Герои нового поколения

*** Секунды складывались в минуты, минуты складывались в часы, а часы складывались в дни: тяжёлые и скучные, но уже подошедшие к концу. Она уже минут десять просто лежала, не подавая признаков сознания и наслаждалась тем чувством силы и энергии, что вновь вернулось после нескольких суток приступа. Девушка всеми фибрами чувствовала солнечный свет, что пробивался сквозь неплотно закрытые веки, и чувствовала чье-то присутствие в комнате. По гладкому паркету и ковру кто-то то и дело мерно вышагивал, совершенно не стараясь менять траекторию движений. Кто это мог быть? Во время обострений Серена практически ничего не могла осмысливать, просто запоминать и откладывать на будущее. Вот и сейчас, она со свободной головой пыталась собрать все то, что мельком увидела во время приступа в кучу, узнать все прежде, чем встретиться с человеком, находившимся в ее комнате. Но ответы все никак не шли, а мысли и физическая необходимость вынудили девушку открыть глаза. Бороться с самой собой в который раз она не стала. Поддалась порыву и мгновенно поморщилась от яркого цвета, что царил в огромной, богато убранной комнате. — Проснись и пой сестрёнка, — резко раздался над головой громкий, немного хриплый юношеский голос, что смог мгновенно вселить в сердце надежду на самое лучшее. Это был Скорпиус, внутренне почувствовавший, что кузина проснулась, ничего не сказав. Он повернулся как раз в нужный момент чтобы заметить, как девушка прикрывает глаза рукой, спасаясь от ярких солнечных лучей. В следующую секунду, по велению волшебной палочки, тяжелые шторы задернулись, погружая комнату в лёгкий полумрак. Скорпиус выглядел странно. Блики света на его лице создавали подобие узоров, отвлекая от запредельно острых скул и точечного носа с подбородком. В глазах его не было беззаботности: вместо нее красовались задумчивость и тяжесть, прибавляющие слизеринцу несколько лет возраста. — Радостно приветствуем вас в Малфой-мэноре, — юноша изобразил подобие грациозного поклона, еле сдерживая веселую усмешку, что вмиг скрыла предыдущие черты. — Чего нибудь желаете? — на лице слизеринца было почти что насмешливое выражение, за которым никак нельзя было просмотреть заботливое. Вот только движения выдавали Малфоя: он бережно налил стакан воды, капнул туда несколько капель необходимого зелья и протянул девушке так, чтобы это не выглядело как приподнесение жизненно необходимого лекарства. — Может искупаться в шоколадном фонтане или отведать сушёного гиппогриффа? Это, и многое другое может предложить вам наш десятизвёздочный отель с круглосуточным пением райских птиц и журчанием прозрачных ручьев. — Я бы не отказалась от смены обстановки, — высоко подняв брови ответила Серена на хвалебную речь кузена. — Например поменять твой дом на Хогвартс. — Многого желаешь, — резковато огрызнулся Скорпиус, внутри наверняка полностью понимая желания золотоволосой. Тем временем она опустошила стакан, даже не пытаясь сдержать кривого выражения лица. Чертово зелье даже пахло паршиво, а вкусом не могло сравниться ну просто ни с чем... — Почему мы у тебя дома? — наконец задала вопрос Нотт. Ее блестящие ноги соскользнули с постели и опустились на холодный паркет, который отозвался воспоминаниями в голове слизеринки. До боли знакомый Малфой-мэнор. Самое современное поместье, в котором деревянные полы заменил гладкий паркет, в котором вместо голых стен из камня теперь преобладали обои или штукатурка, в котором, не смотря на все новшество данного предмета, можно было найти пару телевизоров. Это поместье — обитель Малфоев, снаружи было великолепным, даже устрашающим замком, а внутри напоминало нормальный, уютный, но все равно помпезный и дорогой дом. В детстве Серена обожала бывать в этом особняке. Он казался ей чарующим, полным тайн и сложных загадок местом, в котором могли происходить самые невероятные вещи. Вот только с годами взросления выяснилось, что здесь действительно бывали невероятные вещи — до ужаса жестокие, кровавые, нечеловеческие. Как Драко Малфой согласился жить в этом месте Нотт не представляла. Возможно, у него, как и остальных юношей его круга просто не было выбора, вот только... Выбор должен быть всегда. — ...