Обратная сторона Луны

      – Оно заговорило! Эрри, слыхал? – это мимо трубки. – Сына, ты чё, охренел? – а это уже в трубку.       – Ну, пап, – пробубнил Тим, бездумно ковыряя обшивку руля. В последние четыре дня он почти жил в собственном внедорожнике.       – Мало я тебя в детстве порол, – досадливо хмыкнул отец.       – Ты меня вообще не порол, – заметил Тим.       – И зря. Но знаешь, сына, начать никогда не поздно, приезжай-ка ты к нам с папой сегодня вечером домой.       – Не поеду, – надулся Тим.       – "Не поеду", – передразнил его на другом конце провода отец, – слыхал, Эрри, не поедет он. Домой, я сказал! Это не обсуждается, Тима.       Вот Костян наверняка был бы способен сопротивляться приказу вожака, а Тим только и смог, что звонок сбросить и поёжиться. А потом завёл мотор и поехал к родителям.       На город уже опустился поздний вечер, пробки на дорогах рассосались, и Тим с удовольствием вдавил педаль газа в пол, словно пытался хорошей скоростью компенсировать предстоящий разговор с родителями. Костя не звонил и не писал, значит, молчал, а скорее всего по горло был занят своей ненаглядной стаей. Однако и без братских доносов Тиму можно было предъявить по полной программе. Хуже всего, что как только он приехал домой, под кожей приятно разлилось тепло от близости родных, в нос закрались такие приятные знакомые запахи, в этой атмосфере сохранять морду кирпичом было абсолютно невозможно. Когда он сказал Косте про то, что произошло с Тимуром, легче не стало, но сейчас Тиму казалось, что если он покается папе, тот обязательно подскажет, как быть дальше, как всё исправить. Однако ж что-то подсказывало, что про Тимура рассказывать не стоит. Даже не потому, что Тим опасался вполне возможных пиздюлей, просто его омега сейчас был только его. Только Тим знал: где он, как он, кто он. При мыслях о Тимуре уже и не так манила домашняя атмосфера, наоборот, хотелось побыстрее разделаться с родителями и поехать обратно в деревню.       Тим на секунду задержался в прихожей, не утруждая себя включением-выключением света и пошёл в гостиную. Отец сидел именно там, папа был где-то на кухне. Тим только попытался уместить свой зад в кресле напротив, как отец знакомым жестом остановил его:       – Иди с папой поздоровайся, а потом в мой кабинет.       Тим показательно вздохнул, но резво побежал на кухню. Папа сидел за столом, склонившись над каким-то листом, Тиму этот вид что-то отдалённо напомнил, потом стало понятно, что, и прежде чем склониться к папе для поцелуя в уже подставленную под него щёку, замер. Папа окончательно повернул голову в его сторону, оценил Тимов видок и нахмурился:       – Тимош, у тебя всё в порядке?       Звук родного голоса вернул Тима из мыслей и даже помог натянуть на лицо подобие улыбки:       – Конечно, папуль, – он всё-таки чмокнул родителя, склонившись, а затем распрямился, – ладно, у отца ко мне много вопросов, не хочу затягивать с этим.       Папа понятливо кивнул, тепло улыбнулся в ответ, хотя глаза так и остались серьёзными и настороженными.       Отец уже сидел за внушительным столом из красного дерева и перебирал какие-то бумаги, когда Тим плюхнулся в одно из кресел напротив.       – Тима, – начал он, вздохнув, и глянул тяжело исподлобья, – я даже не знаю с чего мне начать.       – С начала? – подсказал Тим.       Отец побарабанил пальцами по столешнице и решил, видно, зайти с другой стороны:       – Слушай, мне тут дядя Вадим звонил, он как раз освободился от дел в Карелии, во-о-от...       – Ты настолько не веришь в меня?! – опешил Тим. – Я только два месяца назад перенял дела, конечно, не сразу всё получается разрулить, учитывая то, в каком состоянии всё сейчас вообще находится, а ты уже отстраняешь?!       – Тима, ну не начинай, – поморщился отец, – я не отстраняю, но дядя Вадим мог бы помочь на первых порах. Слушай, ты только честно скажи мне, оно тебе надо? Ну, правда. Ты же, вон, клуб как свой любишь, может, будешь фокусировать внимание на нём, а? А дела мы дяде Вадиму...       – Нет, – упёрся Тим, – отец, пожалуйста, я всё решу, только дай мне время.       Тот шумно выдохнул и поджал губы:       – Я готов тебе дать всё время мира, но, пойми, твой участок слишком опасен и нестабилен. Ну, то есть, ты решаешь одно, а в сети на тебя сливают компромат. Ты решаешь эту проблему, и тут же ссоришься с цыганами...       – Я не! – сжал кулаки Тим, бесило, что отец был как всевидящее око. – Я не ссорился с цыганами, лишь приостановил для них продажи.       – Почему? – искренне спросил тот.       – Потому что они разбавляют героин крысиным ядом.       Было видно, что отец этого не знал, хотя выражение удивления проступило на лице буквально на пару мгновений.       – Кто-то отравился? – нахмурился он.       – Конечно, кто-то отравился, – всплеснул руками Тим и пожал плечами, – поэтому с цыганами пока всё.       – Что ж, – пожевал губу отец, – держи меня в курсе, – Тим молча кивнул и подскочил от отцовского удара по столешнице, – и прекрати игнорить наши с папой звонки! – потом всё же успокоился и протянул картонный прямоугольничек, – вот, это номер дяди Вадима. Не кипятись, это на всякий случай.       Пришлось принять визитку в качестве платы за выданный кредит доверия, но Тим прекрасно понимал, что это только первый разговор из похожих, когда родители, или Костя, или другие родственники будут предлагать ему так и остаться мажором с игрушкой в виде ночного клуба в центре Архангельска. Ха, не на того напали. Он, так-то, четвёртый день собственную пару в заложниках удерживал, что ему там какие-то цыгане с родственниками.       Клуб, кстати, надо было проведать. Как только Тим высвободился из цепких объятий родителей, тут же прыгнул в тачку и помчался по ночному городу. У дверей любимого заведения стоял Серёга в окружении нескольких мальчиков в обтягивающих джинсах, и как только увидел знакомую машину, тут же торопливо принялся докуривать, остальные тоже обратили внимание на вышедшего из машины Антипова.       – Тима, привет, – подскочил к нему самый решительный из уличной компашки.       – Привет, э... – замялся Тим.       – Коля, – широко улыбнулся Коля.       Из-под светлой выпрямленной не слишком удачно чёлки с интересом подглядывали голубые глазки, курточка на плечах была модной, но совершенно не по сезону дождливой осени, из-за чего блеск на губах подчёркивал их синеву. Тим провёл пятернёй по волосам, эффектно поигрывая бицепсом и улыбнулся уголком губ:       – Ну пойдём, Коля.       Не зря он таки в клуб решил съездить.       Тим проснулся и едва не взвыл от боли во всём теле. Похмелья у оборотней не бывало, да и сладко посапывающий под боком светловолосый омега намекал на то, что вечер у Тима прошёл замечательно. Вчерашние воспоминания были кристально чёткими: они с Серёгой веселились, тот периодически орал что-то типа: "Вот такого Тима я знаю". Вокруг ошивались омежки, кто заглядывался на стреляющего глазами Антипова, а кто-то явно пытался выцепить бесплатный коктейль. Самое большое желание у Тима же было выкинуть из головы все проблемы хотя бы на эту ночь, в принципе, ему это удалось. Но это всё равно не ответ на вопрос: почему так больно?       