Life is (not) strange

      Я открыла глаза. Пустота. Когда только просыпаешься, не всегда понимаешь, где ты находишься. Нет никаких мыслей. Мне снился кошмар. Бывает так хорошо, когда просыпаешься от ужасного кошмара и понимаешь, что все позади. Никогда все то, что приснилось, не станет явью. Облегченно вздыхаешь, сон окончательно рассеивается, через время ты даже не вспомнишь, что тебе снилось. Но этот кошмар моя реальность, моя жизнь. Я уже не помню, как оказалась в своей комнате, видимо я так устала, что даже не разделась и не умылась. Теперь мысли стали снова заполнять мою голову. Мне не хотелось вставать с постели, я чувствовала только жгучую боль утраты и потери. Одна необратимая мысль била мне в голову, та с которой никто не может справиться, никто не может отодвинуть ее на задний план. Тьма заполняла мою голову. Знаете, понимание того, что ты больше никогда не увидишь какого–то человека, не дает тебе покоя. Ты не можешь смириться. Ты чувствуешь, насколько вы теперь далеки. Он глубоко под землей, а ты здесь. Хлоя умерла. Но самое жуткое и ужасное то, что это произошло впоследствии моего решения, моего выбора. Я чувствую одиночество, тоску, вину и это далеко не все чувства переполняющие меня. Все те моменты, которые я пережила с Хлоей, когда снова вернулась в Аркадию — Бей не существуют. Хлоя не переживала их в этой настоящей реальности. Ее просто убили. Просто застрелили в туалете, когда я тоже там присутствовала, спряталась за углом кабинки, слышала мольбу Хлои, выстрел. Можно ли назвать меня убийцей? Убийцей подруги? Я была рядом. Все время, проведенное с Хлоей, просто не существует, оно осталось только у меня в памяти. Бывает, что вспоминая какие–то события, ты сожалеешь о том, что не сделал или сделал в тот момент и изменяешь мысленно свои действия, обыгрываешь всё так, как тебе хочется. Теперь воспоминания, проведенные с Хлоей, которые есть только у меня, напоминают мне это. Как будто я просто придумала, как могла бы провести время с ней. От всех этих мыслей мне стало совсем плохо и чтобы не сойти с ума и не вернуться обратно, я решила прогуляться. Занятия уже начались, но я туда точно не пойду. Не сейчас, не сегодня и не завтра. К телефону я даже не подошла, оставила его здесь. Я села в автобус и поехала на пляж. Выброшенных китов я больше никогда в жизни не видела.       Хотя мне все еще очень хреново, но я оставалась СуперМакс, как говорит Уоррен, я не оставляла Кейт. Уоррен мой лучший друг в данный момент, мы многое вместе прошли, и он никогда не подводил меня, я очень ему благодарна. После похорон Хлои, Кейт написала мне несколько сообщений и мы переписывались. Я не могу теперь оставить ее одну, хоть Джефферсон и за решеткой и не сможет толкнуть ее к самоубийству, я должна поддерживать с ней связь. Она теперь единственная моя подруга. По альтернативной реальности я помню, что Уоррену нужна флешка, которую он мне дал. Но он не писал ничего насчет флешки. Только слова подбадривания и сожаления. Я благодарна ему, он всегда меня поддерживает, возможно, когда–нибудь он найдёт выход из френдзоны. Я пропустила неделю занятий. Но я знаю, что должна начать ходить на занятия, общение с людьми не дает тебе постоянно думать о своём горе. Я позвонила Уоррену. Я так редко ему звоню, что даже вздрогнула, когда услышала его голос на другом конце провода. Обычно я звоню ему только, когда мне надо что–то по урокам. Ну, или когда мне надо взорвать дверь в кабинет ректора.       — Макс! Привет, как ты? — спросил Уоррен.       — Мне лучше, — хоть я ему позвонил, я абсолютно не знала, что сказать, я просто мысленно надеялась, что Уоррен сам найдет тему и мне не придется придумывать темы для разговора.       — Ты скоро вернешься в Академию?       — Я думаю, что не смогу прийти завтра, я не знаю, — я чуть помедлила. — Мне немного страшно.       — Я понимаю, как сложно увидеть убийство своими главами, да еще и Джефферсон. Сказала бы мне, Макс, я бы его точно хорошенько вздернул, — Уоррен искренне мне сопереживал. — Прости, тебе, наверное, сложно об этом говорить.       — Нет, мне наоборот надо выговориться. Ты не хочешь пообезьянничать, и сходить на тот фильм? — я сама не поняла, как это сказала, просто мне нужно было с ним увидеться.       — Что? Сама Макс решила меня позвать потусить с ней? — сказал Уоррен с неподдельной радостью. — Конечно, я за тобой заеду, идет?       — Хорошо, — я вдруг почувствовала усталость. — Мне пора.       — Скоро увидимся, — попрощался Уоррен.       Я абсолютно не знала, что делать, я ведь переживаю этот день уже второй раз. Но если быть точней, то не совсем второй раз, ведь я изменила кое– что. К слову, я больше не пользовалась своей силой, даже не знаю, есть ли она еще у меня. Флешка. Надо забрать флешку, а флешка у Даны. До сих пор я ни с кем не общалась, с некоторыми я только здоровалась. Многие писали мне сожаления насчет Хлои. От этого мне было противно. Передо мной до сих пор та Кейт, которая вот– вот спрыгнет с крыши и навсегда покончит с издевательствами и насмешки, и Виктория, которая пишет на зеркале всякую дрянь про Кейт. Всем всё равно. Это настоящее лицемерие. Виктория написала мне, что ей жаль Хлою, но в тоже время перед занятиями обсуждает Кейт, как всегда в негативном свете. Они никогда не изменятся. Я вышла из комнаты, надо зайти к Дане. И почему не может быть жизнь без проблем? У всех проблемы, просто разного масштаба. Как же было б хорошо жить без проблем, жить и не думать о правильности выбора, просто расслабиться и не быть постоянно в напряжении, не подготавливаться к новому удару судьбы.       — Дана, к тебе можно? — как же странно звучал мой голос, я дернула ручку двери.       — Воу, Макс! Я уже забыла, как ты выглядишь. Шучу, — Дана была явно в хорошем расположении духа, что нельзя было сказать обо мне. — Я все–таки соскучилась. Дана встала с кровати и обняла меня. От неё пахло теми же самыми духами, что и всегда, этот запах напоминал мне почему–то школу. Неужели Дана уже помирилась с Логаном, и снова беззаботна и счастлива? Было бы у меня все также легко.       — Что заставило выйти тебя из своей пещеры? Неужели ты тоже соскучилась по мне? — спросила Дана.       — Да, точно, — я уже ненавидела себя за это, я хотела что–то сказать, но не могла.       Я просто стояла, в упор смотрела на Дану с искрившимися глазами и молчала, наверняка у меня было лицо, как у заболевшего неизлечимой болезнью ребёнка.       — Эй, Макс! Хочешь, завтра сходим куда–нибудь потусить? Не могу смотреть, как ты убиваешься, — Дана хотела помочь.       — Слушай, я вообще то пришла за флешкой, помнишь, ты у меня её взяла? — наконец–таки я хоть что то сказала. Макс, возьми себя в руки, в конце концов!       — Конечно, держи. — Дана взяла флешку со стола и протянула мне.       — Прости, Дана, я веду себя странно. Мне нужно время, — сказала я и вышла из комнаты.       Кажется, у меня ещё лежит книга Кейт. Как же хотелось бросить все и рвануть в ЛА. Я прошла по коридору до своей комнаты и почувствовала головную боль. Я же не трогала время, почему это опять повторяется?! — Хлоя, Хлоя! — я задыхалась от радости. Хлоя жива. — Макс, не лезь ко мне со своими обнимашками, мне надо найти пушку, чтобы припугнуть засранца Нейтана. — Какая пушка? Мы свободны, Нейтан нас больше не потревожит! — я хотела обнять Хлою, запрыгнуть на неё. Мы были в моей комнате. Хлоя стояла у окна. Она разглядывала чистое небо, сегодня ни облачка! Её синие волосы были сейчас безумно красивы, куртка, её обувь — Хлоя, моя Хлоя. Она была задумчива сегодня, обычно она не может стоять на месте дольше 2 минут. Прекрасная, свободная девушка. — Хлоя, все в порядке? — я начала волноваться. — Мы все ещё крутые пиратки, и не одна пристань не устоит перед нашей силой! Хлоя резко обернулась, в её взгляде было нечто пугающее, я сделала шаг назад, в такие моменты я боялась Хлои. Однажды, когда нам было по 13, мы с ней поругались, я стала говорить ей, что расскажу её родителям, что это она пролила вино на ковёр, мне хотелось ей насолить, она меня выбесила. Хлоя подошла ко мне и сказала, что если я хоть когда–нибудь это сделаю, она выбросит меня с нашего корабля. У неё был такой же ожесточённый взгляд сейчас. — Ты убила меня, Макс. Ты могла меня спасти, но ты оставила меня в туалете истекать кровью, пока придурок Нейтан сам не вышел из туалета, тогда ты ко мне подошла, ты думала, что я не вижу, — Хлоя на мгновение замолчала. — Черт, я видела тебя! Видела! Что ты наделала, очнись!       