Течный абсурд

— Хэй, бро, как там у вас с Эвеном? Я весь вечер отбивался от твоих родителей, убеждая их, что ты со мной, — подлетает Юнас, как только Исак появляется во дворе школы, — и что у тебя случилось? Почему тебя в школе два дня не было? Что-то серьезное? И почему не отвечал? Я же волновался, — заваливает вопросами парень. Выходные у Исака выдались действительно теплыми, уютными и домашними, вот только рабочий день встретил его не слишком радужно. Плохого и хорошего должно быть в меру, так вот, белая полоса закончилась. — Привет, да, спасибо, что прикрыл тогда, — выдавливает из себя улыбку, потому что самочувствие реально херовое, — и я немного приболел, но уже все хорошо, прости, что ничего не сказал. — Что-то непохоже, — придирчиво осматривает его, хмурясь и поджимая губы, — может тебе к врачу? — Нет, это просто… Недосып? — Исак, ты бледный весь, — проговаривает Юнас, — уверен, что все хорошо? — Да, не обращай внимания, это пройдет, — улыбается подросток, пытаясь убедить Юнаса. — Как знаешь, — качает головой парень, — тогда… идем на урок? — Ага, — топает за ним, и замечает в коридоре Эвена, который уже направляется к нему, — Юнас, я тебя догоню, окей? Васкес сначала не понимает, но потом ловит взглядом в толпе Эвена, и согласно кивает, удаляясь в кабинет. — Эвен, — слабо улыбается Исак, стараясь не выдавать своего состояния, — привет. — Доброе утро, малыш, — оставляет короткий поцелуй на лбу, видя, что тот не настроен на что-то большее, — выглядишь хуево. — Тебе кажется, — отмахивается младший, — у меня все хорошо. — Блять, ты в зеркало себя видел? Какой хорошо? Как тебя вообще в школу отпустили? — мальчишка хочет смыться от дурацкого расспроса и уйти на урок, но Эвен мертвой хваткой держит его за плечи, — Исак, иди, пожалуйста, домой. Я не могу смотреть на тебя, такого разбитого и болезненного. Все равно ничего в школе в таком состоянии не выучишь. — Я не могу, — опускает глаза Исак. — Почему? Неужели твои родители не видят что тебе плохо? — удивляется старший. — В том-то и дело, — всхлипывает, но слезы сдерживает. Нечего посреди школы нюни разводить, — они видят. И так запретили два дня идти, но теперь сказали, что поедем к врачу, а мне нельзя, понимаешь? Он же наверняка все поймет… Вот я и ушел в школу с утра пораньше, чтобы папа не оставил дома, и не затащил бы потом в больницу, — заканчивает подросток, стоя перед Эвеном в ожидании. — Очень плохо? — смягчает тон парень, притягивая Исака к себе. — Да, — всхлипывает мальчик, быстро вытирая пробившиеся слезы кулачком, — я хочу кушать, но все выходит обратно, — ладно, нет смысла сдерживать слезы, это бесполезно, — уже третий день подряд. В начале было вполне сносно, но теперь вообще ничего не могу есть — Бедняжка, — поглаживает спину, зарывается в волосы, — а что ты ел? — Что было, то и ел, — уклончиво отвечает подросток, — возможно, это были бутерброды. Какая разница? — Господи… Тебя тошнит и ты ешь бутерброды? Почему я не удивлен… — Ургх, отстань, или как мой папа заставишь суп есть? — Твой папа правильно мыслит, при расстройстве желудка рекомендуют есть супчики разные, так что да. А знаешь что? Предлагаю уйти из этого места, я отведу тебя ко мне, сварю куриный бульончик, ты спокойно полежишь, отдохнешь, — предлагает старший. — Нет, я не буду пропускать школу, — мотает головой Исак, упираясь. — Мне тебя силой унести? — шипит Эвен, уже слегка раздраженный упрямством омеги. Если бы все было не так плохо, то ладно, но, блять… Он выглядит хуже чем в их первую встречу, — пошли, сейчас же, — тянет за запястье, но Исак не поддается. — Отпусти, или закричу, — предупреждает младший, выдергивая руку из захвата, — я сильнее, чем кажусь. Не нужна мне твоя гипер опека, сам справлюсь, — напоследок фыркает мальчик и удаляется в сторону класса. Маленький упертый барашек. Чувствует Исак себя и правда плохо. Все время подташнивает, хотя нечем там, он ничего не кушал, после того, как выблевал весь ужин. А зачем? Это бессмысленно, все равно потом выйдет обратно. Плетется на урок, отсиживает, ничего толком не воспринимая. К счастью, его и не трогают, замечая рассеянность и бледность. Но и к врачу никто не посылает. Да потому что не маленький уже, сам пойдет, если посчитает нужным. Друзья больше не пытаются предложить помощь, или заставить пойти домой, потому что подросток всех посылает, говоря, что все хорошо. Вредная упрямая задница. Последний урок, господи, он скоро сможет оказаться дома и просто полежать, никто не будет шуметь, никто