Обратная сторона Луны

      До Нового года оставалось совсем чуть-чуть, и вопреки тому, что все единогласно решили, что праздновать будут вместе, мнения насчёт места праздника разделились. Юрочка страстно агитировал всех выбрать клуб – ну ещё бы; домоседы Миша и Женечка заманивали на квартирник; Аслан, Малик и Тами не понимали, как встречать год можно в четырёх стенах, а не на свежем воздухе с куском сочной баранины во рту; Серёга, наоборот, был категорически против поездки за город, потому что его кошка вот-вот должна была родить, и он чуть ли не каждый день теперь наведывался в местную ветеринарку; Тимур не хотел тухнуть в клубе, не хотел тухнуть дома, не хотел тухнуть в лесу, ему вообще больше нравилось находить изъяны в очередной предложенной локации. Тим, наоборот, видел плюсы в каждом из вариантов.       – Значит, так, – прервал он очередной шквал экспрессивной ругани в переговорке, – начинаем как все белые люди: дома. К десяти подтягиваемся к Мише с Женечкой, кто хочет помочь с салатами – к восьми, – Тим глянул на предполагаемых хозяев и те синхронно кивнули в подтверждение. – До двенадцати пьём шампанское, встречаем Новый год в тихой семейной атмосфере. После боя курантов и речи президента выходим на салют и добираемся до клуба, – взгляды упали на заскучавшего было Юрочку, который от услышанного встрепенулся и заблестел глазками. – Там уже привычное мракобесие и разврат, без ограничений по времени. А с первого по четвёртое, – Тим посмотрел на южных волков и подмигнул, – поедем в Красные горки для проветривания мозгов, тренировок и шашлыков. Пить будем по минимуму, чтобы можно было, если что, сгонять в город и со спокойной душой окотиться, – завершил он речь и остановил свой взгляд на Серёге.       Теперь стая была довольна и, к облегчению Тима, наконец перестала собачиться. Все предвкушали самые желанные моменты празднования, но каждый – свой.       Тимура на этой планёрке не было, поэтому ему Тим за ужином пересказал свою гениальную идею, пытаясь не показать нервозности из-за ожидания его вердикта.       – Нормал, – кивнул только тот и продолжил хищно насаживать на вилку макароны-бантики, ловко чередуя их с кусочками курицы.       – Правда? Тебе же не нравился ни один из вариантов, – не поверил в услышанное Тим.       – Ну, то был только один, – деловито заметил Тимур.       – То есть, это ты так завуалированно говоришь о том, что я у тебя гений? – ухмыльнулся Тим.       – Ой, ну ты ещё у зеркала иди подрочи, – закатил глаза Тимур, но улыбки скрыть не смог.       – Что бы ты хотел на Новый год? – как-то слишком резко перевёл тему Тим.       Тимур искренне задумался, но потом пожал плечами:       – Не знаю, аквариум, может, побольше. Но, если честно, Тима, то у меня и так всё есть.       – Ладно, на свой вкус выберу, – отстал Тим.       – А ты... – осторожно посмотрел на него Тимур, – что бы хотел на Новый год?       Тиму даже неловко было такой хороший момент для какой-нибудь пошлой шуточки упускать, но Бэмби смотрел на него выжидающе и явно был серьёзно настроен, закажи Тим действительно что-то стоящее, и вот такой шанс уж точно нельзя было проворонить. Да и ответ возник сам собой, будто крутился на кончике языка уже давным-давно:       – Познакомься с моей семьёй.       Тимур остолбенел, заледенел, в одно мгновенье превратился в стеклянную статуэтку. И Тим даже возмутился мысленно: ну вот сколько они всего уже пережили вместе, а тут – ступор.       – Что они про нас знают? – тихо поинтересовался Тимур, не дав тем не менее чёткого отрицательного ответа.       – Только что мы Пара, – ответил Тим, отчаянно пытаясь унять бешеное сердце.       – И что? Будем делать вид, что у нас всё шоколадно-мармеладно? – вздрогнул тот. – Что мы двое влюблённых друг в друга голубка?       