Герои нового поколения

*** Когда умирает близкий человек, внутри образуется пустота, которую необходимо заполнить. Бывает, это получается быстро, бывает, медленно. Говорят — время лечит. Что ж, это, правда, но только если человек желает излечиться. Читая письмо, Альбус Поттер не знал, как долго будет заживать его рана. Но в сердце парня преобладал страх не за то, что будет с ним, а за то, как переживет потерю сестра. Они с бабушкой Молли были ближе, намного ближе, чем другие. Как подруги. Только одна опытная, а другая… Мерлин… Бабушка. Сегодня, в этот день, седьмого сентября, слизеринец узнал, что их семья лишилась своей хозяйки. Хозяйки, объединявшей всех своих детей, внуков, за одним столом вот уже много лет. Больше никогда в Норе не запахнет фирменным пирогом Молли Уизли. Больше никогда она не будет отчитывать родителей своих внуков за слишком долгий отъезд. Бабушка больше никогда не будет кричать на дедушку за то, что он слишком увлекся маггловскими изобретениями, и не будет восхищаться, как же Хьюго похож на своего отца и деда. Вероятно, вместе с Молли Уизли, Нору покинет та домашняя атмосфера, которую она создавала своими золотыми руками. Вязаные, теплые, мягкие, такие любимые свитера с начальной буквой имени навсегда канут в небытие. — Поттер, все хорошо? — обеспокоенно спросил Малфой, уже минут пять рассматривая помрачневшее лицо темноволосого. — Нет, — отрезал Альбус и протянул другу письмо. Пусть знает. Пусть знает что нигде не безопасно, что в его семью пришла смерть. — Твоя сестра… — прошептал Скорпиус, когда закончил читать неаккуратные, кривые буковки на куске пергамента. На его щеках заиграли желваки, и он положил руку слизеринцу на плечо. Только так он мог поддержать. И эта поддержка была на вес золота. — Нужно немедленно найти ее, — прошептал Поттер и ринулся по направлению в замок. Скорпиус, как это всегда бывало, безоговорочно последовал за ним. И Серена тоже. Низкая фигурка Лили стояла посреди дороги с видом полного замешательства. В руках она сжимала неуместно написанное Молли письмо. — Лили. Она подняла красные от слез глаза на брата, и письмо выпало из рук девушки. В последний момент порыв ветра подхватил легкий пергамент и закружил в своем потоке как пожелтевшие, осенние листья. Как просто… Альбус сделал первый шаг и гриффиндорка не сопротивлялась. Она со всей своей скоростью побежала навстречу брату и рухнула в его объятия. — Лили… — прошептал слизеринец в пустоту. Его сильные руки сдавили в объятиях худенькое тело сестры, которая еле стояла на ногах. — Альбус!.. — гриффиндорка считай что вскрикнула, привлекая к ним с братом еще больше внимания. — Прости меня. Мерлин, сколько боли. Конечно, он простит. Только бы она простила. Тихий летний вечер. За окном уже стемнело, звезды хаотично рассыпались по ночному небу. Легкий ветерок колышет тюлевую занавеску в комнате на третьем этаже. Она большая, но кажется сильно загроможденной. В углу стоит кровать, напоминающая скорей маленький домик, весь в лазурном цвете подушек и розовых одеял. Эта комната не такая как остальные потому, что девочка выпросила огромный балкон и окна в пол. Двери туда почти всегда открыты, там стоит маленький столик и множество пуфиков. Все под цвет. На разноцветных стенах везде висят колдографии в белых рамках. Напротив кровати прозрачный стол и множество полок, заваленных какими-то коробочками, тоже под цвет. Огромный шкаф занимает место у стола, а на большой стене… Единорог. Красивый, белый с розовой гривой и фиолетовым рогом. Этой ночью маленькая девочка не спит в своей постели. Брат, чья комната соединена с комнатой рыжеволосой общим балконом, вытащил девочку на общую территорию и теперь сидит вместе с ней на мягких пуфиках, под ночными звездами. — Лил, ты не обижаешься, что я еду? — обеспокоенно спрашивает он. — Нет, конечно, нет, — Луна улыбается, качая головой. — Ты же старше на два года, это должно было, случится. — Пообещай, что не будешь грустить без меня, — Альбус восхищенно улыбается, из-за стойкости сестры и протягивает ей обшарпанный кусок пергамента. — Держи. Это чтобы ты всегда видела куда я запропастился. — Спасибо, — Лили обнимает мальчика и прикладывает к сердцу заветную карту Мародеров. — Но как ты ее достал? — Папа сказал, чтобы мы с Джеймсом поделились. — И ты отдал это единственное мне? — Поттер с благоговением посмотрела в простое, детское лицо брата. Оно сейчас было вдумчивым, таким неестественным для беззаботного Ала. — Конечно. Я же бросаю тебя совсем одну… — Нет, не одну, — девочка встряхивает своими пушистыми, рыжими волосами. — У меня же есть Хьюго, Молли, Фред, Лоркан, Лисандер… Мы будем ходить к друг другу в гости. — Только не находи себе нового братика, — Альбус криво усмехнулся и протяжно зевнул, вытягивая руки. — Не волнуйся, — девочка нежно обвила тонкими ручками шею брата. — Ты всегда останешься моим самым любимым, — она прислонила голову к груди Поттера, но потом резко подняла ее с видом полного замешательства. — Только Джеймсу не говори. — Это будет нашей маленькой тайной. Они вместе, хором, засмеялись. Тихо, чтобы не разбудить родителей. И конечно же Джеймса. В этот миг они были счастливы. Они шли вчетвером, погруженные в молчание, и одолеваемые скорбными мыслями. Альбус обнимал Лили, Серена, держала его за руку, а Скорпиус шел позади. Странное ощущение спокойствия окутало Поттера, и, ему казалось, будто бы он предает светлую память о бабушке. Подумать только, она умерла, а он преспокойно идет в замок, дабы помочь безутешной сестре. Ну, хоть что-то он делает во имя Молли Уизли. Четверо студентов дошли до Хогвартса в давящей тишине, вошли в замок, сопровождаемые гневным взглядом Филча, который за двадцать пять лет только сильнее возненавидел учеников. Поднялись на восьмой этаж. Заветный восьмой этаж. Здесь, от посторонних глаз, скрывалась Выручай-Комната, чудом восстановившаяся после пожара. Альбус и Скорпиус нашли ее еще на первом курсе, вдохновленные рассказами своих отцов. Сколько интересного происходило за этой бетонной стеной…. Самые шумные вечеринки, горячие свидания и просто встреча друзей. Серена не смогла сдержать удивленного выдоха, когда после длительной паузы перед ними из ниоткуда появилась большая дверь с позолоченной ручкой. — Это Выручай-Комната, — объяснил Альбус и так знающей об этом месте девушке все, что можно было прочитать в книгах. Друзья по очереди вошли, и их взору представилась огромнейшая комната с узорчатыми окнами и камином. Посередине помещения стояло два дивана, на полу ковер, где-то возле стен шкафы. Малфой, не раздумывая, устроился на одном из диванов, сразу же откинувшись на спинку. Серена немного смущенно села около брата, Поттер же уложил сестру на соседнюю кушетку и заботливо накрыл одеялом. — То, что случилось… — прошептал Альбус, присаживаясь на мягкий, обитый голубым бархатом диванчик. Ему не хватило ни сил, ни желания договорить. — То, что случилось, это лишь разминка перед чем-то действительно ужасающим, — Серена истолковала начало мысли парня по-другому. От ее слов мурашки побежали по коже. — Что нам известно? — сдержанно спросил Скорпиус. Его серые глаза сейчас казались совсем светлыми, не такими как обычно. Слизеринец кидал пронизывающие взгляды на Лили, которая сидела напротив, свернувшись клубочком. — Малфои бегут со страны, Нотты не бегут только потому, что здесь не живут, моя бабушка намеренно убита. — Поттер с глубокой горечью уставился на пламя в камине. — Что дальше? Он сжал в руке письмо, полученное сестрой. Парню понравился этот хруст. Жизнь комкает его, а он комкает пергамент. — Нужно найти связующее между всеми этими событиями, — задумчиво ответил Малфой. — Мой отец