Life is (not) strange

      Рейчел тоже развеселилась. Кажется, я привыкаю к ней. Рейчел кидок. Шутка, ей просто надо сделать какой–то проект по чему–то там. Я теперь могу остаться наедине со своими мыслями и немного подумать. Из головы никак не выходит Нейтан. Я надела наушники и села под первым попавшимся деревом, закрыла глаза и пыталась сосредоточиться на чем–то определённом. Хотелось обдумать пересмотреть поведение Нейтана и попытаться вспомнить что–нибудь из прошлого. Но в голову ничего не приходило, мысли путались.       – Привет,– произнёс голос.       – Привет.       Передо мной стояла Кейт Марш. Видимо, теперь я тот человек, которому сочувствуют все адекватные студенты Блэквелла, а во сне им была Кейт.       – Я хотела тебя ободрить. Сказать, что рада твоему возвращению,– Кейт говорила тихо, наверное, из–за свойственной ей неуверенности.       Это была девушка чуть выше меня, с голубыми глазами и какой–то растрёпанной прической. Кейт не была красива, но она была мила и какая–то исходящая из неё внутренняя доброта располагала к ней. Она была одета в белую блузу и серую юбку. Многие игнорируют её, считая непривлекательной, упуская возможность обрести искреннюю и хорошую подругу, что в принципе является редкостью.       – Мне очень приятно, Кейт,– я жестом пригласила её присесть рядом со мной.       – Макс, мне не терпится узнать, как ты себя чувствуешь? Ты не передумала учиться?       – Что ты! Конечно, я изменилась после того происшествия, но не настолько.       – Я вижу, что ты изменилась, но никак не могу понять, в чем именно,– Кейт присмотрелась ко мне.       Мне хотелось поделиться с ней своим сном, объяснить, в чем заключается моё изменение.       – Проблема в том, что я не помню своей жизни до комы. Ну, помню частично. Потом я рассказала ей о своём сне. Но я опустила тот факт, что Кейт хотела покончить с жизнью.       – Как это...Я не могу подобрать слов, почему же твоя память так тебя подвела? Но если это сон, почему он так сильно тебя зацепил и остаётся свежим в твоей голове? Сны же быстро забываются. Мне как–то приснилось, что я попала в ад, мне было очень страшно. Я проснулась вся в поту, но на утро с трудом вспомнила, из–за чего я так нервничала ночью.       – Ты права.       Её слова заставили меня задуматься. Мой сон был во всех смыслах странным, но в таком ключе я об этом не думала. Но у меня было довольно хорошее настроение, и долго думать о чем–то серьёзном я не могла. Я решила рассказать Кейт про встречу с Нейтаном.       – Кейт,– я весело посмотрела на неё. – Никогда не догадаешься, что произошло.       – Ты выучила все дз?       – Не угадала. Нейтан хочет со мной встретиться и поговорить, он был очень вежлив со мной сегодня.       – Нейтан? – Кейт посмотрела на меня, пытаясь понять шучу я или нет.       – Ты бы мне существенно помогла, если бы могла составить характеристику Нейтана.       – Это несложно, Макс. Он самоуверенный, богатый, дружит с Викторией и тусуется со всеми классными ребятами, курит траву или курил, были слухи, что он завязал с этим. Я бы не сказала, что он злой, но он точно не добрый, частенько бывает груб, и учится плохо. Нейтан не лжив, но что–то отталкивающее в нем есть. Лично мне, его жаль. Он обделён родительской любовью и ищет любой способ выделиться и показать себя. Благодаря деньгам он не знает слова «нет». Но думаю, тебе скоро предстоит самой разобраться в нем,– Кейт замолчала, потом добавила. – Он ни плохой и ни хороший, его путь размыт, и характер не определён. Будь осторожна.       – Спасибо, Кейт. У меня есть хороший защитник – Рейчел.       – Не люблю так прощаться, но мне пора, увидимся!– она поднялась.       Мы с Кейт обнялись и она ушла. Характеристика Нейтана меня озадачила, Кейт говорит правду, я не могла подвергать сомнению её слова. Но мне так хотелось услышать что–нибудь хорошее о нем, сама не знаю почему. Я смогла подумать обо всем, что сегодня произошло, и решила все– таки разыскать Уоррена и понять каковы наши с ним отношения. Сразу скажу, я волновалась, у меня даже руки вспотели, я боялась узнать, что мы с Уорреном чужие люди. Найти его было несложно. Он сидел на скамейке и с кем–то переписывался в телефоне. Решив, что буду жалеть, если не подойду к нему, я твёрдым шагом направилась к нему.       – Привет,– сказала я.       Он поднял голову и посмотрел на меня. По нему было видно, что он не слишком–то рад и вообще относится к моему появлению нейтрально.       – Привет. Ты, кажется, Макс. Ты ведь лежала в коме?       Вы серьёзно?! Кажется, я Макс? Сказать, что я расстроилась – ничего не сказать. Только что я поняла, что у меня нет замечательного друга. Я смотрела на него и никак не могла понять, почему все так печально сложилось.       – Да.       – Рад, что ты вернулась.       Ложь. Нихрена ты не рад. Тебе вообще все равно.       – Я видел твои работы. Впечатляет. Не хочешь присесть?       Мои работы... Боже мой, я совсем забыла, что такое делать снимки. Так давно ничего стоящего не снимала.       – Спасибо,– сказала я и присела.       Теперь я заметила, что он принялся меня внимательно рассматривать. – Как ты себя чувствуешь после выхода из комы? – Я не помню некоторую часть своей жизни до комы– это ужасно,– я печально вздохнула. – Знаешь, я как то читал про то, как врачи с помощью гипноза помогают пациентам разобраться в себе и вспомнить какие–то события.       В Уоррене проснулся великий учёный. Здесь он соответствовал моему сну. – Не хочу я обращаться к врачам, как бы не сочли они меня сумасшедшей. – Я этого и не предлагал,– он встал со скамейки, поклонился и сказал. – Перед вами будущий кандидат медицинских и всех остальных наук. – К такому специалисту я бы сходила. – В таком случае назначаю вам приём на завтра после обеда. Ты, кстати, пойдёшь на лекции? – Да, жду не дождусь теперь обеда, чтобы ты покопался в моем сознании. – Хорошо поболтали, Макс.       Мне уже пора отправиться на встречу к Нейтану, поэтому с Уорреном придётся закруглиться. –Завтра ещё увидимся.       Только сейчас я поняла, что оставила телефон у себя в комнате. Удивительно, но телефон является незаменимым спутником моей жизни и так долго о нем не вспоминать– это редкость. Подойдя к общежитию, остановилась на мгновение. Я, если честно, люблю наше общежитие. Мне нравится само здание. Оно из темно– красного кирпича. Моя комната расположена на втором этаже в конце коридора, пока до неё дойдёшь, можно услышать, как мои соседки ссорятся, смеются или брымчат на чем–нибудь.Я быстренько поднялась по лестнице. Из комнаты Даны, той самой черлидершы, доносились голоса и какие–то нервные всхлипывания, дверь была почти открыта.       – Это очень плохо кончится! – произнёс голос, сделав акцент на слове «это».       –Заткнись, я и так стараюсь,– прорычал второй голос.       Это были Джульет Уотсон и Тейлор Кристенсенс. Джульет была симпатичная девушка, с мягкими красивыми темными волосами и немного глуповатыми серо– зелёными глазами, Тейлор была высокая и светловолосая. У неё были голубые глаза, в которых отражалась какая–то бессмысленная злоба. Я вошла в комнату. Сразу почувствовался сильный запах алкоголя. Милая комната Даны представляла собой вездесущий беспорядок. Кучи шмоток разбросаны по полу, так что очень трудно на них не наступить. А сама Дана лежит на кровати. Её глаза меня поразили, они были закрыты, но какой–то ужас овладевал мной, когда я смотрела на них.       –Закрой дверь, но перед этим выйди отсюда!– скомандовала Тейлор. Настоящая драма королев Блэквелла началась…       – Я не уйду, что с Даной?       – Ты слепая?– писклявым голосом произнесла Джульет. – Она пьяная!       Я подошла к Дане и чувствовала, как холодеют мои руки, а пот сбегает по спине. Слишком неестественно выглядела моя соседка. Она жива, сердце бьётся. – Нужно вызвать врача,– сказала я. – Может ещё и ректора, чтобы всех нас исключили наверняка? Учти, вызвав кого–то, я скажу, что ты её споила, а Джульет подтвердит,– Тейлор бросила на меня испепеляющий взгляд. – Сегодня она не сдохнет, с утра она выглядела куда хуже, должна скоро очнуться. Видимо, терпению Джульет пришёл конец, она встала и быстро вышла. К моему удивлению, Тейлор так же поднялась и ушла. Они были рады спихнуть Дану кому–нибудь и свалить, а когда поняли, что я прекрасно подхожу для этого – свалили. Дана в мятой футболке, с размазанной помадой лежала на розовом диване. – Что же с тобой?– я попыталась потрясти Дану за плечо.       Слова Тейлор меня поразили, она действительно легко спихнет всю вину на меня, а главный свидетель в итоге ничего не вспомнит. Как бы там ни было, я помогу Дане. Для этого мне нужен нашатырный спирт. Я решила порыскать по вещам. У нас у всех есть свои аптечки. Я открыла первый шкаф. Столько одежды я еще не видела! На одной из полок так раз оказалось то, что мне надо. Я открыла аптечку, налила в стаканчик воды и добавила несколько капель спирта, аккуратно приоткрыла ей рот и влила воду. Должно пройти несколько минут перед тем, как она придет в чувства. Я знаю, что так делать нехорошо, но мне надо осмотреть ее вещи. Решила утешить себя мыслью, что все это нужно для её же блага. На низком белом столике валялась косметика, журналы и пустые бутылки из– под воды. Я подошла к письменному столу, просмотрела ее ноут. У нее 1083 друга на фейсбуке и еще 2к подписчиков! Я в шоке, где же оказываются все наши друзья, когда нам так нужна помощь? Эти друзья приходят не на помощь, а на вечеринки. Я, разумеется, заглянула в ее сообщения. Последний диалог с Тейлор, но дата вчерашняя. Тейлор пишет, что сбросила ей всю инфу на телефон. «Прекрасно!»