Потому что кому-то захотелось впасть в спячку раньше строка, — послышался несерьезный ответ Скорпиуса, который прекратил рассматривать фигурку слизеринки и теперь занимался подогреванием помещения. — Хогвартским не слишком понравились такие твои выходки... — О нееет, — Серена возвела глаза, а заодно и голову к потолку, осознавая, как затруднительно сейчас ее положение. Приступ, случившийся слишком рано, сорвавшиеся с Италии родители, ее личная комната в Малфой-мэноре. — Целитель Макнейр уже здесь? — Прости, но я не узнавал имена всей той свиты, что с тобой прибыла, — кузен безжалостно бил по больному. Только паршивое настроение могло заставить его так себя вести со слизеринкой. — За то благодаря тебе мэнор снова наполнился множеством голосов, а у домовиков появилась надобность в тщательной уборке хотя бы нескольких гостевых комнат. Они оба, как по команде, усмехнулись. В далёком детстве и Скорпиус, и Серена безустанно задавались вопросом: зачем домовикам почти что каждый день убираться в огромном количестве нежилых комнат, начищать фамильное серебро, картины, мебель и драгоценности. — Как родители? — задала ещё один прервавший молчание вопрос Нотт. Она в который раз прошлась от одной стены своей огромной комнаты до другой, разминая затёкшие конечности. Кузен молча глядел в окно, предпочитая не рассматривать одетую в лишь одну белую сорочку девушку. — Отходят после встречи с Поттером, — кривая ухмылка снова завладела лицом молодого Малфоя. Сейчас он казался отчаянно глядящим вдаль принцем, владельцем величества, что никак не могло его удовлетворить. — Он произвел большой фурор. — Тебе нельзя общаться с людьми, — золотоволосая слизеринка разочарованно, но беззлобно покачала головой. Ее тонкие, блестящие пальцы плавно прошлись по поверхности комода с изящными узорами и остановились на небольшой резной ручке, открывающей один из восьми шкафчиков. — Ты хоть иногда можешь быть нормальным? — Что в моем поведении наталкивает тебя на мысль, что я сейчас не нормальный, — Скорпиус резко повернулся, одаряя кузину непроницаемым взглядом. На нем с самого утра красовались идеально выглаженные брюки и свитер. Никакой тебе пижамы или неформальной футболки, как у остальных, обычных, только что проснувшихся юношей. Малфои ведь всегда должны быть идеальным. — Ты пил, — констатировала факт семнадцатилетняя и едва не натянула на лицо ту же ядовитую ухмылку, что и у слизеринца. — Не вижу в этом ничего смертельного, — он безразлично пожал плечами. В следующую секунду Малфой уже оказался рядом с девушкой. Лёгким движением руки дёрнул ту самую ручку, которую до этого несколько минут изучала Серена и явил миру содержимое шкафчика: несколько изящных ободков, усыпанных камнями и множество небольших коробочек с хорошо известным для золотоволосой содержимым. Она в который раз удивилась оперативной работе домовиков, раскладывающих вещи: все лежало на привычных за семнадцать лет жизни местах. — Вживаешься в роль хозяина мэнора? — Нотт немного поморщилась. Потом надавила на руку кузена и с усилием закрыла дверцу открытого непонятно зачем шкафчика. — Еще недавно ты радовался как ребенок, когда отец перестал запирать погреб со спиртным. — Не было такого, — с тенью улыбки на лице отмахнулся парень. Слизеринка вдруг четко ощутила, что его грызет что-то изнутри, что-то тяжёлое и необратимое. — Было, — поспешила возразить девушка. — Что-то произошло? Взгляд ясно голубых, небесных глаз встретился с более холодным взглядом серебристых глаз, цвета светлого, пасмурного неба. У Серены мурашки побежали по коже от одного этого мгновения. Она будто бы соприкоснулась с той атмосферой борьбы, тяжёлых размышлений и рвения к победе, что царила внутри кузена. Он опомнился первым и еле заметно вздрогнул. Ничего не сказал. Просто в его светло-серых глазах что-то переменилось, как по щелчку. Мелькнула молния, олицетворяющая искорки неподдельного смеха. Он ухмыльнулся, жестоко и холодно, абсолютно безэмоционально, и со смешками в каждом слове проговорил: — Трелони предсказала конец света, огромный кальмар сожрал трёх пуффендуйцев, гиппогриф затоптал слона, а Поттер наконец причесался... Девушка не смогла ничего ответить. Ей стало зябко. Пламя в камине едва горело, что прямо таки кричало о том, что домовики появлялись в комнате молодой леди ещё тем вечером. Ей снова вспомнился Альбус, а точнее его искренняя, беззаботная улыбка. Она целебным бальзамом лилось на охладевшую душу Нотт, согревала жаром любви и тепла. Больше всего слизеринка любила в