был Пожирателем, дед Серены тоже. Твоя бабушка активно сражалась на другой стороне. — Связь определенно есть, но… — Нотт осеклась, наверное впервые подумав о возвращении Пожирателей или того хуже — Тома Реддла. Сам Альбус только о нем и думал. — Из Азкабана, совсем недавно, сбежал Руквуд, — тихо пробормотала Лили. Тем не менее остальные трое присутствующих хорошо ее услышали. — Что? — переспросил Альбус. Из его рук выпала волшебная палочка. Стукнулась о деревянный пол. — Поттер, мы сейчас серьезно, — машинально проговорил Скорпиус и рыжеволосая кинула на него взгляд, полный негодования. — Перед отъездом я слышала, как прямо у нас в доме, папа обсуждал это с каким-то мужчиной, — меланхолично ответила девушка. Гриффиндорка не поднимала красные глаза, предпочитая копошиться маленькими пальчиками в одеяле. — Они говорили о том, что Руквуд сбежал, я не расслышала как, но ведутся поиски. — Значит Руквуд… — Скорпиус встал и отошел к камину. — Серена, ты… выиграла. — Что? Последнее слово произвело впечатление на Альбуса и Серену. Девушка нервно дернула уголками губ, парень заинтересовало, поглядывал то на нее, то на Малфоя. Одна Лили продолжала тихо перебирать ворсинки пледа, не показывая своего лица. — Нашим любимым занятием в четырнадцать лет было угадывать, кто из Пожирателей первым выйдет на свободу, — без энтузиазма, даже с настороженностью сказала Нотт. — Я всегда говорила, что Руквуд. Альбус, все еще удивленный, накрыл голые ноги сестры одеялом и стал смотреть на девушку. — Как бы то ни было, теперь мы нашли живое связующее, — как раз вовремя, чтобы отвлечь Поттера от плохого состояния гриффиндорки проговорил Скорпиус. — Думаешь это он, убил… — Ваших родителей Руквуд вряд ли смог напугать, — твердо заявил Альбус. — Ему за шестьдесят, он потерял деньги, родственников и влияние. Руквуд вряд ли сможет в дуэли победить, что уж говорить о возрождении пожирателей. Только если… — У него есть сторонники. — Если бы отец знал, он бы сообщил в авроат, — покачал головой Малфой. — И тогда всю группировку быстро и оперативно отправили бы обратно в Азкабан. — Не будь так уверен, — возразила Серена. Недовольный взгляд брата обжег ее. — В работе мракоборцев. Они может, и знают, но не могут поймать. Альбус выдохнул и странно переглянулся с другом. Это была их участь: вечно быть по разные стороны в чужой войне. Либо тот, либо тот виноват. Они по факту не могли быть вместе. Это было неправильно. Темноволосый мыслями вернулся к сестре. Он устал за сегодня. Морально. Новое, приятное знакомство, ссора с сестрой, ее пронизывающие насквозь слова, смерть бабушки, примирение, сбежавший Руквуд… Это не дело трех семикурсников и пятнадцатилетней девочки. Это дело взрослых, но… Но черт. Поттер был уверен, все в этой комнате чувствуют то же, что и он. Чувствуют, что должны разобраться. — Лили, ты не устала? — слизеринец заботливо приблизился к сестре и та невольно оторвалась от увлекательного занятия — перебирания ворсинок пледа. — Нет, — выдохнула она глухим, безжизненным голосом, прижимая к себе колени. — Лили… — Альбус, я не хочу никуда идти, — с надрывом прошептала сестра. — Все хорошо. Мне ничего не нужно, — она с мольбой отёрла вновь выступившую слезу и опустила голову. — Альбус, пожалуйста. — Тише, Лил, тише… — он крепко сжал гриффиндорку в объятиях. — Все будет хорошо. Мы посидим здесь. Казалось, Лили должна успокоиться после таких слов, но… Прекрасное лицо девушки исказилось в гримасе боли, и из ее губ слетел всхлип. Она сильнее сжала плечи брата, но успокоиться не смогла. Поттер заплакала. Было больно от осознания смерти бабушки, но еще больнее было смотреть на слезы сестры. На то, как ее маленькое тельце содрогается от рыданий, из губ срываются всхлипы и бессвязные фразы. Альбус не знал, как помочь гриффиндорке. И был готов проклясть себя за бессилие. На помощь пришла Серена с маленьким пузырьки умиротворительного бальзама. Может после сна Лили станет легче? Глупая надежда, придет только осознание. Но после него смирение. А после смирения… Все зависит от обстоятельств. Поттер бережно влил в рот сестры содержимое пузырька, и через четверть часа она заснула беспокойный сном. *** Новоиспеченная троица друзей уже который час сидела в Выручай-Комнате, пытаясь решить, как быть со всеми своими знаниями о сбежавшем Руквуде, убийством Молли Уизли и таинственным отъездом Малфоев со страны. Серена настойчиво пыталась объяснить парням, что все это дело мракоборцев, но было бесполезно. Они решили поиграть в детективов. — Мы должны что-то делать, — нервно проговорил Альбус, начиная ходить взад вперед по комнате. — Делать? — Серена возмущенно посмотрела на него. — Что мы можем? У нас есть только ничтожные ниточки, ведущие к правде. Вся наша теория построена на предположениях. Что мы должны делать? — она попыталась встретить помощь брата, но тот лишь холодно проговорил: — Узнать больше. — Как? — девушка прожгла обоих парней взглядом своих голубых глаз и сложила руки на груди. Она не разделяла желание этих двоих влезать в лажу, которую должны разрешать мракоборцы. — Написать в Лондон, — настойчиво продолжил Скорпиус, даже не обратив внимания на недовольство кузины. — Мракоборцам наверняка что-то известно, — подхватил Поттер. — У нас есть Тед, Эван и Роджер. — И все три отпадают, — Малфой немного поморщился и углубился в размышления. — Одли и Бекер только учатся, им точно ничего не говорят. А Люпин слишком близок с твоим отцом. — Мари-Виктуар. — Девушка. — И что с того? — непонимающе вскипела Нотт, пытаясь хоть как-то приостановить эту глупую, по ее мнению, затею. — А то, что в девушках к двадцати трем годам просыпается материнский инстинкт и они смело хранят опасные тайны, — Альбус с недовольным видом стал припоминать в уме все свои великолепные планы проделок, которые не со зла рушили взрослые девушки и женщины. Даже с отцом было проще. — Это не материнский инстинкт, — гордо возразила Серена. — Просто к девушкам раньше приходит ответственность. — В любом случае Мари ничего не расскажет, — Скорпиус встал и оперся правой рукой на камин. На его лице заиграли блики от огня. — Мы остаемся без вариантов. — А Льюис… — Поттер с улыбкой проговорил имя старшего всего на год кузена и устремил взгляд, полный надежды на друга. — Он же тесно общается с сестрой и ее женихом. — Стоит попытаться, — Малфой кивнул и его глаза будто бы загорелись огнем предвкушения. Наверное для него было очень важно узнать, что же происходит в стране. Ведь Малфои не сдаются. — Если ему что-то известно, он расскажет, — восхищенно проговорил Альбус, принимаясь за поиски пергамента и чернил для написания письма. — Мы же с ним не раз приятно проводили вечер. — В этом нам помогал огневиски и его красивые однокурсницы, — светловолосый парень ухмыльнулся, видимо вспоминая чьи-то длинные ноги и красивое личико. — И все же, признай, мой кузен знает толк в развлечениях, — слизеринец с радостным возгласом выгрузил на стол свою чернильницу и несколько листов, начиная писать послание. — Знает. Когда письмо было написано, а стрелка часов приблизилась к шести Скорпиус вместе с Сереной вышли из Выручай Комнаты, оставив Альбуса с сестрой. Их медленные, размеренные шаги эхом отдавались в опустевших коридорах. Вечером Хогвартс казался еще очаровательнее обычного. Царил полумрак, освещаемый кипой свечей, из окон наблюдался вечерний пейзаж. — Что будем делать? — тихо спросила Нотт, когда они с кузеном миновали лестницу седьмого этажа. Обеспокоенный голос девушки делал честь ее доброму сердцу. Она была знакома с Поттерами меньше двух дней, а уже проявляла участие к их горю. — А мы что-то можем сделать? — холодно спросил слизеринец, не заботясь