(«Описание торгового путешествия на Восток, стран и людей, в них живущих, сделанное Евой Айтерзенталь»)
Царство хионитов узким языком вклинивалось между двумя империями, позволяя им величественно игнорировать друг друга – что устраивало обе стороны. И, как это обычно и бывает, ничуть не мешало торговле... Остановив Пардуса, Флёр кивнула чиновнику с таможни и молча предъявила тамгу. По идее, этого должно было хватить – но подорожную она на всякий случай тоже выправила и держала под рукой. Как оказалось, напрасно – тамги хватило, хотя чиновник и оказался весьма подозрительным, и пошлину стребовал полностью. Щёлкнув поводьями по шее, Флёр послала Пардуса вперёд. Новая дорога, новая страна... Пора бы и привыкнуть – но она снова чувствовала себя маленькой девочкой, впервые выбравшейся за ворота отцовского замка. Отъехав от заставы, Флёр остановила коня на обочине и обернулась, следя за своим караваном. Четыре верблюда – немного по меркам Степи, но если вспомнить путь, который они прошли... И какой не случалось проделать никому ни с Запада на Восток, ни с Востока на Запад... Да, тогда их маленький караван смотрелся совсем иначе. – Три дня пути, – сообщила подскакавшая Арья, – а в Мараканде надо бы отдохнуть дней пять, а то и неделю. Дальше и дорога непростая, и люди... Хитой совсем не как мы думают, имей в виду, с ними договориться сложно бывает. – Со своими соплеменниками не враз договоришься, – пожала плечами Флёр, – а уж толмача найдём. Да такого, чтобы хоть что-то в обычаях понимал... Вот что, расскажи-ка поподробнее о городе, а то, сдаётся мне, что проводник наш там всё больше пил да ключ к замкам примерял. Арья хихикнула и принялась рассказывать: – Мараканда – город большой и старый, больше Айраса и, как говорят, самый старый на свете. Синие торки тут поселились лет триста назад, а до того был народ, называвшийся хатой... – Не по их ли имени хитой стали зваться? – Может, и так... Говорят, их купцам дальше Мараканды заходить не позволено, да и приходит их немного, но я их видела и западнее, так что многому тут верить не стоит. В самом городе всем заправляют торки, царь там только наместника держит, да и тот их собственный вождь, так что и законы там особые... Но если там только на несколько дней остановиться, то ничего особенного не заметишь. – Особые законы? – а вот это не слишком весело. Бог знает, что может придумать местный правитель – опыт у Флёр по этой части был богатый и неприятный, несколько раз из-за этого обычная торговая поездка оборачивалась контрабандой... – Ну да, – Арья кивнула, – почти как наши, закон для всей Степи один... Флёр облегчённо вздохнула – всё моментально упрощалось. Уж сколотские законы она знала не хуже их самих, так что никаких неудобств не ожидалось – сверх обычного, разумеется. – Ты-то эту дорогу знаешь? – Так она тут, считай, одна – как не знать? – Тогда скажи, где нам лучше на ночлег встать будет? – до вечера было далеко, но незнакомой дороге стоило подстраховаться – уж лучше лишний час простоять, чем заблудиться в темноте... – Да у любого колодца, – беззаботно махнула рукой Арья, – они тут как раз в дневном переходе друг от друга. За три дня как раз дойдём. – Отлично, – Флёр прищурилась, разглядывая свой караван. – Постоялых дворов тут нет, конечно? – Ну, у колодцев есть смотрители и охрана, да и место для том расчищено, но и только. Ещё у них топливо можно купить, только это почти всегда кизяк... Флёр пожала плечами – кизяк так кизяк, если ничего другого нет, то и он пойдёт... Тем более, что правильно высушенный кизяк отлично горел и почти не давал зловония. – Белые огры сами караванщики из лучших – присоединился к беседе Алдан. – Вот и стараются всё устроить поудобнее для торговли. Случалось мне с ними ходить... Прикрыв глаза, Флёр взглянула на уходящее за горизонт солнце и подняла руку. Караван остановился, Вышата спрыгнул на землю и бросился наполнять поилку, Волмант, с достоинством спешившись, отправился к смотрителю за дровами и новостями, Алдан с наёмницами ставили тому, Бела наблюдал за дорогой – а сама Флёр приглядывала за всеми. Стычка с