Поттере это его состояние счастья и покоя, которое он, подобно сестре, мог развеивать на окружающих. Она присела в кресло у камина и укуталась теплым, клетчатым пледом, что до этого лежал на спинке. Стало уютнее, вот только колючий взгляд кузена не выходил из головы. Он постепенно стал смешиваться с улыбкой Альбуса, и вскоре сотворил калейдоскоп мыслей, в которых то и дело проскакивали ледяные глаза и усмешка брата и теплая, искренняя улыбка темноволосого парня. — Серена, — ее имя распространилось по огромной комнате хриплым, юношеским голосом. Она резко обернулась на звук, хотя совсем не желала снова видеть поражающее своей холодность выражение лица Малфоя. — Что, Скорпиус? — она почему-то начала шептать, особенно его имя. Ей, кажется, одной из немногих оно нравилось: такое необычное, величественное и изящное, как и сам его носитель. — Мы сейчас одни в замке, — четко выговорил слизеринец, медленно приближаясь к креслу сестры. — Хочешь воспользоваться случаем? — Если ты серьезно, то да, очень хочу, — Серена утвердительно махнула головой и подорвалась с места, едва не скинув со своих плеч теплый плед. Малфой быстро подхватил его и бережно накинул на девушку одним лёгким движением. — Тогда оденься потеплее, — в парне снова произошла резкая перемена: в голосе мелькнуло что-то нежное, братское. — Нас ждёт замечательная прогулка. Пять минут и они уже шли по все ещё погруженному в сон и замку, стараясь не нарушать гробовую тишину. Здесь все было так красиво и величественно: картины в дорогих, серебристых рамках с изящными завитками, открывающие вид на красивый сад окна, изысканная мебель и украшения. Серена часто вспоминала, как бегала здесь ещё ребенком: пряталась за шторами, во всеми забытых гостевых комнатах и пыталась пробраться к домовикам на кухню. В памяти также часто всплывали образы четырех детей: Скорпиуса, Августы, Ричарда и Нериссы, что галопом носились по лестницам и коридорам особняка. Они дружили, и местом их дружбы являлся огромный Малфой-мэнор. Для Серены здесь все было пропитано той детской энергетикой, что несли пятеро наследников древних семей. Их родители собирались вместе и оставляли детей на попечение невнимательных, добродушных гувернанток, что спокойно разрешали им делать все, что заблагорассудится. В те дни они были счастливы. Заставляли ворчать портреты своими громкими криками и смехом, роняли очень дорогие вазы с постаментов и путались в изысканных тканях штор. Они вместе учились контролировать всплески магии, вместе катались на детских лошадях и осваивали основы волшебства. До девяти лет. Потом случилась та самая точка невозврата. Болезнь, целители, зелья, приказ быть осторожнее и глупая ссора с Нериссой Забини. Почти что волшебная дуэль, вот только в исполнении двух не владеющих палочками девочек. Серена не помнила, из-за чего они поругались. Просто в один момент злость в ней достигла такого предела, что несчастная Нерисса едва успела спастись от летящих в нее осколков окна. После того случая они больше не общались, из-за вконец встревоженной миссис Забини. Ее дочке изменили память, чтобы избежать психологической травмы и дороги двух маленьких девочек разошлись навсегда. После они виделись на торжественных приемах, светских раутах, но не общались. Даже Ричард и Августа значительно отдалились от маленькой мисс Нотт, что теперь общалась только со Скорпиусом. Их дружба рассыпалась как хрустальная ваза при ударе о паркет и больше не склеилась, не стала прежней. Именно поэтому для Серены было очень странно и необычно жить с повзрослевшей Нериссой в одной комнате и наблюдать за ее в конец испортившимся характером. — Два дня назад я узнал о том, что при свержении министра участвовал мой отец, — тихим и хриплым, но четким и жёстким голосом проговорил Скорпиус, когда кузен и кузина наконец покинули стены замка. Его слова вызвали у Серены не просто лёгкое недоумение, а шок. Сложно было представить рассудительного Драко Малфой в такой авантюре. — Он объяснил это тем, что хочет большего влияния для нашей семьи, — на лице юного отпрыска благородного семейства появилась ироническая усмешка. — Но это все неправда. Я полностью уверен. — А я уж подумала, что ты действительно захотел со мной прогуляться, — тоненьким, деланно-обиженным голоском прошептала девушка, не отводя укоризненного взгляда от лица слизеринца. — Малфой, мне