Я открыла глаза. Этот кошмар никогда не даст мне спокойно жить. Самый дурной невероятный ужасный сон часть моей жизни. Почему я должна была принимать решения, которые ломают судьбы людей? Я убила Хлою, я не спасла Рейчел, я посадила Джефферсона, Нейтан в тюрьме. Что это вообще за хрень, я не просила этого! Для чего мне мои силы, если Хлоя мертва? Я не понимаю, за что мне дали такое наказание, как изменять чужие судьбы. Время — четвёртое измерение в нашей жизни. И я знаю точно, что им можно управлять. Как только случается беда, говорят, что время лечит. Время — бесконечная, непредсказуемая и неуловимая вещь на свете. Самое большое несчастье — это знание будущего, и понимание того, что ты не можешь его изменить. Я прожила вместе с Хлоей несколько дней «после не свершившейся смерти». Она была со мной, смеялась, курила, стреляла по бутылкам, ругалась, плавала в бассейне. Я схожу с ума. Со смертью невозможно смирится, ещё сложный смирится с чьей–то смертью, когда ты винишь себя, что уделял мало времени человеку, и невозможно, когда ты прожил с «живым мертвецом» какое–то время, а потом допустил его смерть. У меня был выбор. Я выбрала Аркадию. Город, которой всю жизнь у меня ассоциировался с Хлоей Прайс. Каждое место в гордое — незабываемый день, проведенный с Хлоей. Но я не могла убить невинных людей. Все же Хлоя погибла, этот город больше мне не нужен. Теряя, что–то мы начинаем это по–настоящему ценить. Сколько раз я хотела вернуться в прошлое, чтобы изменить свой ответ на контрольной, не разбить мамину вазу, даже, чтобы просто пересмотреть любимый фильм! Теперь имея возможность, я ей не пользуюсь. Потому что все возможности не превратятся в нечто большее, чем возможности, пока не появится необходимость. Не желанием, а необходимостью. Какая необходимость в девушке, от которой одни лишь неприятности? Девушке, которая не имеет веса в глазах общества, не имеет образования, работы? Её мечты курить траву и веселиться в ЛА. Неприятности её преследуют, становятся частью её жизни. Они её сломали. Когда–нибудь все так и закончилось бы, Хлоя не тот человек, который смог бы прожить «счастливую и правильную» жизнь. Я её не виню, она стала заложницей обстоятельств, так же как я. Смерть отца убила Хлою. Убьет ли смерть Хлои меня?       Давайте по порядку. Меня зовут Макс Колфилд, мне 18, я учусь в Академии Блэквелл. Я обожаю фотографировать, я ходячая ретро камера. Я жила в Аркадии Бэй до 13 лет, потом переехала вместе с родителями в Сиэтл. Моя лучшая подруга — Хлоя Прайс. Но вот, что я за подруга? Переехав, я ей не звонила и не писала, я даже не знаю почему. Нельзя сказать, что я о ней не думала. Я думала о ней чаще, чем никогда и реже, чем всегда, но сейчас не до шуток. Я любила Хлою и её семью. Её отец был прекрасным человеком, и небо опять забрало того, кто меньше всех этого заслуживал. Он погиб в автокатастрофе. Мать Хлои после этого вышла замуж за Дэвида Мэдсона, бывшего военного. А сейчас он охраняет Академию. Он довольно странный и Хлоя его недолюбливает, а точнее мне показалось — ненавидит. А зря. Он оказался не таким, каким его представляла Хлоя. Часто мы не обращаем внимания на заботу, которой нас окружают близкие люди. И эта одна из самых больших ошибок. Хлоя стала панком, неформалкой. Приехав в Аркадию Бэй, я опять-таки ей не звонила. А потом, я встретилась с ней, я увидела только её бледное лицо, открытые глаза, полные страха. Она лежала на этом грязном полу в туалете, истекая кровью. Я смотрела в её глаза, не могла поверить, что я не сошла с ума. Она тоже смотрела на меня. Мне хочется сказать, что я безумно жалею, что не уделяла ей достаточно времени, но не могу, потому что, сожалея, люди мысленно переносятся в прошлое и меняют своё решение, свои действия, слова. Я же понимаю, что сожалеть я не могу. Как мне жить после этой трагедии? Академия стала мне противна, от кабинета Джефферсона у меня мурашки по коже, я даже не беру в руки свою фотокамеру! Кажется, я никогда с этим не справлюсь. Это просто ужасно, не верить тому, что с тобой происходит, сон стал явью. Я не могу ничего с этим поделать. Я испугалась, испугалась жить после того, как по моей вине умрут множество невинных людей, я боялась. Я не знала, что мы будем делать с Хлоей, которая, как магнит, притягивает все возможные неприятности, боюсь, мы бы далеко не уехали, учитывая все это. А видеть обезлюдевший, пустой, разрушенный город было бы невыносимо. Правильные решения всегда сложно принять. Прости, Хлоя…       Мы едем в машине Уоррена в кинотеатр. Сегодня прекрасная погода. — Ну как ты, Макс? — спрашивает он. — Такое ощущение, что я превратилась из «ходячей камеры» в «ходячую депрессию». — Я хочу тебе помочь, но я не знаю как, — он стал ехать медленнее. — Макс, я все понимаю, но почему ты так убиваешься из–за той девушки? Вы даже не были знакомы?       