Тим хотел было предъявить ему: а разве нет?! Но чувствовал, что это было бессмысленно. Тимур выглядел сейчас так, будто боролся с собственными демонами, решал что-то важное где-то в глубине своих мыслей. Проблема заключалась в том, что в такие моменты он всегда выглядел настолько потерянным и одиноким, что Тим готов был отдать всё за возможность проникнуть в голову к Бэмби и переубивать всех этих демонов самостоятельно, а уж отказаться от глупой затеи знакомства с его родителями...       Не дожидаясь какого-либо ответа, он пересадил одним быстрым движением Тимура к себе на колени и поцеловал короткими, лёгкими поцелуями все доступные для этого участки кожи.       – Забудь, – шептал он, – сделаем это как-нибудь в другой раз. Много-много позже, не переживай. Слышишь, Бэмби? Не переживай.       – Нет, я... – начал было Тимур, но Тим остановил его, поцеловав в губы, а тот вдруг продолжил, когда контакт прервался: – Я согласен. Правда, Тима, – заметил он скепсис на лице альфы, – я готов. В смысле, это ведь простое знакомство с парой, ну, почти людей, – нервно сглотнул он, невольно выдав свой главный страх перед обозначившейся встречей. – Если для тебя это важно, то я хоть со всем городом перезнакомлюсь!       Тим усмехнулся картинке перед глазами, где они с Тимуром стояли на въезде в Архангельск с хлебом и солью, и Тим тормозил каждую проезжающую машину, заглядывал в салон, потом кивал на Тимура и говорил: "Вот! Пара моя! Видите?!" – а затем удивился вслух, зарывшись носом в душистую макушку:       – Знаешь, пару месяцев назад я хотел, чтобы никто не знал о том, что у меня есть Пара и что это ты, – быстро понял, что прозвучало, как всегда, двусмысленно, и поспешил объяснить: – В смысле, не хотел делиться ни с кем своим счастьем. Мне казалось, что даже если я тебя просто кому-нибудь покажу, то всё пойдёт наперекосяк.       – И что же изменилось? – поднял голову Тимур и встретился с Тимом взглядом.       – Мы.       Конечно же, Тим не стал делать из знакомства сюрприз для родителей. Он позвонил заранее, честно предупредил, что Тимур к их семейным особенностям относится специфично. Невзирая на размытость формулировки, папа всё понял и пообещал, что никаких выкрутасов с их стороны не будет. Про Тимура же Тим такого пообещать не мог. В тот вечер перед самой поездкой в гости к родителям ему казалось, что он волнуется даже больше Тимура.       Кровь шумела в ушах так сильно, что Тим едва воспринимал происходящую вокруг него реальность. Ещё и Тимур, который почему-то у родителей вёл себя, как настоящий школьник, масла в огонь подливал. Нет бы, как с Костяном: сказал как водой ледяной окатил, а тут, глаза – в пол, по рукам бьёт, если Тим к нему тянется, и шипит: "Неприлично". Слава богу, что Тим вовремя вспомнил, что он сам-то далеко не школьник, поэтому уловил момент перед тем, как всем вместе за стол сесть, и засосал Тимура, прижав к стенке в коридоре. Тот сначала отбивался, как в первый раз, но потом сдался, расслабился, даже дышать начал. А главное, весь вечер щёку под поцелуи подставлял и рук с Тимом не расцеплял, хотя переплели пальцы они всё же под столом.       – А как тебе Архангельск? – заинтересованно спросил папа, когда они только-только сели ужинать.       – Холодный, – брякнул Тимур и тут же покраснел.       – Ну, это смотря с чем сравнивать, – поддержал разговор отец, – был я как-то на Северном острове – вот он холодный.       – Ой, ну я же не про погоду спрашиваю, – махнул рукой на него папа и сделал ею в воздухе невнятное движение, – я в целом: про архитектуру, про досуг. Ты, Тимур, кстати, где-нибудь учишься? Мы тебя, если что, в любой вуз определить можем.       – Мне кажется, выбор профессии должен происходить в более осознанном возрасте, – тихо заметил тот.       – А вот это правильно, – кивнул папа, – как у нас в Германии. Там раньше двадцати пяти в институт и поступать-то не принято.       – А вы из Германии? – искренне удивился Тимур, позабыв на секунду про всё своё стеснение.       – Да, из немецкого кл... Рода, – поправился папа, с виноватой улыбкой глянув на Тима, а затем пояснил: – Но я давным-давно уже в России живу, и именно здесь мой дом, – тепло глянул он на отца, тот лишь улыбнулся в ответ.       Тим решил быстро увести разговор в другое русло, тема дома казалась ему слишком скользкой, поэтому уже через пару минут все обсуждали предстоящие новогодние праздники, самые желанные для посещения в это время места Архангельска и что-то другое, но такое же ничего не значащее. А потом папа зачем-то предложил Тимуру помочь ему на кухне, хотя стол был, как всегда, упакован под завязку, Тимур тоже с явным замешательством оглядел три вида закусок, четыре салата, полную корзинку хлеба: белого, чёрного и со злаками – остановившись в конце концов на утятнице с дымящимся рагу. Потом посмотрел на Тима, сильнее сжав под столом его руку, и тот решил принять удар на себя:       – Пап, а давай я тебе помогу? – с наигранным энтузиазмом спросил он.       – Да ты-то мне зачем? – досадливо осадил его папа.       – А-а-а, – протянул едва слышно Тимур с озарением на лице – а вот Тим по-прежнему не улавливал – но уже силился улыбнуться папе и ответил: – А давайте вы мне фотоальбом покажете?       – А-а-а, – одновременно протянули Тим с отцом.       – А мы пока на балкон покурить выйдем? – вскинул бровь Тим, глядя на папу, и тот энергично кивнул.       Все дружно встали из-за стола и разошлись по обозначенным местам: папа с Тимуром скрылись в старой комнате Тима, Тим же с отцом направились на балкон через кухню, но так и остались в ней – подслушивать.       – Ну и почему он у тебя зашуганный такой? – не стал ходить вокруг да около отец, когда Тим уже было навострил уши.       – Да фильмов голливудских насмотрелся, а там, ты же знаешь, бред один, но как правдоподобно снят, – развел руками он.       Отец явно не поверил, но тут папа, пошуршав на одной из полок в соседней комнате – и правда фотки решили посмотреть, понял с ужасом Тим – спросил Тимура:       – Что у вас с моим сыном произошло, Тимур? Он мне толком ничего не рассказывал, а верить слухам я не люблю. Может, ты расскажешь?       Тим почувствовал, как земля уходит из-под ног, а горло сдавило нервным спазмом, держать себя в руках банально не получалось, даже несмотря на то, что его побелевшее лицо и остекленевший взгляд видел сейчас отец.       – А разве вы это хотите узнать? – подал голос из-за стенки Тимур.       – Прости? – переспросил папа, перестав шуршать фотоальбомом.       Тим остолбенел, превратившись в один лишь слух. По всем признакам его Тимур сейчас точно что-нибудь должен был отчебучить. Секунда, которая проскочила между вопросом папы и ответом Тимура, показалась ему вечностью.       – Эрик Вадимович, – начал наконец омега, – а у вас с мужем всегда всё было хорошо?       Тут и молчавший до этого момента отец закашлялся подозрительно.       – Ну, нет, конечно, всё как у всех, – с едва заметной улыбкой в голосе ответил папа.       – И как часто вы ему это припоминаете? – продолжил допытываться Тимур.       – Вообще не припоминаю, – уже более серьёзно сказал папа.       Тимур сделал паузу, и Тим не смог сразу уловить, почему она там была, но следующий его вопрос прозвучал с правдивым интересом, трепетным, почти детским:       – А почему?       И вот теперь замолчал папа. Надолго, наверняка напряженно вглядываясь в Тимура, так же как и Тим сейчас за стенкой вслушивался, наверняка пытаясь понять, почему нет издёвки в голосе, откуда столько искренности? Как будто Тимур этим вопросом спрашивал совсем не про них с отцом.       – Потому что возврат к прошлому отравляет настоящее и ставит под сомнение будущее, – неторопливо, но уверенно ответил папа.       – Это ведь... – осёкся Тимур и продолжил совсем-совсем тихо, – это ведь не плохо, что я хочу с Тимой будущего? Так сильно, что готов забыть прошлое.       – Конечно, нет, детка, – тепло заверил папа, – и я говорю это не потому, что Тимоша – мой сын, – усмехнулся он и добавил: – Ты оказался прав, я совсем не хочу узнавать о вашем прошлом, просто... Тимоша так долго прятал тебя, что невольно напридумывалось всякого, но на самом деле больше всего я переживал, что ты подумаешь, будто ты совсем один, но это не так.       – Нет, я так не думаю, – не слишком уверенно возразил Тимур.       Тим заметил, что источник у голосов сместился, оба теперь звучали словно из одного и того же места – обнимались, что ли?       – Ну, у Тимы есть стая, я с ними там общаюсь, все дела, – продолжил тем временем омега.       – Нет, я не про это, – возразил папа, – я про семью.       Короткий шумный выдох со стороны Тимура, но папа умело не дал ему что-либо ответить и возразить, снова зашуршав альбомом, а потом воскликнул, что нашёл наконец нужный и принялся показывать фотографии.       Тим вытер нервозную испарину со лба – пронесло. Так пронесло, что аж мушки перед глазами плясали, и единственное, на что он сейчас был способен, это плюхнуться на табурет устало, как будто марафон пробежал.       – А я б тебя со всеми потрохами сдал, – кивнул отец, сев на соседний табурет.       – Сам в шоке, – не стал врать Тим.       – Как стая? – тут же переключился на более интересные для себя темы отец.       – Формируемся потихоньку, – пожал плечами Тим.       – Совет какой-нибудь нужен? – впервые за вечер не стал лепить прямо в лоб отец, а тоже попытался зайти издалека.       – Как не привязываться? – навскидку задал один из десятка вопросов, возникших в голове, Тим.       – Никак, – ответил удивительно серьёзно отец, но без привычной суровости, хотя не добавить щепотку нравоучений не смог: – Ты за своих волчат в ответе, как ни крути. И связь с ними – это постоянное напоминание об этом, её игнорировать нельзя и забивать другой шелухой тоже, Тима. Знаешь, сколько раз меня эта связь из беды вытягивала? А сколько раз я успевал едва вовремя?       – Да понял я, понял, – закатил глаза Тим.       Отец открыл было рот, чтобы ещё что-то сказать, но не успел.       – Это Тима?! – воскликнул в соседней комнате Тимур.       – Так, ну всё, – подскочил на ноги Тим и понёсся к омегам.       Вечер закончился поздно. После показанной папой стыдобы, Тим потребовал, чтобы тот вывалил какой-нибудь компромат и на Костяна, и ко всеобщему удивлению папа нашёл в уголках памяти пару забавных историй про него, но как истинный родитель двух детей, закончил всё рассказами про них обоих. И Тимур ловил каждое его слово, пропуская мимо ушей любые Тимовы оправдания.       – Спасибо вам... за вечер, – сказал Тимур, когда они с Тимом стояли уже в прихожей, глядя исключительно на папу, и вкладывая в собственные слова вполне конкретный, другой смысл.       – Мы всегда рады вашему визиту, – подмигнул тоже ему одному тот.       Тим сдерживался ровно до того момента, пока они с Тимуром не оказались у себя, раздетые, прижатые друг к другу в темноте спальни под объятием тяжёлого одеяла. Когда рука хаотично блуждала по выступающим позвонкам, и Тимур, казалось, уже был одной ногой во сне.       – О чём вы говорили?       – А то ты не слышал, – ухмыльнулся Тимур, казавшийся до этого обманчиво расслабленным.       – Слышал, – не стал врать Тим и поцеловал доступный для этого висок. Задержался губами, послушал пульс – ровный, спокойный.       – И?       – Не считаешь нужным сказать это мне?       – Облезнешь!       Тим одним быстрым движением повалил Тимура на лопатки, прижался губами к голому пупку и дунул, вызвав жуткую щекотку. Тот взвизгнул и начал выворачиваться бессмысленно, но целеустремлённо. Как, впрочем, и всегда.