– пронеслось у меня в голове. Я взглянула в окно, мальчики кидали друг другу мяч, что действительно всегда остается постоянным – так это их любовь к футболу. В моем сне Дана была беременна и сделала аборт, это я выяснила, когда нашла тест на беременность. Сейчас я подсознательно тоже искала что–то такое, но не нашла. Дана издала какой–то звук похожий на вздыхание. Я подошла и взяла ее за руку. – Макс?– Дана посмотрела на меня, видимо делая неимоверные усилий, чтобы это сказать.       Я пыталась сделать свой голос мягким и сказала, что все будет хорошо. Как мне показалось, у Даны на глазах выступили слезы. – Не будет, – прошептала она и прикрыла свои светлые глаза. Я смотрела на неё, и мне самой стало очень грустно. – Я их ненавижу!– Дана говорила сквозь зубы. – Все из–за Джульет! Они позвали меня на вечеринку, которую устраивала Тейлор, недалеко от пляжа. Я весь вечер собиралась, ты даже не представляешь, сколько стоит это платье! Я даже не обратила на него внимания, когда только пришла, платье было очень милым. Она было светло– розовым, а на шее было усыпано какими–то яркими стразами. – Очень, очень красивое платье, – сказала я. – К черту это платье!– она уже не лежала, а сидела на диване,– Из–за этого платья я опоздала на вечеринку. Все мои друзья свалили, я надеялась, что поеду вместе с ними на машине, просила Тейлор подождать. Это платье я заказала по интернету, надо было успеть сбегать на почту, и я бы успела, если бы меня не задержала наша училка, Мишель Грант.       Слезы текли по её щекам, макияж окончательно размазался, а голос постоянно обрывался безнадежными всхлипываниями. Ужасно непривычно видеть Дану такой. – Я забрала платье, села на автобус, опоздала в итоге на час,– Дана повернула ко мне лицо и посмотрела мне в глаза. – Знаешь, что я увидела? Логан сидит на диване, а на руках у него Джульет! «Логан, Логан…»– моя память немного тормозила, но через несколько секунд я вспомнила его. Высокий, красивый футболист. Парень Даны. (Тот, от которого она и залетела во сне.) Честно, он не достоин Даны, он глупый и пустой. Я не понимаю, что Дана в нем нашла. – Ты понимаешь? Я хотела их убить! Ненавижу их! Дана сыпала различными ругательствами, но приступ ярости был недолгим. – А потом, я подошла к Логану,я думала, что сейчас тресну по его самодовольной тупой роже, но вместо этого просто посмотрела в его глаза, когда он увидел меня, на лице его пронесся страх, он отодвинул Джульет, её лицо тоже перекосилось, я почувствовала слабость и просто отошла от них, решила выпить. Дальше я ничего не помню,– Дана встала и взялась руками за голову. – Спасибо, что привела меня в чувства, Макс.       Я обняла её, запах алкоголя еще был при ней. Тут она увидела себя в зеркале, засмеялась каким–то грустно– противным смехом и попросила меня уйти, сказав, что ей надо побыть одной. Я хотела ей сказать, что Тейлор и Джульет тоже были здесь, но подумала, что лишнее напоминание о вчерашнем ей не поможет. Я всегда считала Логаном каким–то придурком, но сейчас мне так было жалко Дану. Она была одна из немногих, кто оставался доброй ко всем, даже к таким гикам, как Уоррен, и странным девушкам, как я.       Я, размышляя об отношениях, как в целом, так и конкретно об отношениях Даны, зашла в свою комнату. Тут я поняла, как люблю этот город, свою маленькую жизнь, цветок Лизу, гитару, на которой я иногда играю. Был закат, штора на окне не была задвинута, комната наполнялась розовыми лучами, воздух был свежий и чистый. Моя комната была далеко неидеальная, кровать была небрежно заправлена, рядом со шкафом валялась пара конверсов, а на столе валялась пачка недоеденных чипсов. Я подошла к своей мемориальной стене. Фотографии, мои лучшие фото, висели на ней. В каждой фотографии, наверняка, было что–то родное, понятное только мне. Для меня ценны фото, когда они являются отражением какого–то счастливого или грустного события, они помогают всегда помнить о той минуте, когда была сделана фотография. Но, потеряв значительную часть моих драгоценных воспоминаний, как я могу оценить свои же фото по достоинству? Моё счастье и моя печаль заключается в минутах, секундах. Я верю, что жизнь не может быть всегда наполнена счастьем или несчастьем. «Всегда» также как и «никогда» не существует. Счастье– мгновение, я могу быть счастлива, когда увижу птичку, залетевшую посидеть на моём окне, когда увижу родителей после долгой разлуки, наконец, когда сижу в кафе и ем то, что мне хотелось. «Счастье» других зависит от людей, денег, вещей, мечт. Моё счастье не ограничено. И сейчас я счастлива, хоть и на мгновение. Мои философские мысли были прерваны звуком смс, которое пришло мне на телефон. Я взяла телефон с подзарядки и села на диванчик, смс от Рейчел. Она говорит, что наблюдаемый уже норовит смыться, так как я опаздываю минут на 20 как минимум. Господи, я совсем забыла про встречу с Нейтаном. Я схватила телефон, сунула камеру в сумку, сама не зная зачем, и чуть ли не бегом спустилась вниз. К счастью, он еще ждал меня. Я осмотрелась, искала Рейчел, но нигде её не заметила. Неужели она и вправду решила прятаться в кустах? На улице было немного народу. В основном, все разбились на группки и радостно болтали. Я подошла к Нейтану, он был в красной куртке и темно– синих джинсах. Нейтан меня не видел, потому что стоял ко мне спиной. – Нейтан,– я тихо позвала его. Он обернулся, слегка улыбнулся, как мне показалось, на его лице отобразилось облегчение. – Я уже хотел уйти, видимо, опаздывать у девушек нечто вроде привычки. Он смотрел на меня как–то так дружелюбно, что я не могла поверить, что он и вправду в меня пустил пулю. – Предлагаю съездить на пляж, – он заметил, что я удивилась и слегка засмущалась, потом добавил. – Если ты, конечно, не против. – С радостью,– сказала я, и какое–то странное чувство охватило меня. Чувство это было связано с тем, как будто я делаю что–то запретное, опасное. И соглашение было моё не осмысленное, а подверженное скорее эмоциям. Пока мы шли на автобусную остановку, я все думала о том, как я так согласилась, и в моем воображении представлялись различные картины. Автобус пришёл быстро, и мы сели рядом, я почувствовала вибрацию телефона. Пришло смс. Но мне было не до этого, я просто смотрела на Нейтана, ни о чем не думая. – Сегодня был красивый закат, пока я тебя ждал, успел им полюбоваться,– он задумчиво смотрел вперед. – Да, прекрасный закат. Я частично опоздала, потому что остановилась им тоже полюбоваться. – Знаешь, почему я выбрал пляж? – он ласково улыбнулся. Куда пропало вся злоба, лицемерие и гордость? Этого я не могла понять. Я отрицательно покачала головой. – Шум океана расслабляет. Людям сложно притворяться, когда они находятся в таком состоянии. – Весьма предусмотрительно позвать меня на пляж, в надежде, что я открою тебе свою темную сторону,– я улыбнулась. – Не верю, что ты по ночам воруешь шмотки и гаджеты у своих соседок. Это был прикол, основанный на реальных событиях, весь Блэквелл украшен объявлениями о различных пропажах. – Боюсь, что награждения за находку воришки тебе не видать, я всё сбываю на черный рынок. Мы засмеялись. Мне стало действительно весело и хорошо. До пляжа было недалеко, мы уже вышли из автобуса и пошли по сырому песочку, я сняла обувь, хотя прекрасно понимала, что ноги от песка смогу отмыть только в общежитие. Я всё думала, как так может быть, что произошло с Нейтаном, он говорил то, что редко можно услышать из уст других учеников. Он восторженно описывал закат и предвкушал запах океана. Высокомерный и самовлюбленный человек куда–то исчез. Раньше я придерживалась идеи, что люди не могут измениться. В этом отношении я была настроена пессимистично. Но как же наглядный пример? Вдруг Нейтан дотронулся до моего плеча, я вздрогнула, он указывал на птичку, сидящую на ветке. Кадр получился бы замечательным, я достала камеру и щелкнула птицу. – Наверное, тебе хочется все– таки поговорить о том, что было,– взгляд его изменился, стал печальным и озадаченным. Мы сели на первую, попавшуюся лавочку. – Ты, наверное, как только видишь меня, вспоминаешь ту самую ситуацию? – Нет, я плохо и смутно помню этот момент моей жизни, да и вообще в последнее время с памятью большие проблемы, помню только часть своей жизни, иногда воспоминания нахлынывают внезапно. – Нет воспоминаний – нет сожалений,– как будто бы сам с собой проговорил Нейтан. – Ты имеешь шанс создать себя новую. – Я как то об этом не думала,– мне явно эта идея не пришлась по вкусу. – Хотелось бы быть собой. – Легко быть собой, когда ты хороший человек,– он произнес это с какой–то горечью. Я решила, что сейчас самое время дать волю своим философствованиям. – Не бывает плохих или хороших людей. Бывают люди совершенствующиеся и люди, которые двигаются в обратную сторону. Нейтан задумчиво посмотрел на меня. – Но разве в таком случае ты можешь назвать меня хорошим? – Люди могут назвать тебя глупым, но ты откроешь новый закон в физике, могут назвать щедрым, когда ты с трудом отламываешь кусочек своей шоколадки, чтобы поделиться, могут назвать открытым и честным, когда ты за спиной друга говоришь о нём гадости. Разве так важно, что скажут люди? Всё в твоих руках. Да, я не могла сказать ему прямо, что он «хороший» только потому,что сегодня он невероятно мил. Он, видимо, понял намёк и слегка качнул головой, как бы соглашаясь. – В тот день я уже пришёл в школу такой,– он имел в виду, что пришел в школу под наркотическим опьянением. – Я пришёл на лекцию, но преподаватель, заметив моё состояние, выпроводил меня из класса, сказал, что сейчас оповестят моего отца и пойдет к ректору. Я не хотел, чтобы мой отец узнал, но ничего не мог сделать. Я был взбешен, ворвался в туалет, я тогда даже не заметил, что туалет женский. Я стал говорить сам с собой, нёс какой–то бред про то, что