Я расплакалась. Слезы текли у меня ручьями, я не хотела плакать. Не знаю, как так получается, ты не хочешь плакать, но слезы льются, не останавливаясь. Уоррен съехал на обочину и остановился. Мы вышли из машины. — Макс, не плачь, я не хотел тебя обидеть, — он был в явном смятении. — Ты можешь мне все рассказать.       А что я могла рассказать? Что у меня есть суперсилы? Я могу повернуть время вспять, как в фильме «Эффект бабочки»? Девушка, которая погибла, была моей лучшей подругой, которой я так за все 5 лет не соизволила позвонить? Рассказать ему про то, как я прожила с Хлоей бесконечно необыкновенную неделю? Нет, не могла. Я обещала себя не пользоваться своим силами, а так он мне не поверит, хотя и виду не подаст, что мои слова кажутся полнейшим бредом. — Я не знаю, как объяснить то, что произошло, — я выглядела жалко. — Обещай не звонить в психбольницу и не переставать звать меня в кино. — Обещаю, до конца своей жизни приглашать тебя в кино и не отдавать в руки сумасшедших психиатров.       Я даже не заметила заката. Безумно красивое розовое небо и яркое солнце. Этого не передать фотографиями. Люди могут не бывать в каких–то местах, но смотреть чужие фото. Настоящую красоту не передать никакой фотографией. Мне захотелось разбить свою фотокамеру. Птицы взлетели дружной стайкой и устремились ввысь. Деревья слегка покачивались от дуновения ветра. У меня трепетало сердце, когда я смотрела на эти высокие деревья. Сколько поколений любовалось их красотой? Мир так красив, если к нему не прикасалась рука человека. — Уоррен, ты видишь, как здесь красиво? — я перестала плакать. — Это невероятно. Знаешь, ты тоже невероятна, поэтому ты мне и нравишься, — он опустил глаза, мне показалось, покраснел.       Я уже не слушала его. И не слышала его признания. Мне захотелось обнять его, я всегда могу на него положиться. Я подошла и обняла его, время замерло, но я не использовала свою способность. Просто люди тоже умеют останавливать время. У меня пробежали мурашки удовольствия по коже. От него пахло каким–то незнакомым мне запахом, запахом парней. И все же я не могла не признать, что этот запах мне нравился. Он был смущён, я это почувствовала, он не ожидал этого. Часто все самое лучшее происходит с нами, когда мы ждём этого меньше всего. Он застыл, старался не шевелиться, чтобы не спугнуть меня и мой внезапный прилив нежности. А я уткнулась лицом в его свитер и почувствовала облегчение: я не одна. И я все рассказала ему. — Макс, не вини себя в смерти Хлои, не смей этого делать, — лицо Уоррена стало очень серьёзным. — Поверь, Хлоя хотела бы, чтобы ты сделала именно этот выбор и продолжала жить дальше. Неделя твоих воспоминаний — это её подарок тебе. Я так и не поняла, поверил ли мне Уоррен или нет, но я почувствовала, что его слова подействовали на моё сознание. Я стала чувствовать себя лучше. Я обрела спокойствие и умиротворение, ведь он прав. Я не должна считать, что Хлоя не довольна моим выбором, ведь это говорило бы о том, что Хлоя законченная эгоистка, но она не такая, я точно это знаю.       Голова ужасно болит. В глазах двоится. Мне стоило неимоверных усилий открыть глаза, точнее сказать, едва приоткрыть. Яркий белый свет слепил меня, опять закрыла глаза, очень хочется так и лежать, не открывая глаз. Но я опять постаралась открыть свои глаза, веки мне казались тяжелыми. Очень странно, но все мои мысли были направлены именно на то, какие у меня тяжелые веки. Мне начинало это надоедать, я попыталась открыть рот — безуспешно. Я собралась с силами и открыла глаза. Это была какая–то светлая комната. Я почему–то сразу вспомнила ту комнату, в которой Джефферсон привязал меня к стулу, хотя эта комната нисколько не походила на ту мерзкую комнату, просто сам факт моего пробуждения в неизвестном месте, заставил меня дрожать, стало очень страшно. Кто–то подошёл ко мне, я не могу понять кто, я чувствую, что потею, мне становится не по себе. Этот человек взял меня за руку. Его рука была мягкая и тёплая. Я закрыла глаза, спряталась от всего происходящего, как когда–то в детстве, чтобы чего то ужасного не происходило, важно было только не видеть этого– то есть закрывать глаза. — Макс, Макс! — голос оказался женским, он был радостным. — Скорее сюда, Макс пришла в себя! — Тише, Рейчел. Она себя ещё плохо чувствует. В моей голове беспрестанно повторялось это имя. Рейчел, Рейчел, Рейчел.       