о своем пренебрежительном виде. — Помочь, — отрезала Серена. Благородные чувства слизеринки не позволяли ей оставаться без эмоциональной, поэтому она кинула красноречивый взгляд в сторону кузена. — Как? — он продолжал делать вид, что ему все равно, но с Нотт это было бесполезно. Она все равно понимала, что брат чувствует. — Пережить. Малфой посмотрел на сестру отчужденным взглядом, а потом резко отвернулся. Все его мышцы напряглись, он сам казался натянутым нервом. Парень и девушка стали идти молча, иногда кидая друг на друга беглые взгляды. Нотт знала, что брат не любил жалости ни к самому себе, ни к остальным. Хотя часто видела ее проявление по отношению к себе, ну, а теперь и к Альбусу. Слизеринец был воспитан на моральных убеждениях чистокровного семейства, но при этом, связав свою жизнь с Поттером, он начинал предавать их. Это давалось кузену с трудом. — Серена, когда мы шли в Хогсмид, ты задавала слишком много вопросов, — прервал затянувшееся молчание Малфой. — Я просто пытаюсь узнать о людях, которые окружают меня, — не выдавая истинных эмоций испуга и стеснения, ответила Серена. — Не могу же я руководствоваться только наблюдениями. — Но почему именно Лили Поттер? — А тебе она не нравится. Я заметила, как вы переговариваетесь, — Нотт ощутила прилив сил, когда увидела потускневший взгляд кузена. Она была права. — Вы враждуете с самого первого знакомства? — Да. Платформа девять и три четверти, первое сентября. В воздухе пахнет осенью, дует холодный ветер, а на перроне стоит длинный, алый поезд. Ото всюду слышаться крики, веселый и насмешливый голос отца. Потому что они с Поттером снова вместе едут в Хогвартс, на третий курс. Драко Малфой уже давно не удивляется другу своего единственного сына и желает им удачи, предостерегая от новых, необдуманных выходок. Они попрощались с родителями Альбуса, и вот уже собираются залезть в поезд, но перед парнями мелькает копна длинных, рыжих волос. Поттер тут же улыбаться и окликивает девчонку по имени: — Лили! — Девочек пропускать нужно, — она становиться в проходе и радостно делиться своими впечатлениями о поездке в школу. Из пятиминутного монолога младшей из Поттеров стает понятно, что она уже нашла друзей и собирается попасть в Гриффиндор. — А ты Скорпиус? — с улыбкой спрашивает девочка, наконец пуская их в вагон. Альбус радостно приобнимает сестру, и Малфой не понимает, почему. — Как видишь, — холодно отвечает слизеринец и проходит мимо нее, высокомерно вздергивая подбородок. Девочка долго смотрит ему в след. Он первый, кто отверг ее дружбу. Да, у них не заладилось с самого начала. Непонятно почему, тогда, Скорпиус почувствовал к этой слишком беззаботной девочке неприязнь, и вот, уже в течении пяти лет, ничего не меняется. Они ходят по замкнутому кольцу, то ссорясь, то объявляя перемирие лишь по просьбе Альбуса. — Я слышала, ты был с ней во время взрыва в библиотеке, — как бы невзначай проговорила Серена, но её фраза конечно же тронула Малфоя. Был в библиотеке…. С Поттер! Это был верх его безрассудства. — Все ты знаешь, — слизеринец с немой ухмылкой на лице внимательно посмотрел на сестру. Она выглядела как всегда необычно-прекрасно и на этот раз ее лицо украшало чувство заинтересованности. — И чем это объяснишь? — Перестань. — Лили Поттер, по-видимому, значимая фигура на хогвартской шахматной доске, — стала рассуждать Нотт. — Королева. Она легко находит со всеми общий язык. А вот ее кузина, Роза Уизли, наоборот закрытая… — Я все это знаю, — перебил Скорпиус девушку. — Лучше ответь на мой вопрос. — Какой именно? — Серена, встряхнула светлыми кудрями с невероятной живостью. Парень пронзительно посмотрел на нее. — Почему именно Лили Поттер? Увидишь. Слизеринка загадочно улыбнулась, и да, теперь Малфой был еще больше заинтересован. Что на уме у его непредсказуемой кузины знать наверняка было невозможно. И то, что она выбрала для наблюдений двух совершенно разных девушек — Лили и Розу, делало все еще непонятней. Две гриффиндорки никогда не общались в школе, значит и дома вряд ли. От размышлений Скорпиуса отвлек не твердый, слабый шаг Нотт. Ее занесло градусов на тридцать, и слизеринка чуть не свалилась на пол. — Тебе хуже? — брат крепко схватил девушку за локоть и талию, остановился, давая прийти в себя. — Все нормально, — Серена поморщилась. Прикрыла глаза. Помассировала пальцами у висков. — Как всегда. — Когда у тебя следующий приступ? — Малфой, все еще поддерживая Нотт за руку, стал медленно идти. Ему то и дело приходилось не обращать внимания на попытки кузины передвигаться самостоятельно. — Мне кажется, что скоро. Я не знаю наверняка, но… Я скажу тебе, — слизеринка посмотрела на парня своей непроизвольно-ироничной улыбкой. — И на бедного Скорпиуса Малфоя обрушится огромное количество важных дел... Брат и сестра распрощались у входа и девушка медленными, но твердым шагами последовала в зал. В таком состоянии было очень неприятно показываться большой аудитории на глаза, казалось, будто ее слабость заметит каждый. Серена устроилась в самом конце стола, пренебрегла своими новыми друзьями, так как для разговоров с ними нужно было чувствовать себя бодрее, и стала набирать еды. Хогвартс предоставлял своим ученикам великое множество разнообразной пищи, было из чего выбрать. Резко, над левым ухом, прозвучал противный юношеский голос. — Ты двоюродная сестра Малфоя? — к девушке подсел коренастый парень с каштановыми волосами и лицом, свойственным для, человека лет двадцати. Его светлые глаза на фоне смуглой кожи казались двумя белыми дырами. Когтевранец (он видимо потерял свои манеры за столом другого факультета) вальяжно, как аристократ, положил свою мускулистую, тяжелую руку на плечи Серены и притворно улыбнулся. Где-то на другом конце стола послышались насмешливые голоса Нериссы, Деметрии, и тех остальных, кто так сильно ненавидел Альбуса и Скорпиуса. — А что? — Нотт презрительно покосилась на противную ей руку и гордо вздернула свой круглый подбородок. — Было интересно взглянуть, связывает ли вас хоть что-то кроме родственных уз, — в той же манере ответил незнакомый парень (он так и не удосужился представиться), хотя по возгласам некоторых слизеринцев ставало понятно, что его звали Кристиан Эйвери. — По видимому нет. Ты же девочка не глупая? — Совсем не глупая, — Серена сладостно улыбнулась, и устремил взгляд своих ясно-голубых глаз на когтевранца. — Поэтому и прошу убрать, прямо сейчас, свои паршивые руки с моих плеч и впредь не подходить ко мне ближе, чем на десять метров, — Кристиан, конечно же, изменился в лице и теперь походил на разъяренного гиппогрифа. — Никогда не думала что в Хогвартсе действительно учатся гнилые аристократы. — А ты уж больно дерзкая, — он поднялся с места, но отходить не стал. — Смотри, как бы одним прекрасным вечером твой обожаемый кузен не затащил тебя в постель. Он может. — Пс, Эйвери, — раздался звучный голос старосты школы, Аарона Харпера, высокого, русоволосого юноши с очками на пол лица. Он тоже был когтевранцем. — Отойди от нее. — Еще чего, — буквально выплюнул слова Крис. — Минус десять очков Когтеврану, — объявил староста. — Хочешь еще там постоять? Темноволосый парень кинул гневный взгляд на когтевранца, но все же пошел за стол своего факультета. При этом с разных сторон стола доносились одобряющий возгласы, предназначавшиеся гадкому Эйвери, и Серена впервые осознала, что попала в змеиное логово. Здесь было неравенство, слабые подчинялись сильным во всем. Они были вынуждены помалкивать в тряпочку, пока другие оскорбляют их однодумцев, вынуждены были кивать и соглашаться. Лишь единицы оказывали сопротивление. И их жизнь была отнюдь не сладкой. Нотт со злостью оттолкнула от