Тонкая наладка системы

      Заходить в зал переговоров вдруг стало нестерпимо страшно.       «Ты же у меня посол. И яхта у тебя посольская» - хмыкнул в мозгу голос милорда Вейдера.       Бояться сразу расхотелось. А потом стало вовсе не до того.       От того, как ее появление в качестве имперского посла, восприняли бывшие соратники, у Леи осталось странное чувство. Особенно теперь, когда она может довольно точно определять настроение собеседника. Нет, не мысли, но в истинных чувствах она не ошибалась.       В большом зале заседаний народу набилось до отказа. Все обставлено словно для театрального представления, а не переговоров: сцена, на ней стол для делегаций, и полный зрительный зал разномастного народа. Символ открытости и демократии? Первая реакция на вошедшую в сопровождении двух флотских офицеров девушку в строгом полувоенном костюме – оторопь. Появись в штабе Альянса сам Палпатин, удивления было б меньше. Но почти сразу в этом едином потоке чувств начали проявляться отдельные струйки. Страх, недоверие, ненависть, непонимание, сочувствие, интерес. Что-то отзывалось в душе неловкостью, что-то - встречной ненавистью, что-то – благодарностью.       «Эмоции в кулак!» - зашелестел в мозгу голос Палпатина: - «Сейчас тебе нужно просто переиграть их всех. И тех, кто ненавидит предателя, и тех, кто жалеет сломавшуюся девочку, и тех, кто уже прикидывает выгоду, которую можно извлечь из прежней дружбы с тобой. Сперва победи, а то убеждать, рвать или восстанавливать отношения станет просто не с кем».       «Постараюсь, повелитель» - мысленно отозвалась Лея.       Правда, она совсем не уверена, услышал ли ее император, ибо ее вдруг словно уютным теплым одеялом накрыло. Защитное поле отца. Теперь между ней и в целом враждебным залом есть силовое препятствие. А еще она заметила стоящего совсем рядом Бобу Фетта. Двух флотских телохранителей папаше показалось мало, третьего подослал? Может, и сам еще вчера высадившийся на Явине Вейдер где-то в зале. Поискала глазами. Не нашла. Тогда безмолвно обратилась в пустоту.       «Спасибо за заботу, милорд».       «Ты осторожней там, чуть что – сразу беги»       И вновь голос императора.       «Вейдер, параноик, ослабь защиту, Лея ж меня едва слышит»       «Ага, щаз! Ты куда ребенка послал, старый пень?!»       «Не забывайся, мой мальчик! Ты как с владыкой разговариваешь?!»       «Я сейчас с тестем разговариваю, а не с императором».       Дослушать дискуссию ситхов о том, что лапочке-деточке сейчас нужнее: надежная физическая защита отца или умные советы деда, помешал тот, встречи с кем девушка страшилась больше всего – Бейл Органа.       После обмена формальными приветствиями с главой Альянса Лея отдельно склонила голову перед тем, кого девятнадцать лет считала отцом. Вице-король лишь горделиво вскинул голову.       - Не скажу, что рад вас видеть, госпожа Скайуокер. Иногда достойную смерть того, кого любил, перенести легче, чем позорную жизнь. Не смейте называть меня отцом. И более нам не о чем разговаривать.       Вице-король поднялся и демонстративно вышел из-за стола переговоров, пересев в зрительские ряды.       - Любил или любишь? Я это к тому, что разве детей любят за что-то? И если по-настоящему любят, а не используют, то разве не борются до конца за то, чтобы вернуть на правильный путь, свернувшего не туда?       Бейл не сразу, но все же ответил.       - Будто я не боролся. Думаешь, легко мне было видеть, как ты растешь и все больше и больше становишься похожей на него?       - На папу или на дедушку? – безжалостно уточнила Лея, которой вдруг стало нестерпимо больно от того, что Бейл говорит не о ней, а о себе.       - На Дарта Вейдера, - так и не сумел назвать лорда отцом своей приемной дочери Органа.       Зал ахнул. Спросить вслух, кто дедушка, не решились, но какое-то время думали только об этом. Почувствовавший настроение соратников Органа на миг растерялся. Все-таки бывший республиканский политик, много работавший с джедаями, свои чувства прятать умел. А тут открылся. На миг стали видны мучительные поиски ответа на вопрос, что он сделал не так, чего не додал, где не проявил твердости. Ответов пока не находилось. Не факт, что найдутся потом: соблазн свалить все на дурную наследственность слишком велик. Но и этого оказалось достаточно, чтобы Лея почувствовала тяжесть и облегчение одновременно.       