Тёмный эльф

      Путь до Выручай-комнаты прошёл без происшествий. Даже Джинни он не встретил.       Гарри безумно хотелось остаться и посмотреть, чем закончится представление в гостиной и что будет с Грейнджер и Уизли. Но ему всё ещё хотелось посмотреть на свою внешность и прочитать книгу. То, что случилось с этими двумя он узнает от того же Невилла.       Сейчас же он стоял в коридоре на восьмом этаже возле портрета Варнавы Вздрючного и ждал, когда появится дверь.       После её появления, Певерелл оглянулся, чтобы убедиться, что его не преследуют и быстро шагнул за дверь.       В комнате царил приятный глазу полумрак. Свет был лишь от камина, напротив которого стоял мягкий диван и небольшой столик. Напротив двери на стене висело зеркало, которое даже в темноте позволяло разглядеть себя.       Не медля, Певерелл положил книгу на стол, а сам с помощью магии заставил всю одежду исчезнуть. Стесняться ему было некого, да и благодаря вернувшемуся наследию чувство стыда у него пропало.       — Великий Мерлин… — Прошептал он, посмотрев в зеркале.       Что ж…       Это было великолепно.       Гарри стал довольно высок и строен. Не было того щуплого подростка, который появился в Хогвартсе в этом году. Теперь Гарри мог рассмотреть под своей тёмно-серой, почти чёрной кожей, тугие мышцы. Плечи стали шире, и кости не выпирали, словно он был дистрофиком. Певерелл искривил свои чувственные губы, которые явно просили поцелуев, в оскале. В зеркале он увидел отблеск белых зубов, а языком нащупал восемь острых клыков, по четыре на каждой челюсти. Белые волосы падали на глаза и плечи, будто светясь в темноте, а сквозь волосы проглядывали острые уши, которые нужно будет проколоть. Лицо его не выглядело женоподобно, как он читал в книгах о Высших эльфах. Черты лица были острые, жёсткие, но при этом прекрасные. Гарри отдавал себе отчёт в том, что он видит перед собой. И ему это нравилось. Проклятье, он бы сам попытался охмурить себя, если бы получилось.       А ещё глаза.       Они не были красными, что было странно. Но Златохват упоминал что-то о том, что такое раньше встречалось. Дроу, рождённые у людей, принимали цвет глаз матери. И они у него светились, что было немного жутко, и это прекрасно было видно на фоне чёрного белка.       Гарри вздохнул и откинул чёлку, зачесав назад волосы. Жаль нельзя в таком виде появляться в школе, а то он бы развлёкся с кем-нибудь. Хотя, учитывая интерес Леона, даже его человеческий вид был привлекательным. Единственная проблема заключалась в том, что Гарри Поттер был похож на мальчика-одуванчика, которого остаётся только валить и трахать. А Гарри Певерелл такого не потерпит. Он сам кого хочешь завалит.       Вздохнув и ещё пару минут покрутясь перед зеркалом, не в силах оторвать взгляд, Гарри как был голым сел на диван, чувствуя жар от камина. Его не беспокоило, что кто-то может его застать в таком виде, так как комната не пустит другого студента. Певереллу даже было жаль. Хотелось увидеть лицо того, кто его увидит таким.       Откинув мечты, Певерелл взялся за книгу в кожаном переплёте. Златохват сказал, что лично получил эту книгу пятьсот лет назад, когда последний Дроу ушёл в небытие, не выдержав гонения со стороны других магов из-за его силы. На тот момент он остался один, так как другие были или убиты, или так же, как и он, ушли в небытие. Старые Дроу так поступали, когда им надоедало жить и их уже ничего не интересовало. Это словно быстрая и безболезненная смерть.       Погладив настоящее сокровище, Гарри оскалился. Кожа была человеческой. Дроу, в отличие от других эльфов, терпеть не могли обычных людей. Исключение составляли маги и другие магические расы. Да и со своими общались редко. Дроу предпочитали жить обособленно, терпя лишь одно существо — того, кого они выбирали в супруги. Поэтому с ними было трудно общаться и ничего про их быт неизвестно. Именно это сказал ему Златохват, увидев с каким удивлением Гарри ощупывает книгу.       С трепетом Гарри открыл книгу и сразу углубился в чтение. Написано было немного, видно, даже для гоблинов, с кем вели торговые отношения, Дроу не спешили открывать себя.       В отличии от людей, коих великое множество, мы, Дроу или же Тёмные эльфы имеем кожу не чёрную, как думают невежды, а тёмно-серую. Волосы отличаются белизной, словно снег, а телосложение мужественное. Не как у неженок Светлых эльфов, предпочитающих переваливать работу на других. Нет, Тёмному эльфу необходимо сильное тело, ибо не чураемся мы грязной работы, хотя предпочитаем жить в комфорте.       