***
Санс проснулся от боли. Засыпать в странных местах не было для него чем-то необычным, и он часто просыпался с ощущением ноющих костей. Скелет передвинулся, надеясь облегчить боль и вернуться к своей дремоте. Когда он повернулся, раздался металлический звон. Санс еще раз попытался пошевелиться и понять, что это было, однако обнаружил, что не может двигать руками по отдельности. Когда его усталый разум вынырнул из сна, он отчетливо вспомнил, как, довольный, улегся спать на собственном матрасе. Так где же он? Почему прикован к стене? Его глаза приоткрылись, и он заметил, что находится в… сарае? Распахнув глазницы, Санс сел. Это определенно был сарай. Или… нет? Все выглядело немного не так. Прежде чем он успел осмыслить странное окружение, дверь открылась. Холодный воздух Сноудина заставил его вздрогнуть, когда коснулся обнаженных костей. Его светящиеся зрачки метнулись вниз, и Санс впервые заметил отсутствие на себе одежды. Какого черта? Скелет огляделся вокруг, надеясь увидеть поблизости свое синее худи. Дверь захлопнулась, и он переключил внимание на монстра, присоединившемуся к нему в сарае. Душа Санса ощутимо вздрогнула от изумления. Перед ним стоял Папирус. Но все в нем казалось странным. Вместо обычного боевого тела на нем был грязно-оранжевый балахон. Он сутулился, а ведь сам постоянно пилил Санса за это. Но самым странным оказалась сигарета, зажатая между идеально ровными зубами скелета. Папирус НЕНАВИДЕЛ сигареты. Должно быть, Санс пялился на него, поскольку Папирус с ленивой улыбкой протянул: — нравится то, что ты видишь? Санс несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем ему удалось выдавить хоть звук. Голос принадлежал брату, определенно. Однако вместо обычного громкого энергичного тона он звучал почти спокойно. И это было чем-то очень странным для его брата. Видимо, Папирусу наскучило издалека наблюдать за смятением Санса, так что он прошел вперед и присел перед ним. Санс рефлекторно подтянул колени, пытаясь скрыть таз. — э-эм, пап, что происходит? почему я?.. — он пошевелил руками, привлекая внимание к цепям, вместо того, чтобы описывать эту унизительную ситуацию. Папирус просто положил руку ему на плечо. Она была непокрытой. Список странностей только продолжал расти. — ты будешь здесь жить. я знаю, что сейчас тут скромно, но если ты будешь хорошим, мы подумаем о какой-нибудь мебели. просто сначала мне нужно понять, как ты станешь себя вести. Он скользнул ладонью вниз по руке Санса таким образом, который маленький скелет нашел определенно неприятным. — ж-жить здесь? в сарае? — его мозг пытался найти хоть какую-то мыслительную цепочку, которая могла привести к такому результату. Он слегка рассмеялся. — ох, я понял. От этого улыбка Папируса стала ярче, все еще далека от нормального энтузиазма, но уже ближе. Санс почувствовал, как на душе у него становится легче. — ты сделал меня, бро. ты официально мастер подколов. И внезапно это стерло улыбку с лица Папируса. — нет, ты ничего не понял, — пробормотал он, проводя рукой по лицу. Мгновение спустя потухла улыбка Санса. Что? Он не мог себе представить другой причины для происходящего. Его мозг закипел, снова выискивая верный ответ. Но это быстро закончилось, вместе с тем, как Папирус схватил его за ступню и потянул на себя. Санс потерял равновесие и в итоге оказался лежащим на холодном полу, болезненно поцарапавшись об него позвонками. Он попытался подтолкнуть себя обратно свободной ногой, но это ничего не дало, поскольку пяточной кости оказалось не во что упереться. Если у его борьбы и был какой-то результат, то ей удалось вернуть улыбку Папируса и сделать ее даже шире, чем раньше. И это не была улыбка его брата. В глазницах высокого скелета сияло безумие. Его выражение было голодным и похотливым, и это напугало Санса. Он ощутил, как его собственные глазницы распахиваются шире. Он начал отчаянно вырывать ногу из чужих рук, но это не помогло, и вдруг фаланги сжались вокруг ступни, заставив кости прогнуться, задевая друг друга и причиняя боль. Санс задохнулся от боли, и после уже не мог держать себя в руках. Из его рта потекли тихие мольбы: — пожалуйста. н-нет. прошу. хватит. за что? прошу. я не... — Санс оказался прерван языком, вторгшимся в рот. Он прикусил, сильно, зубы вонзились в магический отросток. Папирус отпрянул, невнятно ругаясь сквозь ладонь, прикрывающую рот, и Санс увидел сырую магию, капавшую с его челюсти, просачиваясь сквозь пальцы. Ту же приторно-сладкую магию он ощущал у себя во рту, она осталась там, потеряв форму. Неправильная, магия была абсолютно неправильной. Скелет выплюнул ее, целясь в лицо другого монстра, но промахнулся, и