Winner takes it all

Выходя из машины, Герда захватила с собой ствол на случай, если эта парочка вздумает чудить. Но тот, который махал ей рукой — оказался совсем мальчишка, явно только что из колледжа, — посмотрел на нее с такой пронзительной смесью испуга и благодарности, что она без слов убрала пистолет за пояс. Если бы эти двое разыгрывали перед ней сцену с целью поживиться за ее счет, она бы это почувствовала, но они, похоже, и впрямь попали в неприятности. — Привет, — сказала она пацану как можно дружелюбнее. — Что тут у вас? Мальчишка коротко сглотнул и заговорил. Губы у него пересохли, и шевелить ими он мог с явным трудом. — Нас ограбили. Завезли сюда и… оставили здесь. Мысленно Герда поставила себе высший балл за проницательность. Такие случаи были нередки в окрестностях, ее саму один раз пытались поиметь подобным образом, но быстро отвалили, когда поняли, что она носит с собой оружие и прекрасно умеет с ним обращаться. Но расчет был понятен и верен — за то время, пока брошенная посреди дороги парочка добралась бы до ближайшего телефона, можно было успеть не только свалить на достаточное расстояние, но и, при наличии нужных контактов, продать похищенную тачку. — Бывает, — ответила Герда, пытаясь разглядеть лицо второго, кто до сих пор оставался недвижим, распластанный на земле. В потемках было не разглядеть ни черта, и все, что удалось уловить Герде — что незнакомец явно старше своего спутника и, судя по сбившемуся свистящему дыханию, еще жив. — Долго вы здесь торчите? — Не знаю, — ответил парень. — Часы тоже они забрали. Наверное… часа четыре. Ну, если второй не загнулся за такое время без помощи, то и потом, скорее всего, не загнется. Герда коротко кивнула на машину: — Давай, помоги мне его затащить. Довезу вас до мотеля. Сбивчиво и глухо пробормотав слова благодарности, парень попытался подхватить своего спутника на руки, но силенок ему не хватило, поэтому им пришлось нести его до машины вдвоем. Тот пытался шевелиться и даже порывался прийти в себя, но ему этого не давали делать обезвоживание и, судя по тому, что левый рукав его пиджака был насквозь пропитан полузасохшим и мерзко (знакомо) пахнущим — обильная кровопотеря. Устроив раненого на заднем сиденье, Герда бросила парню полупустую бутылку воды — нагревшуюся за день, но все лучше, чем ничего. — Ему тоже дай. Сейчас глянем, что у него с рукой. Вытащив из бардачка фонарик, она направила свет прямо в лицо раненому, на что тот недовольно поморщился и попытался отвернуться — значит, соображает, уже неплохо. Последний раз Герда возила в своей машине труп лет пять назад и не горела желанием повторять этот малоприятный опыт. — Подстрелили? — спросила она, когда парень осторожно распахнул на своем спутнике пиджак, а затем рубашку, и стало видно, что кровь, насквозь пропитавшая одежду раненого, вытекла из совсем небольшого отверстия — калибр даже не сорок пятый, стреляли из чего-то помельче. Это внушало больше надежды на то, что этот бедняга быстро встанет на ноги — а ему, судя по косому шраму, пересекающему бледную, запавшую щеку, было отнюдь не впервой попадать в передряги. — Надеюсь, пуля не застряла, — сказала Герда вслух не столько от беспокойства за незнакомца, сколько от того, что повисшая тишина действовала на нее угнетающе. Парень коротко мотнул головой. — Нет, я проверял. — О, — оживилась Вальдес, — так ты медик? Ее новый знакомый заметно смутился. — Не совсем. Я курсы заканчивал… — Да какая разница, — Герда залезла обратно за руль и сделала знак парнишке, чтобы он тоже забирался вперед. — Значит, сможешь его подлатать, когда доберемся до места. Куда вы ехали? — На юг, — уклончиво ответил парень, устраиваясь на сиденье. — Мистер Кальдмеер должен был… инспектировать южные филиалы. — Вот оно что, — Герда развернула машину и поехала обратно в сторону Далласа — ближайший мотель, как она вспомнила, соблазнял ее своей вывеской миль десять-пятнадцать назад. — Кальдмеер? Так