Winner takes it all

С вечера Герда задернула шторы, но солнце, едва выглянув из-за горизонта, начало палить так нещадно, что номер превратился в настоящую душегубку. Вальдес в кои-то веки была рада, что начавшаяся жара рано разбудила ее — учитывая сказанное вчера Альмейдой, ей не стоило долго разлеживаться на одном месте. Но, несмотря ни на что, Герда не отказала себе в удовольствии провести часок у бассейна перед тем, как продолжить свой путь. Прозрачная вода приятно холодила кожу, и Герда несколько раз проплыла бассейн из конца в конец, прежде чем остановиться у бортика, наслаждаясь наполнившей тело бодростью. Тут оказалось, что не одна она решила сегодня побыть ранней пташкой — в телефонной будке она увидела своего вчерашнего раненого, который, прижимая трубку к уху и барабаня пальцами по прозрачной двери, сосредоточенно кому-то что-то говорил. Герда слишком поздно решила затаиться, чтобы он ее не увидел — он, несомненно, ощутил, что на него смотрят, и повернул голову в ее сторону. Они на секунду встретились глазами, и он тут же отвел взгляд, точно его внезапно что-то смутило. Впервые увидел привлекательную женщину в бикини? Но с такого ракурса было ничего не разглядеть — получается, и у клерков есть воображение? Рассмеявшись своим мыслям, Вальдес решила подождать, пока ее новый знакомый закончит разговор, и, едва он повесил трубку и вышел из будки, окликнула его: — Эй, мистер! Как вы, уже лучше? Последний вопрос был риторическим. Несмотря на то, что поврежденное плечо явно причиняло ему массу неудобств, раненый держался прямо и гордо, точно на параде, и шел твердым шагом — боль, которую он мог испытывать при этом, выдавала лишь мелко подергивающаяся изувеченная щека. Мужчина приблизился к Герде и поприветствовал ее церемонно, как в старом фильме: — Доброе утро, мисс… Он замялся, и Герда подсказала ему: — Герда. Герда Вальдес. Наверное, вы вчера не расслышали. Он прикрыл на секунду глаза, будто его настиг неожиданный и подлый удар — то ли поддался очередному приступу боли, то ли оказался ослеплен солнцем, — и сдержанно заметил: — Мне стоило представиться вчера. Прошу меня извинить, мое состояние мне этого не позволило. Пока Герда ошеломленно молчала, поражаясь про себя тому, что кто-то, оказывается, еще умеет так сложно выражаться — и это в конце двадцатого века, когда всех мушкетеров и прочих месье давно уже на свете нет, — мужчина извлек из кармана плохо застиранного, все еще в следах крови пиджака мятую визитку и протянул ей. «Олаф Кальдмеер, старший менеджер по работе с персоналом», — прочитала Герда. Дальше было указано название конторы и адрес в Миннесоте. — Издалека приехали, — заметила Вальдес. Мужчина придвинул к себе один из шезлонгов и сел на него, за что Герда его мысленно поблагодарила — роста он был немаленького, и задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо, было неудобно до чертиков. — Я должен поблагодарить вас, — заговорил Кальдмеер сдавленно, будто его кто-то держал за горло. — Мы с Рупертом попали в очень сложное положение, и если бы не вы… — Да бросьте, — отмахнулась Герда, желая поскорее перевести тему. — «Сложное положение»… подумаешь, жизнь раком поставила. Мне-то ничего не стоило вас сюда докинуть, вот честное слово. А этот Руперт, он вам… — Коллега, — ответил Кальдмеер, похоже, вполне искреннне, и Герда, вспомнив о своих вчерашних подозрениях насчет этой парочки, не удержалась от смешка. — Он стажер, должен был помогать мне во время поездки, но… — Понимаю, понимаю, — сказала она и, устав болтать ногами в воде, выбралась на берег. Кальдмеер тут же отодвинулся, увеличивая дистанцию между ними до почтительной, но взглядом все-таки обшарил — мимолетно, лишь на секунду задержавшись на ее покрытых татуировкой лопатках. — Это на память о бурной юности, — улыбнулась Вальдес, расправляя плечи. В свое время она предложила всем девочкам, работающим в «Южном ветре», набить на спине крылья в знак того, что обычно называют корпоративной солидарностью, и, подавая пример, сделала это первой. Альмейда любил говорить, что крылья ей не идут, стоило набить рога и хвост. — Вам