Сказки мистера Старка

У Железного Человека можно учиться невероятно многому, он — обладатель одного из самых выдающихся умов в мире. Железный Человек — превосходный ученый и изобретатель. И если ты больше склонен к техническим наукам, то Тони Старк в обязательном порядке вызывает у тебя восхищение. Сложно найти человека, который хотя бы раз в жизни не слышал его имени. Железный Человек — мастерский боец. Ему не нужно прилагать много усилий, чтобы справиться с внушительным противником, а в сочетании со своим собственным оборудованием он может превратить бой в ядерную войну. Железный Человек — гений, знающий толк в деньгах, женщинах и собственном стиле. Точно умея отделять свой дорогой прикид от железного костюма, он красуется не только на экране ежедневных новостей, но и обложке Forbes. Железный Человек — герой своей страны. Не требующий таких патриотических оваций, как Капитан Америка. А еще Железный Человек умопомрачительно целуется, и, должно быть, Питер влюбился в него значительно раньше, чем понял это сам. Куда раньше, чем встретил его в реальности и намного раньше, чем впервые возбудился от его образа. Он был готов посвятить ему каждую секунду своего времени, распасться на миллион кусочков и собраться перед ним обратно, если бы он только сказал ему сделать это. Но Тони не говорил. Он просто стоял в своем охренительном халате, слегка небритый, пахнущий выпитым спиртным и целовал мальчишку так, будто действительно этого хотел. Этого требовательного, почти приказного поцелуя хватило для того, чтобы Питеру вскружило голову. Он не хотел отрываться, он был готов отдаться Старку в ту же минуту, сам не понимая, в каком именно смысле — физически и духовно, принадлежать ему. — Посмотрим, что можно с этим сделать. Питер не понял смысла этих слов, он смотрел на Старка, как запуганный щенок — ошарашенно влюбленным взглядом, не в силах подобрать ни слова, не в состоянии выровнять дыхание, и лишь судорожно перевел взгляд на кусок торта в своей руке. Мужчина только что откусил его, слегка коснувшись губами пальцев мальчишки, и теперь у него есть чувство, что вся его ладонь пламенеет. Он так и остается сидеть — без штанов, смущенный, слегка измазанный чертовым розовым кремом, без всякого понятия, что только что произошло, когда Старк покидает гостиную. Питер не сдвигается с места — только что они целовались, теперь он находится совершенно один. Секунда. Вторая. — О Господи, — откровенно растерянно вздыхает Питер, в смятении прикрывая лицо ладонью. — Боже. Боже. Боже. Краснея до корней волос, он едва ли не роняет злополучный кусок торта, и, чтобы как-то успокоиться, целиком засовывает его в свой рот и задумчиво вытирает пальцы. Чертовски странное начало дня. Просто чертовски. Рассеянно взглянув на время, Паркер понимает, что ему нужно собираться на школьные занятия, а не думать о том, как и каким образом он будет в будущем трахаться с Тони Старком. Очень иронично. Впрочем, школу в случае чего он сможет отложить на второй план. Некоторое время Паркер смятенно пялится на проем, в котором несколько минут назад скрылся Старк, и не знает, куда ему теперь нужно себя деть. Однозначный ответ — в школу. Как можно незаметнее и бесшумнее промелькнув в свою спальню, Питер наконец добирается до своих штанов. Его все еще не перестает потряхивать от осознания произошедшего, и единственный вопрос, который безостановочно повторяется в его голове — это «Что. Теперь. Будет?» Он собирает рюкзак, переодевается, в замешательстве даже не включает ноутбук, чтобы как-то занять время, лишь, полностью собравшись, присаживается на кровать в неком ожидании или в неком страхе. Проблема в том, что в неугомонной влюбленности в Тони Старка Питер на самом деле никогда не продумывал то, что он будет делать, если все случится на самом деле. Через полчаса сосредоточенных размышлений он все же подрывается, надевает кроссовки, покидает комнату с как можно более невозмутимым видом и стремительно направляется к лифту. За полчаса он успевает успокоиться — в нем светлые надежды незаметно покинуть этот дом хотя бы до конца дня, и Старк будто по божьему напутствию не встречается ему в коридорах, и Паркер с бешено колотящимся сердцем заходит в пустой лифт, и дверцы почти успевают съезжаться, когда их останавливает чужая рука. От неожиданности Питер вздрагивает и поспешно делает шаг в сторону. Его растерянному взгляду предстает Старк — облаченный в пиджак и брюки, идеально бритый, его волосы уложены, губы вытянуты в ухмылке, и его угрожающе восхитительный образ завершает запах одеколона. На воротнике висят темные очки, и в рукава вставлены сияющие запонки. Довольно хмыкнув, мужчина молча проходит