Обратная сторона Луны

      Первое, что бросилось Тиму в глаза, было то, что у крыльца клуба его не встречал Серёга. Он оказался уже внутри, тихо беседующим с вечно протирающим барную стойку Женечкой.       – Ты курить бросил, что ли? – поздоровался с ним за руку Тим и кивнул Женечке: – Привет.       Тот, как всегда, промямлил что-то нечленораздельное, а Серёга ответил:       – Да я чё-то подумал, что это бред какой-то, всё равно для нас никакой зависимости с физической точки зрения нет, да и кайфа – ноль, – почесал в затылке он.       – Я, конечно, рад, что ты умеешь думать – очень полезная способность, – сжал зубы Тим и улыбнулся, красноречиво бросив взгляд на притихшего Женечку, который усиленно переваривал случайно услышанное, – но лучше бы ты просто ответил "да".       Серёга сначала затупил, но когда до него дошло, изобразил на лице искреннее раскаяние, а Женечка только было рот открыл, нахмурившись, как послышался звук хлопнувшей двери с улицы, а через минуту в проходе у пустого сейчас танцпола показалось два силуэта.       Тим пошёл встречать, Серёга засеменил следом, а Женечка вернулся к протирке стаканов.       – Добрый день. Тимофей Антипов, – протянул руку Тим сначала тому, который был плечистым тридцатилетним альфой, а потом тому, который был худосочным омегой.       – Добрый. Илья Прохоров, – кивнул Тиму альфа, вернул рукопожатие и посмотрел на своего спутника, – а это Ян Прохоров. Мы от Вадима.       Сходство между Ильёй и Яном было разительным, как будто один и тот же человек, только один альфа, а другой омега, а так: светлые волнистые волосы, водянисто-голубые глаза и даже резко очерченный рот – были и у того, и у другого.       – Братья? – не слишком тактично брякнул Тим.       – Хуже, – фыркнул Ян, стягивая чёрную кожаную перчатку с руки, – супруги.       Тим осел немного, но Илья его успокоил:       – Нас часто принимают за родственников, не переживайте, Тимофей, – и улыбнулся, глядя на Яна, – любовь зла, полюбишь и... отражение в зеркале.       Ян хрюкнул на эту явно не в первый раз рассказанную шутку и мазнул взглядом по чуть поодаль остановившемуся Серёге. Надо было отдать этому омеге должное, в лице он не изменился, хоть и задержал взгляд надолго.       – Это моя правая рука – Сергей, – запоздало представил его Тим.       Серёга как-то странно глянул на него, потом подобрался весь и тоже поздоровался. Тим же предложил подняться в кабинет и не только познакомиться ближе, но и начать тягостные обсуждения. Пока Серёга показывал, куда идти, он вернулся к бару и неловко почесал в затылке:       – А есть у нас какой-нибудь чай? – спросил он Женечку.       – Ой, иди уже, я всё сделаю, – махнул на него тряпочкой тот.       Тим понимал, что им, возможно, движет бессовестное любопытство, но отказываться от добровольной помощи не стал. Хотел, как в былые времена, послать воздушный поцелуй или хотя бы подмигнуть, но не получилось, поэтому он сказал только какое-то уж слишком серьёзное "спасибо". Женечка от такого залип на пару мгновений, а затем коротко кивнул и, дернув уголком губ, принялся собирать поднос.       После нескольких дежурных вопросов о погоде и дороге, когда чай уже был пригублен и даже успел поостыть, беседа перешла к темам более насущным.       – Мы, собственно, вполне себе обычные бухгалтер и юрист, – начал объяснять Илья, – готовы вести документооборот и грамотно оформлять любую деятельность так, чтобы ни у кого не было проблем. Если у вас есть какие-нибудь документы на руках, то Ян бы их сейчас просмотрел, а я с удовольствием услышу о ваших планах. Вадим сказал, что вы только собираетесь работать в сфере торговли.       Тим с Серёгой переглянулись – о каких документах могла идти речь, ни один из них не понимал, однако второй всё равно был за ними в конце концов послан. Тим же кратко обрисовал деятельность отца, в каком виде она досталась уже ему, и что он в итоге с ней сделал.       – План таков, – сцепил руки в замок Тим, когда вернулся запыхавшийся Серёга с какой-то тетрадкой в руках и отдал её Яну, – на базе этого клуба я хочу сделать сервис по доставке. С виду ничего незаконного: пицца, напитки, всё в рамках местных цен, а главное, чисто Архангельский сервис, приём заказов через интернет. Веб-дизайнер уже работает над сайтом, но для начала будем принимать заказы при помощи мессенджеров и социальных сетей. Там же, через шифрованные чаты уже будет вестись приём заказов на, эм, другие продукты. Другие продукты выписываются человеку с заказом по еде и напиткам, а ничего не знающий об этом курьер из аутсорса доставляет полный заказ.       – Как это будет отражено в чеке? – тут же спросил Ян, немного отвлекшись от изучения выданной ему тетрадки, – ну, то есть мы же не напишем: пицца, тридцать два сантиметра – четыреста рублей, гашиш, пять грамм – шестьсот рублей. Я не наезжаю, – тут же уточнил он, увидев на лице Тима явное замешательство, – просто пытаюсь понять, нужна ли целиком чёрная бухгалтерия или можно обойтись серой.       – А между ними есть разница? – вставил свои пять копеек Серёга.       Илья прыснул тихонько, а Ян спокойно ответил:       – Чёрная бухгалтерия – это по факту две бухгалтерии, а серая – это одна, но путаная, – и повернулся к мужу, протянув тетрадь с умильным снисхождением: – зацени, что они мне принесли – барная книга. Смотри-смотри: открываешь и, раз, расходы, долги, а потом – хоба, – он перевернул тетрадку вверх ногами и снова отрыл, – и вот уже рецепт "Секса на пляже". Прелесть! Но да ладно, мы отвлеклись, – спрятал он улыбку и снова перевёл взгляд на Тима, – если вам всё равно, то я рекомендую белую и чёрную. Это только кажется, что работы в два раза больше, но на самом деле – так понятней и проще.       – Как оплату за препараты будем брать? – задал следующий вопрос уже Илья и тоже не задержался с объяснением: – Наличные отмываются в разы легче электронных денег и гораздо менее заметны для федеральных властей, если только... – замялся он и тактично спросил: – Если только вам не подчиняются федеральные власти?..       – Нет-нет, – заверил их с Яном Тим, – да и с моей стороны всё в рамках Архангельска пока что, держимся исключительно в пределах города, внимания не привлекаем. Так значит, только за нал?       – Хотя бы полгода – да, – кивнул Илья, – чтобы первые поступления успели прокрутиться в производственном цикле, а на основании прибыли уже можно будет решать, что делать дальше.       Обсуждение получилось выматывающим и многочасовым, но интересным и увлекательным. Мутный до этой беседы план в Тимовой голове медленно обретал вполне реальные очертания, однако к концу дня голова гудела от тонны новой информации и сотни неизвестных до этого дня терминов. В какой-то момент четвёрка разбилась на пары: точечный специалист Ян забрал внимание Серёги на себя, вводя в подробности оформления бухгалтерских документов, а Тим с Ильёй переместились за его рабочий стол с парой чашек кофе, прорисовывая схему системы более глобально.       – Аутсорс – это очень хорошая идея, – похвалил Тима Илья, – да и то, что у тебя уже есть это юрлицо, – он обвёл рукой клуб, – тоже очень хороший старт. Откроем ещё некоммерческую организацию и, по сути, базовый набор готов.       – Вы давно этим занимаетесь? – спросил вдруг его Тим, сам не ожидая от себя такого любопытства.       – Да как только универ окончили, так и стали крутиться, чтобы на хлеб с маслом заработать, – без утайки ответил Илья, – знаешь, Тимофей, ты молодец, что обратился за помощью. Обычно такие молодые и вполне обеспеченные юноши, как ты, не утруждают себя всей этой бюрократической волокитой. Даже оборотни, – тихо добавил он, – и часто их эта самонадеянность подводит.       – Да? – искренне удивился Тим.       – Ну вы же тоже друг с другом предпочитаете не при помощи средневековых боёв до первой крови сражаться, всё как-то больше к цивилизации тянетесь, – ухмыльнулся Илья и тоже спросил то, что, видно, интересовало: – А тебе зачем всё это? Я так, просто спрашиваю, ты не подумай. Мы ведь с Вадимом давно знакомы, я знаю, что он в эту сферу не мальчиком пришёл.       – Ну, сначала хотел тупо урвать свой кусок, – не стал юлить Тим, – а сейчас, наверное, во мне горит свойственное всем юнцам святое убеждение, что именно у меня получится изменить этот мир – или хотя бы этот город – к лучшему.       – Что-то ты с другого конца начал, – хохотнул Илья.       Тим тоже ухмыльнулся:       – А это уже особенности характера.       Илья кивнул понятливо и спросил уже не из праздного интереса:       – Кроме Сергея, у тебя ещё свои люди есть?       – Если вы о стае, то нет, – ответил Тим, – но Архангельская область полностью под кланом Антиповых.       – Это хорошо, – задумчиво протянул тот, – хотя лучше всё-таки обзавестись стаей – это я тебе как эксперт в работе незаконных структур говорю.       – Как вы можете вот так свободно все эти оборотнические особенности воспринимать? – снова не справился с любопытством Тим, вопрос был для него насущным, как никогда, ведь дома у него сидел самый настоящий ксенофоб. А если с фобией не бороться, то она только портить жизнь будет, загоняя в невидимые рамки.       – Знаешь, Вадим не был первым оборотнем, с которым мы с Яном познакомились и работали, были и до него заказчики, – задумчиво ответил Илья, а потом пожал плечами, – и они с нами себя по максимуму как люди вели всегда, даже не помню, когда в последний раз видел клыки или когти. Ну, то есть у молодняка-то, конечно, доводилось подглядеть, но мы всегда со взрослыми работали, типа Вадима, а они, ну, люди натуральные. Со своими проблемами, заморочками, предпочтениями, и всё в таком духе. Нет, врать не буду, поначалу страшно было, естественно. Но, думаю, если бы я нашего первого заказчика Рустама в полуобороте не застал случайно, так и не узнал бы ничего. Мы уже тогда крутились в серой зоне – продавали оружие туркам. Естественно, когда истинная сущность Рустама открылась, меня вызвали на ковёр. Знатно я тогда пересрал, да, но когда сели разговаривать, то да сё, смотрю, а они ещё больше меня струхнули, ну тогда я и расслабился, понял, что в оборотнях только тело, может, звериное, а так они такие же, как и мы. За то время, пока мы с Яном у Рустама работали, тысячу раз успели доказать свою преданность и умение хранить секреты. Там всё с военными завязано было, когда пошли облавы, пришлось выбрать, на какой мы стороне: и в судах показания отказывались давать, и на допросах молчали, и улики уничтожали, много чего было. Рустама-то прижали, понятно, потом конкуренты – тоже оборотни, но благодаря нам и его стае, он, можно сказать, испугом лёгким отделался. А нам те, кто под него копал, места в штате предложили по итогам всех этих тяжб.       – И что, вы пошли? Под конкурента? – сидел с открытым ртом Тим.       – Нет, конечно, – успокоил его Илья, – но репутацию заработали. Так что, обзаводись-ка ты, Тимофей, своими. Людьми или оборотнями – не важно, но в твоих делах прикрытая спина – это половина успеха.       Тим не знал, что на такое отвечать. Он по-прежнему хотел сосредоточиться только на отстройке бизнеса и всей остальной системы. Хотя бы разок в жизни решить по одной проблеме за раз. Илья, видно, почувствовал, что надавил на больную мозоль, и быстро вернул беседу к обсуждению ближайших дел и планов.       Когда их первое собрание закончилось, Тим ехал домой и тихонечко охуевал от новых знакомых. Дядя Вадим подогнал ему реально хороших экспертов, которые не лезли с ненужными советами и в то же время объясняли, почему одно правильно, а другое – нет. А ещё не было ни осуждения в глазах, ни снисходительности – Илья и Ян держались с восемнадцатилетним "мажорчиком", который решил поиграться в наркобизнес, на равных. Тим позвонил дяде Вадиму и выразил свою искреннюю благодарность, сказав, что теперь он перед ним в долгу. Тот только усмехнулся в трубку и больше в шутку, чем всерьёз, пообещал обязательно к Тиму обратиться.       Все эти крохотные радости от подвижек в работе моментально отошли на второй план, когда Тим переступил порог дома. Тимур был найден в кабинете. Он сидел в кресле, поджав под себя ноги в мохнатых шерстяных носках, на столе горела лампа, которой Тим, хоть убей, не помнил у себя до этого дня, а сам Тимур с высунутым от сосредоточенности кончиком языка склонился над столом, на котором стояло несколько обработанных банок, и что-то химичил. Впрочем, даже кашлять для вежливости не пришлось, Тимур сам оторвался от своего занятия, отложив шприц в сторону, и посмотрел на Тима.       – Поговорим? – по-домашнему спросил тот, стоя в дверях.       Тимур вздохнул и скривился, спуская затёкшие, видно, ноги с кресла:       – Было прикольней, когда мы молча трахались.       Тим хохотнул, пересёк комнату и как бы невзначай проверил батареи – работали. Следом он подошёл к следящему за ним Тимуру и потрогал лоб – не горячий. Значит, носки, как часть образа, а не средство от озноба. И когда это Тиму стало не наплевать на такие детали?..       – В принципе, – облокотился он на край стола и скрестил руки на груди, улыбнувшись во все тридцать два, – мы можем быстро разобраться со всеми недомолвками, а потом сразу заняться молчаливым траханьем, но всё зависит только от тебя.       