Живём мы в тёмных местах, ибо не любим солнечный свет. Не опасен он для нас, но слишком яркое освещение раздражает чувствительные глаза. Поэтому селимся мы в тёмных замках, окружёнными лесом и оврагами, куда солнце почти не добирается.       Характер у нас скверный. Частое раздражение и грубость в сторону другого — обычное для нас дело. Любим мы тишину и комфорт, а также тепло, хотя и холод мы особо не чувствуем. А ещё не равнодушны мы к драгоценностям и артефактам. А также к тому, кому предназначено наше сердце, тело и магия.       Светлые эльфы раздражают нас. Эти неженки, будучи полной противоположностью нам, всегда стремились быть ближе, ибо имеют слабость к нам. Они готовы на всё, лишь бы обратить на себя внимание. К нашему несчастью, лишь мы способны подарить мужчинам-эльфам дитё, которое будет сильнее всех среди их вида. Хотя это и тешит наше самолюбие, но постоянное внимание и попытки залезть к нам в штаны своими нежными ручонками, заделав себе нашими силами ребёнка, раздражают. Но пользоваться мы этим любим, ибо не равнодушны к плотским утехам с милыми мальчиками и прекрасными девами.       Гарри тупо уставился на прочитанное и рассмеялся, запрокинув голову. Это не просто описание жизни Дроу, а мысли самого автора. Похоже, тот не особо любил Светлых эльфов, но пользовался ими от души. Хотя, учитывая, что он много лет оставался единственным Тёмным эльфом, от нехватки внимания Светлых он не страдал. Интересно, а что будет, если Светлые эльфы или, как их сейчас называют, Высшие, узнают о его существовании?       Но помимо прекрасной внешности дана нам сила, коей нет ни у кого. Любые проклятия не замечаем мы, а яды пьём словно вино. Наша магия вкусна и чуем мы её, а остатки магии нашей заставляют природу расцветать. Умение создавать артефакты и колдовать вызывают восхищение среди сильных мира сего. Но из-за невозможности достичь такой силы, преисполненные зависти, ненавидят нас маги и стараются изловить и уничтожить. Скрыть от нас это невозможно — прекрасный нюх различает все эмоции. Приходит это знание интуитивно.       Гарри зло хмыкнул. Вот чего боялся Дамблдор. Его силы. Он много лет был единственным, кого уважали и почитали. Некоторые даже в рот заглядывали. А его родители, узнав о нём, возненавидели, желая смерти единственного ребёнка.       Они ничтожны перед нами. И понимают это. Мы их не виним, нет. Просто презираем.       Гарри отложил книгу, задумчиво смотря на огонь. Жар приятно ласкал его тело, не давая замёрзнуть. Теперь понятно, почему он не сбросил руку Леона, хотя другой бы уже отлетел к противоположной стене. Ему не хватало внимания именно в интимном плане, а магия Леона была крепкой, вкусной, да и желание его он чувствовал. Единственная проблема состоит в том, что тот попытается сам раздвинуть ему ноги, чего Гарри совсем не хотел.       Гарри повернулся и улёгся на диван, согнув одну ногу в колене. Под головой тут же появилась мягкая подушка. Певерелл вспомнил милое лицо Дэвина Леона, когда тот ласкал его взглядом. Сквозь рубашку проглядывалось прекрасно натренированное тело, а о руках мечтала бы каждая девчонка.       Гарри почувствовал возбуждение. Его член уже стоял, подстрекаемый воспоминаниями о шикарной заднице гриффиндорца. Красота Леона не сравнится с красотой Гарри, но для человека тот неплох.       Схватившись рукой за член, Певерелл провёл по всей длине, тихо застонав. Он прикрыл глаза, думая о том, что можно сделать с Дэвидом. В мозгу формировалось множество картинок, в которых Леон громко стонал, пищал, а иногда и повизгивал, пока Гарри втрахивал его в стол в заброшенном классе. Гарри был уверен, что вид у того будет абсолютно невменяемый. Нога закинута на преподавательский стол, а голова мотается, словно пытаясь сбросить наваждение. Жадная дырочка сжимается, принося дополнительное трения, словно нехотя выпуская член Гарри из себя.       Гарри облизывается, понимая, что скоро кончит. Рука на члене ускоряется, и Певерелл кончает себе на живот, а в мыслях внутрь желанного тела.       Тяжело дыша он взмахом руки избавился от следов на себе, понимая, что видеть Дэвида и не вспоминать этот момент будет трудно.