себя тарелку с едой и прикрыла глаза. Чертовы внуки Пожирателей не доведут ее до проявления бурных эмоций по среди Большого зала. Придурки. *** Он проводил подругу прямо до Большого зала и поспешил скрыться в одном из коридоров. Серена справится и сама, как всегда, а вот он, сейчас, совершенно не хотел видеть все эти счастливые лица, ничего не ведающие о потери близкого человека. Странной тенью на Скорпиуса легла боль Поттера, и теперь он чувствовал свою обязанность преодолеть ее вместе со слизеринцем. Малфой спустился в подземелья, где пахло сыростью и чувствовалась прохлада. Любимые места. Парень и представить себе не мог, что шляпа могла забросить его на другой факультет. Потому что Слизерин, со всеми своими подлыми аристократами, все равно оставался лучшим. Все равно оставался его факультетом змей. Факультетом, где на удивление встречались и нормальные люди. Такие как Дуглас, Мэтт, Лиам, Сара, Сабрина и…. И конечно же Поттер. Неуклюжий придурок Поттер, лучший друг, верный соратник и обезбашеный нарушитель правил. Простой, холодный зимний день. Самый разгар учебы в Хогвартсе. Прошел обед, и началась вторая половина занятий. Только двое студентов-пятикурсников сейчас не на уроках. Они сидят бок о бок, на мягких креслах, в кабинете директора. Тут много странных вещей и конечно же книг. Огромный стол, за которым восседает женщина, изящная люстра и плотный ковер. Единственное, что омрачает жизнь, это бесконечные причитания Минервы, конечно же, не без причины. — Мистер Поттер, мистер Малфой, если вы не прекратите свои выходки, я буду вынуждена исключить вас! — восклицала МакГонагалл с новыми силами. Ее глаза сверкали от негодования так, что любой первокурсник, завидев ее, сразу поспешил бы скрыться из виду. — Но директор, весело же, — совершенно спокойно отвечает Альбус и толкает в бок Малфоя, который с трудом подавляет вырывающиеся смешки. — Весело вам двоим и небольшой кучке студентов, которые сегодня не ели суп, — возражает директор. — А бедная мисс Вэзи едва не лишилась чувств. — Мисс Вэзи лишается чувств по всякому поводу, — хмыкает Скорпиус, совершенно не обращая внимания на гневные взгляды в его сторону. — Даже просто неожиданно посмотрев на себя в зеркало, — замечает Поттер и из его горла вырывается смех, друг присоединяется. Профессор Сайперс закатывает глаза и садится на кожаный диван у стола Минервы. — Так, все мне надоело! — Макгонагалл уже разъярённее кричит и вскакивает со своего места. — Профессор Сайперс, попросите профессора Эддингтона, выдать этим двоим самые большие ведра с Флобер-червями, — женщина никак не реагирует на скривившиеся лица пятикурсников. — Пускай переберут всех до единого! И попросите мадам Помфри приготовить зелье, которое очистило бы кожу наших студентов от этих волдырей. Слизеринец нашел картину с веселыми фруктами и пощекотал грушу. Странно, но ему никогда не нравилось это делать. Может потому, что при этом фрукт слишком противно смеялся? Скорпиус дернул за ручку и вошел в огромную залу, не такую красивую как Большую, но полную жизни. Повсюду суетились эльфы с многочисленными кастрюлями, тарелками, сковородками и другими столовыми приборами. В Малфой-Мэноре тоже были эльфы. Очень много эльфов. Одни занимались садом, другие домом, некоторые на кухне и в столовой, а пара самых главных прислуживала им — магам. Скорпиус воспринимал это как должное, хотя на своего эльфа, Визериса, руки не поднимал. Просто отдавал приказания и благодарил за оказанную помощь. Так было принято. А вот у Поттера было по-другому. Его семья тоже не жила без помощи магических существ, но за это они платили. А все потому, что Гермиона Тогда-Еще-Грейнджер, работая в отделе регулирования магических популяций, добилась принятия закона о свободе эльфов. Теперь они могли спокойно уходить от прежних хозяев и обращаться в специально созданную организацию, которая занималась распределением работы между эльфами. Работы, за которую платили. Вот и семья Поттеров платила. А Малфои нет. В их доме жило около тридцати эльфов, которые даже после принятия нового закона остались у хозяев. Остались они правда, только из боязни новой жизни. Ну и из-за матери. Астория относилась к ним хорошо. Самостоятельно вязала им одежду, ласково обходилась и велела жить им в отдельных, небольших домиках, где были все нужные условия. — Молодой мистер Малфой! — пронзительно взвизгнула пожилая эльфийка, Винки. — Как мы рады вас видеть! Вы так выросли с прошлого лета! — женщина подошла к светловолосому и устремила на него взгляд своих огромных глаз. — Спасибо, Винки, — Скорпиус довольно рассмеялся, оглядывая худенькое, бледное тельце домашнего существа. — У тебя красивое платье. — Спасибо — эльфийка смущенно захлопала огромными ушами и сделала неуклюжий реверанс. — Вам что-то угодно? Она продолжала смотреть на юношу своими огромными, зелеными глазами. Они напомнили слизеринцу глаза Поттер, маленькой девчонки Поттер, которая все же задевала своей неземной красотой. Да, он думал о ней. Вечером, днем, ночью. Вспоминал, злился, смеялся. Лили Поттер овладевала его сознанием большую часть свободного времени. Поэтому парень все время пытался найти себе занятие, не дать мыслям делать его все злее и злее, не дать рыжеволосой гриффиндорке завладеть им. Ни при каких обстоятельствах. — Господин? — спросила недоуменная эльфийка, прождав минуты две. — Заверните еды, — проговорил Скорпиус, закрывая глаза и пытаясь отогнать наваждение. — Ужин на трех человек. Винки поклонилась, издала радостный визг и принялась исполнять поручение молодого мистера Малфоя. Слизеринец наблюдал за тем, как она пакует несколько бутербродов, мясной пирог и прочее в посудину, не переставая корить себя за слабость. Ведь у Малфоя не должно быть слабостей. В прочем, в том, что он иногда думает о Лили Поттер, нет ничего серьезного. Это лишь потому, что они тогда поцеловались в библиотеке. И ничего большего. Все скоро пройдет. — Вас стало меньше с прошлого года, — проговорил Скорпиус, когда Винки любезно предоставила ему тару, полную продуктов. — Пустяки, мы и так справляемся, — эльфийка безмятежно махнула рукой. — Работа для эльфа в радость. — Но куда делись остальные? — все же спросил слизеринец. — Просто ушли, — домашнее существо пожало острыми плечиками и с довольно расстроенным видом поклонилось. — Спасибо, Винки, — кивнул ей Скорпиус и поспешил к выходу из кухни. Просто ушли…. Так массово? Невозможно. За этим кроется что-то особенное. Что-то еще. Малфой усмехнулся про себя. Семнадцатилетний парень, играющий в детектива. Глупо, но… Но это так, и это не изменить. Юноша быстрым шагом последовал в гостиную Слизерина. Покопошился в своем шкафчике, пораздражал соседей и засунул в карман мантии стеклянную бутылку среднего размера. Этой ночью им с Поттером будет, чем заняться. Еще он отправил письмо Льюису, который наверняка пришлет ответ завтра вечером. — Я принес вам ужин, — тихо сказал Скорпиус, войдя в Выручай-Комнату. — И вот еще, — он достал из внутреннего кармана мантии бутылку с жидкостью янтарнго цвета и поставил на стол. Его потерявший бдительность взгляд встретился с тоскливым взглядом Поттера. — Станет легче. Альбус коротко кивнул, бережно переложил голову сестры со своих коленей на подушку и спустился прямо на пол. Малфой сел к нему, ни капли, не смутившись своему месту. Светловолосый собственноручно откупорил бутылку, наколдовал стаканы и стал разливать. Ему нравилось самому контролировать такого рода процесс, хоть он и понимал, что это можно сделать и с помощью волшебной палочки. — Мы с Сереной не дадим вам зачахнуть, — проговорил Скорпиус, рукой толкая стакан к конечности Поттера. — Я знаю, — ответил слизеринец, залпом