Тимур улыбнулся так же широко и так же фальшиво, закинул мохнатые от носков ноги на стол и откинулся на спинку:       – Все свои недомолвки я не расскажу тебе даже под страхом смерти.       Тим молча развернул лампу и направил поток света прямо Тимуру в лицо, и тот наконец засмеялся. Потом закрылся всё-таки руками и недовольно спросил:       – Ну что ты хочешь узнать?       Тим выключил светильник и со вздохом – потому что понимал, что его ответ для Тимура не указ – сказал:       – Всё. Почему ты уверен, что связь двусторонняя?       Тимур оторвал собственные ладони от лица и уставился на них, будто видел впервые:       – Потому что я чувствовал, что не убил тебя. Даже не так. Я чувствовал тебя. Ещё до того, как увидел в окне поезда...       – Так это был не глюк?! – невольно вырвалось у Тима, он забыл, что собирался по большей части слушать, а не говорить, вопросы опережали один другой, – как... Опиши, что ты чувствовал? Чувствуешь? Ты понял, что я за тобой бегу?       – Да, – было видно, что Тимура буквально выворачивает наизнанку от нежеланной искренности, и тем не менее он продолжил, – ощущение было, как на озере. Ты же следил за мной на озере? – немного неуверенно уточнил он. В любой другой раз, Тим, может, и соврал бы для потехи, но только не сейчас, только не с Тимуром, поэтому он просто кивнул. Тот только пожал плечами, – вот примерно то же самое было и в тот раз. Я догадывался, что это из серии "реальности другого порядка", но соскочил с поезда не потому, что мне было любопытно, а потому что... – он ненадолго замолчал, подбирая слова, – мне казалось, что я совершу ошибку, если не вернусь.       Тим хватал ртом воздух, не зная, начинать ли возмущаться сейчас или задать ещё пару интересующих вопросов, и только потом начать возмущаться, но Тимур вдруг потемнел знакомо, словно завеса упала, и Тим как-то сразу понял, что сейчас, возможно, пожалеет, что начал этот разговор. Вид полного гнева Тимура ещё никогда не сулил ничего хорошего.       – На самом деле всё было совсем не так, – сказал тот глухо, уставившись в пустоту, – точнее, началось это гораздо раньше. Ты меня вчера спросил, виню ли я себя во всём, что со мной случилось. Наверное, сейчас уже нет, но там, в пустом холодном доме в заброшенной деревне я каждый день вспоминал тот момент, когда не смог прирезать тебя. Я ненавидел себя за ту секундную слабость, не понимал, почему вдруг испытал жалость к какому-то мутному херу с горы. И каждый день, когда ты навещал меня, я себя презирал за то, чего не смог сделать, чтобы оттуда выбраться, а ещё за ту иррациональную симпатию, которая росла во мне против воли. Я думал, что реально с ума схожу, – Тимур наконец поднял глаза на затаившего дыхание Тима и не сказал, выплюнул: – Хочешь знать, жалею ли я, что выстрелил? Нет. Я думал, что это мой шанс вырваться наконец, и я не собирался упускать его и продолжать себя ненавидеть и предавать. Ну что? – прищурился он, – доволен своей правдой?       Тим помолчал немного, напустив драматизму для атмосферности, а потом выдернул Тимура из кресла и прижал к себе, поцеловав в висок:       – Конечно, доволен, Бэмби, – погладил он его по волосам, – ты только что признался мне в том, что всё, что я чувствую, не безответно.       – Ты что, не слушал меня?! – попытался вырваться Тимур, но Тим позволил ему только лишь немного отстраниться, чтобы заглянуть в глаза. – Ты что, совсем не злишься?       – Тимур, – он ловко усадил омегу к себе на колени, а сам сел в кресло и попытался объяснить, заглянув в круглые от удивления глаза: – Ты так ничего и не понял. Но не переживай, я объясню тебе ещё раз, мне не сложно, правда. Какое бы ты дерьмо ни натворил, я всё равно буду любить тебя и всегда буду на твоей стороне. Страшнее всего для меня не пули, а отсутствие тебя в моей жизни.       Тимур похлопал глазами, окончательно сбросил с себя образ злорадного демона, и только потом разрыдался. Громко так, искренне, совершенно очевидно выдавая то, что он переживал по поводу всего этого недоубийства больше, чем сам Тим. А тот укачивал его и гладил, и понимал, что ему действительно больше не страшно ничего.       Тимур успокоился минут через десять, явно надышавшись запахом Тима, потому что в последние минут пять тыкался носом ему в шею и вдыхал судорожно, а не всхлипывал. Обвил руками Тима в итоге и спросил нерешительно:       – Ну теперь-то мы уже можем заняться молчаливым траханьем?