обидно. — Ну знаешь, на это у нас тоже будет целый час, — возразил кузине парень. Они как раз подошли к совсем незаметной, резной двери, что непременно называлась бы черным ходом, если бы не вела на малфоевскую автостоянку. Дело в том, что за последние годы волшебники в полной мере адаптировали под себя изобретения маглов и теперь стали спокойно смотреть телевизор, носить обычную одежду и ездить на машинах. Даже старинные, аристократические, чистокровные семейства смирились со всеми новшествами без особых трудностей. Помещение, в котором вскоре оказались кузина и кузен находилось под особняком, на уровне темниц и подвальных помещений. С устеленной брусчаткой дорогой его соединял пологий выезд, с не очень значительным наклоном и еле приметными ступеньками с краю. Именно по ним Серена и Скорпиус спустились на автостоянку, которую девушке доводилось видеть впервые. Из малфоевского здесь было только несколько гербов на стенах и завитки на необходимых для поддержки потолка колоннах. Все остальное — мужское, практичное, и не имеющее связи с волшебным: бетонный пол и окрашенные в тёмно-серый цвет стены. А посреди помещения стояло чуть больше десятка машин самых разных стилей и марок. Всех их связывала огромная цена и цвет — полностью соответствующий двум солидным волшебникам, которые и являлись их владельцами. Скорпиус быстро прошёлся вдоль ряда машин, будто бы выбирая подходящую. Потом махнул рукой стоящей с краю Серене, подавая знак подходить к самому низко посаженному из автомобилей. Она совсем не разбиралась в машинах, но понимала, что юноша открывает перед ней дверь стоящей состояние спортивной машины. Было как-то странно оказаться на переднем сидении и смотреть на мир снизу вверх, если учесть, что отец или личные водители всегда говорили золотоволосой сидеть сзади. Взгляды голубых и серебристых глаз снова, на мгновение встретились. В кожаном сидении, с рукой на руле и ногой на педали Скорпиус выглядел очень живо и органично, так, будто бы был здесь всегда. — Куда мы едем? — спросила Нотт, как только машина тронулась. — В главный офис моего отца, — не раздумывая ответил Малфой, выезжая со стоянки под утреннее небо и солнце, скрытое негустыми тучами. — Ты же не хочешь взломать замок? — недоверчиво подняла бровь слизеринка. — Именно это я и собираюсь сделать. А ты мне в этом поможешь... Серена слишком ушла в себя. Сначала она думала о последних словах кузена, потом о себе самой, потом представляла, как пробирается в охраняемый почти-что аврорами офис, потом перепрыгивала мыслями на Альбуса, а потом снова к Скорпиусу. Несколько дней, что она лежала в забытье так вымотали морально, что мысли не могли найти точки преткновения, а перед глазами слишком быстро сменялись различные картинки. Сад Малфой-мэнора был великолепен. Одно из самых древних и аристократических поместий просто не могло позволить другим опередить себя. Живая изгородь простиралась от самого поместья до высоких резных ворот, вдоль подъездной дороги, вымощенной брусчаткой. Именно на нее вскоре и выехала спортивная машина Скорпиуса, что так резко контрастировала с особняком и садом, выполненными в самом дорогом и изысканном стиле. Серена все время смотрела по сторонам: то в окно кузена, то в свое. Почему-то все время вспоминалось, как она бегала по этим дорогам маленькой девочкой, почти что блуждая по лабиринтам, вымощенным из кустов белых, розовых, жёлтых и алых роз. Детьми они позволяли творить себе невероятные вещи: лазать по ровным, ухоженным деревьям и купаться в больших, многочисленных фонтанах. Они, как и все здесь, были выполнены в самом изысканном, готическом стиле, напоминая отдельное королевство из узоров и завитков. В Малфой-мэноре все было идеально симметрично, до сантиметра рассчитано и до безобразия восхитительно. Десяток домовиков почти каждый день ухаживало за огромнейшим садом из самых различных кустов, цветов и деревьев. Растения здесь приобретали самые невероятные формы, иногда складываясь в форму диковинной статуи или любую другую. Порой встречались мраморные статуи — в основном людей, иногда животных. Симметрично расставленные лавочки, маленькие ручейки и мостики через них. А ещё, в самом конце сада, у трёх старинных, нетронутыми никем деревьев и созданного вручную озера с беседками и лодочками располагалось родовое кладбище. Это место не заботило Серену лет до