Что за хрень творится?! Прошло 2 месяца с тех пор, как я увидела Рейчел Эмбер. И, кстати, да, она жива. Меня, как ни странно, все ещё зовут Макс Колфилд. Я открыла свои глаза в палате городской больницы города Аркадия Бэй. Я пролежала в коме 219 дней, около семи месяцев. Много времени ушло на реабилитацию, я даже не могла есть сама и одеваться. А теперь я пытаюсь переосмыслить всю свою «жизнь», реальную и нереальную. Я начну с того, что я все– таки на самом деле оказалась ученицей Блэквелла. Но все остальное, все, что я считала своей реальностью и жизнью, оказалось сплошным бредом. Врачи предлагали мне помощь психотерапевтов, но я отказалась, я нахожусь в каком–то удрученном состоянии, я не могу поверить во все это. Я теперь каждое мгновение моей жизни сопоставляю со своим сном, если это можно так назвать. А теперь, наверное, самое время сказать, что Хлои Прайс не существует. И никогда не существовало. Неужели я настолько ненормальная, что эта девушка всего лишь плод моего воображения?! Моей лучшей подруги, которую я считала мертвой, просто нет, и никогда не было. Честно, я даже не знаю, что хуже. Пиратов Хлои и Макс не существует! Не существует. Я все это выдумала. Но существует та, которую я отнесла к мертвым, отправив её во сне в загробный мир. Загадка Рейчел. Она на самом деле выглядит точно так же, как и в моем сне. Только мне кажется, она все– таки немного красивее. Её характер и манера поведения напоминают мне мою Хлою. Кажется, я поняла, кто был прототипом Хлои. Я все никак не могу привыкнуть, что когда мы с ней разговариваем, я говорю «Рейчел», а не «Хлоя». Она такой же супер классный панк, как Хлоя. Блин, мне кажется, пора уже перестать так думать, я все, абсолютно все, сравниваю со своим сном!!! Наверное, самое интересное, это какой такой овсянки я, мать вашу, забыла в коме? Ведь люди не просто так попадают в бессознательное положение. Моё нереальное сновидение оказывается не таким уж и нереальным. Я сама плохо помню все обстоятельства, которые стали причиной моего столь завораживающего сна. Но Рейчел, я опять подумала о Хлои, так вот, Рейчел и её мама помогли мне восстановить картину всего произошедшего со мной. Сцена в туалете также всплыла в моём подсознании не без оснований. Один придурок в нашем универе, действительно чуть не прикончил меня. Я просто оказалась в неподходящем месте в неподходящее время. И ещё один безумно интересный факт из моей жизни — время то я не умею отматывать, поэтому за окном все ещё поют птички и луна освещает нашу землю ночью без своего двойника. Ну, вот в неподходящее время, я решила сходить в туалет, как в него залетает Нейтан Прескотт, удивительно, что Нейтан реальная личность, да и к тому же исполняет свою роль также неплохо, как и во сне. Он был ужасно зол, рассержен, у него сорвало башку, находясь в состоянии «я переборщил с наркотой», он принял меня за какое–то чудовищное создание и решил избавить мир от кошмарного существа, пустив мне пулю в живот. Но, как и в моем сне, я была крайне неуклюжа, так и здесь я умудрилась удариться головой об какую–то железную хрень, спокойно валявшуюся на полу многие недели, спс уборщикам. И моя травма головы повлекла эту продолжительную кому. Я решила не прекращать обучение в Блэквелле, тем более врачи сказали, что я практически реабилитировалась. Учителя ко мне будут относиться лояльнее, чем к другим ученикам, смогу чаще забивать на домашку. Моя комната из сна в общежитии соответствует реальной комнате. Только во сне комната находилась в относительном порядке, в реальности же у меня часто образуется небольшая свалка. Я лежу на своей кровати. Включила музыку, когда одиночество невыносимо она всегда меня выручает. Я просматриваю фотки, которые висят у меня на стене рядом с кроватью. У меня и вправду много фоток природы и животных. Только что я