Наверное, испытывай сейчас Бейл Органа только злобу и раздражение, ей стало бы проще – политический оппонент, ничего личного. Теперь она видит человека, который ее, наверное, любил. Всегда помнил о том, что их разделяет, легко отказался от того, что объединяет, полагал, что то, что выгодно ему, априори благо и для нее, но считал именно это любовью и был в этом убеждении искренен. А еще он сейчас трясется за собственную шкуру, и почти так же сильно – за сохранение авторитета в властных кругах. И остается слишком нечужим для нее человеком. Лее надо учиться выстраивать отношения с ним заново, так, чтоб сохранить натянувшуюся, но не разорванную нить, связывавшую их всю ее жизнь. Кто б еще подсказал, как.       Но это все потом. Сейчас к делу.       - Его императорское величество повелитель галактики Шив Палпатин счел происшествие с Дартом Вейдером знаком Силы – сигналом о том, что гражданский конфликт имеет не только военное решение. Поэтому, помимо организации поисков милорда командующего, мне поручены переговоры о продлении перемирия.       - В смысле – безоговорочной капитуляции? – горько усмехнулась Мотма.       Впрочем, ее эмоции – скорее игра на публику. Свои требования она уже сформулировала и теперь просто ждет удачного момента их подачи народу. Что ж, поиграем.       - Я все-таки предпочла бы начать с организации поисков лорда Вейдера.       Суть императорских предложений сводилась к тому, что на территории Альянса поисками занимаются сами повстанцы, и только обнаружив что-либо, похожее на совершивший вынужденную посадку корабль, вызывают очень ограниченные имперские силы для эвакуации. Руководство Альянса очень старалось, но найти в этом плане злой умысел не смогло. Поэтому ему только и осталось, что получить координаты районов поиска и частоты для связи.       - Империя и я лично заранее благодарны за готовность оказать помощь. Уверена, поиски завершатся благополучно. Я это чувствую. Теперь об Альянсе…       - Мы не сложим оружия перед тираном.       - Но вы можете сменить бластер на парламентский микрофон.       - Диктатор предлагает нам место в Сенате?       - Палпатин, конечно, диктатор, но предложить кому-либо место в Сенате не может даже он. Туда принято избираться. Или Альянс предлагает альтернативный способ формирования Сената?       - Любой, даже самый демократический, способ формирования Сената или другой государственной структуры в условиях имперской тирании - всего лишь формальность.       - А демократия – это, вообще-то, и есть формальность: способ организации власти через выборы так, чтоб эта власть выражала интересы большинства. Форма, обеспечивающая резонанс народа и власти. При чем тут империя?       - Империя концептуально противоречит ценностям демократии, - печально улыбнулась госпожа Мотма, дискуссия казалась ей бессмысленной, но упускать возможность еще раз продекларировать свои взгляды нельзя.       - Какие именно ценности вы считаете истинно демократическими?       - Свободы и равенства, - с интонацией усталой учительницы начальных классов отозвалась Мон, уже готовая через пару фраз толкнуть программную речь.       - Представим действительно свободные и равные выборы на Куате. Кто на них победит?       - Достойный.       - То есть кто-то из совета директоров концерна. Они купят избирателей. Завуалированно, как хозяева высокоразвитого Куата, или конкретно, как Джабба-хатт на Татуине, деньгами или обещаниями, но просто купят. Механизм работает, ценности присутствуют, а вот смысл где? – наивно хлопнула ресницами Лея, наблюдая за тем, как ее оппонентка шагает на бережно подложенные грабли.       - Вот именно! В демократии важен ее дух. Тогда носители этого духа смогут помочь жителям самых разных миров сделать правильный выбор.       - Короче, умные дяденьки с Корусканта повсюду навяжут своих. А просто назначить губернатора не честнее, или хотя бы не дешевле?       - Народ должен выразить свою волю.       - Кому должен? – все больше напоминала голодную пиявку Лея. - Власть имущим, нуждающимся в фиговом листе бюллетеня, чтоб прикрыть свой срам? Я согласилась бы с вами, госпожа Мотма, если бы у галактики действительно были единые ценности. Но она слишком разная, и ценностей большинства в ней просто нет. Значит, ценности одних народов мы объявим демократическими, а их самих цивилизованными, а ценностями и жизнями других можно пренебречь. Я готова понять стремление к демократии как к наиболее эффективной форме. Но подмена формы ценностями - есть смерть самой идеи народовластия.       - Предлагаете подменить свободу для тех, кто ее достоин, на всеобщую кабалу?       - Перед императором, действительно, все равны. Но я не об этом. О том, что галактика разная, и в ней нет одинаково правильных для всех решений. Имперские моффы в массе своей тоже далеко не идеальны. Но жесткая вертикаль, основанная на праве, а не ценностях, точнее, объявившая главной ценностью государство и право – это то, с чем уже можно работать. Остальное – тупик. Такой же, как и противостояние Империи и Альянса. Надо искать выход.       Где-то далеко, на грани слышимости ей зааплодировал император и тревожно заворчал отец. Мон Мотма же сухо кивнула, поджав губы.       - Да, миледи. Выход из войны всегда лучше искать за столом переговоров. Но не все умеют так быстро, как вы, менять свои убеждения. Тем, кто не готов поступаться принципами, нужны гарантии.       Лея почувствовала, как вспыхнули щеки. И тут же укрывающий ее щит сжался, словно смирительная рубашка. «Тихо, доча. Спокойно. Я эту стерву потом сам придушу». Гнев и обида, и правда, исчезли. А в голове зашуршал совет деда: «Не зацикливайся. Отвлекись на зал. Там могут быть интересные реакции». Лея чуть заметно благодарно кивнула обоим. Вслух же свой жест прокомментировала иначе.       - Обращение «миледи» лестно, но пока незаслуженно. Называйте меня «Госпожа посол». Какого рода гарантий вы хотите?       Мотма начала излагать свои требования. Все ожидаемо: признать несколько обитаемых миров законной территорией Альянса, не входящей в Империю. Для начала же, увести имперские силы из-под Явина с тем, чтобы повстанцы смогли беспрепятственно перебраться в отколовшиеся миры.       Лея с куда большим интересом наблюдала за реакцией соратников. Народ попроще, вроде Веджа Антиллеса, просто растерян. Они не знают, во благо или на беду происходящее, и просто надеются. Хотя, как раз Веджу делать это труднее: веры в мудрость начальства у него резко поубавилось. Другие, как Бейл Органа, уже на низком старте – готовы вступить в торг. Третьи, среди них генерал Мадин и остальные высокопоставленные военные, скорее встревожены. В том, что лично к ним империя проявит терпимость и снисхождение, они совсем не уверены. И склонны подозревать политическое руководство Альянса в готовности использовать их головы как предмет торга.       - Но вы понимаете, что даже если император примет вашу идею, на ее реализацию уйдет время. Вы же не примете власть над планетами без референдума о согласии их жителей войти в состав вашей республики.       - Именно потому что тирания, даже согласившись, будет тянуть время, мы требуем гарантий безопасности. Прежде всего, безопасности Альянса в целом: как системы, как идеи, способной противостоять диктатуре.       - А она способна? – не удержалась от колкости госпожа посол.       Обстановку в зале чуть разрядить следует. А то Крикс Мадин совсем запаниковал. Решил, что ради безопасности Альянса в целом, Мотма готова пожертвовать безопасностью его отдельных членов. Ему, бывшему высокопоставленному офицеру имперской разведки, встречаться с коллегами совсем не с руки. Того гляди, с перепугу стрелять начнет по предателям дела борьбы с диктатурой, не дослушав начальницу. Та же, судя по принятой горделивой позе, бодро двигалась по приготовленному для нее Палпатином коридору.       - Да. Пока в мире существует «Звезда смерти», ничто не способно противостоять ее обладателю. Поэтому мы требуем немедленно уничтожить это чудовищное оружие. Здесь и сейчас. Только так император может доказать свое действительное стремление к миру.       