не будет приставать. Еще бы малыш перестал бунтовать, и позволил бы хоть что-нибудь съесть… Вот только есть одно НО. Последний урок — физ-ра. Это последнее, что сейчас хочет Исак, но надо. Переодевается в ненавистную форму для омежек: коротенькие черные шортики и белую футболку. Учителю полностью насрать на то, кто как себя чувствует, справки от врача нет — занимайся. Сегодня они сдают километр, а значит, Исак сдохнет. Не умеет он бегать, еще и в данном состоянии, как-то не айс. Но выбора нет. Мальчик надрывая легкие пробегает половину дистанции, и потом плетется с остальными омегами позади. Как же он устал, ноги не держат и, блять, его сейчас стошнит. Он извиняется и мигом мчится к туалету, находящемуся в раздевалке, выблевывая единственную кружку чая, которую выпил за обедом. Вытирает рот, на дрожащих ногах встает и топает обратно. Слава богу, что у учителя сегодня нормальное настроение и он не гоняет их, разрешая просто поиграть в волейбол. Подросток создает иллюзию игры, каждую минуту поднимая глаза на часы, которые так неумолимо медленно тикают. До конца урока еще пятнадцать минут. Он вытерпит, простоит тут на месте, иногда отбивая мяч и все. Бросает взгляд в другую часть зала и видит, угадайте кого? Правильно, Эвена. Он стоит рядом с учителем, что-то обсуждая, поглядывая на Исака. В итоге старший кивает физруку, за что-то благодарит и идет прямиком к Вальтерсену. — Пошли, — мягко берет за руку и ведет в раздевалку. — Стой, но как? У меня урок, — пытается упираться младший, но Эвен сильнее и с легкостью утягивает его за собой. — Я договорился, чтобы тебя отпустили раньше, — улыбается парень, выводя из зала. — Спасибо, конечно, но не нужно было, — бубнит мальчишка, в душе безумно благодарный за спасение его полу живой тушки, — и как ты узнал? — Что узнал? — Что у меня физкультура. — Я не знал, — пожимает плечами Эвен, — я заходил к физруку договориться на счет сегодняшней тренировки. — А что с ней? — хмурится Исак. — Ну, меня на ней не будет, — легко отвечает старший, — а ты давай переодевайся, хотя, шортики можешь оставить, — улыбается, облизывая нижнюю губу. — Очень смешно, — обиженно фыркает Исак, так как ему и так плохо, а Эвен издевается. — Ну прости, не злись, тебе не идет, — взъерошивает волосы, — давай собирайся, поедем домой. — Куда ты там собрался уже? Я пойду к себе, а ты к себе. Все, — отрезает подросток, переодеваясь в нормальную одежду. — Нет, ты пойдешь ко мне, я приготовлю тебе нормальной еды, ты отдохнешь, ну? — нежно улыбается парень, наблюдая за нелепо согнувшимся Исаком, который пытается натянуть непослушный ботинок, — Что скажешь? — Что пойду домой, сделаю уроки и лягу спать, — буркает младший, запихивая вещи в спортивный мешок, — что-то еще? — Ты пойдешь ко мне и это не обсуждается, — закидывает рюкзак Исака на плечо, берет за руку и направляется к выходу. — Эй, так нельзя, отпусти, — немного упирается, но все же поддается. Если бы захотел, легко бы смог вырваться и забрать свои вещи. — Больше любишь куриный или говяжий бульончик? — не обращая внимания, спрашивает Эвен. — Да отпусти ты, — с силой дергает руку и высвобождается, — сам идти могу, — буркает, но покорно семенит рядом. — По дороге зайдем в магазин, я куплю нужных продуктов, — говорит старший, радуясь тому, что Исак все-таки согласился пойти к нему. Тот шагает рядом и молчит, — ты хоть спал сегодня? — Меньше, чем обычно, но да, спал, — безэмоционально отвечает подросток. — Кушал что-нибудь? — не отстает парень, пытаясь взять за руку, но мальчишка не дается. — Нет, — односложно отвечает Исак, вымотанный и абсолютно не настроенный на разговоры, а уж тем более на расспросы про самочувствие. Эвен больше не лезет. Они молча заходят в ближайший супермаркет. Старший набирает все, что нужно, не говоря ни слова Исаку, когда тот подкидывает в тележку то зеленые яблоки, то ведерко мороженого, то сушеных, мать их, кальмаров. — Малыш, ты точно хочешь все это? — уточняет Эвен, когда они добираются до кассы. — Да, наверное, — неуверенно кивает младший, рассматривая содержимое тачки. — Ты хоть пробовал сушеных кальмаров? — Нет, — пожимает плечами мальчик, — но они выглядят вкусно. Мы возьмем их. — Мы? — Ты же купишь мне кальмаров? — состраивает щенячьи глазки, и получает все, что хотел. — Ладно… — сдается парень, оплачивая все нужное и не нужное. Дома Эвен отправляет Исака в кровать, хоть тот и сопротивляется, но, в конце концов, все же сдается. И, завернувшись в мягкий плед, смотрит любимый сериал, пока