школа моя, если захочу, взорву её, но тут кто–то вышел из кабинки. Это была девушка, которая посещала занятия Джефферсона вместе со мной. Она сказала, что я зашел не в тот туалет. Я взбесился и заорал. Тогда я орал, что мне похрен какой туалет, сказал, чтобы она убиралась отсюда. Девушка заметила, что я под наркотой, попросила выйти. Я достал пистолет, еще не направляя его на неё, проговорил, что никто не имеет права мне указывать. Она испугалась и сразу закричала. Я сказал ей заткнуться и в тот же момент прицелился и нажал на курок. Он замолчал, на лбу появилась морщина, он смотрел в пол и нервно теребил в руках брелок в виде голубой бабочки. Я слушала его рассказ, вместо себя на месте девушки я представляла другую, безликую девушку. Как ни странно, я чувствовала только жалость к Нейтану, мне не было грустно за себя, я не злилась, а только жалела его. – Я бы хотел лишиться памяти, чтобы никогда не вспоминать этот ужас, но это было бы слишком великодушно со стороны судьбы. Полиция, учителя, бесчисленное количество любопытных студентов через минуту уже столпились в туалете. Я отбросил пистолет и молча смотрел на то, что сделал. Я был уверен, что убил тебя. Я всё, что было дальше помню, как в тумане. Но то чувство, когда я нажал на курок, помню. Я понял, что сотворил необратимое, ты была не виновата в том, что я разгильдяй. Невинные люди, падшие по вине кого бы то ни было, всегда омываются достаточным количеством слёз. О тебе нельзя было сказать ничего плохого, а обо мне ничего хорошего. Люди, видевшие каждый день тебя в Академии, но понятия, не имевшие кто ты, и как тебя зовут, обвиняли меня во всех возможных грехах, постоянно напоминая, что я сотворил. Они открыто говорили, что я недостоин вообще жить. Но кому нужны чувства и страхи этих людей, когда у твоего отца лучшие адвокаты в стране, а местный прокурор недостаточно опытен и настойчив? Вызвав еще большую волну негодования, отец избавил меня от тюрьмы. Через время я узнал, что ты жива. Я узнал это несколько позже, ведь твои друзья и родственники не спешили поставить в известность неудавшегося убийцу. Я хотел прийти в больницу, но люди с их добрыми предостережениями, послали меня куда подальше. Чёрт, это было просто ужасно. Отец, никогда не бывший ко мне близок, ещё больше отдалился от меня. Не могу забыть его слова: « Я всегда считал тебя конченым человеком, теперь я в этом уверен». От меня отвернулся весь мир, что и следовало ожидать. Честно, я понятия не имела, что сейчас сказать и как бы его утешить, мне было невыносимо печально. Но Нейтан еще не все рассказал. – Никогда не догадаешься, кто отнесся ко мне с сочувствием. Как–то я сидел у себя в комнате, в то время я редко выходил на улицу, я просто смотрел часами в одну точку, вслушиваясь в отдаленные голоса учеников, гулявших во дворе. Некоторые часто обсуждали меня и всю эту историю, отчего мне становилось только хуже. Кто–то постучал, я даже не сразу встал, думал – послышалось. Стук был настойчивым, я открыл дверь, передо мной была Кейт Марш. Она была одета в серое платье, золотой крест висел у нее на шее. Я молча отошел и сел на свой диван, не пригласив её зайти, не сказав ей и слова. Но девушка была нацелена решительно, она зашла и сказала, что рада меня видеть, но я только скорчил гримасу отвращения. В итоге мы с ней проболтали до самой поздней ночи, она рассказывала различные истории чудесного перевоплощения различных негодяев, я слушал её внимательно, на тот момент мне казалось, что каждый персонаж в её историях реальный и на самом деле с помощью своей силы воли изменился. Я загорелся идеей, желанием. Она подарила мне надежду, не побоявшись прийти ко мне, хотя все знали, что я неуравновешен. В тот вечер я уснул не с мыслями о своём ничтожестве, а с верой в исправление. Клянусь, тогда она меня уберегла от шага с крыши. – Я рада, что Кейт тебя спасла. – Да, спасла. Солнце зашло, становилось прохладно, я поежилась. Нейтан заметил это и предложил мне свою куртку, я хотела отказаться, но он уже накинул куртку мне на плечи, в ней было гораздо теплей и как–то уютней. Волны медленно накатывали на песок, воздух был свежим, дул слегка ветерок, трепавший мои волосы, так что они оказывались постоянно на моём лице. – Надо жить настоящим,– сказала я фразу, часто мелькавшую в книгах и фильмах. –только с учётом прошлых ошибок и имея планы на будущее, иначе все становится бессмысленным. Мы встали с лавочки и уже собрались идти на остановку, но мне надо было постараться отмыть песок, прилипший к моим ногам, и быстро надеть обувь. Я попросила его подождать, пока помочу ноги в океане. Я подошла к воде, волна подбежала и накрыла мои ноги. Это такое приятное ощущение. Но тут сзади я почувствовала, что какие–то брызги долетают до меня, обернулась и увидела Нейтана. Он улыбался и, наклоняясь к воде, брызгал в меня. Я, заразившись его желанием просто поиграть, принялась в ответ плескать на него воду. Мои джинсы промокли, но Нейтану досталось хуже, я замочила еще и его футболку. Мы смеёмся громким и беззаботным смехом, как только набираю воды и брызгаю в него, сразу стараюсь отбежать, чтобы его брызги не долетели до меня. Это, кстати, у меня неплохо вышло, я почти не промокла. Нейтан бежит за мной вдогонку, пытаясь в отместку намочить и меня, но видно поддавшись, останавливается и переводит дух, а я безжалостно продолжаю брызгать в него. Запыхавшиеся и слегка уставшие, но довольные мы сели в автобус и отправились в Блэквелл. Почти всю дорогу мы ехали молча, с нисходившей улыбкой с наших лиц. Приехали мы довольно поздно, мы подошли к общежитию и остановились. Нейтан, продолжая улыбаться, смотрел на меня. Я не знала, как с ним попрощаться, мне показалось, что за этот день мы стали как–то близки. Я волновалась и ждала, когда он что–нибудь скажет, но он предпочитал молча смотреть на меня. – Спокойной ночи,– быстро проговорила я. Развернулась и отправилась в женское общежитие, я почему–то так быстро вбежала в общежитие, что только сейчас поняла, что не услышала ответного «спокойной ночи». Сейчас я уже умылась и переоделась в пижаму, но продолжаю сидеть на кровати и чему–то глупо улыбаться. В комнате уже погасила лампу, и только лунный свет освещает мою комнату, я даже шторы не захотела задвинуть. Мысли, приходившее мне в голову были различны, но меня не покидало чувство, что еще что–то хотел сказать, возможно, важное. Я услышала вибрацию, долго не могла найти свой телефон, но вот он оказался в кармане куртки, куртки Нейтана. Блин, забыла её отдать. Наконец взяла телефон и посмотрела входящие. Сообщения были от Рейчел. Это вернуло меня к реальности. Опять мысленно произнося её имя, я вспоминала о Хлои. Улыбка сошла с моего лица, на мне застыло выражение задумчивости. Рейчел написала, что отказалась от идеи шпионить за мной и советовала побыстрей закончить беседу с ним, потом было 4 сообщения «Ты где?», а в последнем было: «Макс, если ты еще не спишь, можешь зайти ко мне))» Но я не собиралась выходить сейчас из комнаты. Во– первых, завтра рано вставать, учебу все– таки еще никто не отменял. Во– вторых, я уже настроилась на сон. В– третьих, мне хотелось еще немного помечтать. Я отключила звук на телефоне и поставила его на подзарядку. Но моя задумчивость никуда не делась и вопреки моим надеждам, вместо того, чтобы прокручивать встречу с Нейтаном, я вдруг стала думать, что это довольно странно, если посмотреть на всё с другой стороны. Для начала, Нейтан является человеком, почти забравшим мою жизнь, его репутация вовсе неоднозначна. А я так легко провела с ним сегодняшний вечер. У меня было смутное чувство подставы или обмана. Как он мог измениться? Разумеется, рассказ про Кейт меня растрогал и семь месяцев может хватить, чтобы исправиться и искоренить некоторые пагубные привычки. Моё впечатление о вечере я окончательно испортила, я стала видеть во всём нелепость и преднамеренность. Зачем мы поехали на пляж? Не для того ли, чтобы поменьше учеников Блэквелла нас видели? Не затем, чтобы Виктория не ревновала? Этот вопрос меня совсем завел в тупик, он ничего не упомянул о Виктории. Я мало, что знаю да и помню о его отношениях с ней. Они друзья, бесспорно. Но, что это за дружба, я понятия не имела. Совсем расстроенная и озадаченная, я, в итоге, уснула. Глава 3. Я проснулась с мыслью, что проспала, я резко села на кровати, протерла глаза и потянулась к телефону. Меня ослепил яркий экран, но время я рассмотрела. «Черт, еще час». Я притянула к себе одеяло и медленно стала обводить глазами свою комнату. Вспомнилось выражение, что по месту, где человек живет, можно многое о нем сказать. «Как бы меня охарактеризовала комната?»