выпивая весь огневиски из стеклянного сосуда. Между бровей юноши залегла неглубокая складка, он прикрыл глаза. — Когда мне было десять, у меня разом умерли и бабушка и дедушка по маминой линии, — хрипло начал рассказ Малфой, после десяти минут молчания и полного забытья. — Был пожар, и они сгорели заживо в собственном доме, — он в который раз опрокинул огненную жидкость себе в горло. Даже не поморщился. — Во сне. И самое страшное то, что еще днем я гостил у них. Мы с дедом слушали, как бабушка играет на фортепиано, а потом он учил меня летать на метле. Вечером меня забрал отец, а на следующее утро я узнал, что они мертвы. Дом сгорел до тла. Так и не удалось выяснить причину пожара. Лицо Поттера исказилось в гримасе сочувствия и боли. Скорпиус же продолжил пить, лишь бы забыть те страшные дни, наполненные грустью и скорбью по умершим родственникам. — Мне жаль, — только и смог сказать Альбус. Его веки задрожали, вдохи стали чаще и глубже. Пытался контролировать себя. — Очень больно терять близких, — продолжал слизеринец. — Но когда они уходят, это правильно…. Все люди умирают. И когда умирают люди преклонного возраста нужно смириться со своей потерей. Так должно быть, — голос парня стал отчетливее и громче, его глаза сверкали. — Поттер, твоя бабушка создала огромную семью и, я уверен, была в ней счастлива. — Да, Малфой, — прошептал юноша —Черт… Он с силой сжал кулаки, а потом с хрустом двинул плечами. Руки Альбуса раскрылись и в следующий момент, он заключил друга в объятия. Им обоим это было необходимо. Знать, что они не одни в этом мире. Удивительно, но оба слизеринца были в одно время полными противоположностями, а в другое полностью одинаковыми. Задетый слизеринец и гриффиндорец до мозга костей, нечаянно попавший на другой факультет. Два мальчика, безмерно заботящихся о своих сестрах. — Никогда не думал, что возьму на себя роль утешителя Поттеров, — с усмешкой пробормотал Скорпиус, хлопая друга по плечу. — Уверен, ты думал так о многих своих поступках, — Альбус фыркнул и отстранился, снова приобретая вид беззаботного парня, и уж никак не скорбящего человека. Черты его лица разгладились и он, наверное, даже пожалел, что обнял Малфоя в порыве отчаяния. Они продолжали пить, уже медленнее, и с каждым выпитым бокалом реальность отступала. Огневиски сначала обжигало, а потом дарило необходимую теплоту. Заставляло чувствовать жизнь в своих венах. Лили спала самым тревожным сном, который мог быть. Она вздыхала, ворочалась, бормотала что-то в подушку и путала свои рыжие волосы. — Что мне с ней делать? — Альбус кинул печальный взгляд на девушку, которая в очередной раз слишком резко дернулась. — Это твоя сестра, — Малфой вроде-как безразлично пожал плечами, при этом не отводя взгляда от рыжеволосой. — Я не слишком разбираюсь в подобного рода родственных узах. — Вы с Сереной говорите без слов, имеете общие секреты, — возразил Поттер. Молчание Скорпиуса только подстрекнуло его добавить, — Хорошо, что ты не отрицаешь. — Она расскажет, если захочет. Жаркий июльский день, день рождение Дафны Нотт. Они в Италии, с матерью и отцом, в большом, красивом доме. Здесь мраморные полы, светлая мебель, повсюду цветы и картины в золотых рамках. Все начищено до блеска, фамильная посуда на столах, занавески отшторены. На столах много цветов, кружевные скатерти. Вот только праздник в последний момент отменен, гостям разосланы письма с извинениями. По всему особняку бегают эльфы и сиделки, встревоженные в край, подгоняемые своей хозяйки. А все потому, что молодой госпоже нездоровиться. Маленькая, светловолосая девочка лежит в своей огромной, мягкой кровати, со всех сторон завешенная балдахинами. Ее худенькое личико почти теряется в огромных бархатных подушках и пуховых одеялах. В воздухе витает смерть… Это чувствуют все, даже он, восьмилетний мальчик, с охапкой бежевых роз в руках. Над девочкой хлопочет целитель, бородатый, с добрыми глазами и бережными руками. Он водит какими-то заклинаниями над ее телом, смазываем лоб и губы неизвестным зельем… А потом он выносит страшный приговор, от которого по щекам Астории Малфой и ее сестры, Дафны Нотт, матери больной, катятся слезы. Они знали, они боялись. *** Маленькие, прозрачные капельки градом катились по раскрасневшимся щекам, то и дело скатываясь до подбородка. Бабушка. Теперь это слово всегда будет отзываться болью в памяти. Лучшая бабушка. Та, которая вязала самые теплые свитера в Хогвартсе и каждые выходные присылала вкусные пироги. Удивительно, как быстро настигла смерть Молли Уизли. Лили никогда и мысли не допускала, что с бабушкой что-то может случиться. Ей казалось, будто бы так будет всегда: они будут ходить на прогулки, на обед, в гости… Мерлин… В радужном мире пятнадцатилетней девочки не было смерти. Люди не должны умирать. Поттер распахнула напухшие глаза и сразу же отёрла выступившие слезы. Перед глазами открылась совершенно другая обстановка. Не такая как обычно. Два небольших диванчика, камин, шкафы… Девушка находилась в знаменитой Выручай-Комнате. Удивительно, как это она выжила после пожара 1998 года. Гриффиндорка осмотрелась. На дубовом полу, у камина, прямо на шерстяном ковре сидели Альбус и Скорпиус, опершись на основу дивана. Как всегда вместе, с той же бутылкой огневиски и двумя стеклянными бокалами. Лили вдруг почувствовала прилив нежности к парням, даже к Малфою. Как странно. Поттер медленно поднялась с мягкого диванчика и стала босыми ногами на пол. Почему-то казалось, будто бы вся комната погружена в хаос и печаль. Это было не из-за раскиданных вещей, не из-за зашторенных занавесок, нет. Это было из-за состояния сердца и души девушки. Опустошенность, разочарованность, грусть. И тоже самое она видела в брате. Опустошенность, разочарование, грусть. Три чувства как клеймо отпечатались на лицах младших Поттеров. Гриффиндорка мягкими шагами прошла к месту, где спал Альбус и села туда. Он был как-то по грустному красив. Розовые щеки, немного подрагивающие ресницы и густые брови. Весь его вид внушал безмерное доверие. Лили протянула руку к щеке слизеринца и дотронулась до мягкой кожи. Он тоже потерял бабушку. — Лил, ты проснулась? — парень открыл глаза и, еще сонно, взял руку сестры в свою. — Тебе лучше? Девушка коротко кивнула, не переставая всматриваться изумрудными глазами в лицо Поттера. Он улыбнулся, но улыбка эта, увы, больше походила на изнеможенный оскал. — Не обижайся на то, что я вчера говорила. Я была не в себе и вообще…. Простишь меня? — Конечно, — ответил Альбус, уже с привычной улыбкой на лице. — Я был бы полным дураком, если бы обижался на сказанные девушкой в гневе слова. — Я имею полное право обидеться снова, — Лили притворно насупилась и сложила ручки на груди. Парень со снисходительностью покачал головой и наконец, встал с твердого пола. — Ты же знаешь, я на самом деле люблю тебя. — Да… — он заключил поднявшуюся за ним девушку в теплые объятия. — Да, моя любимая сестренка. Гриффиндорка обратно вернулась под свой тёплый плед, а Альбус принялся приводить себя в порядок. Он немного неуклюже завязал свой галстук, надел поверх рубашки свитер и даже небрежно накинул мантию. Потом поискал в многочисленных тумбочках этой комнаты зелье, видимо антипохмельное, выпил, и долго всматривался в окно. Лили смотрела на него не без восхищения. Брат был невероятно сильным, раз так стойко держался и скрывал эмоции. Скрывал эмоции… Это определенно привычка Малфоя, хотя так делал и папа. Значит это просто черта каждого из представителей сильного пола, не показывать свою грусть и слабость. Поддерживать слабых девушек. Поттер никогда не хотелось быть слабой. Рыжеволосая хотела быть сильной, волевой, независимой, но