старший что-то готовит ему на кухне, запретив есть то, что он сам выбрал, потому что те продукты «неправильные». Спустя долгих сорок минут, Насхайм приносит тарелку куриного супа, от одного запаха которого Исаку хочется блевать. Нет, он всегда любил подобное, да и сварить на курином бульоне суп — проще простого, что Эвен просто не мог сделать что-то не так, но сейчас, в этот самый момент, он совершенно не горит желанием даже пробовать эту жижу. — Я не буду это есть, — сразу же заявляет подросток, пряча нос в одеяло. — Ты будешь это есть, — парень подсаживается ближе, параллельно остужая содержимое тарелки. — Фу, убери, меня сейчас стошнит, — жалуется младший, отползая подальше. — А я вообще-то старался, — деланно обижается Эвен, — ну пожалуйста, малыш, нужно хоть что-то съесть, а это не так плохо, как тебе кажется. Правда, я сам пробовал, вышло очень даже вкусно. — Не хочу, — менее враждебно отвечает мальчик, сворачиваясь в защитный клубочек. — Котенок, давай, хотя бы немного, — терпеливо просит Эвен. — Ну Эвен… — тянет Исак, понимая, что такому взгляду и голосу сопротивляться крайне трудно. — Скушаешь треть тарелки, и я от тебя отстану, идет? — Оуф… Ладно… — берет из его рук горячую тарелку с супом. С поверхности поднимается пар, донося до Исака запах, который сейчас вот просто никак. Просто фу. Вздыхает и кое-как поглощает суп ложка за ложкой, пока не съедает ровно треть. — Доволен? — отдает тарелку, не в силах запихнуть в себя больше. — Может еще немного? Ты ничего не ел, у тебя пустой желудок, — пытается уговорить Эвен, а Исак борется с рвотой. — Унеси это, меня реально сейчас стошнит, — шепчет младший, стараясь выровнить дыхание и оставить содержимое желудка внутри. Парень послушно уносит остатки супа на кухню, довольствуясь тем, что есть. Ну ладно, треть это уже что-то. Только он успевает об этом подумать, как видит Исака, бегущего в туалет. Идет за ним, находя мальчишку в обнимку с унитазом, за не слишком приятным занятием. — Ты как? — спрашивает Эвен, стоя в дверном проеме. — А ты как думаешь? — всхлипывает младший, поднимаясь с колен. Подходит к раковине и умывается. Как же уже бесит. — Блин… Я не знаю, что делать… — виновато произносит парень, — я позвоню Келли, — с этими словами он оставляет его наедине с собой и идет за телефоном. Тот советует не заставлять Исака есть определенную пищу, предоставить свободу выбора, что Эвен и делает. — Малыш, что бы ты хотел скушать? — появляется в дверях гостевой комнаты, где мальчик смотрит свой сериал. — Из «правильной пищи» ничего, — фыркает подросток, уютнее кутаясь в плед. — Забудь об этом. Что ты хочешь? — Мороженое? — удивляется подросток, стараясь прислушаться к своему организму. — Мороженое? — хмурится старший. — Мороженое, — подтверждающе кивает Исак, и Эвен притаскивает ему ведерко пломбира и ложку. Омега открывает его и с наслаждением отправляет в рот сразу целую ложку. — Ммм, как вкусно, — с набитым ртом улыбается мальчик, заражая улыбкой и Эвена, — спасибо. Только ты не думай, суп вышел вкусный, просто точно такой же мне пытался скормить вчера папа, и я уже смотреть на него не могу. — Не ешь сразу много, — предупреждает парень, усаживаясь рядом, — и, кстати, почему ты не отвечал на звонки, когда тебе было плохо? Я бы мог приехать, помочь. — Я всем не отвечал, не только тебе, — спокойно рассказывает младший, — Я, эмм… Просто не хотелось ни с кем разговаривать, и… собственно, это все. Прости, что не предупредил, не хотел беспокоить. — Ладно уж, проехали, но в следующий раз обязательно позвони. Как себя чувствуешь? — осторожно интересуется Эвен. — Нормально? Я не знаю, но пока что, меня не тошнит, — заключает Исак, отправляя очередную ложку в рот. — Это хорошо, — улыбается парень, — Кстати, ты не думал, что надо бы сказать родителям? — Зачем? — напрягается, оставляя ложку в мороженном. — Чтобы помогали с вот этим вот всем, чтобы в школе могли прикрыть, если что, мало ли еще что. — Еще не время. — А когда будет время? Когда скрывать уже физически не получится? — практически кричит Эвен, раздраженный деланной тупостью Исака, — Сколько ты еще собираешься тянуть? — Я не знаю! Не кричи на меня! — с обидой прикрикивает в ответ младший. — Хватит тянуть кота за яйца, они должны знать, — серьезно говорит парень, — чем дольше тянешь, тем хуже. — Я расскажу, обещаю, но позже, — спокойнее отвечает Исак. — Когда «позже»? — Когда буду готов, — выдает, ясно давая понять, что на эту тему разговор закончен, — а теперь неси кальмаров.