– возник вопрос. Всех, входящих в комнату встречал серый ковер с популярной надписью «Keep calm and carry on». Два высоких окна являлись основными источниками света. Одна стена (та самая, с окнами) была кирпичная, остальные три – белые. Небольшой шкафчик, в котором я хранила диски с фильмами, рядом стол со стареньким ноутбуком, цветок, которого зовут Лиза. Вентилятор, спасавший меня от жары, стоял на окне, под окном валялся мой рюкзак, в котором неизвестно, какое количество времени находилась моя камера, рядом мусорка. На кирпичной стене куча плакатов и статей, нужных для учебы. Я не была фанаткой чего–то конкретного, поэтому плакаты были для меня просто частью декора. Единственное, что меня действительно интересует,– это фотографии. На столе лежал фотоальбом с фото, сделанными настоящими знатоками своего дела. Они были моими кумирами, Филипп – Лорка Ди Корсия, Джулии Кэмирон, их работы вдохновляли меня всегда. На стене висят мои фотографии с отцом, иногда я так скучаю по родным, но это быстро проходит, если учитывать насколько я «занята». Рядом с кроватью стоит деревянный комод, на котором находится стереосистема, я люблю слушать музыку, но все– таки не придерживаюсь какого–то стиля и не имею любимую группу. Кровать обычно я заправляю, но иногда оставляю всё как есть, в каком–то смысле в этом и заключается прелесть самостоятельной жизни. Я люблю подушки, но с одной вообще не расстаюсь, в детстве мы сшили её с мамой. А еще у меня есть плюшевый мишка, я уже не помню, откуда он взялся, однако уснуть без него я не могу. Стена, у которой стоит кровать, полностью завешена моими фото, (не бесконечным количеством селфи, а только фото, которыми я действительно в прошлом должно быть гордилась!) когда я просматриваю их, у меня поднимается самооценка, я думаю о том, что не такая я уж и бестолковая. У людей должно быть что–то, чем можно гордиться, чтобы чувствовать себя уверенно. В комнате не было часов. Над кроватью я повесила несколько белых круглых светильников. Напротив кровати стоит диванчик, за ним гитара, слева мой шкаф с одеждой и косметикой. На стеклянном столике стоит недопитая банка колы и книжка, лежавшая обложкой вверх. Странно, но мне показалось, что я отчетливо помню, как перевозила сюда мебели и вообще обустраивала комнату. Но мои старания вспомнить что–нибудь ещё не увенчались успехом. Закончив осмотр, я пришла к выводу, что довольна своей комнатой, а мнение, которое складывается у других людей, перестало иметь для меня всякое значение. Я решила сходить в душ и почистить зубы. Туалет был общим, чтобы в него попасть надо выйти из комнаты, пройти немного и повернуть налево. Обычно в него не протолкнуться за полчаса до занятий, девочки вечно просыпаются позже будильника. Сейчас же я надеялась умыться в одиночестве. Я открыла дверь и облегченно вздохнула. Никого. Я подошла к зеркалу и уставилась на себя. Как только я увидела своё отражение, мне стало очень не по себе. Я с минуту стояла, вглядываясь не в свой облик, а куда–то сквозь. Я пыталась что–то вспомнить, но это давалось мне с огромным трудом. Было ощущение, что я вот– вот вспомню что–то важное, но ничего не происходило. Я переключилась на своё лицо. Оно показалось мне слишком бледным, а прыщ, выскочивший на правой щеке, слишком красным. Красные прыщ… Тут воспоминание наконец пробилось из моей памяти. Я ужаснулась и отошла от зеркала. Я вспомнила, что ужасно боюсь зеркал, у меня настоящая фобия. В голове всплыла картина маленькой девочки, стоявшей напротив зеркала, её руки по локоть были в крови, кровь медленно стекала и капала на пол. Эта девочка была я. Я смотрела тогда на свое отражение в большой осколок бывшего зеркала, который еще не разбился. Я сама разбила это зеркало. За день до этого мама прочитала мне сказку про то, что за зеркалами существуют другие миры, похожие на наш. Разумеется, я решила это проверить. Потом меня отвезли в больницу и врачи несколько часов вынимали из меня крошечные осколки. Меня передёрнуло от этого воспоминания, но я опять посмотрелась в зеркало. Глаза мне показались впалыми и красными, я включила холодную воду и ополоснула лицо, больше желания смотреться в зеркало у меня не появлялось. Я зашла во вторую душевую кабинку, она мне казалась лучше и имела большое преимущество, по сравнению с тремя другими, там была подставка для мыла и три крючка для вещей. Я разделась и включила душ, вода с утра была обычно чуть теплая, но зато это бодрило. Мысль о том, что я хоть что–то вспомнила, меня радовала. Кто–то зашел. Время уединения кончилось. Это были Стелла Хилл и Брук Скотт. Стелла кареглазая девушка с каштановыми волосами, которые всегда заколоты в хвост, она носит очки, не знаю с кем она общается и чем интересуется, но знаю, что учится она, мягко говоря, не очень. Про Брук мне известно побольше, она знает про все, ходячая энциклопедия, но при этом она не замкнута, хотя иногда мне кажется, что считает себя гораздо выше других (ну, еще бы не всем же дано понимать теорию относительности), а в целом с ней всегда интересно поговорить, если только она не начинает употреблять слова, значение которых ты не понимаешь. И, как ни странно, она не является любимицей учителей, потому что очень любит с ними поспорить, из–за нее иногда нам задают дополнительное дз или дают незапланированный тест. Благодаря таким выходкам, Брук не имеет друзей. – Стелла, какого черта, мы же вместе писали этот долбанный тест, почему у тебя стоит 5, а у меня 4 ещё и с минусом!– Брук была в бешенстве. – Откуда мне знать, Брук? Да и какая вообще разница, этот тест завалил весь класс,– Стелла была довольна своей оценкой и весь этот разговор её только напрягал. – В том то и дело! Весь класс завалил, а у тебя 5! – Слушай, я же не говорю, что это моя заслуга. Мы сидели вместе, я помогала делать тебе только опыты, а всю письменную часть я списала у тебя, ты же сама это знаешь. Все, что я могу сказать: «Спасибо, Брук!». – Нет, это не всё, что ты можешь сказать, мы подойдем к преподу и ты скажешь: «Смотрите, у нас одинаковые работы, почему у Брук 4?» Поняла?– Брук уже сменила тон и говорила внушительно. – Ты смеешься?– Стелла залилась смехом. – А ещё прибавлю, что я всё содрала у тебя и попрошу тебе поставить дополнительную пятерку за твою неслыханную доброту, а мне снизить оценку за то, что я такая лживая гадина. У меня вся эта сцена тоже вызвала улыбку, Брук не была отличницей, но билась за свои оценки, как гладиатор за свою жизнь. Я никогда не понимала, как можно расстроиться четверке? В моем случае, четверка– подарок с небес. Но для Брук это было что–то значимое. – Ты меня бесишь,– Брук набрала в ладони воды из под крана и плеснула в Стеллу. – Чудесно, надеюсь, ты успокоилась, – Стелла вытирала лицо. – Сегодня ещё будет тест по химии,– сказала Брук. – О Боже, попрошу помолиться Кейт о том, чтобы тест был легким, возможно, Господь услышит молитвы праведницы,– Стелла сомкнула руки и закатила глаза. – Прекрати, надо просто подготовиться. – Ну да, миссис Эйнштейн, а когда ты не втыриваешь о чём вообще параграф, как подготовиться? – Та там всё легко, самое главное… – Самое главное – сесть вместе с Брук Скотт,– Стелла оборвала Брук – Ну уж нет!– Брук быстро выпалила. – Ладно, сяду с Уорреном. –то есть, я пошутила, садись со мной, если хочешь,– Брук занервничала и смутилась. – Не надо с Уорреном, я тебе помогу. Стелла засмеялась. – Ну, подруга, ты даешь. И они вместе вышли из туалета. Я тоже уже умылась, утренняя сценка подняла мне настроение. Я вышла из туалета, дошла до своей комнаты. Дверь приоткрыта. Я захожу в комнату и вижу Рейчел, развалившуюся на моем диване, в руке у неё та самая недопитая банка колы. Рейчел была в черных джинсах, с дырками на коленях, и в футболке с надписью Deer Bambi, но вторая e была перечеркнута и дописано a. Волосы она заплела в косичку, синее перо – сережка бросалось в глаза, её рот расплывался в улыбке. – С добрым утром!– Рейчел помахала мне рукой. – Я, значит, проснулась пораньше, чтобы тебя разбудить и устроить сюрпрайз, но прихожу, представь, как я удивилась, тебя нет. Знаешь, какая была первая мысль?– Рейчел выдержала паузу. – Я подумала, что ты так и не вернулась с гулянки с Нейтаном, ведь на мои сообщения ты так и не ответила, но потом всё-таки увидела твои обычные шмотки в шкафу и решила подождать. И у меня вопрос, что ты так долго делала в туалете? Ладно, можешь не отвечать. – Хай, Рейчел,– я положила свои туалетные принадлежности в шкаф и стала переодеваться в свою обычную одежду. – Я думаю, что тебя не надо намекать, насколько меня интересует ваше вчерашнее свидание с Нейтаном. Я немного смутилась, для меня всё, что произошло вчера, было каким–то личным. – Он мне рассказал то, как всё произошло. – Серьезно? Макс, давай уже выкладывай,– Рейчел приготовилась слушать. Я ей пересказала в кратком варианте всё, что было вчера, упустив момент, где мы плескались, а ещё убрала эпизод про Кейт и,понятно, не сказала ничего про его куртку. «Блин, куртка!»– я только сейчас вспомнила, что повесила куртку на спинку своего стула у стола с компом. Удивительно, что Рейчел до сих пор её не заметила. – Ну всё ясно, он отпустил душу наконец,– Рейчел либо поняла, что я ей не всё рассказала, либо просто ожидала услышать что–то другое. Я сняла телефон с подзарядки, до занятий оставалось 15 минут. – Может быть, уже пойдем?– спросила я. – Куда в такую рань? –занятия через 15 минут, если что. – Эй, нет, у нас всю неделю не будет английского, так что первая лекция через час,– Рейчел поставила пустую банку на столик и закинула одну ногу на другую. – Препод заболела, надеюсь это надолго. – Какая лекция первая тогда? – Фотоискусство, как я это называю, потом ланч, после химия, а потом я уже не помню что. У меня по спине пробежали мурашки, «фотоискусство» ведёт Джефферсон. У меня о нём были не самые приятные впечатления, и до сих пор мне не приходилось с ним встречаться, этой встречи я очень боялась, по понятным причинам. В голове возникла картинка из сна, кабинет, Джефферсон что–то рассказывает, я делаю селфи, внимание класса переключается на меня и Джефферсон спрашивает, какой процесс подарил нам первые авто – портреты, а потом резко я вспоминаю момент на свалке, Джефферсон стреляет в упор, Хлоя падает. – Чего ты скисла? Это ж твой любимый, я бы только на его лекции и ходила,– Рейчел мечтательно закинула голову назад, потом одернулась и села ровно. – Блин, я же забыла про твой сон. – Ничего, всё в порядке, мне пришлось, когда–нибудь бы с ним встретиться, а сон – глупость, пора выкинуть его из головы. Рейчел смотрела на меня озадаченно, она меня совсем не понимала. Когда я это говорила, я была вовсе неискренна, сейчас мне стало противно, что я сделала вид, будто сон для меня ничего не значит. – Ты знаешь, что сегодня тест по химии?