неприятности заставляли ее проливать слезы. Все больше и больше слез. — Раз уж так, мне тоже есть за что извиняться, — серьезным, совсем не свойственны ему тоном, проговорил Поттер после длительного молчания. — Я не должен был так грубо обходиться с твоим парнем, — при этих словах Альбус фыркнул, наверное из-за определения «твой парень». — Но когда я увидел, как он целует тебя, прикасается к тебе, у меня все мысли из головы вышибло, — слизеринец с волнением перевел взгляд на понимающе улыбающуюся сестру. — И даже если бы у меня была возможность все переиграть, я все равно отшвырнул бы от тебя этого… — Тсс, — Лили ткнула парня в плечо. — Не будем говорить о Томасе. — Но почему? Разве ты не хочешь, чтобы я понял какой он хороший и все такое… — непонимающе рассуждал юноша. — У вас у девочек обычно так. — Нет Альбус, нет, — гриффиндорка чуть слышно рассмеялась и погладила брата по черным волосам. — Я знаю тебя. Бесполезно пытаться доказать что-то сыну Гарри Поттера. — И что, ты будешь просто встречаться с Маклаггегом, зная, что он мне не нравится? — слизеринец устремил немного обиженный взгляд на пламя в камине. — Я не буду с ним встречаться, — Лили пожала плечами и резко вскочила с дивана. Альбус с благодарностью посмотрел на девушку и после этого она поспешила добавить насмешливый голосом, — Даже не надейся, это не из-за твоего мнения. Просто Томас встретился на моем пути, когда я сильно нуждалась в друге, и поэтому так получилось… — Джону повезло меньше. — Альбус… — Поттер ошарашено обернулась на ухмыляющегося брата и вздрогнула, то-ли от холода, то-ли от неожиданности. — Сестренка, твой друг прожил у нас летом две недели и за это время я успел кое-что подметить, — спокойно продолжал юноша. — Кстати не только я, — лицо парня сделалось до жути хитрым, и Лили мысленно пережила смертную казнь. Все видели, что она нравится Джону! — Бедняге Вуду не посчастливилось поцеловаться с тобой в «Трех метлах», но вот Маклаггену не посчастливилось заработать мой гнев. — Не трогай Томаса, — только и смогла поговорить гриффиндорка. — Хорошо, не буду, — слизеринец усмехнулся. — Я же добрый старший брат. Лили скорчила смешную рожицу и плюхнулась прямо на брата. Он издал громкий стон и покосился на Малфоя. Тот все еще спал. — Знаешь, я думаю Джон был бы для тебя лучшим вариантом, — тихо проговорил он, все медленнее поглаживая сестру по голове. — Почему? — она подняла к брату красивое личико, с немым вопросом. — Ты долго его знаешь, — невозмутимо ответил Поттер. — Хьюго дружит с ним. Вуд надежный, добрый, веселый. Такой, как нужен тебе. — Исходя из твоих рассуждений, мне и Малфой подойдет, — со смешком ляпнула гриффиндорка, тыкая пальцем в грудь брата. — Мерлин, Лил… — слизеринец тоже улыбнулся, чисто за компанию, и вздохнул. Его зрачки расширились, брови поднялись к середине лба. Тем временем Поттер про себя смеялась и с реакции брата, и с самой себя. И угораздило же ее такое выкинуть? — Ты же знаешь про то, что было в библиотеке? — с интересом спросила она. — Знаю, — резко ответил Альбус. — Мы поговорили, и я простил, — парень покосился на сестру, лицо которой недовольно нахмурилось. Чем слизеринский дружек лучше Маклаггена? — Я не могу злиться на Малфоя из-за того, что он подался инстинктам. Конечно, он мог сдержаться, но… — Стой, — гриффиндорка ошарашено подскочила на месте и уставилась зелеными глазами на брата. — Каким еще инстинктам? — Ну-с… — Поттер усмехнулся и склонил голову в правую сторону. — Ты же стала красивой девушкой, не просто девочкой. Поэтому Малфой… — Я конечно все понимаю, но это уже слишком, — прозвучал насмешливый голос Скорпиуса. Брат и сестра сразу же обратили на слизеринца свое внимание, внутри содрогаясь от мысли, что он слышал их разговор. — Малфой, ты что, подслушивал? — Альбус, как ошпаренный, вскочил с дивана и оказался по среди комнаты в полном изумлении. Лили покраснела и поспешила отвернуться. — Нет, я просто пытался снова заснуть под ваши монотонные голоса, — фыркнул слизеринец, тоже вставая, и начиная разглаживать на себе помятую одежду. Он не обратил внимания на сонную гриффиндорку, зато ее брату предоставил возможность начать новые препирания. — Держи, — после нескольких едких комментариев Поттер кинул через полкомнаты другу небольшой пузырек с жидкостью. Парень легко словил его. Это было антипохмельное зелье. — И не ворчи. — Еще чего, — Скорпиус ухмыльнулся и опрокинул содержимое склянки в рот. — Благодарю, — он мимолетно взглянул на наручные часы. — Теперь самое время идти на завтрак. Поттер с косичками, ты с нами? Лили подскочила от неожиданного звучания своего нового прозвища и рассеянно посмотрела на Малфоя. Даже без злости, раздражения, презрения. Просто с вопросом: «Зачем ты меня беспокоишь?». Альбус обеспокоенно опустился к сестре, но та спокойно отвела взгляд. — Идите одни, я зайду в башню, — меланхолично проговорила девушка, вставая с дивана. — Лил, может мне с тобой пойти? — обеспокоенно спросил Поттер. — Нет, не нужно, — ответила сестра. Через пять минут после того, как они разошлись, Лили пожалела о своем решении зайти в комнату. Пустота и тяжесть, засевшие внутри ее души во время разговора с братом не заявляли о своем существовании так громко, как заявляли сейчас, когда девушка осталась одна. Тоска по бабушке вдруг заслонила все хорошее, что было в жизни. Наедине со своими мыслями нельзя было отвлечься, но можно было изводить себя сколько угодно. Страшные картины похорон, слезы мамы, слезы маленькой Молли, смерть еще кого-то из близких, улыбающаяся бабушка. Все смешалось и больно давило на сознание. Реальность казалась зловещей, неправильной. Хотелось просто спрятаться от мира в объятиях брата или глубокого одиночества… Лили вошла в гостиную, чувствуя полный упадок сил, и собиралась было напрямую пойти в комнату, но ее остановил вставший с дивана Хьюго. Выглядел он как обычно, умиротворенно, его немного растрепанные, рыжие волосы прикрывали пол лба. — Я переживал. — тихо проговорил он. — Где ты пропадала? Что у вас произошло в Хогсмиде? — Ничего, все нормально, — Поттер пожала плечами, с невозмутимым видом реагируя на подозревающий взгляд гриффиндорца. — Просто Альбус вмешался. — Вы снова поссорились? — с нажимом спросил Уизли. — Нет, нет, — девушка мотнула головой и изобразила на своем лице подобие улыбки. — Помирились. — Лили! — раздался за спиной громкий, девичий голос. — Как у тебя дела? — в следующую секунду перед глазами гриффиндорки появилась светловолосая Мария. — Я хотела поговорить с тобой вечером, но не смогла найти. — Я была с братом, — пожала плечами Поттер. — То, что произошло, ужасно, — Хемсворт сильно округлила свои глаза и слепила руки в замок. — Но Альбус заботиться о тебе. Многие мечтают о таком брате. — Да, пожалуй. — Томас, Фред, Скотт и Марк уже на завтраке, — торжественно проговорила Мария. — Ты с нами? — Нет, прости, — пробормотала Лили. — Я пока еще… — Не извинилась перед Томасом за произошедшее, — продолжила девушка, закатывая глаза. На лице гриффиндорки появилось пренебрежительное выражение, она махнула рукой. — Брось. Он же старше на два года, понимал, на что идет. Пойдем, — Хемсворт настойчиво взяла Поттер под руку. — Хью? — Лили кинула вопрошающий взгляд на кузена, которому предстояло остаться одному. — Иди, я буду с Джоном, — Уизли согласно кивнул и развернулся, чтобы пойти в комнату парней. Мария довольным взглядом проводила пятикурсника и обратила все свое безграничное внимание на Лили. Поттер показалось, что до Большого зала они шли целую вечность. Хемсворт ни на минуту не прекращала задавать свои вопросы, но они был настолько банальными, что отвлечься гриффиндорке не получилось. Девушке