в лифт и встает плечом к плечу к Питеру, откровенно напирая на него. Паркер опускает взгляд, рассматривая его блестящие начищенные ботинки параллельно со своими кроссовками. Кабина поразительно медленно направляется вниз. — Боишься? — раздается спокойный голос Старка, и вместе с его звучанием в кровь Паркера поступает адреналин. Он бы сказал «нет». Но от волнения у него может сесть голос. Поэтому он, не поднимая взгляда на собеседника, молча кивает головой. Искоса глядя на его напряженное лицо, мужчина продолжает иронично усмехаться. — Расслабься, малыш. Я ничего с тобой не сделаю. В этот момент напряжение в воздухе частично рассеивается, и Паркер как-то резко поднимает на него вопросительный взгляд. Едва ли на его мальчишеском лице не читается разочарование. Тони издает смешок. — Я не педофил и не насильник. Питер открывает рот, чтобы прокомментировать это, и так же молча закрывает его обратно. Вновь такой смущенно краснеющий, но теперь он еще и судорожно пытается переварить смысл сказанного. Лифт все так же раздражительно медленно продолжает погружаться вниз. Раздумывая, стоит ли задавать этот вопрос, Питер несколько раз нерешительно поднимает взгляд и все же разворачивается к Старку: — А то, что мы?.. — Что? — самодовольно улыбается мужчина, откровенно наслаждаясь тем, как все лицо мальчишки розовеет на глазах. — О чем ты? Паркер, опешив, возмущенно потирает пальцем переносицу, пряча глаза. — Вы поцеловали меня. — Это было по-семейному. Чисто по-отцовски, — невозмутимо отвечает Старк, все еще блистая голливудской улыбкой и белыми зубами в лицо Паркера. Тот с каждой секундой выглядит все более возмущенным и наконец вопросительно смотрит на мужчину снизу вверх. Почему он всегда такой спокойный? — Это шутка? — он даже перестает краснеть, поразительно серьезно глядя в лицо Старка. Тот не отвечает, ухмыляется, явно чего-то ожидая. — Папочка? Это обращение явно действует на Тони, потому что его улыбочка становится напряженнее, и он незаметно для самого себя облизывает губы. Проходится изучающим взглядом с головы до ног Питера, и наконец изрекает: — Да, это шутка. Ты, кажется, спешишь в школу? — явно переводит тему, но в этот момент Питер только рад этому. — Да, а вы?.. — Питер вновь отворачивается, поправляет лямки рюкзака на плечах, и действительно чувствует себя лет на 12, стоит этому широкоплечему мужчине в дорогом пиджаке упомянуть слово «школа». — Спасать мир? — Вчера Роджерс упомянул про общее собрание, — отчасти раздраженно поясняет Старк, после вновь усмехается. — До того, как ты осквернил его лицо, разумеется. В его голосе почти слышна похвала, несмотря на то, какую душераздирающую нотацию выслушивал Паркер по этому поводу ранее. Тони во многом противоречит идеальному воспитанию, но все же старается ему следовать. И это удивительно. Лифт останавливается, и вместе с этим Питер вздыхает, мечтая вылететь наружу и неуверенно косясь в сторону Старка. «Осквернил лицо Роджерса» — звучит грубо, больше Питера интересует то, насколько подробно он помнит детали вчерашнего вечера, раз ему удалось запомнить то, что мальчишка просил его о поцелуе. — До свидания, мистер Старк, — робко произносит он перед тем, как выбежать из лифта, и поднимает на мужчину беглый взгляд — будто прося его об объятии на прощание, но Тони как всегда воспринимает его по-своему. Он лишь вопросительно поднимает брови и, подняв руку, небрежно ерошит ладонью волосы Паркера, отчего тот еле сдерживает довольную улыбку — перед Тони он совсем ручной. — Удачного дня, пацан. Школа никогда не вызывала у Питера особо приятных впечатлений — возможно, потому, что он никогда не стремился занять место лидера. Кроме того, что Паркер знает о школе однозначно — это то, что его окружают идиоты. То, на что остальные тратят часы обучения, паучок осиливает за несколько минут — должно быть, именно этим он похож на своего несравненного наставника. Но только сейчас идет урок, а он не выходит из его головы. Голос преподавателя монотонно раздается где-то вдалеке, Питер лениво укрывается капюшоном толстовки и задумчиво смотрит в никуда. Раньше, проспав такое же количество сна, как сегодня — около трех часов — он не мог отделаться от сильной сонливости. Сейчас этого сна вполне хватает для того, чтобы бодро держаться на ногах весь день. Совмещать школу и геройства — задача не из простых. — Питер, — тихо зовет его девчачий голос, и Паркер, сбросив капюшон, устало поворачивает голову. Кудрявая Мишель с точно таким же безразличным видом, как и у него самого, кивает куда-то вниз. — Что с твоей ногой? Проследив за ее взглядом, Питер видит выглядывающий из-под штанины бинт на самой щиколотке и