– я решила переменить тему. – Твою мать, она уже запарила со своими тестами. Так, значит, у меня после первой лекции целых два свободных часа – хорошая новость в начале дня. – Хочешь прогулять? – Не прогулять, а заняться более полезными делами. – Например? – Ну, пусть будет проведение времени со своей недавно выздоровевшей подругой,– Рейчел мне подмигнула. – Неужели уже решено, что я не пойду? – Макс, у тебя есть прекрасный предлог: «Мне стало плохо»,– Рейчел наиграно покашляла и прислонила руку ко лбу. – А заодно отмажешь и меня, Макс, это реально круто! Раньше мы ломали голову, чтобы такого наврать, когда нас спалят, а сейчас…Таким шансом надо воспользоваться по полной катушке. Рейчел пришла в восторг от своего плана, что даже похлопала в ладоши самой себе. – Раньше? Хочешь сказать, я тоже прогуливала? – Ха– ха. Ты сделала мой день, правда не помнишь? А как же: «Рейч, я нихрена сегодня не сделала, может переждем в закусочной этот адский день?»– Рейчел, пока говорила это, встала на колени и, дергая меня за руку, умоляюще смотрела на меня. Я не помнила такого. Хуже, я не могла поверить, что предлагала ей прогулять. Не то, чтобы я считаю себя прилежной ученицей, но идея пропускать занятия мне не нравилась. Удивительно, но, возможно, мне предстоит узнать много нового о себе. – Кстати, пока я здесь сидела, у меня появилась кое– какая идея насчет твоего сна,– Рейчел быстро проговорила это и посмотрела на меня пристально. – Ну так? – Я тут подумала, эта девушка играла такую значительную роль в твоём сне, тем более ты никак не можешь свыкнуться с мыслью о её несуществовании, как думаешь, может это не случайно? Я не понимала, к чему клонит Рейчел. – Допустим. – Так вот, я хотела сказать, что может ты и в реальности где–то её видела, я имею в виду, что её образ отложился у тебя на подсознании. – С моей памятью, я не вижу возможности вспомнить, где я её встречала,– мой голос слегка дрогнул. – Тебе и необязательно,– Рейчел встала с дивана. – Не поверишь, но есть такая вещь, называется социальные сети. Мы там, кого хочешь найдём. Да,да, идея Рейчел была не такая уж и глупая, но загвоздка в том, что сейчас её пускать за комп было нельзя. Я не успела даже подумать над тем, что предлагала Рейчел. Моя задача была выпроводить её из комнаты так, чтобы она не заметила куртку, и не возникало лишних вопросов. Но было слишком поздно, Рейчел подошла к моему столу, взялась за спинку стула, отодвинула его и уселась. «Она ещё не заметила куртку!» Я в одно мгновение очутилась рядом с ней, Рейчел включила мой ноут, зашла в фейсбук, быстро ввела свой логин и пароль, запустила поиск. – Имя помнишь?– Рейчел повернулась лицом ко мне. – Хлоя Прайс,– я посмотрела на Рейчел равнодушным взглядом. – Ты серьезно веришь, что сейчас нам высветиться Хлоя из моего сна? Рейчел не ответила мне ничего, только своими длинными и ухоженными пальцами кликнула по клавиатуре, и в окне высветился длинненький список различных Хлой Прайс. – Твой мозг не мог выдумать имя пооригинальнее? У меня всегда были сомнения насчёт того, как ты попала в Блэквелл, не кажешься ты мне творческим человеком, который раз убеждаюсь,– Рейчел растягивала слова и смотрела на меня своими пронзительными голубыми глазами. – Мой мозг – художник, а не писатель. Я запечатлеваю то, что существует, а не выдумываю нового. – А, это, конечно, всё объясняет,– Рейчел засмеялась. – Давай уже к делу. – Есть, капитан,– Рейчел уставилась в экран. – К счастью, у неё голубые волосы. Где–то полчаса мы заходили на страницы каждой Хлои, просматривали фото, в каждое лицо я тщательно вглядывалась, но ни одна девушка и приблизительно не могла быть похожа на мою Хлою Прайс. В глазах уже резало и начинала болеть голова, вся эта идея мне уже надоела окончательно и никакого шанса я уже не оставляла на возможность найти её. – Бессмыслица, тратим время впустую,– я отошла от компьютера и стала массировать пальцами себе голову. – Рано сдаешься, Макс. Из 1103 Хлой мы просмотрели всего лишь 175. – Мы её так не найдем. – Я не знала, что ты пессимист. – Я– реалист. – Ладно, предлагай что–нибудь другое,– Рейчел развернулась на стуле и теперь мы смотрели друг другу в глаза. – Я предлагаю пойти на занятия. – Ничего другого я от тебя не ожидала,– Рейчел полезла за телефоном в карман, наклонила голову вниз. Она почти сказала: «Разве уже пора?», но тут произошло то, о чём я уже перестала волноваться. Рейчел посмотрела на меня строго, и двумя пальцами подняла куртку Нейтана и повертела у меня под носом. – Ловко, подруга. – Это не то, что ты подумала,– мне стало стыдно, что я не поделилась с Рейчел вчерашними событиями. – Да нет, так раз таки то. Объясняет заодно, почему вчера мне никто не ответил, я то думала, что Макс, наверное, пришла расстроенная и уставшая, какой бы другой человек не пришёл бы в такое состояние, поговорив со своим «убийцей»,– Рейчел говорила это все с какой–то горечью. До этого я не замечала, но сейчас у Рейчел странно тряслась нижняя губа, а нахмуренные брови образовали морщинку на переносице, мне показалось, что даже её лицо слегка покраснело. Что касается моего лица, то думаю оно приняло выражение ребенка, который ожидает взбучку от родителей. – Не говори так, он меня не убил, я жива! – Ну ясно это, только вот та Макс мертва, я пытаюсь, честно пытаюсь, найти в тебе что–то схожее с прежней тобой, но у меня ничего не выходит! Твоё отношение ко мне, оно стало каким–то, каким–то вынужденным. Да, я понимаю, что я для тебя, считай, чужая. Нашей дружбы не существует, как же я раньше об этом не задумывалась, ты меня не помнишь, – Рейчел это говорила громко, постоянно жестикулируя. Этот разговор давался ей тяжело, она стала ходить по моей комнате, взялась руками за голову, остановилась и как–то презрительно посмотрела на меня. – Ты не думала, каково мне? Общаться с подругой, Боже, я даже общением это не могу назвать, проводить время с подругой, которая относиться ко мне настороженно, впервые в жизни, Макс, я стараюсь думать, как бы что сказать, да сделать, чтобы показаться в твоих глазах нормальной. Это знаешь, это как, тогда меня пригласила в гости Виктория, я зашла в её дворец и чувствовала себя всё это время ужасно стесненно, вся обстановка была холодной и нерадушной, а потом мы с тобой это всё обсуждали и хохотали до коликов в животе, ах да, ты этого не помнишь, ты ничего не помнишь, кроме своей выдуманной Хлои. – Я хочу сказать… – Не перебивай меня. И тут Рейчел замолчала, мы с минуту простояли глядя друг другу в глаза, это было такое неловкое молчание. Рейчел что–то обдумывала. – Ты мне не доверяешь, ты меня не знаешь. У нас нет общих воспоминаний. Вместо меня у тебя образ, приснившийся тебе Рейчел, которую ты благоразумно закопала на свалке,– у неё на глазах появились слёзы. – Мне кажется, что нет смысла общаться без доверия. Это же такая мелочь, чертова куртка, но ты не захотела со мной даже этим поделиться! Мне жаль и тебя и себя, Макс. Ну, что ж, желаю найти Хлою и откровенничать с ней. Она направилась к двери. – Рейчел, пожалуйста!– я схватила её за руку. – И да, можешь топать смело на химию, это куда лучше и спокойней, чем прогуливать. Рейчел вышла из комнаты и громко хлопнула дверью. Естественно, Рейчел не так разозлила куртка, как просто вся эта обида уже дошла до предела, и ей надо было что–то с этим делать. В её словах, какими жестокими они не были, был смысл. Я не имею общих воспоминаний с ней, это верно. Но что я могу сделать с этим? Рейчел переносит всё так, потому что она меня любит, я знаю, она должно быть, сильно скучала по мне, никто не ожидал того, что я не вспомню её. Для неё это удар. И почему я ей не рассказала про Нейтана? Чёрт. Время пролетело быстро и занятия вот– вот начнутся, я схватила куртку Нейтана, неаккуратно запихала её в свой рюкзак и вышла из комнаты. В коридоре повсюду была какая–то возня. Некоторые девочки, судя по всему, только проснулись и впопыхах собирались на лекцию. Я старалась не привлекать внимания, да и не смотрела на других. Выйдя из комнаты, я сразу почувствовала резкий запах женских духов, грязной одежды и чипсов. Эти запахи были олицетворением нашего общежития, с ними довольно легко свыкнуться, когда сам являешься, в какой–то мере, источником каждого запаха отдельно или же сразу всех. Я спокойно миновала коридор, быстро спустилась и очутилась на улице. К счастью, было не жарко, я люблю свежесть, от жары мне плохо. Здесь почти никого не было, я тоже не стала надолго задерживаться, хотя иногда у меня появляется желание посидеть под деревом и подумать о «жизни». Через несколько минут я оказалась в главном кампусе. Здесь жизнь бурлила, студенты Блэквелла стояли около своих шкафчиков, болтали около кабинетов, некоторые стучали и безжалостно хлопали по машине с содовой, другие о чём–то разговаривали с преподами. Короче, здесь легче всего раствориться в массах и притом делать вид, что ты тоже, чем то занят и вовсе не страдаешь от своего одиночества. Я сделала задумчивое лицо, подошла к своему шкафчику, не знаю зачем, просто я ведь была чем–то занята, значит, надо в соответствии с этим и действовать. Мой шкафчик был ничем не примечательным, я не обклеила его наклейками и OneDirection, не повесила розового зеркальца, да и учебников там не хранила. В моём шкафу была приклеена только фото– открытка Аркадия– Бэй, огромный кит выпрыгивал из воды на фоне нежно– персикового заката. Мило. Я закрыла шкаф и вспомнила, что ничего так не помогает создать атмосферу самодостаточности, как два наушника в ушах. Пока, мир, ты мне не нужен. Я достала наушники и всё еще стоя перед шкафом, сунула их в уши, заиграла моя любимая песня. – Что слушаешь?