девяти — потом она стала бояться. На родовом кладбище Малфоев было около нескольких десятков могил: могил взрослых мужчин, их жен, с двойными фамилиями на надгробиях и совсем маленьких детей. Те, что выживали становились мужчинами. Останки девочек, наверное, хоронились в поместьях их мужей. Одно время, несколько лет назад, девочка часто представляла себе как и ее останки лягут в этой волшебной земле. Почему? Да потому, что в их аристократическом обществе никто не был против брака между кузенами и кузинами — все было предельно просто: чистокровные семьи жались друг ко другу как могли, вырождаясь, но все равно называя себя истинными волшебниками, волшебниками крови. Она боялась, но опасения не подтвердились — никто не стал оглашать помолвку на четырнадцатилетие Серены, как это было принято ещё несколько веков назад... Она и не заметила, как Скорпиус уверенным ходом довел машину до огромных, резных ворот, и теперь ожидал, когда же охранник распахнёт их. В имении Малфоев работали не только домовики: часто прислуга была людьми, служащими здесь уже очень давно. Скорпиус немного нервно постукивал пальцами по рулю. На его лице не было написано ни одной эмоции, во взгляде — холодность, решительность и целеустремленность, такие свойственные юному слизеринцу. Вот только за много лет дружбы Серена научилась замечать некоторые перемены в кузена, научилась понимать взгляды без слов. У них была очень прочная связь, как между двумя очень близкими людьми. Так и было, вот только Малфой не стремился этого показывать. Где-то в глубине души он боялся привязаностей, поэтому и язвил в ее сторону, называл Альбуса исключительно по фамилии и абсолютно не признавал своего влечения к рыжеволосой девочке из Гриффиндора. Лили Поттер... Первое, что она подумала при виде этой девочки: как это солнечное создание умудряется так много времени проводить среди школьной рутины. В ней было столько непонятной энергии, искренности и света, что порой казалось, что эта гриффиндорка подарок самого Мерлина их посеревшему миру. Неудивительно, что студенты тянулись к ней. И не удивительно, что некоторые опирались, не желая поддаваться ее чарам. Как и сам Скорпиус, отчаянно желавший сохранить свое сердце не тронутым, а душу — железной, ледяной. Вот только вряд ли это получится. Серена чувствовала, он уже начинал сдаваться, проигрывать этот бой с самим собой... Мир вне Уилтшира показался девушке не таким красочным, но не менее интересным. Несколько минут они просто ехали по появившейся по волшебству дороге, а потом выехали на обычную маггловскую трассу, с обоих сторон которой росли деревья, с которых уже давно осыпались последние листья. Нотт обернулась — от величественного поместья не осталось и следа. Ни один посторонний никогда не сможет отыскать эту древнюю обитель, отдельный, сказочный мирок принцев и принцесс. Свернув на трассу Скорпиус резко остановил машину. Серена даже не поняла почему: так сильно она увлеклась разглядыванием пустоты, на месте которой раньше стоял Малфой-мэнор. А кузен тем временем весь подобрался и заглушил мотор, будто бы настраиваясь на что-то серьезное. Уже в следующую секунду Серена поняла на что — с окна юноши открывался вид на машину с тонированными стеклами, возле которой медленно прохаживался седовласый волшебник с ещё одним человеком, явно подобранным на роль телохранителя и водителя. Нотт невольно насторожилась. В этом человеке издали была видна старая аристократическая закалка, поэтому девушка могла поклясться, что он был совсем не из робкого десятка. Малфой понял все ее состояние благодаря одному единственному взгляду. Кинул короткое, но самое заботливое: "Сиди здесь" и вышел навстречу светской беседе. — Мистер Глайд, — Скорпиус как можно почтительное кивнул, с громким хлопком закрывая дверь своей машины. — Мистер Малфой! — Мальсибер всплеснул руками, довольно хорошо изображая удивление и радость от появления молодого аристократа. — Какая неожиданная встреча! — То-то, неожиданная, — юноша сделал несколько плавных шагов в сторону советника министра. — Здесь ведь столько поместий, в которых вас принимают... — Вы правы, вы совершенно правы, я направлялся к вам, — довольно быстро сдался седовласый волшебник. — Отца сейчас нет дома, — гордо заявил Малфой, выдерживая тяжёлый взгляд темных глаз. — Почему вы не предупредили о визите? — О, я не думал, что