его зовут? А тебя? — Руперт. Она, держа руль левой рукой, протянула ему правую и он коротко, почтительно пожал ее. — Герда. Паренек, кажется, был не в настроении продолжать разговор — почти позабыв о ней, он то и дело оборачивался на своего Кальдмеера, а потом косился на коробку с шестью бутылками «Короны», соблазнительно позвякивавшую у него в ногах, но не произносил при этом ни слова, и Герде в конце концов надоело наблюдать за его мучениями. — Парень, — сказала она, — моя машина — мой дом. Если я вас сюда пригласила, значит, вы у меня в гостях. Бери пиво, если хочешь. — Спасибо, — пробормотал он и, откупорив бутылку, присосался к ней так жадно, словно в ней был настоящий нектар, а не изрядно подогретая на солнце кислятина. Герда хмыкнула. — Там на заднем сиденье есть кое-чего покрепче… Руперт только помотал головой. Ему, видимо, и так было очень хорошо, но Герда его настроения не разделяла — на исходе этого дурацкого дня она думала только о том, что душу готова продать за стакан виски со льдом. Впрочем, в мотеле лед наверняка найдется… Сам мотель тоже нашелся быстро — по счастью, память не подвела Герду в этот раз. Отсчитав деньги за два номера, она сунула встретившему их мужчине еще одну купюру, и он тут же нашел для ночных гостей аптечку, а также пообещал, что не будет беспокоить ни их, ни, тем паче, полицию. Лед в номере действительно нашелся, и Герда, прочистив себе мозги парой глотков Джима, решила заглянуть к своим новым знакомым. Руперт, добравшись до перевязочного материала, уже успел развести бурную деятельность и как раз заканчивал заматывать своему спутнику раненое плечо, когда Герда, не стучась, распахнула дверь номера со стаканом в руках. — Как у вас тут? — спросила она, приближаясь к раненому. Только теперь, в ровном свете массивного светильника она смогла разглядеть его лицо — строгое, бледное, с болезненно заострившимися чертами, не слишком красивое, но чем-то неуловимо привлекательное. Этому бедняге пошло бы быть суровым священником, военным или, на крайний случай, строгим преподавателем, но уж никак не клерком в какой-то вонючей конторе, производящей или продающей всякий хлам. Сам раненый, к слову, в долгу не оставался и тоже разглядывал Герду — из-под полуприкрытых век, но ему все равно не удавалось замаскировать свой холодный, внимательный взгляд, слишком цепкий для человека, который с полчаса назад напоминал труп. Похоже, его выдержку и силу духа Герда недооценила. — Живой, я вижу, — хохотнула она, опрокидывая в себя оставшееся на дне содержимое стакана. — Ничего, мистер. Завтра-послезавтра будете как новенький. Он ничего не ответил, только коротко кивнул, не отрывая взгляда от ее лица. По его лицу невозможно было определить, о чем он думает, но спрашивать Герда не стала, у нее была просьба поважнее: — Ребятки, если вы будете вызывать копов, то я бы хотела, чтобы вы про меня… — Нет, — охрипшим, но твердым голосом заявил раненый. — Без копов. Герда коротко отсалютовала ему пустым стаканом. — Как приятно, что мы сразу пришли к взаимопониманию, а, мистер? — Несомненно, — отозвался он с еле уловимой опаской, точно не красивая женщина стояла сейчас перед ним, а скалящий зубы бродячий пес, от которого неизвестно чего ждать. Вальдес нахмурилась. Может, эта парочка — голубые? Тогда неудивительно, что они легко нарвались. — Ладно, ребятки, — она подмигнула Руперту, отмывающему руки в раковине, а раненому просто кивнула, — не хворать вам. Спокойной ночи. Ответное «приятных снов» от парнишки полетело уже ей в спину. Перед тем, как пойти спать, у Герды было еще одно дело, и не было смысла откладывать его в долгий ящик. Спустившись вниз, она осведомилась у зевающего хозяина, где здесь телефон. — На заднем дворе, — отозвался тот, задергивая жалюзи на окне. На заднем дворе нашелся еще и небольшой бассейн, в который Герда решила окунуться с утра — несмотря на то, что уже окончательно стемнело, пропитанный жарой