Новый знакомый пошевелился, устраиваясь поудобней. При свете дня этот Коля – вроде бы? – уже не казался таким привлекательным. Точнее, был совершенно не в его вкусе, ещё и слюни, судя по следам на подушке, во сне пускал. Но секс у них точно был – Тим и это помнил. Картинки раскинувшегося под ним Коли, стоящего на дрожащих коленях с натруженной дыркой Коли, мерно покачивающейся головы Коли стояли у Тима перед глазами, странно, что совсем не заводили сейчас, наоборот, подкатывала какая-то тошнота. Ещё и слюни эти... Впрочем, было у Тима подозрение одно, почему он так реагировал на секс с этим омегой – реагировал попросту не он, а его волк. И стоило только прислушаться к своему зверю, как желание выгнать из постели слюнявого Колю заменилось более настойчивым и очевидным, а главное, по телу опять прошлась эта выкручивающая внутренности боль. Раздражало даже не присутствие поблизости другого – на него как раз таки было наплевать – а отсутствие того самого. О котором Тим предпочёл бы не думать, но не думать не получалось.       Он попытался поваляться подольше, однако расцарапанный не в ту сторону мыслительный процесс был уже запущен, поэтому Колю пришлось растолкать, сунуть денег на такси и латте из кафешки неподалёку, а самому отправиться в душ – Тим был убеждён, от тела всё ещё разило сексом и омегой, и почему-то ехать таким к Тимуру не хотелось.       Пустынная дорога, по обочинам которой тянулись голые, уже начинающие подмерзать кусты, ощущалась чем-то вроде пути в Рай, такой эйфории Тим раньше не чувствовал. Но ощущение это вмиг оборвалось, как только он заглушил мотор у дома – волчий слух совершенно точно улавливал чьи-то стоны и шумное пыхтение. Кто-то трахался с его омегой!       Тим едва не вышиб обе двери, когда врывался в гостиную, однако увиденная картина заставила проглотить рвущийся на волю рык – Тимур сидел в том же коконе из одеяла, крутил в руках простой карандаш, а то самое пыхтение с наигранными стонами явственно доносилось из колонок ноута.       – Я думал, что ты с ужастиков начнёшь, – заметил Тим, традиционно забыв про приветствие, и принялся снимать ботинки.       Тимур в его сторону даже не посмотрел, он явно был занят каким-то мыслительным процессом, судя по расфокусированному в никуда взгляду, и Тим не думал, что вообще дождётся какого-либо ответа на свой полуриторический вопрос. Но тот сначала зажал карандаш между носом и верхней губой, состроив забавную мордочку, а потом поймал его в подставленные руки:       – Я, когда хату в Москве снимал, то не один жил – дорого было, а с парой знакомых. Парой знакомых они были только мне, друг другу же они были просто... парой. Во-о-от. И они всё время трахались. Ещё шумно так, по ночам спинкой кровати по стене долбили, за те девять месяцев, что я с ними жил, дважды успели матрас поменять – пружины постоянно взрывались, – пояснил ничего не спрашивающему Тиму Тимур и пожал плечами, – а я как-то привык. Они друг в друге души не чаяли, зарабатывали хорошо, всё время какие-то вкусности приносили, но вдвоём же не пожрёшь, когда третий на одной с ними кухне Дошиком давится – делились. А вчера вечером случайно на ролик кликнул, – кивнул он в сторону всё ещё орущего "Е-е-е, е-е-ес, гад! Фак ми!" ноутбука, – и как будто туда вернулся. Так тепло стало.       Тим моргнул пару раз, пересёк комнату в два счёта, убавил громкость и пошёл на кухню прятать совершенно дебильную улыбку на лице. Нужный образ, возникший в голове, не заставил себя ждать – Тим представлял перед собой стену с толстым слоем побелки, в некоторых местах она успела потрескаться, но где-то можно было заметить крохотные участки отвалившейся засохшей белой субстанции, из-под которых виднелась пока непонятная, но манящая кирпичная текстура. Перед глазами отвалился ещё один кусочек и возник новый кирпичек – любовь Тимура к пространным и немного пафосным, но исчерпывающим ответам в виде баек.       Почти сразу после его ухода за спиной послышались шаги и в кухонном проходе возник, всё так же завёрнутый в одеяло, отчего-то хмурый Тимур:       – Я вообще-то ел, – немного обиженно и гордо заявил он.       – А я вообще-то нет, – в тон ему ответил Тим.       