Зал на секунду замер. Потом молодые и романтичные взвыли от восторга. Их неистовая Мон сумела поставить имповского посла на место. Той и ответить нечего. А потом они пойдут на «Звезду смерти» и уничтожат ее. Плевать на мнение старого хрыча Палпатина.       Органа и политики постарше скорее раздосадованы, но вслух не высказываются. Внешняя демонстрация единства – прежде всего. Даже не для посла. Для своего же восторженного молодняка. Все, что они думают про безрассудные требования Мон, соратники ей в приватной беседе выскажут. Мало не покажется. А сейчас просто чуточку намекнуть глазастой ученице ситха на наличие у здравомыслящей части руководства Альянса иного мнения.       Мадин демонстрировал поддержку невыполнимого ультиматума не так ярко, как молодежь, но вполне однозначно. Он понимал, что это чревато штурмом Явина, в котором им не выстоять. Но погибнуть вместе со всеми ему казалось легче, чем нести индивидуальную ответственность за предательство.       - Хорошо. Я доведу вашу точку зрения до его величества.       Оценив расклад сил, Лея направилась к выходу.       Лее казалось, что изобразить растерянность, пусть и притворную, ей будет сложно. С недостатком самолюбия у нее проблем никогда не было. Скорее наоборот. Но на деле же ей вдруг сделалось смешно и немножко горько.       Смешно от того, как легко оказалось подвести опытную Мотму к нужному результату. Притом, что та выглядит и чувствует себя победительницей. Но это неудивительно. Роль Леи в этом спектакле чисто актерская, сценарий писал Палпатин, эмоциональную сферу контролировал Вейдер. Нет, затаившийся где-то в зоне видимости ситх не внушал Мон желаемые мысли, он просто чуточку снизил ее самокритичность. В общем, результат общий. Но, ситх ее побери, манипулировать людьми Лее понравилось!       Горько же от того, что продажность неистовой правозащитницы Мон оказалась столь неприкрыто очевидной. Деньги за уничтожение «Звезды смерти» от банкиров уже получены, и чтобы их не возвращать, можно поставить на кон жизни тысяч соратников. Трусоватое соглашательство Бейла в данной ситуации смотрится менее гадко. Да и вообще, новый взрослый взгляд на тех, кто недавно был кумиром, здорово обескуражил.       «Не будь столь строгой к людским слабостям, ученица. В конце концов, если их не будет, людьми станет гораздо сложнее управлять. А что до Мон, половину денег у нее Таркин уже выманил. Возвращать нечего. Разве что из собственного кармана. Хе-хе-хе. Ладно, шагай на узел связи общаться официально».       Дежурный связист повстанцев, один на три пульта, лежал, уронив голову на стол. На соседнем кресле восседал Дарт Вейдер.       - Что с ним? – Лея опасливо заняла место в кресле между отцом и бесчувственным телом.       - Спит.       - Вечным сном?        - Зачем так радикально? Закончится смена, проснется и уйдет. Усыплю следующего.       - Отчего это, друг мой, ты здесь, а не внимаешь мудрости древних? – хихикнул появившийся на экране Палпатин.       - Я уже внял, теперь очередь Кеноби.       - Как вы и предполагали, повелитель, лидеры Альянса потребовали «Звезду» как залог безопасности, - склонила голову Лея. Стать частью могучей силы, проводником воли того, кто имеет эту самую волю, чтобы отвечать за все, оказалось неожиданно волнительно.       - Это солидарное требование лидеров Альянса?       - Не совсем. Мон Мотма не верит ни единому вашему слову, но уничтожением «Звезды» она надеется оправдать неминуемый разгром базы на Явине, заручиться покровительством банкиров, отсидеться под их защитой и вновь начать борьбу. Крикс Мадин просто не видит места для себя в мире без противостояния, поэтому готов поддержать любую военную авантюру. Бейл Органа предпочел бы договориться миром.       - Чего и следовало ожидать. Хорошо, минут через пять сообщи о моем согласии.       - Не слишком быстро?       - В самый раз. Пусть те, кто повменяемей, сравнят скорость принятия решений. Пока господа-демократы погалдят, да проорутся, мы закончим эвакуацию. Заявление о готовности императора пожертвовать даже очень дорогим «железом» ради жизни подданных под прямую трансляцию делай.