****

      Открыв глаза, Гарри понимает, что уснул. Похоже, постоянное напряжение сказалось на нём, а дрочка помогла расслабиться и спокойно уснуть.       Приведя себя в порядок он наколдовал Темпус и увидел, что время уже близится к вечеру и пора отправляться в гостиную. Где его ждут Грейнджер и Уизли.       Гарри хмыкнул. Этот год в школе будет весёлым.       В коридоре было тихо. Все ученики до сих пор гуляли в Хогсмиде, не теряя время даром.       Поэтому по пути в гостинную его никто не останавливал.       Дойдя до портрета Полной Дамы, которую он разбудил, Гарри назвал пароль и прошёл внутрь, поморщившись от яркости света. После темноты Выручай-комнаты это казалось немного неприятно. Там к нему сразу обернулись студенты, не скрывая ухмылок, вспоминая утреннее представление. Певерелл отвечал им тем же, мысленно интересуясь, что же стало с Грейнджер и Уизли. В гостиной их не было, скорее всего они в комнате или куда-то ушли, обуреваемые злостью. Гарри не знал, в курсе ли случившегося директор, но надеялся, что урок от старшекурсников покажет им, что ябед здесь не любят.       В общей комнате тоже никого не было. Он не знал, сколько у него времени до возвращения остальных, поэтому решил провести это время в тишине и спокойствии, что удавалось крайне редко.       Мысли, однако, не решались его оставить. Ему надо было решить проблему под названием «Альбус Дамблдор». А в том, что разобраться надо только с ним он уверен. Этот паук оплёл своими нитями всю магическую Англию, а также часть зарубежья. Было понятно, что стоит избавиться от него, как все его проблемы моментально решатся.       На так называемых родителей ему было плевать. Он взрослый, они ему ничего не сделают. Тем более они отказались от него. Министерство и остальные маги-идиоты могли говорить, что угодно, но он не собирался как-либо связываться с этими людьми. Они для него чужие.       Уизли и Грейнджер к нему не сунутся по своей воле. Дэвид Леон — опять он — ясно показал, что с ними будет. Хотя это неожиданно, он никогда не обращал на него внимание, а тут его столько, что он чуть не захлебнулся.       Но это не важно. Никакого скрытого мотива он не чувствовал, а значит беспокоиться не о чем.       Тяжело вздохнув он прислушался. Кто-то стоял прямо за дверью. Гарри принюхался и скривился. Воняло злостью, обидой и желанием. А ещё духами.       Прямо за дверью, набираясь наглости, стояла Джинни Уизли.       Подумав, что день не мог закончиться так хорошо, он поднялся, уставившись на дверь. Он не собирался её открывать, чего, он уверен, хотела Джинни. Вот он открывает, толкает её, а потом извиняется. На такое поведётся только идиот. И его злит тот факт, что она про него так и думает.       Но вот, устав от ожидания, Джинни открывает дверь и заглядывает внутрь. Она вздрагивает, встретившись с насмешливым взглядом Гарри. Тот вольготно расположился на своей кровати, закинув ногу на ногу и уперевшись на руки, немного откинувшись назад. Он смотрел на неё словно на убожество, которое по ошибке называлось человеком. А ещё в его голову пришла маленькая идея. Всего лишь шалость.       Судя по всему она готовилась к этой встрече с той самой минуты, когда выбежала в слезах в коридор. Запах недавнего секса говорил, что уверенности в своей неотразимости она набралась и теперь готова вынести ему мозг.       Смущённо улыбнувшись она проскользнула в комнату и встала на расстоянии вытянутой руки, потупив взгляд в пол.       «Мерлин великий, да чего же ты смущаешься? Твой запах прекрасно говорит, что в тебе за сегодняшний день побывало не менее трёх учеников. Интересно, она с каждым отдельно или не стала заморачиваться?» — Гарри внутренне скривился, представив себе это.       — Ты что-то хотела? — Не выдержав молчания, спросил он.       Джинни вздрогнула. Она подняла взгляд, пытаясь изобразить мировую невинность. Закушенная губа, влажные глазки, румянец на щеках. Вот только короткая юбка, блузка с глубоким декольте и туфли на высоком каблуке показывают, что это единственная одежда на ней. И если он задерёт ей юбку, на что она рассчитывает, то никакой преграды в виде какого-либо белья не увидит.       — Я… Я… — Её взгляд скользил с одного предмета на другой, ни на чём не задерживаясь.       Гарри ожидал ответа, скользя взглядом по ладной фигурке Уизли. Несмотря на то, что ей всего четырнадцать, она могла похвастаться впечатляющими формами. Нет, спать с ней он не будет. Её статус Предателя крови и количество партнёров пугали и выворачивали наизнанку.       — Я хотела поговорить о нас. — Уизли сделала шаг к нему, несмело улыбаясь. Гарри поднял брови, делая вид, что удивлён. Он подался вперёд, показывая, что очень заинтересован темой разговора.       — И что именно ты хотела узнать? — Гарри ухмыльнулся, уставившись на её грудь, даже не скрывая этого. Раньше бы он не позволил такое, но наследие Дроу, которые особой тактичностью не страдали, уничтожило все его заскоки на тему «можно-нельзя». Было странно чувствовать такое сразу, но ему нравилось. А уж Джинни, щёки которой загорелись ещё ярче, и подавно. Хотя откуда взяться смущению?       — Сегодня утром… Ты сказал, что мы не будем вместе. — Она пожевала губу, уставившись в окно. Потом, словно набралась храбрости, повернула голову в его сторону, от чего её рыжие кудри разметались по плечам. — Это ведь не правда, так?       Она с надеждой смотрела на него. Не видя никакой реакции, Уизли подошла к нему и положила руки на его грудь, ведя ладонью вверх, пытаясь вызвать какую-либо реакцию. Она закусила губу и села на его колени, близко прижимаясь грудью.       — Я могу сделать тебе очень приятно. — Прошептала она, поёрзав на нём.       Гарри задумался. Эта девчонка действительно настолько глупа, как пытается казаться или её тоже опаивали зельями? Нет, постороннем вмешательством и не пахнет. Значит, либо она реально настолько наивная, либо думает, что дурак он.       — Дорогая, Джинни. — Тяжело вздохнул он. Певерелл говорил медленно, словно с душевнобольной. Уизли вскинулась, насторожившись от его тона. — Ты бы уши почистила. Я тебе ясно сказал «нет». И слезь с меня, пожалуйста.       Девушка некрасиво искривила губы и послушалась. Её глаза стали влажными и метали молнии. Она привыкла, что могла получить любого парня, хоть и весьма специфическим способом. И она надеялась, что с Гарри получится также, раз Амортенция не сработала. Чёрт, она даже надела свой лучший наряд! И всё равно, что он когда-то принадлежал маме, на ней-то смотрелся шикарно. Ещё никто не жаловался.       Певерелл смотрел на красное лицо и кривился. Его уже тошнило от вида и запаха магии Уизли. Хотелось выпнуть её из комнаты и забыть. Но та уходить не спешила. Она стояла напротив. Её руки сжались в кулаки, нос сморщился, а намазанные ярко-красный помадой губы тряслись. Она изо всех сил сдерживала злые слёзы.       — Как ты можешь? — Кричала она, всё больше злясь. — Мы столько пережили! И я, и ты… Мы… Ты не можешь так поступить!       Гарри начал уставать. Он и так утром потрепал себе нервы, а после недолгого перерыва опять начинается сначала.       — Мисс Уизли. — Гарри встал. Тон его стал серьёзным и даже злым. Джинни оторопела. Она ещё никогда не видела такого Гарри. — Я кажется дал вам понять, что не рад вас видеть и не желаю продолжать общение. Пожалуйста, покиньте комнату, иначе остальные могут неправильно понять ваше нахождение здесь. Не хотелось бы создавать себе плохую репутацию, связываясь с вами, учитывая вашу профессию, которую, несомненно, ценят все студенты.       Гарри странно ухмыльнулся и посмотрел ей за спину. Послышался смех. Джинни обернулась и поражённо застыла. Дверь в комнату была распахнута, а в коридоре стояли студенты. Всё это время они стояли за ней под заглушающими чарами и слушали.       Джинни повернулась к Певереллу и посмотрела на него огромными глазами, пытаясь поверить в происходящее. Сейчас её унизили так, как никогда раньше. Она чувствовала себя оплёванной. И смех сзади показывал это.       — Пошла вон. — Медленно, разделяя каждое слово, произнёс он.       Уизли громко разрыдалась и выбежала из комнаты, сопровождаемая смехом толпы, которая затем рассосалась.       Гарри тяжело плюхнулся на кровать. Эти скандалы его вымотали. Поскорее бы всё закончилось.