– передо мной появился Нейтан. Он прислонился к шкафчикам и окинул меня добродушным взглядом. Знаете, я даже не сразу поняла, что он обращается ко мне, я повернулась назад, думая, что там и находится человек, получивший вопрос. Но рядом со мной никого не было. Он просто, откуда ни возьмись, очутился тут. Осознав, что ему хочется послушать мою музыку, я выткнула наушники из ушей, выключила песню и забросила наушники в шкаф. Всё это происходило довольно быстро. – Да так, это на любителя,– я посмотрела ему в глаза и невольно улыбнулась. Тут я вспомнила, что надо же, наконец, поиметь совесть и отдать ему куртку, я полезла в рюкзак и протянула ему куртку. – Я совсем про неё забыл,– он взял куртку и перекинул ей через плечо. – Ты вчера так быстро убежала. – Да, я не знаю почему, просто я…– я как–то не додумала до конца предложение и замолчала. – Я понимаю, наверное, ты смутилась, но всё равно я хотел сказать, что рад был поговорить с тобой. Пока я мечтательно уставилась на Нейтана и слушала про то, как он доволен нашей встречей, к нам приблизилась Виктория, которую до сих пор не замечала. Высокая блондинка с короткой модной стрижкой под мальчика производила впечатление. Её нос был как–то слегка приподнят кверху, голову она держала высоко, а губы её были как–то недовольно сжаты. Виктория из тех, кто хотел всегда и везде выглядеть сногсшибательно, вероятно, она вставала намного раньше всех остальных девочек, чтобы сделать себе макияж и подобрать одежду. Она была в темно – сиреневой рубашке с золотым колье поверх и в черной короткой юбке, готова поспорить, что люди, встречающие Викторию по одежке, пришли бы в неописуемый восторг. Она снизошла до того, чтобы быстро и поверхностно осмотреть меня, потом коснулась до плеча Нейтана. Он повернулся к ней, и она привычным движением поманила его и они приветственно обнялись. – Нейт, почему ты мне вчера так и не перезвонил?– Виктория выразительно посмотрела на Нейтана. Но не успел Нейтан объяснить ей, что проводил время с офигенной девушкой, и ему не было времени до того, чтобы общаться с Викторией на ничего незначащие темы, как прозвенел звонок. Все встрепыхнулись и отправились по кабинетам, тут я почувствовала панику. Я одна, пара Джефферсона, воспоминания, сон. У меня вспотели даже руки. Я обтерла их о джинсы, закусила нижнюю губу, глубоко вздохнув, зашла в кабинет. Всё тот же светлый и просторный кабинет, огромные окна, выходящие во двор, стол учителя, стоявший около первого окна, доска, на которой что–то небрежно написано, те же парты, я машинально обратила внимание на парту с вырезанной надписью Рейчел Эмбер 4ever, эта надпись по–прежнему красовалась на парте. Моя парта была в конце класса, за ней стояли стеклянные шкафы с дорогущим оборудованием, о котором я так часто мечтала. Даже статья про успехи Джефферсона была на своем месте. «Как же всё это удивительно». Я подумала, что попала, если так можно сказать, в то место, где всё началось. Начало начал. Именно здесь в моем сне, я ни с того ни с сего очнулась, прослушав лекцию, пошла в туалет, а там Хлоя…Я села за свою парту, все студенты уже тоже расселись по своим местам, но преподаватель задерживался. Эту лекцию посещают почти все мои знакомые, за исключением Уоррена. Я заметила, что Кейт смотрит на меня, слегка помахала ей рукой, она кивнула мне в ответ. Нейтан сидел на своем месте, а Виктория стояла впритык к его парте и склонилась к нему так, что могла чуть ли не шептать на ухо. Как мне казалось, может просто хотелось, но у Нейтана был скучающий вид, хотя он улыбался и старался поддерживать разговор. Виктория явно интересовалась Нейтаном, но их отношения были для меня загадкой, я не могла понять, действительно ли они относятся друг к другу, как брат и сестра, что я считала мало вероятным, или их связывает романтическое прошлое? Ну а на самом деле, наверняка двоё бедных богатых просто нашли друг друга, кому же ещё они могут жаловаться на известные только им двоим проблемам золотой, даже бриллиантовой, молодежи? С какой–то стороны, можно сказать, что и беда их связала. Шутка, конечно. Сейчас я заметила, что Рейчел нет в классе, что в целом и неудивительно. Мне стало однако немного грустно, я почувствовала нехватку особенно остро подруги. Быть на одной волне с кем–то помогает чувствовать себя нужным. Я слабо верила в шанс всё вспомнить, времени прошло достаточно, но мой мозг не выявлял забытые события. Мне становилось больно, когда я вспоминала слова Рейчел, сказанные накануне. Я хотела бы быть её подругой, но для этого нужно время, ведь сейчас мне надо начать всё с нуля. К тому же, «начало» нашей дружбы не задалось из–за моей неискренности. Я готова была молиться только, чтобы Рейчел не забила на меня окончательно. Не на своем примере, но на примере той Кейт, я знаю, какого это быть одной. Любое слово, неуместная шутка надолго врываются в память, тем хуже, что это не с кем обсудить. Нет, мне нельзя оставаться без Рейчел. Раз я тогда нашла её достойной подругой, соответственно так оно и есть. Я постараюсь быть с ней единым, я узнаю у неё, какая была я, буду пытаться сделать всё для того, чтобы не она была для меня хорошей подругой, а я. Обдумав всё это, я успокоилась и осталась довольна собой. Теперь мне не терпелось встретиться с ней и предложить мир. Я даже перестала волноваться о Джефферсоне, беззаботная улыбка появилась у меня на лице и я стала напевать утреннюю песню. Но вот, звук захлопнувшейся двери вернул меня в реальный мир. Джефферсон выглядел так же, как и в моем сне, только сейчас он был даже более красивым, он окинул класс взглядом. Наши взгляды встретились. Он поправил очки и подошел к своему столу. Джефферсон далеко не выглядел на свои года, ему было 46, но дать ему можно было максимум 37. Он высокий кареглазый брюнет. У него всегда модная прическа и немного щетины на подбородке. Он, скорее, мог с легкостью стать моделью, чем фотографом, но вышло, как вышло. Он был очень популярен в 90– х, его стиль меня вдохновляет, (за исключением тех фото, которые были сделаны в проявочной; я всё-таки надеюсь, что их не существует и это просто фантазии моего не вполне здорового рассудка). Как преподаватель, он идеальный, и это ещё мало сказано. Во– первых, он не задаёт нам столько, сколько задают все остальные мУчители, во– вторых, он не требует нас знать всю теорию (хотя учеников, владеющих фактами и историческими событиями, он уважает и ценит выше других), его занятия могли начаться с какой–то отстраненной темы и медленно подвести нас к сути лекции, он не старался завалить нас ненужной информацией; в– третьих, он умеет говорить без употребления многочисленных терминов, которые только усложняют восприятие материала. Но образ мягкого и лояльного учителя – не про него. Джефферсон вполне может грубо ответить на неуместную шутку со стороны туповатых учеников. Короче говоря, в своём сне я и не предполагала, что такой великолепный человек способен на такую отвратительную вещь. – Кажется, сегодня особенный день, весь класс в сборе,– Джефферсон посмотрел ободряюще на меня. – Вообще–то Рейчел опять где–то шляется,– сказала Тейлор с задней парты. – Я попрошу следить за выражениями. Ну что ж, если Рейчел решила не удостаивать нас своим приходом, то мы не сильно расстроимся,– он усмехнулся. Его голос был мягким, его всегда было приятно слушать. Он всегда выговаривал слова чётко, говорил достаточно громко и размеренно, чтобы вся аудитория, не напрягая слуха, понимала каждое слово. Таких людей трудно чем– либо смутить, они полностью уверенны в себе и всегда найдут тему для разговора, в котором в основном будут говорить они. Я смотрела на него, не отрывая взгляда, я изучала его лицо с непривычным интересом, постоянно в голове крутился вопрос: мог или не мог? Но от этого вопроса по моему телу пробегала дрожь, а лицо заметно бледнело. Первые несколько минут я полностью ушла в себя и не слушала, что он там говорил. Я только пыталась побороть панику, у меня даже возникло желание поднять руку и уйти в туалет, но от этого меня начало ещё сильней трясти. Я нервно мяла в руке браслет, одной ногой нервно постукивая по полу. Я была сейчас не здесь, я была в проявочной. Мы спустились по узкой лестнице в какой–то сырой подвал, там была огромная стальная дверь, промучившись с кодом нам удалось его наконец взломать (так или иначе во сне тупиков не бывает), мы открываем дверь, я чувствую как ком подступает к горлу, мне казалось, что я готова прямо сейчас убежать отсюда и никогда больше не возвращаться, но твердый шаг Хлои не дал мне отступить. Мы зашли в комнату, наполненную таким количеством припасов, что хватило бы накормить всех бездомных в Аркадии Бэй, кто–то явно боялся остаться на поверхности в день бедствия. С каждым нашим шагом в этом мерзком месте мой пульс учащался, а дыхание становилось всё более неровным. Мы с Хлоей, переглянувшись, пошли дальше. Хлоя как–будто не чувствовала чего–то кошмарного, что таилось за другой дверью. Через минуту мы стояли в огромной хорошо освещенной и оборудованной комнате. Большую её часть занимала специальная стена, обставленная так, чтобы она являлась фоном для будущих фотографий. Всё было в черно– белых тонах. На стенах висели уродские картинки, темноволосая девочка в платье, с закинутой назад головой и обхватывающей руками свою кровоточащую шею и всё в таком роде. Техника и оборудование было самым лучшим и дорогим, мы недолго думая, подошли к шкафчикам и стали проверять их содержимое, во всех были какие–то приспособления для фотографов, но в одном шкафу в ряд на нескольких полках стояли одинаковые красные, ярко бросавшиеся в глаза, в этом черно– белом аде, папки с именами. Не сложно догадаться, что там и оказалась папка с