, — улыбается Исак, невидящим взглядом рассматривая таблетки. — И… сколько их нужно принимать? — В аптеке сказали неделю по одной таблетке в день. — Хорошо, я понял, — поднимает на него глаза — А ты, ну, теперь уйдешь? — Ты меня выгоняешь? — возмущается старший, — Я вообще-то хотел провести этот день с тобой, может сходим куда-нибудь? — Не думаю, что это хорошая идея… — Почему? Можем сходить в парк погулять, свежий воздух там, или в кино? Там новую часть Человека Паука показывают, а, судя по плакату в твоей комнате, ты фанат. Что думаешь? — заманчиво уговаривает Эвен. — Человек Паук? — не сдерживает счастливой улыбки Исак и задумывается. — Блин, у меня денег нет. — Я заплачу, — не останавливается парень. — Нет, так не пойдет, а то сейчас у меня такое чувство, что мною попользовались и теперь предлагают заплатить, — смотря в сторону, улыбается младший. — Ага, сейчас, размечтался, — усмехается Эвен — ты мне вернешь. Это честный займ, — дергает бровями старший и тянется за последним тостом. — Тогда ладно, — пожимая плечами, соглашается Исак и выхватывает последний тост прямо из рук. — Детям нужны витамины, — самодовольно отвечает подросток на возмущенный взгляд парня. Встает из-за стола и топает в гостиную. — Я тебя уверяю, там нет витаминов, — догоняет и забирает надкусанный бутерброд. — Эй, отдай! — смеясь кричит мальчик, безуспешно пытаясь отобрать вкусность. Прыгает вокруг Эвена, пихает в бок, но этот столб вытянул руку и смеется над пустыми стараниями парнишки. Когда они добираются до дивана, Исак резко толкает его на него, забирается на опешившего парня и уже почти забирает тост, но тут Эвен с немалым усилием опрокидывает подростка, подминая под себя. Оба тяжело дышат и смеются. — Я победил, — победоносно ухмыляется старший, прижав руки Исака коленями, лишая возможности пошевелиться. — Слезь, Кобылина, — ругается мальчик, а Эвен вместо этого показушно откусывает тост, в знак своей победы и только после этого, начинает слезать. Исак не теряет времени и одним рывком пихает парня ногой, от чего тот плюхается на спину. Младший заползает на него сверху, а Эвен и не сопротивляется, следя за его действиями. — Я победил, — хитро улыбается подросток, наклоняется совсем низко, буквально пять сантиметров от лица Эвена, — и забираю свой приз, — отстраняется от него и откусывает чуть ли не пол бутерброда прямо из его руки. Только после этого отпускает его и усаживается на диване рядом и, как ни в чем не бывало, включает телевизор. — Значит, в кино? — Ага, — поднимается из лежачего положения Насхайм и хватает ближайшую подушку, позорно прикрывая стояк. — Вечером. — Вечером.