мистер Малфой будет работать в столь торжественный день, — незамедлительно нашел оправдание работник министерства. Юноша, правда, не поверил ни одному его слову: праздники вроде "Дня трудящихся" или "Дня магии" никогда не отстраняли действительно занятых людей от их дел. — Он ведь работает? — Я не лезу в дела отца, — нашел способ увильнуть от ответа Скорпиус. — А он в ваши, — криво улыбнулся Мальсибер. — Или я не прав? Я знаю, вы получили долю предприятий на совершеннолетие. Надеюсь они в надёжных и опытных руках. — Можете не сомневаться. Человек, стоящий напротив, вдруг вызвал у Скорпиуса волну презрения. "Его патронус наверняка крыса" — подумал он, прежде чем из машины показался силуэт Серены. Кто бы сомневался, что она не останется в стороне. — Добрый день, — учтиво проговорила девушка. — Добрый день, мисс... — Мисс Нотт — моя кузина, — Скорпиус почти собственническим движением подвёл Серену за руку к седовласому мужчине, не пытаясь скрыть собственную гордость. — Это мистер Глайд, дорогая. — Очень приятно познакомится, — девушка едва сдержала смешок, вырвавшийся из ее уст во время представления слизеринца. Стало сразу же как-то веселее, особенно после завистливого выражение, появившегося на лице пожилого волшебника. — Взаимно, — Мальсибер улыбнулся, но улыбка его походила на хитрый прищур. Он напомнил Нотт охотника, во все оба глядящего на потенциальную жертву. — В вас издали видны прекрасные черты Гринграссов, — он довольно умело и изысканно притронулся сухими губами к ручке девушки, не отрывая взгляда от ее лица. — Мы с вашим дедом дружили и разделяли все взгляды. — Отрадно слышать, — вежливо кивнула Серена, взглядом пытаясь поймать выражение лица кузена. Что она хотелось увидеть? Поддержку и понимание, ведь мистер Глайд казался опаснейшим из людей. — Мистер Глайд, мы поедем, — вдруг проговорил Скорпиус, прерывая наступающую игру в гляделки. — Я сообщу отцу о вашем визите. Вы по важному делу? — Нет, спасибо. Думаю дальше мы с вашим отцом сами разберемся. — До свидания. Машина работника министерства сдвинулась с места первой. Скорпиус медлил специально, чтобы убедится, что ненадежный мистер Глайд покинул окрестности Уилтшира. Внутри парня не покидало чувство недоверия к этому человеку, что мог вызвать искренне негодование даже у всегда спокойного и сдержанного отца. — Это тот самый? — чуть помедлив спросила Серена, когда они с кузеном вновь оказались в просторном салоне автомобиля. — А ты как думаешь? — все ещё нервно спросил светловолосый, оглядывая дорогу вокруг. — Премерзкий тип, — скривилась девушка. Слизеринец очень сильно удивился, когда она, спустя несколько секунд, принялась пристёгиваться ремнем безопасности. — Ну что же ты, сестрёнка? — Скорпиус усмехнулся, прибавляя скорость. — Тебе не следует так выражаться. Один из его племянников мог бы быть для тебя прекрасной партией. — Боюсь у одного из его племянников тогда было бы расцарапано лицо, — невинно выговорила девушка, поднимая аккуратненькие брови. — Ты прекрасна в своем гневе, — выдохнул Малфой. Они замолчали, и Серена смогла погрузиться в атмосферу путешествия, пусть и совсем не долгого, до Лондона. Она, даже прикрыв глаза, ощущала, как кузен то и дело прибавляет скорость, плавно сворачивает на поворотах и оглядывается по сторонам. Мелкие капли стали ритмично барабанить в прозрачное стекло. Нотт поежились от ощущения хмурой погоды. Ей стали немного надоедать каждодневный густой туман, сырость и холод. — Скорпиус, насколько я помню, дорога на Лондон не должна здесь поворачивать, — немного хриплым голосом проговорила золотоволосую, когда Малфой в который раз свернул, вот только уже в не том направлении. — Ты на удивление внимательна сегодня, — со снисходительной улыбкой заметил кузен. — Сейчас выедем на нужную трассу и посмотрим, что же затевает наш верный трудящийся Глайд. — Он видел твою машину, — нахмурилась Серена. В следующее мгновение ловкая рука кузена нашла на панели автомобиля еле-заметную кнопочку. — Кажется теперь ему это не поможет, — добротно проговорил Малфой, наблюдая за тем, как на лице двоюродной сестры появляется восторг и удивление, вперемешку с испугом. Их машина перестала отображаться в зеркалах, но совершенно не изменилась внутри. — Умно, — сдавленно проговорила слизеринка, как-то ко смогла вспомнить о функции некоторых автомобилей ставит невидимыми. — Ещё