халга по-прежнему не давала покоя – если один отряд зашёл так далеко, что помешает другим проделать тот же путь или даже зайти ещё дальше? Правда, восемь луков – довод весьма весомый, но прибегать к нему не хотелось – ненадёжное это дело. У врага ведь может и больше оказаться... Дорога, впрочем, оставалась пустой – кто прошёл мимо, кто не дошёл и остановился раньше... Поставили тому, разожгли очаг, разогрели похлёбку – и только тогда Флёр расслабились. Не до конца, разумеется, но всё же... – Вот уж не думал, что на старости лет заберусь в этакую даль, – вздохнул Волмант, отложив ложку. – А оно вон как вышло. Воистину,чуден промысел Господа... Вышата кивнул, перебирая струны – он опять сочинял былину об их путешествии, и Флёр рассчитывала услышать новый куплет уже к концу недели, а может и раньше. Бела молча смотрел в огонь, Алдан точил саблю, а наёмницы проверяли и смазывали доспехи. Вечер в дороге – сколько их было и сколько будет... Новая дорога, новые люди, новые страны – всё это для вольного торговца дело привычное. Правда, дороги этой до сих пор не видал ни один человек из западных стран... Но ведь и хионитов не встречали на торжищах Леноса и Аугена. Пока не встречали – но как знать, что будет завтра? По проторенной ими тропке пойдут другие – и оглянуться не успеешь, как проложат торную дорогу... На рассвете караван двинулся дальше. Вышата задумчиво перебирал струны, бормоча себе под нос и время от времени хмурился и вздыхал – видимо, стихи не получались. Ора и Таис держались в нескольких десятках шагов впереди, Алдан и Бела – позади, держа наготове луки, Арья отдыхала, держась рядом с Вышатой. Сама же Флёр писала, пристроив пачку бумаги на шее коня. Неудобно, конечно, но всё же лучше, чем держать на весу, да и Пардус не возражал, хоть и косился время от времени – что это там хозяйка делает?.. Всё это можно было бы отложить до вечера – но вечером она собиралась подробно расспросить наёмниц об их странствиях, а этот разговор обещал затянуться... И то, что разговор будет не первым, ничего не меняет – толком поговорить всё ещё не получалось. Торговое путешествие – не поездка на воды, к болтовне не располагает... Дорога ложилась под копыта, лошади фыркали, напевал гусляр – дорожная идиллия, одним словом, вот только всё это благолепие ничуть не радовало – в чужой земле стоило ожидать худшего... Ведь халга напали посреди такого же спокойного дня. Нападать, впрочем, никто не собирался – всё же дорога была оживлённой, а безоружных на ней не было. Лук и кривой кинжал были у каждого, у многих при себе были сабли, а у некоторых – и копья... А попробовал бы простой торговец в империи носить меч! Тут логично следовало рассуждение о свободе и о том, какой народ наслаждается ей в наибольшей степени... Но Флёр не раз и не два убеждалась, что разные люди понимают свободу по-своему – настолько, что то, что почитается свободой одним племенем, другое сочтёт ужаснейшим рабством... Да и что есть свобода? Сама Флёр, пожалуй, не смогла бы однозначно ответить на этот вопрос – если, конечно, нашла бы время всерьёз об этом задуматься. Возможно, в старости она и займётся написанием философских трактатов, но до этого ещё надо дожить... До следующей стоянки добрались без приключений – если не считать за таковое непристойный куплет, сочинённый Вышатой о едва не угодившем под копыта дурне. Дурень подвернулся не им, так что сам приключением считаться не мог... Флёр, стоя у колодца, ждала своей очереди и прислушивалась к разговорам караванщиков. Говорили о разном – о ценах, о дорогах, о товарах, верблюдах, о лошадях и женщинах – обо всём, о чём говорят люди в дороге. Умея слушать, из таких разговоров можно узнать много полезного – да частенько такого, о чём и не расскажут чужаку. И не со зла – а потому что «это все знают». Зато в таком вот разговоре не только помянут, но и проболтаются о таком, что и с пьяных глаз не станут вспоминать... Набрав воды, Флёр вернулась, обдумывая услышанное у колодца. Обычная болтовня... В которой прозвучало немало интересного, и не только о царстве хионитов и городе Мараканда – но