Обратная сторона Луны

      Было бы нечестным говорить, что их первый совместный гон прошёл идеально. Нет, под утро четвёртого дня Тимур накурился в слюни, сбежав на первый этаж от заснувшего ненадолго Тима, но тот, почувствовав, видимо, отсутствие необходимого тела рядом, быстренько проснулся и пошёл на поиски.       Голый Тимур сидел, подтянув к себе колени, у печки в ореоле желтоватого света от плясавшего на поленьях огня и как раз выпускал струю белёсого дыма с характерным "маслянистым" запахом. Тим мог бы подойти тихо, но намеренно не стал того делать, надеялся, что Тимур, услышав сзади себя шаги, хотя бы для виду попытается скрыть факт накурки. Однако, когда Тим уже вплотную встал около него, склонив голову вниз, Тимур только обхватил его ноги свободной от косяка рукой и прислонил голову, ластясь.       – Какого... – пришлось прочистить горло, потому что голос предательски дал петуха, – какого хера, Тимур?       Было не просто обидно, было больно. Нет, Тим верил своим органам чувств, за всё время гона от Тимура не разило даже вейпом, значит, всё, что они делали, было по реальному, обоюдному, трезвому согласию. Но тогда к чему сейчас этот "допинг"? Он жалеет? Хочет забыться?       Тимур же заторможенно отреагировал на своё имя, ещё разок затянулся, и ме-е-едлено начал поднимать взгляд от Тимовых босых стоп, по ногам, телу, вверх, и остановился наконец на лице. Блестящие, дутые, немного красные глаза силились сфокусироваться добрых минуты три, а уголки рта подрагивали, едва не расплываясь в расслабленной улыбке. После того, как Тимуру удалось зарегистрировать в собственном мозгу выражение лица у Тима, налёт дебильности всё же схлынул с него немного.       – Тима, ты чего? – растерялся он и захлопал своими огромными глазами, – всё же хорошо...       – И накурился ты именно в честь этого? – невольно вздёрнул верхнюю губу Тим, не удержавшись.       – А, ты про это, – понял Тимур и посмотрел на самокрутку между пальцев, ещё раз затянулся, потом торопливо выпустил дым в сторону и заканючил: – Тебе хорошо, вон, регенерация какая быстрая, а мне что делать? Устал, а уснуть не могу, – и выставил вперед обе руки, показывая: – Всё болит, – просительно посмотрел он на Тима.       Тот недоверчиво прищурился и присел на корточки, а потом разглядел то, о чём ему сейчас коряво пытался сказать Тимур. Он был весь в отметинах. Весь. Выставленные напоказ руки были раскрашены синяками на запястьях и плечах, засосами у сгиба локтя, с этими характерными мелкими бурыми точками в ореоле синего пятна. Тим двинулся взглядом дальше, но далеко не ушёл, тут же наткнувшись на такую же "красивую" шею, а там тоже было всё: и явный след от сжимавших её пальцев, новые засосы, разлившиеся поверх старых, пожелтевших, пара свежих укусов, один приходился аккурат на метку. Грудь, плечи, спина...       Тим невольно плюхнулся на такую же голую задницу, в ужасе продолжая оглядывать это хрупкое человечье тело перед собой, удивляясь и одновременно коря себя за то, что не увидел этого раньше. Взгляд упал на неприкрытый ничем пах, но Тим сразу же отвёл его, потому что внутренние части у бёдер оказались всё с теми же пятнами. Леопард, блин...       – Ты почему ничего не сказал?! – возмущённо выдохнул Тим, прикрикнуть не получилось.       – Так ты ж уже заснул, – как на глупенького посмотрел на него Тимур, – вот и спустился сюда. Думал, может, молока подогреть, ну, чтоб расслабиться, да только нет здесь никакого молока, – потом нахмурился сам себе, – или есть? В холодильник-то я так и не заглянул. А ты чего встал-то? Я как раз к тебе хотел под бочок, – мурлыкнул он в конце концов и притёрся к Тиму, обхватив за руку.       – Ты что несёшь? Под какой бочок? – задал больше риторический, чем дельный вопрос тот.       – Ну, Тима! – всплеснул руками Тимур. – Ты меня совсем не слушаешь, что ли? Говорю же – я спать хочу! – почти как вменяемый рявкнул он. – А уснуть не смог. Всё ворочался, ворочался, да только болит везде, как ни повернись! Ещё и устал так сильно. Ну, у тебя разве такого не бывало, что перетренировался, там, на физре и всё, расслабиться хочешь, но не можешь?       – Так, – вдохнул поглубже Тим и попытался собрать мысли в кучу, – я тебя не об этом спрашиваю, дутик! Сосредоточься, – и жалобно: – Пожалуйста. Почему ты, – с чувством, с толком и с расстановкой попытался выяснить нужное Тим, – не сказал, что у тебя всё болит, и что ты уже весь, как гребаный чайник под хохлому?!       – Под гжель, двоечник, – хихикнул Тимур и залился смехом, пока не хрюкнул и не смутился от этого, после чего всё-таки затих, напоролся на гневный Тимов взгляд и умильно так, ласково ответил: – Так хорошо же было, Тима. Так хорошо, я и сам не замечал, правда. Это только когда устал уже, спать захотел, стал укладываться, а тут – бац! – на одной попе синяк, на другой попе синяк, – снова-здорово завёл Тимур и наглядно стал тыкать пальцами в обозначенные места, а затем снова хихикнул, почти прошептав: – Даже под мышкой синяк.       – И ты ни о чём не жалеешь? – всё ещё не до конца веря во всю эту историю с гиперусталостью, так же тихо спросил Тим. Ну, то есть, доля правды в словах Тимура наверняка была, но хотелось убедиться, что у них – помимо того, что Тим буквально заездил бедного Бэмби – всё-всё хорошо.       Тимур улыбнулся широко на этот вопрос, посмотрел Тиму в глаза, на этот раз без каких-либо проблем сфокусировав взгляд, и замотал головой:       – Ни о чём.       Тим подхватил его на руки и, прижимая тесно к груди, понёс в спальню. Тимур закинул ему за шею руку, устраиваясь поудобней, снова присосался к остаткам косяка и продолжил дурить:       – А мы опять сексом заниматься идём? А можно только я спать в это время буду? Нет, правда, Тима, делай со мной всё, что захочешь, только... – Тим опустил зевнувшего Тимура наконец на постель, и тот, сладко прижав к себе обе холодненькие подушки, договорил: – Меня не буди.       – Дурачок, – не смог сдержать смешка Тим и взял Бэмби за подбородок, а потом уже громче скомандовал, чтобы засыпающий омега услышал: – Ротик открой свой, как я тебя всегда прошу, да, вот так, – Тимур послушно открыл рот, не разлипая глаз, и поднял к нёбу язык.       Тим быстренько мазнул испачканным в собственной крови пальцем под языком, прошёлся по дёснам, закрыл Тимуру рот и чмокнул искусанные губы, после чего спрыгнул с постели. Небольшое желание остаться у него под боком и поваляться присутствовало, но Тим понимал, что это может затянуться на несколько часов, он сам разомлеет, уснёт.       Нет, сейчас надо было сгонять за водой, а главное, нормальной едой, потому что Тимур проснётся и будет голодным, как волк, не только от недавнего секс-марафона, но ещё и от выкуренной травки. С похмелья даже от безобидной ростовской Индики жрать хотелось, как в последний раз.       Собственно, четыре часа спустя Тимур на маленькой кухне уплетал за обе щеки пухлые блинчики сразу и с колбасой, и с клубничным вареньем, прихлёбывая всё это кофе, не забывал при этом периодически отправлять в рот очередной кусок омлета с сыром и зеленью. И вместо слов благодарности, потому что Тим запретил ему разговаривать с набитым ртом, закатывал глаза.       Тим же продолжал сканировать уже чистого от дурмана курева и от синяков с засосами Тимура взглядом, совершенно не чувствуя вкуса сделанного себе стейка. В итоге он шмыгнул носом, на автомате закатал рукава гладкого, лёгкого джемпера, в котором примчался сюда, и спросил, как казалось, совсем даже буднично, буквально между делом:       – Ты как?       – Сейчас лопну, – уверенно кивнул Тимур и для наглядности своего положения ослабил немного пояс от огромного махрового халата, в который всё ещё был завёрнут после душа.       – Я не об этом, – бровь невольно поползла вверх, Тиму даже захотелось её руками назад приладить – слишком красноречиво.       – Да блядь, Антипов, – скрипнул зубами Тимур, вперившись теперь уже более привычным недовольным взглядом, – ахуенно мне было, дай пожрать, а?       – Ты же сейчас лопнешь? – напомнил ему тот.       – А почему у меня ничего не болит? – вопросом на вопрос ответил Тимур. Тим тут же заткнулся, поджав губы, – вот и поговорили.       – Тимур, мне это важно, – сдался первым Тим.       – С каких это пор? – продолжил плеваться ядом Тимур, пока ещё не уловив изменений в беседе.       Но когда снова посмотрел на Тима, то понял, что тот по-настоящему переживает и смягчился:       – Тима, всё хорошо, правда. Мне было хорошо, я ни о чём не жалею, – намекнул он о том, что помнит всё же утренний допрос, и окончательно развеял Тимовы сомнения: – Только не с тобой.       Лишь после этого Тим принялся доедать свой завтрак, но минут через пять всё же заметил заламывающего пальцы Тимура и поднял на него многозначительный взгляд.       – Только, давай, – заалел он, – всё же узел пока что исключительно по праздникам практиковать?       Ага, значит, всё-таки...       – А другое? – замер Тим.       Тимур прищурился ехидно, тут же считав его мысли, и съязвил:       – А это как вести себя будешь.       – Язва, – навалился корпусом на стол Тим, подавшись к Тимуру навстречу.       – Паникёр, – огрызнулся тот, скопировав движение, и подарил альфе невесомый поцелуй.       – Торчок.       – Барыга.       Секса не получилось. Тимур, конечно, пересел к Тиму на колени после обмена "любезностями", обвил руками шею, но глубокие поцелуи так и остались нежными, ласки не распаляли, а успокаивали, благодарили взаимно. А потом уже некогда стало, пора было выдвигаться в город и проведать остальных.       Голова была ясная, и на эту самую ясную голову Тим понимал, что реально жестил последние несколько дней, срываясь на ребят по поводу и без. Поэтому ближайшую воскресную тренировку сделал разгрузочной, где не было спаррингов, только соревнования на скорость и выносливость, чтобы волки перестали от него шарахаться. Однако в грозном поведении были и плюсы: на утренней планёрке в понедельник каждый представил по белоснежному отчёту со всеми подтверждениями о том, что пока Тима не было, апокалипсис не случился и город не утонул в наркоте. Из всех хмурым был только Юрочка, и не удивительно, в преддверии Тимового гона ему доставалось больше всех, однако в этом был виноват не гон, и это Тим понял, как только вернулся к своей стае с пустыми яйцами и свежими мыслями. Мысли по поводу Юрочки не изменились.       – Останься, – кивнул ему Тим, когда все уже двигали стулья и разбредались по своим делам.       Юрочка нервно сглотнул, начав походить на побитого пса, другие глянули на него: кто заинтересованно, кто сочувственно. Они же с омегой переместились за Тимов стол, там с глазу на глаз общаться всегда было удобней.       – Знаешь, ты вправе на меня обижаться, – начал Тим, вызвав всё же удивлённый взгляд шоколадных глаз, – но ты также должен знать, почему я придираюсь к тебе больше, чем к другим.       – Ага! Значит, мне не показалось! – показал на него пальцем Юрочка и надул-таки губы. – И чем же я хуже остальных?       – Ничем, – честно ответил Тим и окончательно ввёл Юрочку в ступор, – но ты другой. Ты – омега. Омеги не имеют права на ошибку, когда работают плечом к плечу с альфами.       – Почему это? – справедливо возмутился тот.       – Потому что от них этого и ждут, – снова не стал врать Тим, – ты что, не видишь, что никто в стае, кроме меня, не воспринимает тебя всерьёз? Так, украшение к столу, не больше. Ну да, вечеринки умеешь хорошие закатывать, а на что посерьёзней ты способен? Это не мои мысли, – поднял руки вверх он, – это их мысли. Вот скажи мне, ты на следующей распределительной тренировке за кольцо собираешься биться?       – Естественно, – ответил Юрочка.       – Тогда какого хрена ты на воскресных тренировках появлялся только под утро? – предъявил ему Тим. – Думаешь, то, что ты пару раз смог победить Малика, означает, что ты у него кольцо сможешь отобрать? Как бы не так! Парни к утру просто измотанные уже. Мной измотанные, – уточнил Тим, – поэтому и отмахиваются от тебя, как от назойливой мухи. И прекрати задирать Тами!       – Но он первый!.. – начал было Юрочка.       – Он внимание твоё привлекает, подружиться хочет, а ещё ему шестнадцать, и он из деревни, – попенял ему Тим.       – Хорошо, я тебя понял, – кивнул хмурый Юрочка, явно переваривая услышанное с трудом, – я уже могу идти?       – Погоди, я ещё кое о чём хотел с тобой поговорить, – остановил его Тим.       Юрочка, при всех своих недостатках, обладал феноменальной педантичностью и вниманием к деталям. Хорошо ладил с людьми, поэтому легко узнавал их желания и за такой короткий срок смог не только запомнить весь Тимов ассортимент в сфере веществ, но и научился подбирать самые желаемые для клиентов.       Строго говоря, многое из того, что было запрещено в России, не было таким уж запретным в других странах. Разные медикаменты, в частности. Для Тима эта прослойка наркотиков ощущалась "белее" всего, и ему очень хотелось расширить свою линейку таблеток – не СПИДов или молли – но разобраться во всём этом хитросплетении биохимических составов и побочных эффектов у него лично времени не было.       Вот Юрочке он всю эту ситуацию и обрисовал вкратце, а потом спросил:       – Не хочешь кратковременную исследовательскую командировку в Штаты, м? Илья с Яном с визой и загранником помогут, если что.       Юрочка как-то подозрительно странно на Тима глянул, потом шмыгнул носом и разрыдался.       – Го-о-они-и-ишь?! – выл он, перемежая речь со всхлипами и рваным дыханием, отчего дальнейшее понять было категорически невозможно.       Если честно, Тим только и смог, что уловить пару нецензурных междометий, после чего начал судорожно рыться в ящиках стола, пока не нашёл пачку салфеток.       – Юр, ты чего? – протянул он Юрочке одну, не особо надеясь, что тот его услышит. – Никуда я тебя не гоню, с ума сошёл, что ли?       – Ты-ы же сам ск-сказал, что я другой, типа намекнул: не вписываюсь, – поднял на него мокрые от слёз глаза Юрочка.       – Пипец ты мнительный, конечно, – закатил глаза Тим, – ничего я не намекал. Я тебе поездку интересную вообще-то предложил.       – Ага, на другой континент, – всё ещё всхлипывал Юрочка, – был я в этих Штатах – тоска зелёная. А ты вот так, прямо перед Новым годом.       – Да ты из неё ещё до Нового года вернуться успеешь, – заверил Тим.       – Всё равно, – скрестил руки на груди Юрочка и шмыгнул носом, – не хочу. Не хочу от вас уезжать, – тише добавил он, робко наблюдая за реакцией Тима на его слова.       Тим вздохнул, сдаваясь, но спросил всё же напоследок:       – А про таблетки тоже ничего узнавать не хочешь?       – Почему? Хочу! – подобрался на стуле Юрочка. – Я и сам хотел на досуге поизучать, но ведь... можно и в России, Тима, можно ведь?       – Да можно, только где? – почесал затылок Тим.       – А я к Женьке в универ пойду, – тут же нашёлся тот, – там вроде курсы какие-то фармацевтические были.       – Прям в универ? – прищурился Тим и не смог не напомнить: – Ты ж у нас вроде самый главный "незадрот".       – С кем поведёшься, Тима, – манерно поджал губы Юрочка, ловко переводя стрелки, как истинный омега.