бы. — Что ты думаешь он хотел от твоего отца? — задала вопрос Нотт. — От отца — ничего, — коротко отрезал Скорпиус, совершенно не меняясь в лице. — Даже твои родители сообщают о визите, а Харрис и вовсе за неделю должен присылать письма. — И к чему же это? — Я думаю, что он хотел убедиться в том, что отца нет дома. Хотел пройти внутрь и сделать что-то, — юноша напряжённо выдохнул. — Это все не просто так. — Прости, но со стороны выглядит как паранойя, — усмехнулась девушка. — Вот сейчас и убедимся. — Я так понимаю кабинет твоего отца сегодня останется нетронутым, — Серена блаженно откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза, успокаиваясь. — Как знать, как знать... — вырвались задумчивые слова из уст Скорпиуса. *** Быть в роли преследователя Малфою приходилось не впервые. С Альбусом они часто занимались подобными делами: на втором курсе пытались выяснить, какое хобби у Сайперса, на четвертом подглядывали за девчонками в душе, на пятом и шестом выслеживали жертв своих не всегда добрых розыгрышей. Конечно, теперь ситуация несколько отличалась от предыдущих, но правило осталось то же — не попадись. А не попадаться с девчонкой за плечом было гораздо сложнее, чем имея при себе навыки хоть и неуклюжего, но способного Поттера. На машине за Глайдом кузен и кузина проехали до самого Лондона. Потом им пришлось ждать, пока Мальсибер вернётся из какой-то юридической конторы, потому что самим туда пробраться не удалось. Следующим пунктом назначения было какое-то непопулярное кафе, в котором работник министерства встретился с незнакомым молодым людям мужчиной — довольно молодым, с запоминающимися чертами лица. Он передал незнакомцу бумаги, которые появились в его руках после посещения конторы и довольно быстро и незаметно скрылся. Позже он, под бдительным взглядом своего водителя-телохранителя и Серены со Скорпиусом, благополучно оказался в здании Министерства. И слежка так и не увенчалась бы успехом, если бы внимательный Скорпиус не заметил одну важную деталь: одежда незнакомца, который получил бумаги и папка, в которой находились те самые бумаги, были помечены одним клеймом. Знак этот, возможно, являлся символом знатного заграничного рода, с которым Малфой не был знаком, а может чем-то иным. Важно то, что клеймо это представляло из себя изящную чашу на длинной ножке, которую пересекал значок, в виде перевернутой восьмёрки, созданной из нескольких спутавшихся между собой змей. Знак бесконечности. Малфой прочно запечатлел этот момент в своей памяти: лицо человека и символ, хотя надежды, что это как-то связано с пропажами и Руквудом особо не было. Они с Сереной бесцельно побродили по людному Лондону аж до обеда, а потом приняли решение посетить один популярный среди аристократов ресторанчик. Нотт то и дело кидала на кузена обеспокоенные взгляды и это невольно раздражало. Скорпиус сдерживался, но с трудом, потому что... Потому что его так бесила эти безысходность, неизвестность и волнение, прочно засевшие внутри. Хотелось разодрать что-то на части, освободиться от этих чувств и вдохнуть полной грудью. Он, кажется, не делал этого с того момента, как в последний раз оторвался от мягких губ Лили Поттер. Лили Поттер... Рыжая, несносная девчонка что заняла место вечной проблемы в голове. Правда раньше она была проблемой Альбуса, а теперь... Его? Перед глазами слишком часто всплывало ее заплаканное личико, дрожащие руки и голос, лишенный жизни. Она как изваяние застыла в сознании, очень редко убираясь на второй план. Лили Поттер... Постепенно юноша стал скучать за теми временами, когда образ этой девчонки всплывал в голове светлым солнцем или невероятно красивой фурией. Скучал за теми мгновениями, когда голова была занята не тем, как отомстить Коллинзу не втягивая Альбуса, а тем, как бы уколоть несносную гриффиндорку посильнее, или... Или просто мыслями о ее нежных губах, шелковистых волосах и гладкой коже. Малфой путался в самом себе и за это начинал презирать свое состояние. О чем он думал когда обнимал сестру лучшего друга? О чем он думал когда целовал? Явно не о последствиях — они были самыми несносными. Разговора с Альбусом удалось избежать волшебным образом. Просто его сначала приостановила Уизли, потом шум проснувшихся студентов, потом Сельвин и Флинт, громко обсуждающие свои глупые дела, а потом он просто уехал. Когда прибыл