вместо этого она угодила на его оранжевую толстовку. Ярость, перекосившая лицо Папируса — нет, не-Папируса — должна была напугать его, но первое, что почувствовал Санс — странное веселье оттого, что удалось убить эту жуткую улыбку на лице монстра. Она его пугала до смерти. Однако чувство удовлетворения длилось недолго. Не-Папирус грубо схватил его за бедра и дернул, разводя их в стороны с достаточной силой, чтобы причинить боль. Страх вспыхнул с новой силой, и Санс начал отбиваться еще энергичнее. В отчаянной попытке отстраниться, тело реагировало без мыслей или плана. Не-Папирус одной рукой схватил шейные позвонки Санса и прижал к полу, перекрыв поток магии и заставив задыхаться. Сопротивление стало только неистовее, когда перед глазами маленького скелета замелькали пятна. Санс мог лишь смутно догадываться о том, что делает другой монстр, и тут давление ослабло. Хватая воздух ртом, он несколько раз попробовал поднять голову, прежде чем ему это удалось достаточно, чтобы увидеть, чем занимается высокий скелет. Пояс не-Папируса застрял, и ему пришлось подключить обе руки, чтобы расстегнуть его. О, звезды, Санс взглянул на собственные ноги, все еще сведенные в бедрах, но разделенные тканью широких штанов не-Папируса. Он телепортировался, стремясь к Водопадью.***
Блять. Блять. БЛЯТЬ. Ему не приходило в голову, что санс, которого он может захватить, окажется способен телепортироваться. Какого хрена? Паника овладела им, когда в голове начали проноситься худшие сценарии. Что если кто-то увидел его? Что если его увидел САНС? Он протянул руку, чтобы застегнуть пояс, и вздрогнул, когда фаланги коснулись голой кости таза. Взглянув вниз, он понял, что штаны пропали, и пояс упал на пол оттого, что ему нечего было поддерживать. Бля. Этот мелкий засранец забрал его штаны с собой. Исходя злостью, Папирус телепортировался прямо в свою комнату за новой парой. Одеваясь, он представлял себе все, что сделает с маленьким скелетом, когда найдет его. Похоть нехотя отступила, давая волю ярости. О, но сперва ему нужно кое-что из лаборатории. Лаборатории Гастера. Глубоко вздохнув, он телепортировался сначала в Водопадье, а потом прямо в лабораторию.***
Санс рухнул на землю в своем любимом месте для сна в Водопадье. Оно было в стороне от дорог, Папирус никогда бы его здесь не нашел. Он надеялся, что это справедливо и в этом месте. Все еще опасаясь, но в данный момент находясь в безопасности, он позволил себе расслабиться и переварить произошедшее. Первое, что он уверенно подтвердил для себя — скелет, от которого он сбежал, не Папирус. Ну, по крайней мере, не тот, с которым он вырос. В нем было неправильно все — от его поведения до ощущения магии. Санс все еще чувствовал приторно-сладкий привкус во рту. Он выпил немного воды, пытаясь избавиться от него. Сомнений мало, должно быть, он оказался в другой вселенной. Насколько Санс знал, у него была только одна возможность выбраться из этой чертовой сумасшедшей вселенной. К сожалению, это значит, что ему придется вернуться в долбанутую версию собственного дома, где он может опять столкнуться с не-Папирусом. Санс надел широкие штаны, они были немного тесноватыми, и, кажется, на то, чтобы закатать штанины ушла чуть ли не вечность. Но в конечном итоге, вокруг его ног получились огромные, похожие на пончики, валики ткани. Санс чуть не рассмеялся. Чуть. По крайней мере, он больше не голый. Уже кое-что. Несмотря на шалящие нервы, он не мог заставить себя ждать. Каждая минута, проведенная здесь, становилась еще одним шансом, что не-Папирус может поймать его. Собравшись с духом, он телепортировался обратно в Сноудин. Внезапная темнота лаборатории под домом сбивала с толку. Обнаженная душа отбрасывала тени ребер на стены, заставляя его нервничать. Он глубоко вздохнул и огляделся еще раз — почти знакомые очертания лаборатории. Его разум зацепился за то, каким чистым было это место. Хотя он не понимал, почему это так важно. Конечно, тут хватало хлама. Бумаги, заляпанные пятнами кофе, лежали на всех поверхностях, кругом валялись разбросанные инструменты. В некоторых местах он заметил коробки, казавшиеся просто сваленными там, их содержимое было разбросано вокруг. Простыня, которая обычно покрывала машину, была небрежно сброшена на пол. Однако никакой пыли не наблюдалось. Он не заметил нигде ни одной паутинки или пятна ржавчины. Было ощущение бардака, который активно используется... Сансу захотелось пнуть себя за то, что он оказался таким идиотом. Он услышал резкое гудение, и сам воздух словно потяжелел. Обернувшись, он увидел грязно-оранжевую толстовку. — ну что ж. насладился своей маленькой прогулкой?