воздух застоялся, и духота царила неимоверная. Даже ей, выросшей на юге, было сложновато дышать, а этот раненый, как его… Кальдмеер?.. вообще как будто из-за Полярного Круга приехал, ему-то тут каково? Впрочем, уже через пару минут Вальдес выбросила странную парочку из своей головы. Альмейда взял трубку почти сразу, она даже не успела почувствовать звон в ушах из-за пронзительных гудков — тут телефон тоже был не из новых. — Алоха, — сказала она, услышав его голос. — Я уже в Оклахоме, если тебя интересует. Как делишки? — Дерьмово, — без обиняков заявил Раймонд. — Второй день не могу дозвониться до Роке. Его слова Герду впечатлили мало: — И что? Ты что, не знаешь его? Небось опять нанюхался и ушел в свой розовый мирок, где он избранный и спасает вселенную, а мы у него на побегушках. Альмейда только вздохнул, но тему развивать не стал. — Когда ты будешь в Чикаго? — Завтра или послезавтра, — беспечно откликнулась Герда. — Я тут подцепила сразу двоих и намереваюсь развлечься с ними как следует. Раймонд тоже был не впечатлен, ответил только: — Будь осторожна. — А что? — спросила она, вспоминая, почему оказалась в этой глуши вместо того, чтобы сидеть в баре на набережной Сан-Антонио. — Что вообще происходит? Почему ты меня отозвал? Он помолчал секунду, прежде чем ответить, и Герда успела испытать изумление от того, что несгибаемый Альмейда, похоже, был озабочен не на шутку. — За тобой охотятся, — сказал он, и Вальдес, пусть и ожидала чего-то подобного, крепче сжала трубку в руке. — Сделка была подставой. Готфрид послал своего лучшего человека. Он не оставляет следов. Герда сделала вдох, собирая себя в кулак. Не в первый раз кого-то посылали по ее душу, но впервые Альмейда был так беспокоен. — Что мы о нем знаем? — спросила она. — Ничего, — признал Раймонд. — Ни имени, ни лица. Только псевдоним. Говорю тебе, он не оставляет следов, но там, где он появляется, не обходится без парочки трупов. — И что, — протянула Вальдес, — по-твоему, я бы с ним не справилась? — Я не был бы так уверен. У него солидная репутация. Я даже видел мельком его послужной список. Риск слишком велик, чтобы оставлять тебя с ним один на один. Герда только рассмеялась. Страх никогда не мог завладеть ею дольше, чем на полминуты, и всегда оказался вытеснен более приятными ощущениями — чаще всего азартом, но в этом раз любопытством. Кто же этот таинственный безликий, которого сам Альмейда опасается? Герда бы сейчас отдала многое, только бы взглянуть на него одним глазом. — Ты так заботишься обо мне, милый, — весело сказала она, — это так славно. Можешь не беспокоиться, у него пара дней уйдет только на то, чтобы понять, что я больше не собраюсь появляться в Техасе. — Это хорошо. Я бы посоветовал тебе залечь на дно, но знаю, что ты совершенно не умеешь этого делать. — Не умею, — легко согласилась Герда. — Да и зачем мне? Я уже далеко. Спасибо, что предупредил о том, что неизвестно кто собирается меня убить. — Я хочу, чтобы ты была начеку. — Буду, буду, — Вальдес бы что угодно пообещала, только бы избавиться от его занудства. — Доброй ночи. Только положив трубку, она заметила, что все это время держала вторую руку сжатой в кулак так сильно, что костяшки побелели, а ногти впились в ладонь. Пальцы точно свело судорогой, и расслабить их стоило значительных усилий — только когда Герда раздраженно ударила кулаком по стенке телефонной кабинки, ей удалось это сделать. — Твою мать, — вполголоса пробормотала она и направилась к себе в номер. Там она выпила еще пару стаканов, бездумно щелкая каналы по телевизору, а затем, ложась спать, положила пистолет под подушку рядом с собой. Кто бы ни был этот неизвестный, который ее преследует, хоть сам дьявол — если он попробует только приблизиться, его ждет теплый прием. Уже проваливаясь в терпкий, неприятный сон, она услышала через стену, как коротко застонал раненый — то ли неудачно повернулся, то ли и ему этой ночью было о чем тревожиться.