****

      Альбус Дамблдор смотрел на собравшихся магов, которые с ожиданием уставились на него.       Лили и Джеймс Поттеры всегда были его верными последователями, хотя Флимонт и Юфимия были категорически против него и этого брака, считая, что юному Поттеру подойдёт Беллатриса Блэк. Но Джеймс прилюдно оскорбил её и всю семью из-за чего Сигнус и Друэлла разорвали помолвку.       Естественно, Альбус не мог пройти мимо такого шанса и активно поддерживал любовь Лили и Джеймса. Никаких приворотных он не принимал, только напирал на красоту и изящество мисс Эванс. Конечно же у него всё получилось.       С Сириусом было сложнее. У того была поддержка в виде тёмного рода. Приходилось постепенно уничтожать его блоки, сдерживающие родовое безумие. Это было трудно, но он остался доволен результатом. После снятия блока Блэк стал послушным щенком, который ожидал любой команды.       Римус же был ничтожеством. Это признал даже его альфа Фенрир Сивый, который, узнав о всех его проделках и что тот не думает показать свою сущность, убедив всех, что оборотни тоже имеют право на достойную жизнь, отказался от него. С начала его работы в Хогвартсе Римус был первым оборотнем, которого зачислили в школу. До этого в школе царило разнообразие магических существ: оборотни, эльфы, вампиры, гномы и так далее. Но, надавив на Попечительский совет и директора Хогвартса, Армандо Диппета, он искоренил этот ужас.       Корнелиус Фадж любил власть и деньги. Тот на всё был готов, лишь бы усидеть в кресле Министра магии и пополнить карманы галеонами.       Однако у него комом встала проблема под названием Гарри Джеймс Поттер. А теперь ещё и Певерелл. Как мальчишка узнал он понятия не имел. Да ещё и эти гоблины отказываются говорить, упирая на то, что тайны клиентов не рассказывают. А Дамблдор больше не является его опекуном. Эти зеленошкурые ещё и посмели пригрозить ему штрафом за использование сейфа чужого волшебника. Хорошо ещё Поттер не додумался писать на него жалобу.       — Итак, друзья мои, — начал он. Все сразу же подобрались, подобострастно смотря на него. — У нас возникла новая проблема.       Он сделал драматичную паузу, давая понять, что проблема серьёзная.       — Гарри принял род Певерелл.       Джеймс ахнул.       — Это невозможно! — Вскочила Лили.       — Увы, девочка моя. Я сам видел кольцо. — Он покачал головой, всем своим видом показывая, что это не шутки. — Гоблины написали ему письмо, как он утверждает.       — А гоблины? — Сириус хмурился.       — Отказываются говорить.       — Надо заставить их! — Рыкнул Джеймс. Он сжал подлокотники кресла, которые вот-вот порвутся, а сам подался вперёд.       — Они не будут говорить. — С сомненьем сказал Римус, что-то обдумывая.       — Верно. — Он ласково посмотрел на Люпина. — Но не это страшное.       Все тут же насторожились. Что могло быть хуже?       — Я увидел на мальчике иллюзию гоблинов. — Дамблдор отпил из чашки приторно-сладкий чай. — Гарри снял чары в банке. Гоблины помогли скрыть это. Но Билл дал мне артефакт, помогающий видеть наложение иллюзии. И я уверен, что мальчик скрывает свою внешность.       Все поражённо замерли.       — Остаётся один выход. — Джеймс мрачно смотрел на директора. Теперь все планы псу под хвост. Хорошо хоть Уизли нет, а то устроили бы тут истерику. А они что-нибудь придумают. Но ходить этому уроду по свету они не позволят!       — Активируем?       — Активируем.