Тот прищурился подозрительно:       – А что такое? Ко мне спешил?       – Не твоё дело, – еле слышно ответил Тим, достал яйца из холодильника и не глядя огрызнулся, – ну чего уставился, иди обратно свою порнуху см... слушать.       Тимур развернулся на пятках, собрал с пола всю пыль пододеяльником и ушёл. Тим думал, что он и правда решил воспользоваться его советом, однако через несколько секунд звуки из колонок стихли, а топот возвестил о вернувшемся на кухню Тимуре. Тим решил просто сосредоточиться на яичнице, потому что жрать хотелось зверски – пока он был в городе, думать ни о чём не мог, кроме поездки сюда, но как только переступил порог, волк внутри успокоился, почувствовал нужного человека рядом, а все остальные потребности организма возвращались на поверхность. Поэтому пока шкварчала глазунья и варились фермерские сосиски, рецепторы у Тима должны были по всем правилам воспринимать только скорый завтрак, однако под боком начал крутиться Тимур, и в итоге яичница чуть не сгорела, а сосиски чуть не взорвались. Тима это почти взбесило – собственная реакция на то, что тот всего лишь был рядом: наливал в чайник воду, доставал чашки – серьёзно?! Две? – из верхнего ящика, привстав на цыпочки, вытаскивал из холодильника ту самую квадратную шоколадку.       Тим как-то даже и не рассчитывал на такой расклад, но за стол сел действительно не один. Может, Тимур соврал? Тим кивнул на готовый, ещё дымящийся завтрак перед собой:       – Могу поделиться.       – Судя по выражению твоего лица, – поднял бровь Тимур и потянулся за вскипевшим чайником, чтобы разлить по чашкам кипяток, – ты не только не можешь поделиться, но ещё и меня готов схавать.       – А я так и хотел – на десерт, – кивнул Тим, набросился на еду и был почти уверен, что ему не послышался хмык.       Есть под пристальным взглядом Тимура было бы тяжеловато, если бы голод не занимал добрую половину Тимовых мыслей, но взгляд тёмных глаз явно старался прожечь дыру у него в макушке.       – Скажи, – поднял на Тимура глаза он.       Тимур демонстративно шумно отпил из чашки чая, спрятав взгляд под ресницами, поставил её на блюдце и только потом вернул взгляд на место:       – А вы правда человечиной питаетесь?       Тим честно попытался удержать серьёзную мину, но стоило только выдавить из себя один маленький смешок, он заржал Тимуру прямо в лицо. Было немного стыдно за вылетевшие кусочки завтрака изо рта, однако даже это не остановило выступивших в уголках глаз слёз.       – Ясно, – подвёл итог явно недовольный ответом Тимур, но всё равно продолжил допрос. – Как насчёт бессмертия?       – Миф, – ответил кое-как взявший себя в руки Тим, – хотя живём, да, дольше и не болеем практически никогда.       – Цикличность обращений?       – Миф.       – Зависимость силы от фаз луны?       – Миф.       Тимур шумно сглотнул и явно начал подбираться к более интересным для него вопросам, ведь тёмные глаза заблестели интересом:       – Это магия, да?       Тим нехотя помотал головой и сморщился от употреблённого термина, поправив:       – Реальность другого порядка.       – О Боже, – закатил глаза Тимур, – политкорректные оборотни, поверить не могу, – а потом снова вернул цепкий взгляд на Тима, – а можно ли стать оборотнем?       – Нет, – отрезал Тим и остановил открывшего было рот омегу, – нет, нельзя. Никак.       Ответ разочаровал. Тим не только видел – чувствовал. Чувствовал более тяжёлый выдох после услышанного ответа – потеря надежды? Впрочем, Тимур попытался взять себя в руки и продолжил расспрос:       – Главные враги?       – Нет таких, – фыркнул Тим без задней мысли.       – А я думал – блохи, – развернул явно подготовленный заранее ответ Тимур.       – Фу, это низко даже для тебя, – поджал губы, чтобы позорно не рассмеяться, Антипов.