Спаситель.

И на землю пришел Спаситель, И озарил он нас светом, Коего мы не достойны. Я стоял прямо посередине огромного поля, усеянного пулями, кусками земли с кровью и трупами солдат, моих товарищей. На мне был офицерский китель, хотя я простой рядовой солдат без намека на военную карьеру. Как на мне оказался чужой предмет одежды? Небо над нами было черным. То ли от туч, то ли от дыма. Я стоял и не мог пошевелиться, я будто бы парализован. Винтовка глупо повисла в моих руках, каска съехала и теперь открывала мой лоб. Люди сзади меня кричали мне, но я не мог их услышать. Я был полностью изолирован от мира. Бьюсь об заклад, что я выглядел весьма идиотски со стороны. Впереди меня был враг и я мог умереть в любую секунду. Как бы плакала моя старая мать. Я единственный мужчина в семье: отец умер от пневмонии три года назад, и с тех пор дом держался на моих юных плечах. Вокруг все дымилось, люди выли от боли. Фронтовая часть поля казалось гнойным пятном от черного дыма и смога. Позади меня стоял мой боевой товарищ Николай. Он громко кричал, чтобы я вернулся в окоп. Я не мог вспомнить, как я оказался там, где сейчас находился. Как я вылез из окопа и старшина меня не заметил? Чудеса да и только. Где-то рядом я слышал германский говор: -Schnell in den Wald zurückziehen! Wir können Sie nicht umgehen!* Я был напуган, но не сдвинулся с места. По полю пробежал глухой звук автоматной очереди. Стало еще страшней. Я все еще стоял, как истукан. Вчера я застрелил двух немцев около монастыря. Они не были похожи на солдат, но говорили на немецком. Я машинально нажал на курок. Так нас учили на военной подготовке: будь всегда готов. Я не хотел их убивать. Так получилось. Я вообще никого не хотел убивать. Все в отряде смеялись над моими мирными взглядами. Старшина хотел отправить меня в полевые врачи. Да только врач из меня никакой. Снова послышались немецкие возгласы: -Altman,Schießen!** Я уже хотел бы закрыть глаза, как передо мной появился свет. Он будто стеной закрывал всех нас от врага по ту сторону поля. Из света вышел мужчина и так стало ярко и светло, как днем, что я смог разглядеть его. Волосы были длинные и запутанные, брови подняты вверх, на глазах пелена слез. Лицо его было настолько тоскливое, что я тоже заплакал. На меня вдруг напал невыносимая тоска, и я испытал всю его печаль и пропустил через себя. Я вспомнил, где видел его лицо. У моей покойной бабки были старые иконы, она хранила их в черном, как смоль сундуке. Я узнал этого мужчину. Бабушка звала его Спасителем. Мать с отцом воспитывали меня без религии, поэтому я плохо разбираюсь в этих понятиях. В эту минуту, когда я подумал о черном сундуке, Спаситель посмотрел на меня и мы встретились глазами. Кажется, что он стал еще печальнее, чем был. Никто из наших его не видел, все лишь кричали и звали кого-то Георгия. А я продолжал стоять и смотреть в глаза этого странного мужчины, что несомненно был молод, но весь его образ говорил об обратном. Спаситель еще раз оглядел поле, остановил взгляд на мертвых телах чуть поодаль и зарыдал в голос. Он закрыл лицо руками и согнулся в спине. Я повернул голову и увидел, как Николай падает спиной назад. Он словил пулю прямо в лоб. Видимо, немцы передумали отступать и шли прямо на нас. Я закричал и подбежал к Николаю. Паралич как рукой сняло. Я схватил его за воротник и прижал к груди. Он уже не дышал, а я все плакал и кричал. Мужчина поднял на меня взгляд,в его лице читалась тревога. Пуля летела прямо на меня. Но он взмахнул рукой и пуля прорвала китель там ,где он не соприкасался с моим телом. И тут Спаситель исчез, а на поле вновь начал надвигаться мрак, который после яркого света казался и вовсе черным и будто материальным. Я остался цел физически, но морально чувствовал себя, как в гробу. Слезы текли по моему лицу водопадом, я не мог держать себя в руках. Я уже ничего не мог держать в руках. Винтовку я потерял, каска упала еще на месте моего стояния. И остался я безоружный. Что-то тяжелое прилетело прямо мне в голову. Я упал, глаза предательски начали закрываться. Мне казалось, что я умер. Тело быстро обмякло и я потерял над ним всякий контроль. Я хотел открыть глаза, а они делали все наоборот. Было больно и легко одновременно. Я понял, что тот мужчина спас меня от пули. Так почему же он не спас Колю? Чем я его лучше? Колю ведь ждала невестка, а я был один. Чем он заслужил смерть?! Должен был умереть я,а не он! Кажется,я опять заплакал. Последнее, что я увидел был мой старшина, который бежал в мою сторону. Очнулся я уже в госпитале. Надо мной кружилась милая медсестра Татьяна и казалось, что все проблемы остались там, на поле боя, где-то далеко ,так далеко, что все это место казалось моей фантазией. Но фантазией не было сотрясение мозга и мертвый Коля, который все еще лежит там. От этих мыслей в горло накатился ком. Опять захотелось плакать и кричать. Но слова застревали в горле. Вокруг было светло, но не так ,как на поле в минуту пришествия. Или как это называется? В палате пахло таблетками, растворами и чуть-чуть полевыми цветами, что стояли на столике рядом с койкой.