подсохший на нем след крови. Точно, он уже успел забыть про это, за ночь должно было затянуться. — Ничего, — шепотом отмахивается он, вновь возвращаясь к своей роли ученика, слушающего преподавателя, и складывает руки на стопку учебников. Впрочем, Мишель довольно проницательна. — Выглядишь каким-то отбитым, — она усмехается, и, встретив на себе мрачный взгляд парня, пожимает плечами. — Проблема в том, что я всегда так выгляжу, — отрезает Паркер и вновь натягивает на голову капюшон, устраиваясь за партой как зверек. Положив голову на парту и оперевшись подбородком на учебники, он беспокойно следит взглядом за хмурой погодой за окном. Какого-то черта он не может думать ни о чем другом, кроме Тони. Что они теперь будут делать? Что все это значит? Старк делает вид, что ничего не произошло? Зачем он это делает? Тяжело вздохнув, Питер вытягивает из кармана толстовки мобильный и неуверенно вертит его в своих руках. Нужно написать. Если есть какой-то вопрос, который невозможно произнести вслух — то лучше написать его. В напряжении Питер закусывает губы и оглядывает одноклассников. Никто не сможет помочь ему с этим. Мистер Старк, все же нормально? PP Ничего более адекватного парень придумать не смог, но предложение показалось ему слишком серьезным и незаконченным. <3 PP Запоздало отправив Старку сердечко, Паркер мгновенно заблокировал мобильный и судорожно вздохнул. Какого черта он делает? Но он ведь делает хоть что-то! И он знает, как отреагирует на это Старк — либо проигнорирует, либо задаст существенный вопрос. «Что это?» или «Ты серьезно?» <3 TS Стоило Питеру увидеть этот злополучный символ в ответ, как мобильный выскальзывает из его рук, и он резко дергается вперед, чтобы успеть перехватить его до столкновения с полом. Паучья реакция. Просто невозможно! Это Паркер может вести себя, как малолетний придурок, и присылать Старку сердечки, но что значит это сообщение? Что оно подразумевает?! Мы теперь вместе? PP Вопрос в лоб — это то, что сейчас нужно. И Паркер в ожидании вертит мобильный в пальцах, чувствуя немалое напряжение и в волнении потирает ладонью лоб. «Да» Старк ему точно не ответит — он не идиот, а если то будет «Нет», то Питер прямо сейчас сгорит к чертям со стыда. Мы семья :* TS Если Питер думал, что его удивило прошлое сообщение Старка, то с этого он просто и чисто охренел. С недоверием вглядевшись в пиксельный поцелуйчик на своем экране, он вновь как-то беспомощно оглядывается. Что это значит? Он абсолютно ничего не понимает. Почему ты назвал меня папой, когда Роджерс ушел? TS «Когда Роджерс ушел» — он умеет подбирать слова! Уместнее было бы «когда я тебя поцеловал, и в эту же минуту мы должны были переспать, несмотря на то, что тебе 16.» Питер зависает, будучи совершенно неуверенным в том, что знает ответ на этот вопрос. Ему с самого начала казалось, что называть Старка своим отцом, зная, как часто на него встает — это просто аморально. Вам же это нравится, так что я подумал, что это хороший метод воздействия. PP Совершенно честно с его стороны. Питер более, чем уверен в том, что самому Старку это нравится, потому что… Он помнит, как изменяется его лицо, когда Питер называет его папой. Внезапно Паркер представляет себе, как мужчина со своим вечно невозмутимым выражением лица читает эти сообщения во время общего собрания Мстителей, и ему хочется расхохотаться. Ты прав, Человек-Провокация. TS Питер невольно улыбается, и в этот же момент его окликает голос преподавателя. — Паркер, — старый профессор, хмуро глядя на этого счастливого паренька через стекла очков, хрипло скрипит. — Если у вас достаточно времени, чтобы писать смски на уроке, значит, вы прекрасно знаете, какую роль у группы водорослей играет гетеротрофия. Несмотря на превосходную успеваемость, Паркер — частый визитер кабинета директора, но сейчас он сидит совершенно задумчивый и улыбчивый, и ему все равно на все эти термины и водоросли. Он боялся, что из-за всего произошедшего Старк больше не будет называть его столь ласково в своей манере. — Э… Питание готовой органикой у них, кажется, происходит всей поверхностью клетки? — рассеянно отвечает парень, не выпуская из рук телефон, и его ответ полностью удовлетворяет профессора. — Все верно. И почему, интересно знать, никто не может учиться так же непринужденно, как Паркер? — ворчит старик себе под нос, и Питер улыбается еще шире, он буквально сияет, пряча под капюшоном свое восторженное лицо, но это секундное счастье стремительно улетучивается, буквально испаряется вместе с тем, как он читает очередное сообщение. Команда вылетает из Нью-Йорка. Я вернусь через несколько дней, карапуз. TS Питер напрягается. Команда никогда не