получила от Рейчел смс, она ждёт меня внизу. Это так странно получать смс от кого–то кроме Хлои или Уоррена. Рейчел надо столько всего мне рассказать, а мне столько всего переосмыслить. Хватаю сумку и бегу. Вообще–то я преувеличила, к сожалению, у меня больше нет времени всего мира, поэтому мне придётся заставить Рейчел немного подождать. Если не приукрашивать ложью правду, то смотрясь в зеркало, я понимаю, что давно пора подстричься и вообще заняться собой. Но сейчас не до этого. Я немного подкрасилась и стала выглядеть чуть лучше. Мои темные волосы, отросшие почти до плеч, были наконец уложены в мою обычную причёску. Сказав уложены, я имела в виду, что просто их расчесала. Я переоделась из пижамы в джинсы и белую футболку. Теперь я выгляжу достаточно нормально, чтобы показаться на улице. Улица и мир вне моей комнаты не кажутся мне подиумом, поэтому я сольюсь с толпой таких же людей, в надежде, что мой наряд не будут обсуждать члены клуба «Циклон». Я вышла из общежития. Свежий воздух стал заполнять мои лёгкие. Я подошла к фонтану, расположенному напротив корпуса Академии, и присела. Небо было ярко голубое, погода сегодня хорошая. Разные студенты занимались своими делами. Парни биг футы играли в мяч, девочки сидели на траве и обсуждали что–то. Мне вдруг стало не по себе, я сейчас увижусь с Рейчел, руки вспотели, и я уже хотела вернуться обратно в комнату, но тут моё внимание привлёк один парень. У него были темные волосы, он был немного выше меня, одет в джинсы и толстовку. Его лицо мне показалось симпатичным и каким–то знакомым. Парень не играл в футбол, он стоял и ждал кого–то, одновременно переписываясь. Он повернул голову в мою сторону и на мгновения наши взгляды столкнулись. Я узнала его. Это Уоррен Грехэм. Точнее, так его звали в моем сне. Он не подошёл ко мне, и повёл себя так, будто мы незнакомы. Неужели это так? Я почувствовала жгучую боль утраты, сейчас я ещё лучше осознала, насколько дорог был для меня Уоррен. Парень, небезразличный ко мне, интересующийся моей жизнью, помогающий мне человек оказался выдумкой. Какой же у меня был потрясающе ужасный сон! — Макс! Ты че так долго? — голос принадлежал Рейчел. Я вздрогнула. — Прости, — я посмотрела на девушку, стоящую передо мной. Её темные волосы со светлым омбре были аккуратно причёсаны, глаза Рейчел были прекрасны, они были голубым и одновременно зелёными. Глаза хамелеон. Она улыбалась, ровные белые зубы выстраивались в прямой ряд. Рейчел была необычайно красива. На ней была голубая рубашка в клетку и черные джинсы. — Надеюсь, что ты опоздала, не потому что решила поесть у себя в комнате. Мы едем в «Два Кита», — она обернулась посмотреть на дорогу. — Вот и автобус, шевелись, Макс.       Мы в «Двух Китах». Выбрали столик у окна, я сижу напротив Рейчел и никак не могу перестать смотреть на неё. Рейчел заказала яичницу, а я блины. — Спящая красавица проснулась и теперь в шоке оттого, что произошло с её королевством, да, Макс? — Рейчел засмеялась. У неё очень приятный и располагающий смех. — Знаешь, я, наверное, кажусь очень странной, но я уже упоминала как–то свой сон… — я помедлила, никак не могла сообразить как бы лучше начать этот разговор. — В академии есть девушка с голубыми волосами? Мне казалось, что я очень долго выдумываю, чтобы такого спросить, но этот вопрос явно не должен был звучать прямо сейчас. Рейчел тоже немного удивилась, она подняла бровь и округлила глаза. — Есть пацан с зелёными дредами, но, видимо, он не подходит под описание, — она опять постаралась отшутиться.       Рейчел продолжила разговор. — Так что за наркоманский сон тебе приснился?       Так стремно я себя никогда не чувствовала. Кто бы придавал такое значение сну? Видимо, Рейчел поняла, что я туплю, и решила начать с другой стороны. — Ладно, Макс, — Рейчел стала серьёзной. — Я тогда расскажу тебе о твоей жизни сама. — Только не выдумывай того, чего не было. А то я ведь запомню. — А остроумие ещё при тебе, я уже боялась, что ты изменилась. Мы дружим с того дня, как поступили в Академию. Ты обожаешь все фотографировать, правда, стесняешься показывать свои фото. Но я сразу скажу, они прекрасны! В тот день, когда тебя подстрелили, меня рядом не было. Я прогуляла занятия. Поэтому знаю меньше тебя об этом происшествии. Теперь промоем косточки нашим однокурсникам? Нейтан