именем Рейчел. Сейчас Хлоя начала волноваться, я видела, как она напряглась, она рукой смахнула выступивший пот с лица. Мы подошли к страшной правде вплотную. Мы открыли папку, там были целые коллекции фотографий. Все фотографии объединяла одна – единственная вещь – взгляд. Везде он был мертвенно–застывшим, стеклянным. Рейчел мало походила на живого человека на этих фото, она лежала в этой студии на полу, с обмотанными скотчем руками и ногами, следующая серия фотографий была сделана уже не здесь. Рейчел лежит в яме в совершенно неестественной позе уже с закрытыми глазами. Свалка, он закопал её на свалке. Помешанный, больной ублюдок! Я так раз этого и боялась. Боялась, что при встрече с Джефферсоном начну думать об этом. Я сейчас уже не просто волновалась и смущалась, как в начале пары, меня одолевала самая настоящая жгучая ненависть. Я чувствовала прилив сил в руках, мне сдавалось, что я могу не выдержать этого накала чувств. Я смотрела на учителя теперь диким, безумным взглядом. Я посылала его мысленно к черту и в другие места, куда похуже. Я выкрикивала ему обвинения, с размаху врезалась своей рукой в его лицо, разбивая очки. Но в реальности я только сжала руки в кулаки, так что на коже появились красные полукруги от моих ногтей, лицо моё приняло злобное выражение. А самое нелепое в этом всём было то, что это не мой сон. Джефферсон не убийца и даже не придурок, который взял под свой контроль Нейтана, не тот, кто подтолкнул Кейт к самоубийству, он всего лишь преподаватель. Преподаватель с хорошей репутацией и имеющий всеобщее уважение. – Макс, всё в порядке?– его вопрос прозвучал для меня, как гром среди ясного дня. Я испуганно посмотрела на Джефферсона, затем повернула голову сначала в сторону Кейт, которая тоже обернулась в мою сторону и смотрела на меня своими ясными и добрыми глазами, потом я посмотрела в сторону Нейтана, он тоже смотрел на меня, я привлекла внимание всего класса. Мне стало неловко, теперь я покраснела, затем я попыталась улыбнуться, но кажется это у меня не вышло. – Нет, нет, все хорошо,– я виновато посмотрела на Джефферсона. Джефферсон обратил внимание класса на себя. Я постаралась перестать думать о сне и сосредоточилась на теме. – Знаете ли вы, что цветными фотографиями мы обязаны ученому – физику? Джеймс Максвелл еще в 1861 сделал первый цветной снимок, каким образом, можете поинтересоваться у преподавателя физики. Вам сейчас не обязательно изобретать новый метод создания фотографии, по крайней мере на моих лекциях я вас к этому готовить не буду, но стоящие фотографии – это всегда вызов чему–то новому, неопознанному. Заезженные темы вроде фотографий детей в фотостудиях и девочек– подростков, гуляющих по крыше, не наш уровень. Эти фото не станут редкостью на фотовыставках, люди не будут восхищаться и думать о скрытом замысле фотографа. Эти фотки хороши для пользователей сети Instagram, ванильное небо, кстати, туда же относится. Но, упомянув, о замысле фотографа, я опять таки не имел в виду, что он всегда должен присутствовать. «Идеальное» фото»– порыв души, ваше видение места, вы запечатлеваете данный момент в определенном промежутке времени, который уже стал прошлым, но теперь момент растянут во времени, он бесконечен. Вы создали бесконечность,– он остановился, дав возможность нам обдумать всё, что он только что сказал. Я слушала с забвением, меня опьяняли его слова. Только что я ненавидела его, сейчас же полюбила, влюбилась по уши, хоть эта любовь и будет длиться какое–то крошечное мгновение, но его слова вселяли желание творить, мечтать, желать, стараться достигнуть чего–то. Поэтому он и есть мой самый любимый преподаватель, он без ума от своей работы, без ума от фото, он сам опьянен своей жаждой донести нам своё мировоззрение. – Вы вложили в фото свои чувства, свои мысли и получили открытие. Не бойтесь фотографировать обыкновенные вещи, ведь главную роль играет ваш взгляд на них. Вы – уникальный и неповторимый человек, подобных вам не существует, всё, что вы делаете становиться уникальным. Ваша задача не искать определенных мест, не просить людей вам позировать, не ждать, когда облака на небе будут перистыми, ваша задача – открыть прекрасное в обыденности. Ведь все мы с вами каждый день делаем одно и то же, отчего устаем и что нам надоедает, но как только мы видим в этой рутине что–то восхитительное, появляются и силы и желание жить, по– настоящему кайфуя оттого, чем вы занимаетесь. Поэтому ещё раз, повторяю те, кто разочарован в жизни и чувствуют, что сейчас понапрасну тратят время, слушая мои лекции, тому я желаю от всей души смелости, бросить то, что не подходит вам и начать всё заново. Сменить место учёбы ещё не трагедия, трагедия – заниматься всю жизнь ненавистной работой. Прозвенел звонок, занятие закончилось. – Если, кто у нас не обладает особой догадливостью, то объявляю при всех, что ваше задание к следующей лекции, создать ту самую фотографию, выражающую ваше отношение к простым вещам. Всем спасибо за внимание. Я ещё сидела за партой и не хотела вставать, я летала в облаках в том самом небе, которое Джефферсон запретил нам фоткать, чтобы не уподобляться пользователям Instagram. «Он умеет вдохновлять людей, после его лекций у меня всегда появляется прилив сил и вера в то, что я нахожусь на своем месте». Я улыбалась и смотрела с благодарностью на Джефферсона. Тут ко мне подошла Кейт. – Прекрасно, правда?– Кейт тоже была восхищена им. Она стояла передо мной в своей простой и не броской одежде, белой тунике, на груди всё также покоился золотой крест, и серой юбке, волосы у неё были распущены. Но её лицо светилось, она будто находила радость во всем, что её окружало. Она улыбалась своей милой и робкой улыбкой, её энергия передавалась должно быть и мне, потому что я тоже хотела улыбаться и радовать всему, что существует на белом свете. – Я чувствую прилив сил, но всё– таки нелегко найти то, что захочется наделить своими эмоциями,– я стала думать о том, что ж мне сфоткать. – Найдешь, Макс, только думай не сильно об этом, а то фото получится слишком занудским,– Кейт улыбнулась. – Ха– ха, остроумность зашкаливает. – Но, а вообще я подошла к тебе не затем, чтобы восхвалять Джефферсона,– рот Кейт растянулся в ещё более красивую улыбку. – Хочешь вместо этого воздать хвалу Богу и просветить меня, грешную? Не, Кейт, не сегодня,– на самом деле Кейт не старалась мне проповедовать свои убеждения, но меня уж очень рассмешил весь загадочный вид Кейт и её нежелание «восхвалять Джефферсона». – Ну что ты, такую грешницу, как ты, уже ничего не исправит,– она, смеясь, перекрестилась. Вот такая и была Кейт в реальности, она не боялась своих убеждений, но и не была замученная и нелюдимая, она также могла поддержать разные темы в разговоре, но всегда имела какую–то свою особую точку зрения, часто сильно отличавшуюся от моей и от остальных сверстников. Видеть то, какой Кейт была во сне было невыносимо. Она там была подавленная, отстраненная, отчасти оттого горя, которое на неё свалилось. Я боялась, что и «здесь» Кейт окажется забитым, пугливым изгоем, но мои страхи не оправдались. – Мне вообще–то очень интересно, как прошло твоё свидание с одним очень– очень необычным человеком,– Кейт наклонилась ко мне и шептала это на ухо. – Да никак, мы всего лишь грешили и только,– я ели удерживалась от своего смеха. – Интересно, кто же всё– таки первый из вас, прибежит ко мне открыть душу и покаяться в грехе,– Кейт сделала задумчивое лицо. – Уж точно, не я,– мы с Кейт посмеялись. – Я постараюсь зайти к тебе вечерком, сейчас у меня есть кое– какие дела. – Жду,– Кейт вышла из класса. Класс уже опустел, я опомнилась, что оставаться наедине с Марком Джефферсоном, мне не особо хочется, поэтому я схватила свой рюкзак и направилась к выходу. Не поверите, но всё же я испытала ощущение дежавю. Виктория трется около стола учителя, что–то у него выспрашивая с заинтересованным видом. «Лучше пусть достает его, чем местных «неудачников». – Макс, подожди,– Джефферсон оборвал Викторию на середине её увлекательного рассказа, за это Виктория бросила на меня уничтожающий взгляд. Делать нечего, я подошла к нему. Виктория окинула меня с ног до головы язвительным взглядом и презрительно хмыкнула, отвернувшись, делая вид, что смотрит в окно и не интересуется тем, зачем Джефферсон остановил меня. – Я хотел сказать, что рад видеть тебя среди своих учеников. Надеюсь, ты не разучилась делать хорошие фотки,– он ободрительно хлопнул меня по плечу. – Спасибо большое, ваша лекция мне очень понравилась,– я открыто призналась ему в этом, но в глаза смотреть ему я всё еще не могла, поэтому одной рукой, подпирая другую, стояла и смотрела на его дорогущие лакированный башмаки. – Меня огорчает только то, что не все так заинтересованы в учебе, в особенности в моих лекциях, я думаю, ты поняла, о чём я,– Джефферсон как–то серьезно посмотрел на меня. – Рейчел? – Да, она часто пропускает мои занятия без видимой причины, я хотел бы, чтобы ты её предупредила о том, что моё терпение скоро лопнет. Настолько скоро, что ещё один прогул, и я иду к ректору не только с этим, но и с её оценками, которые весьма неудовлетворительны. – Я поняла,– я развернулась и направилась к двери. – Виктория,– Джефферсон обратился к ней. – Ты, вероятно, не знаешь, но в начале своей учёбы, я учился на экономическом, месяц прошёл и я понял, что мне это абсолютно не интересно, против воли родителей, я стал фотографом и теперь каждый день благодарю судьбу за то, что нашёл свое призвание,– Виктория хотела его перебить, но он сделал жест рукой. – Разберись в себе, у тебя есть стиль, но это то, что ты по– настоящему любишь? – Конечно, я чувствую, что жить без этого не смогу,– её слова прозвучали как–то фальшиво. – Тебя здесь должны удерживать не люди, на них нельзя полагаться и привязываться к месту из–за них. Я про себя улыбнулась и вышла из кабинета. Джефферсон умеет быть честным, когда хочет. Он решился указать Виктории на то, что она не на своём месте. Будь это другой преподаватель, Виктория уже бы устроила настоящий скандал, она ведь не глупа, понимает, к чему он это начал. Хотя может он имел ввиду Нейтана? Что–то меня в этом расстроило, какое–то чувство, ещё неизведанное мне, подпортило моё настроение. В коридоре было не так много людей, все разошлись на обед, я тоже отправилась прямиком на улицу. Как только я вышла, сразу заметила Рейчел, сидевшую на ступеньках, я даже умудрилась рассмотреть её лицо, оно было немного напряженное. Я подошла к ней сзади и закрыла ей глаза руками. – Фр…,– она коснулась своими ладонями моих рук. – Макс? – Привет, прогульщица,– я убрала руки и села рядом с ней. – Я…Мне стыдно. Я походила, подумала, решила, что ты не виновата, глупо было тебя винить, да и вообще это моё решение поддерживать тебя после болезни, ты – Макс, и я буду всегда с тобой,– она взяла меня за руку и раскаивающиеся посмотрела на меня. – Чтобы не случилось? – Да. – Но, вот, я подумала, что тебе будет сложновато быть всегда со мной, если тебя отсюда попрут. – Что за дерьмо? Засранец Джефферсон?