вылетает из Нью-Йорка без веской на то причины — только если их не отправляют на очередную миссию. О которой Питер ничего не знает. И он незамедлительно начинает нервничать. Что? Почему? PP Мистер Старк! PP Куда вы летите? PP Подождите 10 минут, я вам позвоню! PP Тони прекрасно знает о том, что Питер имеет в виду тот момент, когда у него закончится урок. И он сидит эти 10 минут, как на иголках, беспокойно вертясь и сжимая в руке телефон, измученный лишь своими дурацкими представлениями о том, каково это — спасать мир всей своей командой. И со звучанием звонка он первый же подрывается и вместе с рюкзаком вылетает из класса. Мелькая в толпе, сопровождаемый вопросительными взглядами, торопливо бежит к выходу и одновременно набирает выученный номер в телефоне. Гудки затягиваются, как будто Тони не спешит отвечать ему, и первое же звучание его голоса в телефоне вызывает у парня восторг. — Слушаю тебя. — Вы отправляетесь на миссию? — мгновенно задает желаемый вопрос Питер, на ходу застегивая толстовку и надевая на себя рюкзак. — Куда? — Пацан, у нас еще вчера поступил срочный вызов, и сейчас у меня нет времени говорить с тобой об этом, — отвечать ему Старк явно не собирается, но Питер продолжает умоляюще допытываться. — Пожалуйста, скажите хотя бы, куда вы летите. — Я скажу тебе только при условии, что ты не будешь даже пытаться добраться. Питер замедляет шаг, останавливается. Толпа проходит сквозь него. Он замирает, вслушиваясь в тишину в мобильном устройстве, и не знает, как ему на это согласиться. Он привык играть свою небольшую роль в большинстве заданий Мстителей, он буквально живет ради этого — чтобы страховать Тони Старка там, где это надо. — Я думал, что вы мне доверяете, — тихо отзывается Паркер, и четко слышит раздраженный вздох Старка. — Эта работа не для тебя. Ты остаешься. Я уже пообещал, что не буду ввязывать тебя в ход операции. «Будь добр воспитывать своего паука должным образом» — голос Роджерса незамедлительно всплывает в голове, и Питер хмурится. Он не знает, почему Старк так поступает — быть может, потому что это работа действительно не для него или на самом деле в целях воспитания. Потому что Паркер уже достаточно провинился, и доверять ему просто… невозможно? — Хорошо, — спокойно отвечает парень и сбрасывает вызов. Скорее всего, это разозлит Старка, но хуже Питер уже вряд ли сделает. Просто он действительно боялся его разочаровать. И неважно, что сейчас происходит между ними двоими — сексуальное напряжение, влюбленность, смутная попытка создать семью или что-то иное, Паркер просто хотел для него что-то значить, быть тем человеком, которому Старк может без сомнений сказать, где может умереть на этот раз. Умереть. Раньше Питер воспринимал это слово по-другому, пока не умерла тетя Мэй, и Старк не принял его к себе. Раньше Паркер даже не представлял себе, что Железный Человек может погибнуть, пока не стал к нему ближе — нет, Старк вовсе не из железа, он, бывает, не высыпается, пьянеет, злится, ему даже бывает больно. Что Питер будет делать, если Старк умрет? Он втыкает в уши наушники и пытается, наконец, отдохнуть от всех посторонних мыслей, порядком его измучивших. Заходит в магазин, покупает любимую газировку и шоколадный батончик — его замучил голод. Возвращаться в пустой дом ему совершенно не хочется, видеть кого-то из сверстников — тем более. Он бы покурил, будь неподалеку Старк и его неприметно лежащая в кармане пачка сигарет. Это расслабляет нервы, а Питер много нервничает. Интересно, как давно Старк курит? И почему Питер никогда не замечал этого? Возможно, он просто старается уберечь его детские легкие от собственной заразы, хотя прекрасно знает, что у Паркера сильно развита способность к регенерации. — Пачку Винстона, — Паркер слегка понижает голос и, положив десять долларов перед крупного вида мексиканцем, невозмутимо взирает на него через прилавок. — И, заранее предвещая ваш вопрос, мне есть двадцать один год. Мексиканец откровенно пялится на него, и, судя по его виду, ему явно кажется, что парень издевается над ним. Молча взглянув на купюру на прилавке, а затем на школьного вида мальчишку, он грубо гаркает: — А я — Человек-Паук. Ноги в руки, и свалил отсюда. Паркер, смиренно вздохнув, забирает деньги и уже практически направляется на выход, как вдруг гениальная идея приходит ему в голову. — А Человеку-Пауку вы бы продали сигареты? — Свалил, кому говорю! Башня встречает его недружелюбным молчанием. Конечно, он бы не стал заходить в мини-маркет в костюме, чтобы купить гребанную пачку, но идея изначально показалась ему неплохой. Нужно только активировать голос в режиме дознания, и тогда бы не возникло никаких