очень идет, — сказал Кальдмеер, скорее, просто из вежливости — по его виду можно было сказать, что он из той породы людей, которые, завидев такие украшательства, начинают креститься и плевать через плечо. — Вы тоже неплохо выглядите. Лучше, чем вчера. Герда хотела добавить еще что-то, но тут увидела, что у ее собеседника из нагрудного кармана торчит пачка «Мальборо», и ее мысли приобрели иное направление: — Не угостите? Он молча протянул ей сигарету, а потом и поднес зажженную зажигалку. Выдыхая дым, Герда усмехнулась: — Да вы джентльмен. Тут таких мало осталось. Вы нездешний? — Из Миннесоты. — И Руперт тоже? Кальдмеер покачал головой. — Нет. Он живет в Канзас-сити, но родился в… кажется, Мичигане. Я не знаю точно. Я только вчера с ним познакомился. Герда удивленно приподняла брови. — Вам с ним повезло. Мало кто, оказавшись в такой заднице, не бросит чувака, которого первый день знает. Кальдмеер ничего не ответил, только сжал губы и отвернулся, устремляя взгляд в какую-то невидимую точку между землей и небом. Очевидно, он не был предрасположен вести долгий разговор, но Герда, снедаемая одновременно скукой и любопытством, была полна решимости его расшевелить. — И что вы теперь собираетесь делать? — спросила она, попробовала снова поймать взгляд собеседника и чуть не упала из-за этого обратно в воду. — Вам хоть что оставили? Документы, может быть? Он вновь промолчал и коротко мотнул головой. — И с копами вы связываться не хотите. Кивок. — Понятно, — сказала Герда. — Сама их не люблю. Ну, а вы что? Есть какой-то план? И снова бессловесный ответ — одно лишь пожатие плечами. Похоже было, что с каждой секундой Кальдмеера все сильнее одолевали какие-то тяжелые мысли, отрезая его от окружающего мира и оставляя Герде лишь пустую, лишенную жизни оболочку. Даже взгляд его, казалось, померк. — Эй, — непонятно чего испугавшись, Герда потрясла своего собеседника за здоровое плечо. — Эй, мистер, вам плохо, а? Он медленно повернулся к ней, и на мгновение перед тем, как его глаза словно затянуло коркой льда, Герда увидела, что он растерян. Конечно, чего еще ожидать от человека, который, как и все люди его круга, привык проводить свое спокойное существование между работой, домом и, может быть, каким-нибудь захудалым пабом по пятницам, а теперь оказался почти один в совершенно незнакомом месте и сразу умудрился попасть в передрягу. Он не знал, что ему делать, и это было понятно. Удивилась Герда другому — тому, что ей внезапно было не все равно. Как там было написано в книге? Мы ответственны за тех, кого подобрали? — Куда вы хоть направляетесь? — осведомилась она, метким броском отправляя потухшую сигарету в стоящую рядом с шезлонгом пепельницу. — Дальше на юг, как планировали? Кальдмеер ответил медленно, точно сам не был уверен в собственных словах. — Думаю, что мне будет лучше вернуться в Миннеаполис. Герда прикинула расстояние от Миннеаполиса до Чикаго. Пять-шесть часов езды. — Предлагаю вам сделку, — весело заговорила она, улыбаясь, но не надеясь на ответную улыбку — похоже, этот субъект улыбаться не умел вовсе или просто стеснялся делать это. — Я избавлю вас от прогулки в Миннесоту пешком, а вы будете спасать меня. От скуки. Договорились? Судя по ненадолго повисшей тишине, Кальдмеер не сразу поверил в то, что услышал. — Если я вас правильно понял… — начал он, но Герда, устав от бесконечных расшаркиваний (как он сам-то не устает?), нетерпеливо его перебила: — Вы все правильно поняли. Я докину вас с вашим приятелем до Миннеаполиса, а вы будете слушать мою болтовню и постараетесь меня не убить. За время их разговора солнце успело подняться еще чуть выше и теперь вовсю играло короткими отблесками на поверхности бассейна и в светло-серых, почти прозрачных глазах Кальдмеера. Он щурился, безотрывно глядя Герде в лицо, и как будто взвешивал все «за» и «против», а она беспечно улыбалась, уверенная в том, что сомневаться он может сколько угодно, но скажет все равно «да». — Хорошо, — наконец произнес он и поднес руку ко лбу, закрывая глаза от солнца, так что нельзя теперь было оправдать бликами пляшущие в них искры. — Я постараюсь.