– у Рейчел глаза зажглись злобным огоньком. – Он самый. – И че он сказал?– она скривила недовольную мину. – Ещё один раз– с глаз долой, из сердца вон. – Я так и знала, что жить без меня он не может, ладно, схожу в следующий раз. – Мне показалось, он настроен решительно. – Я тебя умоляю,– Рейчел закатила глаза. – Он на меня жаловаться не пойдет, не в его характере. Я слишком ценна для того, чтобы из–за такой глупости расставаться со мной,– она это говорила уверенным тоном, хотя на её лице появилась самодовольная улыбка. – И в чем же твоя ценность? – Я оказываю ему некоторые услуги. – Надеюсь, не такие, о которых я подумала,– я тоже улыбнулась. – Фу, Макс,– она толкнула меня плечом. – Он слишком стар для меня. Я почувствовал, что мы с Рейчел крепко связаны чем–то особенным, мы с ней на одной волне. Мы – подруги. Ветер слегка развевал волосы Рейчел, некоторые пряди падали ей на глаза, она быстро убирала их за ухо. Мы с ней сидели на ступеньках и плевать хотели на весь тот мир, что живет и крутится, где–то рядом с нами. Мы наслаждались обществом друг друга, не замечая никого вокруг. – Не знаю, как ты, но я с утра ничего не ела и хочу есть,– она поднялась со ступенек, отряхивала джинсы. – Не откажусь, если платишь ты,– мы опять засмеялись. Мы встали и пошли в сторону остановки. Я посмотрела на остальных учеников, наших знакомых, все они были чем–то заняты. Подруги Виктории, Тейлор и Кортни, стояли у входа, ожидая свою предводительницу. Мы уже стояли у остановки. К Рейчел подошёл Тревор, местный скейтбордист. Он был милым на вид, у него были темно– каштановые волосы и карие глаза, а ещё очень выразительные брови. – Здарова, Рей!– он обменялся с ней каким–то странным рукопожатием. – Давно не пересекались. – Да, такое дело… Впрочем, зависнем как–нибудь обязательно,– Рейчел странно произнесла эти слова. – Ты будешь? – Нет, то есть да, слушай, я ещё не знаю,– Рейчел стала смотреть в пол. – Вы о чём?– тут решила вмешаться в разговор я. – Тусовка. Ты не в курсе? На следующей неделе, в четверг, взрываем спортзал, девчонки уже вовсю готовятся,– Тревор посмотрел на меня, но не сильно мной интересовавшийся, переключил внимание на Рейчел. – Приглашения достать? – Да, два. – Я, конечно, постараюсь, но в запасе у меня только одно, я хотел тебе его предложить,– Тревор слегка покраснел. – Та нет, я без Макс не пойду, тем более, мне кажется, она не в восторге от этой идеи,– Рейчел посмотрела на меня. – Серьезно, Макс? Не верю! Ты ещё один танец с прошлого раза должна Джастину (Джастин его дружок, скейтбордист). Макс – любитель вечеринок, Рейчел не глупи,– Тревор выразил явное удивление, насчет моей «незаинтересованности» . – Я не против, были бы билеты,– понятия не имею, почему Рейчел решила, что мне это неинтересно. – Но билетов нет, а напрашиваться нет особой охоты,– Рейчел лениво сказала. – Я достану, ради Рей и её безумной подруги Макс всё, что угодно,– он развернулся и пошёл прочь. – Почему это я безумная?– я посмотрела внимательно на Рейчел. – Видишь ли, проблемы с памятью – плохая штука,– Рейчел смеясь, смотрела на мой встревоженный вид. – Проблемы с безумной Макс, я полагаю, будут хуже,– сказала я. – О, да!– Рейчел повертела пальцем около головы. – Правда, хочешь знать? Ладно, ничего особо интересного. Не такое уж и безумие, просто ты выпила капельку текилы, и случайно, танцуя, проломила стену в прошлый раз в спортзале. – Ты шутишь,– я не верила. – Нет же, ты реально оставила там дырень, но кроме Тревора и меня больше никто не знает. – Неужели никто не разбирался в этом?– я всё ещё не верила. – Ну как, разбирались. Просто ты не призналась, а палить мы не стали. Все сдали деньги, чтобы компенсировать урон. – Это нечестно,– я была недовольна своим поступком. – Конечно, меня неделю мучила совесть, что на вопрос ректора: «Кто–нибудь знает, кто это сделал?», я ответила «Нет»,– Рейчел смеялась. – Забей, всем пофиг. Мило, я, оказывается, тусовщица, да ещё и Халк– крушитель в одном лице. Приехал автобус, мы сели и отправились в недолгое путешествие до «Двух Китов». Всё та же закусочная, с мерцающими китами на крыше, были переполнена народом. Мы сели за свободный столик, диваны, хоть и старые, но по– прежнему были в отличном состоянии, сидеть было мягко. К нам подошла женщина средних лет, в одежде официантки. На бейджике была надпись «Джойс». Что–то знакомое… Она была среднего роста, волосы заколоты, макияж был неярким. Я внимательней присмотрелась, лицо женщины было в морщинах, глаза были грустными, но было видно, что женщина добрая, у нее были поджаты тонкие губы, она оживилась, когда подошла к нашему столу, и даже улыбнулась. – Привет, девочки! – Здарово, мам,– сказала Рейчел, бросив мимолетный взгляд на мать. – Макс, блинчики?– женщина знала моё имя. Подождите, она знала моё имя, конечно знала, раз она мама Рейчел! Чего я так туплю. – Я ещё думаю,– сказала я и уставилась в меню. – Мне блинчики, только не с шоколадом, а добавь лучше сгущенки. Побольше,– Рейчел смотрела теперь на меня. – Тебе тоже? У мамы классные блинчики со сгущенкой, не обращай внимания, что в меню только с шоколадом. Я тут пользуюсь некоторыми привилегиями, как ты заметила,– она посмотрела на мать. – Хвастунишка,– сказала Джойс. – Мне, пожалуйста, яичницу,– я решила попробовать не то, что всегда. – Время ожидания полчаса, ведь мне придется сбегать в магазин за сгущенкой,– она посмотрела на реакцию дочери. – Жизнь так несправедлива ко мне,– сказала Рейчел, явно расстроившаяся отсутствием сгущенки. – Ладно, шоколад тоже пойдет. Мама Рейчел, усмехнувшись, отправилась выполнять заказ. – Я не узнала Джойс!– сказала я, едва она успела отойти. – Ну да, стареет с каждым днём, скоро и я её перестану узнавать. – Ты не поняла, – сказала я, улыбаясь. – Объясни,– Рейчел отклонилась на диван. – Нет, стой, кажется, дошло,– Рейчел опять села в первоначальную позу. – Она тоже часть твоего сна? – Да, и я её не вспомнила, понимаешь? Она была мамой Хлои, так же работала здесь и всё такое,– сказала я так быстро, что едва можно было различить слова. – И чего ты так радуешься? – Не тупи. Я забываю сон,– наконец выпалила итог, я посмотрела на Рейчел, ожидая услышать восторженные возгласы. – Класс,– Рейчел не удивилась. – Когда–нибудь это должно было произойти, мои поздравления, первый шаг сделан. – Ты такая кислая из–за того, что нет сгущенки? – Нет, что ты. Думаю обо всём вот и всё,– Рейчел уставилась в окно. – Не переживай, я вспомню тебя, обязательно,– я старалась говорить как можно убедительней, однако сама себе слабо верила. – Расскажешь про вчерашний день?– Рейчел повернула голову ко мне. – А ты про Джефферсона? – Не дождешься,– она опять одарила меня своей восхитительной улыбкой. – Я стала смотреть на Нейтана по– другому, до этого я была уверена, что он бесчувственная, подлая тварь, но я ошибалась. Он был откровенен со мной. Ещё я удивилась тому, что Кейт оказала ему поддержку после этого. Он так ей благодарен, я думаю, он исправился, уверена, что он стал другим. Рейчел, ты бы его видела вчера. Он абсолютно другой человек. – Эй, не ведись на всё это. Все мы можем быть милыми, когда это требуется. Я серьезно, Макс, не подумай, что я завидую, но нельзя так. Он оправдался, как мог, молодец, сейчас же забудь его и живи новой жизнью. Когда ты была в коме, он ни разу не подошёл ко мне, хотя знал и видел, какую боль доставил мне. На лекциях я часто срывалась, могла встать и выйти вон на середине. Он же просто сидел в своей комнате, не желая никого видеть, будто это он жертва и пострадавший,– Рейчел говорила с явной неприязнью. – Если он изменился, порадуемся за него, отношений с ним строить не надо. – Наверное, ты права,– в глубине души я чувствовала, что–то не то в этом негативном расположении к Нейтану. – Но в комнате он сидел же не потому что выделывался, а из–за того, что он раскаялся в своём поступке, он много думал тогда! – Он уже промыл тебе мозги. Ясно всё. Принесли еду. Мы съели всё за считанные минуты. – Я бы ещё от одной порции не отказалась,– сказала Рейчел. – Твоя фигура говорит это за тебя. – Нахалка! У меня прекрасная фигура,– Рейчел обхватила талию руками. – Видала? – Пойдем уже,– я встала. –торопишься на химию?– Рейчел продолжала сидеть. – Я не в деле, подруга. – Тебя точно выгонят,– я пошла к выходу. – Ну ну,– Рейчел помахала мне рукой. – Я буду ждать тебя у входа в Академию.