проблем. В момент, когда Паркер деловито располагается в лаборатории Тони, чтобы поэкспериментировать с очередной партией паутины, ему в голову приходит мысль о том, что он мог бы использовать в костюме не только угрожающий механический голос из режима дознания, но и массу других, если бы только понял, как отредактировать аудиоформат. К примеру, он бы мог говорить голосом президента. Или Тони Старка. Питеру нравится использовать его оборудование — для этого, конечно, приходится вскрывать замок лаборатории, но он настолько ничтожный, что сам по себе подразумевает то, что Паркеру сюда путь разрешен. Пятница, разумеется, внимательно наблюдает за ним, с ней можно консультироваться по поводу всех веществ. Сама по себе паутина больше напоминает синтетический клей-полимер, и его приготовление занимает огромное количество времени. Парень задумчиво раскручивается в кожаном кресле Старка, наблюдая за тем, как в высоких прозрачных колбах под воздействием тепла пузырится липкая субстанция. Из-за нее по помещению разлетается плотный кислотнопахнущий пар, потому на лице мальчишки надет респиратор. На фоне непринужденно играет радио, он незаметно качает головой в ритм музыке, периодически стукает пальцем по бутылочному дозатору, чтобы проверить его наполненность. Паркеру никогда не бывает скучно — он всегда может с головой погрузиться в работу. Он считает, что неплохо проводит время, заставляя себя не думать о Тони Старке, но иногда косо поглядывает на мобильный, лежащий в углу стола. Нет, конечно, Старк не напишет ему внезапно, и не позвонит, и не даст знать о себе, но… может быть, все-таки? Проходит минута за минутой. Ближе к вечеру Паркер берет в руки мобильный и сверлит его буквально умоляющими глазами. Быть может, Тони не будет ему писать, но по крайней мере ему нужно извиниться за то, что так чувствительно отреагировал на его слова. И он уже набирает сообщение, затянутое на несколько строк больше нужного, как вдруг мобильный вибрирует прямо у него в руках, Паркер вздрагивает, и, увидев адресанта, чуть не задохнувшись, стягивает респиратор с лица. Прости. Я во Вьетнаме. TS — Твою мать. Твою мать, твою мать, твою мать! — Питер безостановочно ругается, Питер не может успокоиться, Питер мечется, перед его глазами — спроектированный Пятницей ТВ-экран, на нем международные новости. И за несколько минут просмотра слова «многочисленные жертвы», «взрывы» и «терроризм» прозвучали уже бесчисленное количество раз. «…Более сотни журналистов оказываются в центре кровавой горячки, чтобы получить драгоценные кадры Мстителей, находящихся в эпицентре войны. Эвакуация гражданских критично затягивается, повышается риск повторения прошедших взрывов, более нескольких сотен туристов считаются пропавшими без вести, к острову уже направляются авиационные силы…» Прямо сейчас Питер мог находиться рядом с ними, и кто из них может быть стопроцентно уверен, что помощь парня им бы не пригодилась, что ему бы не удалось спасти хотя бы одного лишнего невинного человека? Одна человеческая жизнь, всего одна, потому что каждая из них бесценна. Мальчишка забивается на диване, вцепившись в подушку. — Выключи звук, Пятница. Взрывы на экране затихают, но остаются перед его глазами мелькать яркими вспышками и сотнями лиц страдающих напуганных людей. Где-то в этом аду Тони Старк работает со своей командой, прилагает все силы, его считают героем. «Каким героем будут считать тебя?» Показывают ведущего новостей, он беззвучно шевелит губами, затем появляется старая фотография команды Мстителей, и совсем свежее — сделанное недавно — фото Тони Старка, он в железном костюме, не блестит начищенным металлом, слегка помят и маневрирует на реакторах, вокруг него дым и смрад, и город, нещадно разрушенный взрывной силой, а под ним — толпа спасенных вьетнамцев, и каждый из них с восхищенным выражением лица направляет свой взгляд вверх. Паркер подтягивает под себя ноги и молча утыкается лицом в колени. — Пятница, скажи мне, что все будет нормально, — едва слышно вздыхает парень, не поднимая головы. — Он почти не спал, у него похмелье, вдруг с ним что-то произойдет? — Мистер Паркер, уверяю вас, мистер Старк всегда держит все под контролем, — Пятница заботливо отвечает ему, и Паркеру даже становится спокойнее. — Кроме того, Мистер Старк куда чаще отправляется на миссии с похмельем, чем без него. Питер горько усмехается. — Да, он такой. Поспать ему так не удалось — заснуть оказалось просто невозможно. Кроме прочего, Питер думал, что если сон и спокойствие не застигли его дома, то избавиться от тревожных переживаний он сможет в школе. Но по всем принципам сарафанного радио террористические акты во Вьетнаме стали