Прескотт самый настоящий придурок. Богатенький папа и наркотики сделали своё дело. У него русые волосы и голубые глаза, но смотря на него, сразу можно сказать, что он ублюдок. Мы с ним почти не пересекались. Виктория Чейз — богатая, красивая, умная тварь. Её лучший друг, угадай кто? Нейтан. И этим все сказано. Не понимаю, почему они не замутят? Вышла бы максимально дрянная пара. Короче, думаю, скоро ты вспомнишь их. Кто там ещё? Есть ещё пара зубрилок. Брук просто гениальна, но у неё нет друзей. У умных людей не бывает друзей, что то вроде этого? Когда с ней говоришь, чувствуешь себя какой–то тупой, но не потому что она выделывается или хочет показать, что она лучше, просто так и есть. У неё тёмные волосы, она высокая и стройная. Ты хоть кого–нибудь припоминаешь? — Кажется, да. Немного размыто, — я пыталась вспомнить Брук. — Еще у нас есть Дана. Черлидерша такая, у неё ещё вся комната в наградах и ленточках. Она классная. Есть ещё Кейт Марш — верующая. Я с ней вообще не общаюсь, но ты с ней иногда болтаешь. — А парень с тёмными волосами… — Когда тебя интересовали парни, Макс? — Рейчел засмеялась. — Будет сложно угадать, о ком ты говоришь. Потому что со светлыми волосами у нас почти никого нет. Но давай подумаем, качки, насколько я знаю, тебя не привлекали, скейтеры и футболисты тоже. Блин, кто это может быть. А, знаю. Уоррен! Он мужская версия Брук. Он хорошо учится, милый, добрый и все такое. Я с ним как–то не пересекалась. Принесли еду. Горячие блинчики, обожаю! — Приятного аппетита, — сказала я и начала есть. — И я с нетерпением жду рассказа твоего сна. Я вошла во вкус, блины были прекрасны, теперь я стала сговорчивей. — Я все та же ученица Академии. Приехала из Сиэтла, но раньше до 13 лет жила в Аркадии. После пары моего любимого учителя Марка Джефферсона, я пошла в туалет. — Подожди, этот Джефферсон и в реальности есть. — В таком случае, я буду его ещё долго избегать, — я вспомнила ту мерзкую комнату, холодный пол и камеру, направленную на меня. — Почему? — Слушай. В туалете я видела, как застрелили девушку с голубыми волосами, пристрелил её Нейтан Прескотт. И я вдруг обрела способность отматывать время. — Да, мне тоже было бы сложно расстаться со сном, в котором я могу управлять временем. — Я её спасла. Это оказалась моя лучшая подруга детства — Хлоя Прайс. — В Академии нет девушек с голубыми волосами и Хлой тоже нет. — Мы снова стали подружками, хотя я постоянно чувствовала себя виноватой перед ней, потому что не пыталась её разыскать, когда вернулась в Ареадию Бэй. У неё умер отец, она очень изменилась после этого. Стала употреблять наркотики, забросила учебу, с мамой ссорилась постоянно. Но она нашла мне замену на время моего отсутствия. Незаменимых людей нет. Её подруга — Рейчел Эмбер. Рейчел, спокойно евшая свою яичницу, настолько удивилась, что даже подавилась едой. — Чего?! — Она выглядела так же, как ты. Хотя я её не видела, но просматривала многие её фотографии. — Этот сон меня интригует все больше и больше, — Рейчел уставилась на меня. — Ты, то есть она, пропала. На протяжении всего сна мы пытались тебя, блин, её найти. — И как успехи? Рейчел никак не могла ожидать такого поворота событий, впрочем, как и мы с Хлоей, когда нашли труп. — Мы нашли ту Рейчел. Мертвой на свалке. — О, господи! Сложно описать лицо человека, которому говорят такое. На её лице можно было увидеть удивление, шок. — Подожди, есть ещё парочка интересных моментов. На фоне всего происходящего мне снился сон о торнадо, которое уничтожит город, снился конец света. Девушка, которая верующая, чуть не покончила самоубийством. Нейтан накачал её наркотиками на одной из вечеринок и слил в сеть одно не очень хорошее видео. Все над ней издевались. И она почти спрыгнула с крыши, но мне удалось ей помочь. Это было так кошмарно, Рейчел. Потом мы с Хлоей сопоставили факты, и нашли «проявочную». Эта комната, оборудованная лучшей техникой и фотокамерами, внушала ужас. Мы нашли снимки Рейчел и Кейт, накаченными наркотиками. Мы подумали, что это все устроил Нейтан. Отправились на свалку, где на фото лежала Рейчел. И мы… Мы нашли её труп. Хлоя взбесилась, взяла пистолет и отправилась вместе со мной в Академию, там проходила вечеринка. Она собиралась застрелить Нейтана. Но если бы мы только знали, что он уже мертв. Мы не