казалось, будто на нее давят со всех сторон и невидимая клетка уже смыкается вокруг тела рыжеволосой. Ей нужно было вырваться отсюда и вдохнуть воздуха. Свежего, холодного, отрезвительного. Но вместо этого Лили оказалась за гриффиндорским столом, среди своей новой компании. Они были увлечены каким-то спором, Поттер даже не стала вникать. Она вообще ничего не слышала. Иногда просматривала на Фреда, которому через несколько дней суждено было узнать о потере бабушки. Как несправедливо было оставлять его в неведении, а самой горевать, знать все. Всю чертову правду. Жестокость этого мира. Завтрак закончился, и Лили с невероятным облегчением вырвалась из зала, чтобы поспешить на уроки для пятикурсников. На уроки, которые должны были предоставить возможность остаться наедине с собой и своими мыслями. Мыслями, которые разорвут на части. Скрыться в коридоре, ведущему к кабинету, где должно было пройти зельеварение, девушке не дала внезапно схватившая ее рука Маклаггена. — Томас? — она настороженно посмотрела на гриффиндорца, который с легкостью обвил ее талию своими руками. — Если ты избегаешь меня из-за вчерашнего, то это ни к чему, — сладостно проговорил Маклагген. От него пахло мятной жвачкой в вперемешку с каким-то резковатым одеколоном. — Я ни капли не злюсь на твоего брата и все понимаю. — Да? — Лили безразлично приоткрыла рот и с трудом выдавила, — Я очень рада. — Значит все, как и прежде? — Томас широко улыбнулся и запечатлел на виске Поттер свой поцелуй. — Отлично. Тогда я проведу тебя до кабинета. — В этом нет нужды, я дойду сама, — холодно ответила девушка, пытаясь уйти из-под назойливых рук. — Ну хорошо, — согласился Маклагген, довольно быстро сдавшись. — До встречи. *** Что-то происходило. Роза сидела за завтраком и прямо чувствовала нависшую опасность, грусть, что-то страшное. Потолок в Большом зале был усеян грозовыми тучами. До дождя оставалось всего пару порывов ветра. Она сидела в привычном одиночестве и иногда кидала взгляды на своих новых друзей, которые шумной компанией сидели в начале стола. Для полной гармонии, там не хватало Альбуса, Скорпиуса и, наверное, Серены. Она, точно так же как и Уизли, всего раз погуляла с Дугласом и его компанией. Удивительно, как человек может собрать вокруг себя столько людей. Связав вместе гриффиндорских львов и слизеринских змей, Уитмор получил самую громогласную компанию Хогвартса. При ее упоминании профессора начинали хмуриться, а первокурсники улетали в мечты о таких же приключениях. Берегите женщин и детей, Дуглас и его компания затеяли шалость! Розе очень хотелось стать частью этого цельного безумия. Маленькой семьи, где каждый имеет свой голос и роль. Шестой курс, утро зимнего дня. Снег хлопьями валит с облачного неба и ветер дует настолько сильно, что хочется взять зонт и улететь как Мэри-Поппинс. Многие студенты побежали на школьный двор играть в снежки, несмотря на метель и пробирающий до костей холод. Но Роза сидит в гостиной факультета и упорно муштрует рецепты различных зелий. Они задерживаются в голове, но создают впечатление нагроможденности. И Уизли все думает про заваленный снегом и смеющимися студентами школьный двор, который, казалось бы, так близко, но все же далеко. — Эй, Рози, о чем ты думаешь? — кузину окликает рыжеволосая девушка в плотно застегнутой мантии и в очках, скрывающих часть веснушек. Ее взгляд критично оценивает прочитанные гриффиндоркой страницы, а пальцы сами собой сжимаются в плотный замок. — Да так… — Роза отворачивается, лишь бы не видеть это сосредоточенное лицо и вздыхает. — Люси, тебе не кажется, что мы совсем отрезаны от мира? — Ну да, есть немного, — запоздало отвечает старшая из Уизли, переворачивая страницу своей огромной книги. — Пропасть вокруг замка, куча защитных заклинаний… — Я не об этом, — русоволосая девушка хмурится. — Мы же не общаемся ни с кем кроме Джеймса. — А твои и мои соседки по комнате? — голос Люси становится по-ласковей и она все-таки отрывается от чтения. — Мы же не ходим с ними гулять. — Это трата времени, — рыжеволосая встает, подходит к креслу кузины и кладет ей руки на плечи. — Вместо гуляний ты читаешь еще одну книгу и становишься более развитой, в отличие от своих сверстников, — гриффиндорка заправляет выбившуюся из плотного пучка прядь за ухо и продолжает. — В будущем ты быстро найдешь работу и сможешь обеспечить семью. Во всем должно быть благоразумие, — девушка пытается достучаться до Розы, но вряд ли у нее сегодня получится. — Какой смысл тратить уйму времени на людей, с которыми вряд ли ты встретишься в будущем? Русоволосая вынуждена кивнуть, и натянуто улыбнуться, лишь бы отвадить новые размышления старшей всего на год Люси. Здравый смысл берет верх и семнадцатилетняя гриффиндорка снова начинает читать свою книгу. Ей нечего делать на улице среди остальных студентов. Они не из её круга. Благоразумная кузина Люси… Ее наставления оказались ложными, а сама она, копией отца. Когда Роза поняла это? Непонятно. Возможно, когда первого сентября ехала в пустом купе. Или когда поняла, что ей нет места на вечеринке. Или когда наслаждалась шумной компанией, вместе со своей веселой пятнадцатилетней кузиной… Лили знала толк в развлечениях. Уизли перевела задумчивый взгляд на вход и в ней что-то перемкнуло. Поттер появилась на завтрак как обычно, со своими новыми друзьями — Маклаггегом и остальными старшекурсниками. Эти были несколько поспокойнее львов со змеями, но все же именно они организовывали гриффиндорские вечеринки. Поттер была поникшей и серой. От нее прямо веяло меланхолией, которая действительно пугала. Сколько Роза помнила себя, она ни разу не видела грустную гриффиндорку. Всегда красивая, улыбчивая, яркая, смелая, она производила впечатление самого счастливо человека на земле. А теперь от прежней Поттер не осталось и следа. Просто тень. Завтрак закончился, и Роза поспешила добраться до кабинета Трансфигурации. Там она заметила Серену, которая сидела на одной и первых парт и выглядела так же опустошенно, как и на утреннем приеме пищи. — Привет, — кивнула девушка, садясь рядом со своей золотоволосой подругой. — Доброе утро, — Нотт мило улыбнулась и немного пододвинула свои вещи, чтобы предоставить гриффиндорке больше места. — Доброе ли? — Роза подняла свои редкие брови и своим любимым, всезнающим, взглядом посмотрела на собеседницу. — Не смотри на меня так, — Серена нахмурилась и покачала головой. — Все хорошо. — Тогда я посмотрю на Лили. И на наших с тобой кузенов… — Уизли обернулась назад и смерила изучающим взглядом обоих парней. — Что произошло? — Роза, прошу, не спрашивай, — лихорадочно проговорила девушка, — Просто… Просто не нужно, — она шумно выдохнула и полезла в свою сумку за какими-то явно не нужными вещами. Поздняя ночь. Все уже давным-давно спят. Только Роза томится в чужой, отдельной комнате, среди книг и недопитых чашек с чаем. Она ожидает Джеймса. Чертового Джеймса, который свалил со своей комнаты часов в двенадцать и до сих пор не вернулся. Он еще не делал так. Никогда не гулял со своими друзьями по ночам, и никогда не нарушал правил. А теперь… Ох, Мерлин, лишь бы не попался! Наконец дверь отворяется и в залитую лунным светом комнату входит Поттер. У него довольный вид, съехавшие набок очки и немного промокшая внизу мантия. Наверное от снега. Парень не сразу замечает кузину, резко зажигает свет и из его рта едва ли не вырывается вскрик. — Роза? — гриффиндорец присаживается на кровать, нервно осматривая девушку. — Что ты здесь делаешь? Уже так поздно… — Джеймс, где ты был? — Уизли кидает на него недовольный взгляд и захлопывает недочитанную книгу. — Роза я… — юноша растеряно смотрит на русоволосую, не в силах