главной темой для обсуждений, и если Питеру удавалось их избегать, просто не встревая в беседы с одноклассниками, то когда прямо во время урока включили трансляцию происходящих событий во Вьетнаме, то у него просто не осталось выбора. И ему пришлось смотреть. С бледным от ужаса лицом, с пересохшими губами следить за тем, как на экране цензурят мутными пятнами сотни тел погибших. Нет, такие кадры пугают всех подростков — они все сидят молча и хмуро, но после слов ведущего о том, что Мстители исчезли из виду абсолютно всех журналистов, камер и полиции, его едва ли не начинает трясти. Тони Старк может маневрировать в километрах над землей, но к примеру, как можно спрятать от глаз полиции в эпицентре пальбы Халка? Он прикрывает глаза рукой, пытаясь успокоиться, когда его вновь окликает знакомый голос. — Питер, почему ты сидишь здесь, когда твой отец во Вьетнаме? — серьезно спрашивает его Мишель шепотом, и от этого вопроса Питера передергивает. — То есть, я бы на твоем месте сидела дома и следила за новостями. Хороший повод лишний раз сюда не приходить. -…Так, стоп! Откуда… — Паркер непонимающе мотает головой, под его глазами темные следы от недосыпа. — Откуда ты знаешь, где мой отец? Мишель недолго молча пялится за него, затем усмехается. — Точно, я забыла, что люди обычно не столь наблюдательны, — она хмыкает себе под нос, но ошарашенный взгляд Питера явно требует ответа. — Ты уже очень давно не появлялся в Форест-Хилс, ты каждый день приезжаешь на кэбе из Манхэттена, твой гардероб недешево обновился, твой отец запрещает приводить кого-либо в дом и достаточно знатен, чтобы ни разу не появляться на школьных собраниях. Питер продолжает вопросительно смотреть на нее. Этого недостаточно. Некоторое время она невозмутимо пялится на него в ответ, но затем вздыхает. — Ну, и еще я услышала, как вчера в коридоре ты обращался по телефону к мистеру Старку. — Мишель, никто… — нервно оглядевшись по сторонам, шипит Паркер на девушку, наклоняясь к ней ближе через парту, — никто не должен об этом знать. Ты понимаешь? — Абсолютно, — спокойно пожимает она плечами и внимательно изучает глазами его бледное лицо. — Но ты знаешь о том, что он сейчас может погибнуть во Вьетнаме? Питер вновь замирает, его взгляд становится холодным. — Нет, не может. Он вновь утыкается глазами в свою парту, судорожно нашаривая в кармане мобильный. Сердце учащенно бьется, и ладони становятся ледяными. Тони Старк не может погибнуть во Вьетнаме, так сдохнет кто угодно, но только не он. Он же гений. Он всегда с этим справлялся. Раньше все его миссии завершались удачно — с первой до последней, и что же изменилось теперь? Теперь за Тони Старка есть кому беспокоиться. — Могу я выйти? — Паркер поднимает руку и, не дожидаясь ответа преподавателя, накидывает на себя рюкзак и выходит вон из класса. Ему нужен глоток свежего воздуха. Но он направляется не на улицу — впереди еще несколько уроков, которые невозможно пропустить. Он бежит в уборную, до нее один этаж, Паркер преодолевает это расстояние за несколько секунд, влетает в пустое помещение и запирается в одной из кабин туалета. Никто не должен его слышать. Его пальцы продолжают леденеть, и он лихорадочно набирает номер Тони Старка. — Пожалуйста, пожалуйста, ну же, — бормочет Питер себе под нос, вслушиваясь в длинные гудки в телефоне. «Ты знаешь о том, что он сейчас может погибнуть во Вьетнаме?» Он хочет убедиться в том, что это неправда. Он хочет узнать об этом прямо сейчас. Он хочет услышать голос Тони — ему будет этого достаточно. — Папочка, возьми трубку, возьми эту гребанную трубку. Вызываемый абонент недоступен. Вызываемый абонент вне зоны действия сети. Тишина в уборной разрывается звоном стекла разбитого экрана. Чертыхнувшись себе под нос, Питер с силой кидает мобильный в кафельную стену. Закрывает лицо ладонями, его потряхивает от всех подступающих эмоций, голова начинает болеть, и он опускается на колени, ползает по этому грязному ледяному кафелю, чтобы взять в руки разбитый мигающий телефон. Возвращайтесь скорее. PP Бессонница отнимает много сил. Будучи не в состоянии провести еще одну ночь без сна в тревожных метаниях, после занятий Паркер остается в школьном дворе — он вдруг окружает себя привычной компанией — Лиз, Флэш Томпсон, с ними можно обсуждать любую бессмысленную чертовщину и оставить тему взрывов во Вьетнами в покое. Они же дети, какого черта их должно волновать что-то и где-то? На все вопросы, вроде «как ты обычно проводишь время после школы, Питер?» с отсылкой к «почему ты не тусуешься вместе с нами, Питер?» он привык отвечать, что проходит стажировку у Старка, и времени не остается совершенно ни на что. Эта