нашли его на вечеринке, но получили смс с его номера, что он уберёт труп и ничего у нас не выйдет. Мы опять отправились на свалку. У меня дрожали руки, мне было так страшно, я как будто чувствовала что–то плохое. Хлоя бросилась к тому самому месту и тут же получила пулю в лоб от Джефферсона. Марк Джефферсон оказался извращенцем, снимал девушек в бессознательном состоянии, а потом кому–нибудь продавал фото. Никогда бы не подумала, что на такое способен интеллигентный и отзывчивый преподаватель. Так под его влияние попал еще и Нейтан, которого шантажом заставляли накачивать девиц наркотиками, и в случае чего все улики указывали бы на парня. Мне вкололи наркотик. Остальное я плохо помню. Но мне удалось вернуться в тот самый переломный момент в туалете. Я поняла, что либо Хлоя, либо город. Мне надо было сделать выбор. Весь мой сон показывал и намекал мне, что если Хлоя останется жить, то только в случае принесения жертвы — города. Я выбрала оставить город. Хлоя умерла. Рейчел пересела ко мне и обняла меня. — Макс, все хорошо. Твой сон закончился, я рада, что ты мне все рассказала. Я могу лучше понять теперь тебя, — Рейчел крепче обняла меня. — Я всегда буду с тобой. Мы вместе навсегда.       Мы вернулись в Академию. Медленно поплелись к главному кампусу. Рейчел молчала, наверное, она обдумывала все то, что я ей рассказала. Погода сегодня была нереально хорошая. У меня даже поднялось настроение. Место у фонтана было свободным, я потянула Рейчел за руку и мы подошли к фонтану. — Макс! — кто– то окликнул меня. Голос показался знакомым. Я взволновалась, почему–то мне хотелось, чтобы этот голос принадлежал Уоррену. Я быстро обернулась и тут же открыла рот. Передо мной стоял Нейтан Прескотт. Я никогда не думала о том, насколько он все же привлекателен. Его голубые глаза были печальны. Волосы слегка подымались и отпускались от ветра. Во сне он мне представлялся злом воплоти, сейчас чисто внешне он напоминал ангела. С чего бы я так переменилась? — Пошел отсюда, подонок! — Рейчел грубо сказала ему. Я посмотрела на неё. У нее нервно дрожала нижняя губа, Рейчел была очень напряженна. — Я пришёл поговорить с Макс, — он был спокоен и не отреагировал на грубые слова Рейчел, — Я думаю, мне стоит принести свои многочисленные извинения, знаю, что тебе было очень плохо, мне жаль. И ещё мне жаль, что я не могу ничего сделать для тебя, Макс.       Он хотел ещё что–то сказать, но Рейчел опять его оборвала. — Тебе жаль? — она была в ярости. — Жаль?! Тебе никогда не было дела до всех нас! Ты просто жалок. — Макс, я понимаю твои чувства и чувства твоей подруги, хотя её слова меня и задевают, — Нейтан терял то спокойствие, которым обладал в начале разговора. — Я был бы рад, если бы мы могли поговорить вдвоём. — Эмм, хорошо, — я все ещё его рассматривала и пыталась понять такой же ли он, как во сне или нет. — Через час я буду ждать тебя на этом месте.       Он ушёл. Теперь настало время Рейчел. — Ты что? Хочешь, чтобы он тебя опять загнал в кому? — Рейчел никак не могла угомониться. — Если ты ещё и не смирилась, что именно я твоя лучшая подруга, то мне очень жаль! Но ты и понятия не имеешь, каково было приходить к тебе каждый день после пар, держать тебя за руку и молить, чтобы ты открыла глаза! Я была в отчаяние, а сейчас хочешь пойти навстречу с Нейтаном? — Рейчел, я надеюсь, что это поможет мне разобраться в прошлом. Как я могу строить свои отношения с людьми, когда ничего не помню о прошлых отношениях? — Тебе не хватает того факта, что этот человек смог нажать на курок? Что ещё ты хочешь о нём узнать? Ты сходишь с ума, Макс, — Рейчел начинала злиться. — Ты не умеешь мотать время, ты живёшь один раз, и каждая ошибка может стать последней.       Больше всего на свете мне не хотелось продолжать этот разговор. Я, действительно, ещё не смирилась с мыслью, что Рейчел моя подруга. Да и как можно было это сделать, когда в мыслях у меня Хлоя, а себя и Рейчел до моей комы я просто не помню? — Ладно, прости, подруга, — Рейчел успокоилась. — Я знаю, что тебе нелегко. Если все– таки пойдёшь на встречу с Нейтаном, я на время побуду твоим телохранителем и прослежу за вами. — Из тебя выйдет худший телохранитель на свете, — сказала я улыбнувшись. — Почему? — Ты не любишь оставаться в стороне, ты скорее центр внимания, — я засмеялась.