и о халга. Халга видели то здесь, то там, то десяток, то тысячу – пусть у страха глаза велики и тысячами можно было считать разве что опустошённые пиалы, но... В том, что халга были, сомневаться не приходилось. И это было плохо. Это было очень плохо... Халга не просто так забирались далеко на юг – они явились не грабить, а разведать путь для нашествия. Да, оно случится не сегодня и не завтра – но не пройдёт и пяти лет, как степи исторгнут новый Потоп... И толку, что они не придут в Чернолесье – пройтись огнём и мечом по той же Паннонии им ничто не помешает. Впрочем, сейчас она ничего сделать не может, а что могла – уже сделала, оставалось только надеяться, что её письма дошли и были приняты к сведению... И что у кого-то хватит сил их остановить – кто знает, какие силы могут выставить халга? – Что говорят? – спросил Бела, стоило ей откинуть полог. – Ничего, что бы тебе понравилось, – Флёр уселась у очага. – У страха глаза велики... Но похоже, что грядёт новый Потоп. – Ты уверена? – Теперь – окончательно. Всё было ясно ещё с нашей стычки, но теперь у меня нет сомнений. У нас лет пять в запасе... – Мы знаем степь не хуже сколотов, – усмехнулся Бела. – Пусть приходят – Пушту им не пройти. – Дай бог, чтобы они и не пришли туда, – вздохнула Флёр. – Ну да всё, что мы сделать могли, уже сделано, остальное же не в нашей власти... Говорят ещё, что из страны Серес купцов больше обычного приходит и железо скупают, не торгуясь. – И получится ли у нас железо купить, как собирались? – хмыкнул Волмант. – Полосы могут и продать, – заметил Бела. – Тем более чужакам вроде нас... Мы-то не хитой, и не написано на нас, кому мы эти полосы продавать собираемся. Да и то сказать, булат везде дорого стоит... Даже если с нас клятву возьмут железо хитой не продавать, не пропадём... Мараканда появилась перед путниками не сразу, без спешки – как и подобает столь древнему и великому городу. Сперва над горизонтом появились башни, затем – стена, над которой развевались флаги и, наконец, ворота – грубая и узкая арка, стоявшая, казалось, со времён смешения языков... А за ней – шумный, пёстрый, многолюдный и богатый город, раскинувшийся в благодатной речной долине. – Мараканда, – поднял руку Алдан. – Перекрёсток всех дорог. Нет товара, какого здесь не купить, и нет языка, какого здесь не услышать. Говорю тебе честно, Цэцэг – дальше на восток я не заходил. – Бывали мы, – Таис придержала коня. – Далеко на восток никто из нас не заходил, однако ж до торговых городов провести сможем. По Дороге Шелков мы до самого Хадзина доходили, да и в Йуве бывали, для нас это труд невеликий, а деньги уже заплачены. Ты, Алдан, с нами пойдёшь или назад вернёшься? – За Маракандой я и впрямь не бывал, – проводник потрепал коня между ушей, – но только лишь оттого, что нужды в том не случалось. А так – не запретил же Тенгри мне и дальше идти?.. – Небо не запрещает, – заметила Таис, – лишь призывает к ответу. Выбор делаем мы сами... Молча пожав плечами, Алдан тронул коня, направляясь к ближайшему постоялому двору. Флёр на мгновение замерла, а затем послала коня следом за проводником. О божественном стоит размышлять после бани и доброго обеда, а не в дороге, где и по сей день властвуют свои законы – ведь говорят, что люди бывают живыми, мёртвыми и идущими по морю, а Великую Степь недаром зовут Морем Трав... Постоялый двор почти не отличается от того, что был в Суябе – разве что хозяин имел вид куда более подозрительный. Хозяин наверняка привечал контрабандистов – но Флёр это не беспокоило. Против контрабандистов она ничего не имела – сама нередко промышляла этим ремеслом... Разбив обе томы, путешественники отправились в баню, а после разошлись – наёмницы вдвоём остались охранять шатры, Вышата ускользнул по каким-то своим делам, Волмант и Бела отправились на торг, а сама Флёр в компании Арьи нанесла визит хозяину постоялого двора. – Клинки? – хозяин покрутил носом. – К северным воротам идите, оттуда на восток вдоль стены шагов двести – увидите кузницу Тимур-ханум, её не пропустишь – она там одна, и двор у неё испорченными слитками мощён. Лучших