****

      Уже два дня Гарри не мог понять, что с ним происходит. Его бросало то в жар, то в холод. Руки тряслись, а в глазах двоилось. Поначалу он решил, что чем-то заболел и попросил у мадам Помфри Бодроперцовое. Но оно не помогло.       У него было ощущение, словно он горит изнутри. Каждая клеточка его тела болела и распалялась.       Не помогало ещё и внимание Джинни. Из-за того позора она постоянно находилась одна, так как подруги отказались общаться с ней. Теперь она постоянно провожала его злым взглядом, который прожигал его спину. От этого становилось только хуже. Хорошо, что Рон и Гермиона не навязывали ему своё внимание. Он так и не узнал, что случилось после его ухода, так как ему хотелось лечь и не двигаться. Малфой тоже сторонился его.       — Гарри, что с тобой? — Его состояние не осталось незамеченным. Невилл внимательно смотрел на него.       Гарри покачал головой, пытаясь понять, о чём говорит Флитвик. Выходило паршиво. Слова звучали далеко, словно сквозь вату.       Еле досидев урок, Гарри побежал в туалет, где его вывернуло. Он почти выплюнул свой желудок.       Решив, что так больше не может продолжаться он выбежал из школы в Хогсмит, благо мантия-невидимка была рядом.       В небольшом магазинчике, куда редко кто заходил за небольшую плату можно было воспользоваться камином.

****

      Сейчас Гарри сидел напротив Златохвата и не мог поверить своим ушам.       Он…       Умирает?       — На вас наложены Узы Беара, лорд Певерелл. — Гоблин смотрел вперёд, избегая встречаться взглядом с Дроу. Только он нашёл последнего представителя этого рода, как всё идёт через кентаврово копыто. — Эти узы накладываются на ребёнка, который несёт опасность роду. Их можно активировать в любое время родителями. И неважно даже то, что вы вышли из рода. Смерть эта наступает в течении трёх дней. Завтра последний.       — И что делать? — Прошептал Гарри, пытаясь успокоиться. Он прожил в аду четырнадцать лет. Сможет же пережить это?       — Мне жаль, лорд Певерелл. — Это было правда.       — Есть же способ. — Всё ещё шептал Певерелл. — Переместить меня в другое тело?       Гоблин замер. Это же один из вариантов!       — Узы Беара накладываются на магическое ядро. Перемещение не спасёт. Но…       Гарри перевёл взгляд на него, задержав дыхание.       — Это рискованно. — Продолжал гоблин. — Но вы можете умереть в этом мире и переместиться в другой.       Гарри замер. Что значит переместиться? Это что-то вроде путешествия во времени и пространстве? Или только пространстве? Что этот хитрый гоблин хочет сказать ему?       — Мы можем провести ритуал. — Начал гоблин, видя его непонимающий взгляд. — Вы умрёте в этом мире, тем самым выполнив функцию наложенных Уз. Затем попадёте в другой мир, сохранив своё имущество. К счастью, ваша сила позволяет это.       Певерелл думал. Это его единственный, судя по всему, способ выжить. Но бросать здесь всё — знакомых, врагов, друзей. И начать всё заново? Но что-то внутри говорило ему — а что его здесь держит? Враги обрадуются, друзья поймут. Только написать им письмо. Хотя, кому писать? Невиллу. Только он остался.       А там его никто не будет знать. У него будет титул, деньги. Он начнёт жизнь заново. Возможно, даже в своём обличии.       Гарри внимательно смотрел на Златохвата и медленно кивнул, соглашаясь.