фраза, в свою очередь, вызывает множество повторных вопросов, и поэтому, когда Флэш привычно толкает его в плечо, недружелюбно интересуясь его планами на сегодня, Питер спокойно задает ему ответный вопрос: — Есть сигареты? Флэш ухмыляется, роется по карманам и с позерской силой впечатывает пачку Мальборо ему в ладонь. Питер кривит губы — уж перед кем, но перед ним Томпсону хвастать явно нечем. Взращенный на спортивном питании козел. Питер с наслаждением затягивается, ребята продолжают говорить о своем — он же устало и изучающе буравит их взглядом. В его глазах они настолько глупы и заносчивы, что внезапно его посещает необычная мысль — Питер никогда не считал себя геем и никогда не засматривался на парней, просто Старк… Оказался исключением. И почему он снова думает о нем каждую секунду? Задумчиво проверяет почту на телефоне — ничего нет. — Ты его разбил? — огорченно спрашивает Лиз, впрочем, не приближаясь к Паркеру из-за сигаретного дыма. — Я только что видела его целым у тебя на уроке. — Брак, — лживо пожимает плечами Питер и ловит на себе ехидный взгляд Томпсона. — Я же не скупаю новые модели пачками. Флэш блестит новым мобильным как минимум раз в месяц — все прекрасно знают, насколько сильно балуют его богатенькие родители. И сейчас Томпсон хмуро пялится на него и угрожающе приближается. — В таком случае собери себе мелочь на свою пачку сигарет. — Спасибо, моя при мне, — невинно улыбается ему Паркер, убирая в карман красненький Мальборо, и Лиз уже открывает рот, чтобы испуганно попросить их не браниться, когда Флэш уже сжимает руки в кулаки. — Хочешь меня ударить? Попробуй. Этот смуглый голливудский мальчик вряд ли когда-либо сталкивался с кем-то крупнее себя. И потому, когда щуплый и невысокий Питер начинает дерзить ему, он не медлит и заносит кулак. Удар. Томпсон не ожидал, насколько проворным окажется его противник, и сейчас он бесшумно падает на траву, и кровь заливает его разбитое лицо. Питер, держащий в зубах тлеющую сигарету, поглаживает разбитые костяшки и молча взирает на него сверху вниз. — Питер! — с ужасом восклицает Лиз, бросаясь к золотому Томпсону. — Что ты делаешь?! Флэш пытается остановить кровотечение рукавом собственной кофты, промокая кровь, и лишь сжимает зубы, наблюдая за тем, как неторопливо и спокойно скрывается в своем накинутом капюшоне Паркер за воротами школы. Он хотел выпустить пар. Слишком много навалилось, и конец, казалось бы, был от него еще слишком далеко. Прокуренный и такой спокойный, Питер возвращается домой под алеющее вечернее небо и унылую музыку в наушниках. Старк так и не написал ему в течение дня. Башня выглядит невероятно внушительно, вся освещенная последними яркими лучами солнца, буквально светящаяся на фоне вечернего города, как будто ее можно увидеть даже из космоса маленьким тусклым огоньком, и даже это ослепительное сияющее синим цветом слово «STARK» на ее крыше. Питеру нравится здесь жить, он любит сюда возвращаться, но не когда знает, что кроме него там больше никого нет. Едва оказавшись в небоскребе, он хочет привычно поздороваться с никогда не дремлющей Пятницей, но она делает первее него. — Питер Паркер в доме. Здравствуйте, мистер Паркер. Сначала Питер не зацикливается на этом, и вдруг первая прозвучавшая фраза как будто оглушает его. Старк здесь. Старк в доме. Старк вернулся. И у него в ушах застывает некий звон, и парень сбивается с ног, несясь к лифту, и чуть не отдавливает злополучную кнопку в кабине и нетерпеливо переступает с ноги на ногу. Срывает наушники, небрежно прячет их в карман, он переполнен какими-то подступившими эмоциями, он совершенно не контролирует это. Он думал, что Старк может погибнуть. Нет, не думал, но… опасался. Он не кричит «мистер Старк», чтобы дозваться его, это даже не приходит ему в голову, он просто несется в своих белых кроссовках по коридору этажа, рассчитывая увидеть мужчину живым и в полном порядке, не на экране телевизора, а перед своими глазами. Он на мгновение замирает возле ванной, заметив запотевшее зеркало, и обнаруживает на полу редкие капли воды, ведущие прямо по направлению в спальню Старка. Питеру нельзя ходить в его спальню. Но сейчас ему все равно. Со своим бешено колотящимся сердцем, он забывает постучаться и буквально распахивает дверь. И замирает. Вот он, живой, освещенный проникающими через окно лучами гаснущего солнца, непобедимый, вовсе не из металла, а из живой человеческой плоти. Сидя на кровати, он застегивает пуговицы на своей белой рубашке, скрывая на груди свежие синие гематомы. Как будто он всегда здесь был, как будто он не проделал путь через половину мира и обратно, и лишь следы ушибов появились на его теле. Сердце