клинков вы тут ни у кого не сыщете, вот только... – Что ж она, обманщица или воровка? – Арья поморщилась, всем своим видом демонстрируя недоверие. – Ал-кеми она, – вздохнул хозяин. – Братья её – кузнецы добрые, да без выдумки, а вот она вечно что-нибудь измышляет – а тут уж всякое бывает. Может, получится, а может, нет... Флёр внимательно слушала, не подавая вида, насколько ей это интересно. Если она поняла правильно, Тимур-ханум была алхимиком... И значит, могла знать рецепт того самого зелья, «отпугивающего разбойников». Вопрос в том, сколько она за него захочет... – Благодарю тебя, добрый человек, – Флёр подбросила на ладони золотой. – А не расскажешь ли, что она доброго измыслила? – Да если бы доброго! – возмутился трактирщик. – Вечно то насмердит чем-то, то чуть пожар не устроит, а не то и вовсе кузницу развалит! – Это как? – Флёр почти не требовалось изображать удивление. – Знать бы! Грохот был страшный, крышу пробило, да ещё и серой смердело! – он возмущённо вцепился в бороду. – Безобразие, – согласилась Флёр. – Ну спасибо тебе, добрый человек, а нам на торг пора... Пропустить кузницу действительно было непросто – шум она производила невероятный, даже больше, чем обыкновенно. Оглушительно гудел горн, звонко били молоты, шипело масло на раскалённом железе, и над всем этим царила сама Тимур-ханум – невысокая крепкая женщина в набедренной повязке и фартуке из толстой кожи. И она не только распоряжалась – она и молотом орудовала, словно дочь самого Тубалкаина... – Клинки? – Тимур-ханум успела сменить рабочий наряд на обычное платье, пока гости устраивались за столом. – Могу продать, но запас у меня небольшой... – Так и наш караван невелик, – Арья отпила настоя, – нам воз и не нужен. Сколько продашь – столько и купим, и в придачу возьмём, что приглянется. Есть ведь у тебя сколотский меч? – А скажи, Тимур-ханум, ты ведь и зелья делаешь? – спросила Флёр. – Нет ли у тебя нужного в странствии? – Живая вода есть, двойной выгонки, – ответила Тимур-ханум. – Пить её нельзя, если только вдвое не разбавить, она для растираний и чтобы раны промывать. Есть отпугивающего зелья кувшин – остальное раскупили. Есть лекарств разных запас, хоть и малый – их я обыкновенно не делаю... – Было бы ещё зелье, чтобы разбойников отпугивать... – Не делают то зелье без царского указа и не дают никому без его ведома, – хозяйка покачала головой. – Так и правда, что есть такое зелье? – притворно удивилась Флёр. – Верно, большая в нём сила... Что же, раз не должно его продавать странникам, то забудем о нём. Могу ли я тебе помочь? – Если встретишь много самородной серы, дай мне знать – вытопить её хоть и несложно, но долго, а для зелий её много потребно... Флёр внимательно слушала и запоминала. Дело сулило прибыль, но важнее было другое – кажется, она начала понимать, из чего состоит то самое огненное зелье... Оставалось только одно – донести это знание до алхимиков. Даже если она не узнает пропорции, их разгадают... Но лучше бы узнать их самой – так оно куда надёжнее. Очередной кошель с золотом сменил хозяина, Флёр повесила на пояс сколотский меч-акинак и распрощалась с кузнецами-алхимиками. Вечером клинки привезут на постоялый двор, а завтра – утром или вечером, смотря по тому, как пойдёт торговля – они двинутся дальше. В земли минъя и дальше – в страну Серес. Сокровища Востока ждали того, кому достанет смелости явиться за ними...VIII
18 мая 2020 г. в 20:04
Город Мараканда, что в восьми днях пути от Суяба, велик и многолюден. Он принадлежит стране хионитов, коих именуют также белыми ограми, однако же населяют его торки иного, чем ашина, племени, называемые синими по цвету их знамени. Синие торки славятся своим кузнечным искусством, а клинки их работы ценятся на их вес в золоте, а в стране Серес – и на двойной.
Город этот стоит близ границ империи Ашина с одной стороны и царства минъя с другой, потому в нём сходится великое множество путей и собирается великое множество товаров, так что говорят, что нет в мире такого товара, которого б нельзя было найти в Мараканде и нет языка, которого там нельзя было бы услышать.