оправдываться. — Ты был с ней? С Мирандой? — голос гриффиндорки стает глухим, и она подрывается с кровати двоюродного брата. Уж чего она не ожидала, так это ночных прогулок. — Да, да Рози, я был с ней, — Джеймс поднимается за сестрой и близко подходит к ней. — Мерлин, о чем ты думаешь! — Уизли всплескивает руками и на ее лице появляется досадное выражение. — Уйти из гостиной посреди ночи, из замка, гулять по территории Хогвартса! А если бы тебя поймали? — Перестань, — Поттер твердо смотрит на гриффиндорку. — Не быть же мне всегда цепным мальчишкой профессоров! — Если кто-то узнает… — Роза уже спокойнее качает головой и смотрит в окно. — Она же родственница Слизнорта. Четырнадцатилетняя! Вы с ней не?.. — Нет, Рози, нет, — парень почти смеется. — В том, что я прогулялся ночью нет ничего страшного. Никто не узнает, что Джеймс Поттер стал нарушать правила. Пускай все думают что я порядочный мальчик. И ты так думай. Роза запомнила тот разговор на всю жизнь. Кузен просил ее не задавать много вопросов прямо как сейчас просила Серена. Но нужно было задавать. Через два месяца после ночной прогулки Джеймса, Слизнорт застукал их с Мирандой в заброшенном классе и у него едва не случился нервный приступ. Каким-то Мерлином Поттер смог отделаться от гнева профессора, не вылетел из школы, и даже смог сдать экзамен по Зельеварению. Школа не узнала о том, что золотой мальчик, старшекурсник, был в отношениях с малолетней родственницей профессора, и Джеймс смог сохранить имя самого кроткого студента Хогвартса в глазах учеников и даже некоторых профессоров. На протяжении всего дня Роза, как ее и попросила подруга, хранила свои беспокойные вопросы при себе. Время от времени она начинала следить за Сереной, Скорпиусом, Альбусом и Лили, пытаясь понять, что могло расстроить этих четверых. Что вообще могло их связывать? Что могло расстроить абсолютно разных Малфоя и Поттер. Они же враждовали вот уже пять лет, совершенно не стесняясь это показывать. Гриффиндорка была сильно углублена в свои мысли, когда сразу после обеда ее окликнул громкий, уверенный голос парня: — Мисс Уизли, — сказал он с тенью шутки. Девушка обернулась и увидела перед собой высокого, темноволосого юношу в небрежно накинутой мантии и с сумкой на плече. — Дуглас? — Роза искренне удивилась и подняла невыразительные брови. — Почему мисс Уизли? — Ну, вы же госпожа староста, — слизеринец отвесил небольшой поклон и подошел ближе к русоволосой. Ее щеки мгновенно вспыхнули, а сама она принялась за поиски причины такого неожиданного разговора. — О нет, не нужно, — Уизли громко вздохнула, с вымученной улыбкой на лице. — Ладно, — Уитмор рассмеялся и оперся на деревянные перила. — Почему ты одна? — Просто одна, — гриффиндорка смущенно пожала плечами и стала оборачиваться по сторонам, пытаясь найти причину, чтобы отвлечься. От внимания Дугласа вряд-ли укрылась эта перемена. Она была одна не только сегодня. Она была одна всегда. — Пойдем тогда, прогуляемся, — неожиданное предложение совсем обескуражило девушку, и она минуты две не могла найти ответ. Лишь улыбалась. Но улыбался и Дуглас. У него на щеках появлялись милые ямочки, а во взгляде читалась доброта. Такая теплая и простая. — А вещи? — Роза все еще не верила своему счастью, и, как обычно, пыталась найти изъян. — Ну их, эти вещи, — Дуглас, небрежно, все еще улыбаясь, махнул рукой, а затем протянул ее девушке. — Давай я понесу. Уизли передала ему сумку, полностью набитую книгами со смущенной улыбкой, прекрасной на самом деле. Слизеринец с легкостью закинул ее себе на плечо и повёл девушку в сторону выхода из замка. — Расскажи, чем самая умная девушка школы увлекается кроме учебы? — обратился Дуглас к Розе с заинтересованностью в голубых глазах. — Художественной литературой, — коротко ответила девушка и замолчала. Уитмор ничего не сказал. Гриффиндорка посмотрела на него внимательнее, но парень продолжал молчать, а Уизли этого не хотела. — И магловской литературой. — Это уже интересней! — вмиг оживился слизеринец. — Шекспир, Дюма, Ремарк, Стивенсон? — Джейн Остен «Гордость и предубеждение», — Розе было даже приятно не оправдать чьих-то ожиданий. Она довольно вздернула подбородок и наконец, расцепила руки из плотного замка. — Но Шекспира я тоже читала. — Я слышал о названой тобою книге, — продолжал разговор Дуглас. — Один из лучших любовных романов. — Да, это так, — гриффиндорка с трудом удержала откуда-то взявшийся глуповатый смешок. — А ты чем увлекаешься? — Порчу людям жизнь, — спокойно пожал плечами Уитмор. Уголки его губ немного вздрогнули, глаза заблестели. — Ну разные шутки, приколы, нарушения… — А еще? Что-то посерьезнее? — настаивала Уизли. Ее собеседник загадочно улыбался, но правды так и не говорил. У девушки появилось желание прямо-таки вытрясти из него нужные слова. — Лили научила меня кататься на велосипеде, — наконец объявил слизеринец, и от неожиданности Роза не смогла удержать у себя удивлённое выражение лица. — Круто, — лишь и смогла вымолвить она. Между ними выросла немая стена, которую построила скорей девушка, чем ее спутник. Ее пугало присутствие Лили во всем. Все знали Поттер, все были с ней связаны. А дочь Гермионы Уизли не знал никто. Серая тень на протяжении всей жизни. — Эй, Роза, не думай так много! — из грустных размышлений девушку великодушно вырвал Дуглас. — Это вредно. — Хорошо, — гриффиндорка, на удивление, согласно кивнула, внутри решив для себя одну важную вещь. — Тогда научи кататься и меня. Этот час, проведенный за попытками не свалиться с двухколесного транспорта маглов, Роза наверняка запомнила на всю жизнь, как один из самых веселых моментов. Она падала раз двадцать, иногда на каменные плиты, иногда в своевременно подставленые руки Дугласа. Было безумно весело, но и выматывающе. И когда у гриффиндорки наконец получилось взобраться на велосипед и проехать пару метров с помощью Уитмора (он крепко держал руль) занятия было решено приостановить. Парень со смехом вернул одолженный у какого-то сокурсника велосипед (сделал он это с помощью «Акцио», ну и конечно разбил окно), а потом предложил девушке переждать бурю у озера. Бурю, которую вызвали бы причитания процессоров, если бы они увидели что творила староста школы и один из самых ярких нарушителей. Роза и Дуглас сидели на великодушно подстеленной мантии парня и со смехом вспоминали все талантливые попытки гриффиндорки проехаться от начала дороги до ее конца. То, как девушка не могла удержать руль, крутила педали не в ту сторону и едва не сломала несчастному велосипеду спицы. — Ты великолепная ученица, — с улыбкой проговорил Дуглас. Он устремил свой взгляд куда-то далеко, на озеро, а потом снова перевел его на Розу и у той забегали мурашки по коже. — Жаль, что я не первый, кто это говорит. — А ты хороший учитель, — девушка позволила себе ласково дотронуться до плеча Уитмора и ощутила прилив безграничной радости. — Я же первая кто это говорит, правда? — она тихо засмеялась, то-ли из-за доброго лица слизеринца, то-ли из-за своего счастья. — Правда, — незамедлительно ответил темноволосый парень, — Ты — первая. Его лицо оказалось в паре сантиметров от лица Уизли, и она смогла лишь тихо выдохнуть. Кажется, у нее замерло сердце, или бабочки в животе запорхали. Гриффиндорка никогда не верила в эту чепуху, но сейчас, когда Дуглас был так близко, и она чувствовала тепло его дыхания на своих губах… — Это Лили? — резко спросила Роза, полностью ломая тот волшебный момент, который только что поглотил их двоих. Парень обернулся и действительно увидел Поттер, стремительно спускающуюся по склону к озеру. В ее маленькой фигурке было что-то непривычное, в шагах отчаяние, а в каждом движении боль... — Лили!