Питера пропускает удары. Старк даже не замечает его присутствия, когда тот в открытую рассматривает его смуглое уставшее лицо, и крепкие пальцы, с трудом справляющиеся с мелкими пуговицами, и накачанную грудь, скрывающуюся за тканью рубашки. Старк не замечает его даже тогда, когда парень, поставив на пол школьный рюкзак, бесшумно подходит ближе. Без стука, без разрешения. Просто подходит. Лишь когда он оказывается прямо перед ним — буквально в шаге, вечно такой робкий — мужчина поднимает голову и вопросительный взгляд на него. — Питер? — он хмурится, переводя взгляд на открытую дверь и понимая, что пацан не постучался. Но сейчас он выглядит таким измотанным — он бледный, и под его глазами синяки, и он смотрит так влюбленно преданно, что его просто невозможно выгнать из комнаты. — Что ты… Прежде, чем мужчина успевает договорить, мальчишка переступает через него, опускается прямо на его колени, удобно устраиваясь и, прижавшись к нему, крепко обнимает за плечи. Он такой легкий и такой невинный в своих любовных порывах — Старк замирает, вслушиваясь в его тихое дыхание у своего уха, и, легко улыбнувшись, обвивает рукой его стройную поясницу, обнимая Питера в ответ. В этом нет ничего пошлого, что паучок так цепляется за него, и с такой любовью прижимается ближе, и не произносит ни слова, потому что Старк и так все прекрасно знает. Он скучал. Он волновался. Он так сильно сожалеет. Развернув голову, мужчина легко касается губами его виска, чувствуя, как тот вздрагивает в его руках. Он такой чувствительный. У Старка впервые за много лет есть кто-то, кто действительно с такой силой ждет его дома. — Скучал? — шепчет он в самое его ухо, заставляя Паркера вздрогнуть повторно. Эта его податливость слегка заводит Старка, и он опускает руки на худые бедра мальчишки, придвигает его теснее. Паркер, все это время лишь крепко обнимающий мужчину за плечи, судорожно прикрывает глаза. Утыкается носом в сильную шею, пряча лицо. — Да, папочка, — так тихо и ненавязчиво, но все же провоцирует, и Старк откровенно вздыхает, позволяя себе запустить ладонь под нелепую толстовку и пройтись пальцами по выпирающим позвонкам на худой спине Паркера, к самым ягодицам. Тот неловко выгибается, тихо ахает. — А-а… — Тише, — мягко командует ему Старк, и лицо Питера вновь наливается краской. Он чувствует, как пальцы мужчины трогают его сквозь белье, откровенно оглаживают зад, и беспокойно ерзает на его коленях. — Ты не хочешь, чтобы я так прикасался к тебе? Питер, смущенный донельзя и все еще обнимающий Старка за шею, откровенно вздыхает ему на ухо. Он не может сосредоточиться на его действиях, потому что внутри у него все пылает от осознания того, что он живой, здесь и сейчас, вернулся из самого ада, прикасается к нему так, как Паркер не ожидал. Конечно, он этого хочет. Его ладонь, находящаяся чуть ниже спины, чертовски заводит мальчишку, и он сам податливо потирается об нее худым задом, и Старк, почувствовав это, вновь с ухмылкой поворачивает голову к его уху. — Так нравится? Сминает его упругую плоть, слегка натягивая ткань белья, и сам возбуждается от этого пылающего юношеского тела на своих коленях и от таких доверчивых объятий Питера, и от того, как он боится поднять взгляд, шумно дыша ему прямо в шею. Он так сильно ждал его, так волновался, и, должно быть, не мог заснуть ночью в своей детской кровати и беспокойно смотрел на дверь. Если сейчас Старк совершает огромную ошибку, то это явно не из-за того, что дает этому парню то, чего он так страстно желает. — Д… Да, — Питер тихо вздыхает, слегка поджимает ноги, выгибаясь навстречу наглой руке Старка, и с трудом подбирает слова. — Я… хочу по-настоящему. Тони мгновенно реагирует на эти слова и, слегка отстранив паучка от себя, вновь удерживает его подбородок и заставляет смотреть в свои глаза. Тот смотрит так умоляюще и смущенно опускает взгляд, надеясь, что ему не придется пояснять смысл своих слов. Но Старк все же принуждает его. — Хочешь заняться сексом, малыш? — он улыбается ему так успокаивающе, чтобы Питер хотя бы прекратил трястись, и Паркер, вновь подняв взгляд на своего наставника, уверенно кивает ему. Ему не страшно. Он всецело доверяет Тони. Потому что тот не сделает ему ничего плохого. Он фантазировал об этом. И сейчас он точно знает, чего хочет. Старк ненавязчиво перемещает руку с его ягодиц на поясницу и аккуратно поправляет на нем слегка вздернутую толстовку, так по-отечески приводя его в порядок. — Тогда… — спокойно произносит он, в то время как Питер продолжает робко обнимать его за плечи и с волнением смотреть в глаза, — Возьми мой гель, мою бритву, прими душ. Приходи сюда. И я сделаю с тобой, что ты захочешь.