домой, почувствовал, что все сделал неправильно, но менять было поздно. Необратимость поступков всегда бесила Скорпиуса. Раньше он мог уживаться с этим простым правилом, но в последнее время это стало гораздо сложнее... Лили Поттер, Альбус Поттер. Поттеры. Они просто сводили с ума. Прямо как и приторная учтивость хостеса, стоящего на входе и встречающего гостей. — Простите, но сейчас все занято, — мягко ответил он, не снимая с лица улыбку, на заявление Малфоя о том, что им с сестрой нужен столик. — Мы с дамой хотели бы пообедать именно в вашем ресторане, — с нажимом проговорил Скорпиус, во время каждого своего слова заглядывая в глаза молодому человеку. — Поэтому... — он грациозным движением потянулся в карман своей дорогой куртки за бумажником. На следующие несколько секунд Серена отчего то затаила дыхание. Для юноши это было привычным жестом: так делал отец, так делал покойный дед, и так должен был делать он, ведь не уходить же Малфоям без ничего из самого лучшего ресторана во всем Лондоне. А кузина просто на пару мгновений выпала из реальности, будто бы через телевизор наблюдая за происходящим и не осознавая, что над ней просто берет верх внезапно накатившая усталость. — Люпин? — эти слова разрезали невидимый кокон и заставили Нотт вернутся на землю. Она судорожно вдохнула, схватилась за сильную, почти манящую руку кузена и обратила взор на его губы, растянувшиеся в подобии улыбки. — Малфой, ну конечно, — протянул высокий парень с густыми, довольно длинными каштановыми волосами. Он непринужденно рассматривал молодого аристократа, не испытывая и толики того благоговения, что другие молодые юноши. — Какого ещё школьника можно встретить в Shade посреди учебного года, — он развязно вытащил руки из карманов и протянул одну из них слизеринцу. Полностью проигнорировал заинтересованно-нетерпеливый взгляд хостеса и окинул беглым взглядом фигурку Серены. — Ещё и с девушкой... — Мы знакомы, — поспешила заявить золотоволосая, когда поняла, что славноизвестный дружок ее кузена, Тедди Люпин, не собирается ее вспоминать. — Аа-а, Серена, — он снова обвел ее взглядом, уже более придирчивым и менее беглым. Потом усмехнулся, далеко не так гнусно как Скорпиус, но тоже вызывающе. — Та самая первокурсница, ничем не отличающаяся от остальных. — Тот самый "Называйте меня мистер Люпин", — не уступила она. Гордость брала верх над всеми чувствами приличия и долгим аристократическим воспитанием матери. Хотелось громко выговорить что-то вызывающе и повергнуть этого беспринципного метаморфа в шок, при этом удивив и братца. — Рад, что у вас состоялось такое приятное знакомство, — насмешливо протянул Скорпиус, запуская руку в платиновые волосы. Он чертовски привлекательно улыбнулся двум проходящим мимо девушкам, даже этим незаметным жестом заставив Люпина закатить глаза. — А я рад, что тебя наконец-то исключили со школы, — довольно "доброжелательно" фыркнул метаморф, намекая на свободные прогулки студента по дневному Лондону. — Я полагаю вы можете присесть за столик своих друзей? — несколько нетерпеливо спросил хостес, хотя вопрос его больше походил на утверждение. Он, будучи уже довольно стойким к грозным взглядам разбалованных аристократов довольно непринужденно улыбнулся и сделал знак рукой в сторону входа. — Проходите. — Ошибочка, Люпин, — усмехнулся Скорпиус, как только они миновали настырного молодого человека. — Мы с твоим названным братцем все ещё блистаем в списках лучших. — И даже не спились? — разочарованно скривился Тед. — К твоей великой радости, — с сарказмом протянул светловолосый. Вскоре он вспомнил о своей молчаливой кузине, погладил ее спину и попытался чем-то приободрить. — Вот гаденыш. — Я ведь Малфой, — привычным жестом пожал плечами светловолосый. — Скоро получишь приглашение на мой День рождения. Одно, на тебя и твою красавицу-невесту, — он ответил кривой усмешкой на недоверчивый взгляд Теда. — Надеюсь ты тут не с ее заменой? — Малфой... — сквозь зубы процедил Люпин. Его волосы просто по инерции сменили свой природный цвет на малиновый, у кончиков ярко красный, говорящий о том, что молодой человек пытается сдержать гнев. Слизеринец безразлично хмыкнул и отвернулся от метаморфа, зацикливаясь взглядом на красивой девушке с лёгкими французскими чертами — Мари-Виктуар. Ее образ всегда напоминал Скорпиусу образ девушки-искусительницы. Было в ее лице что-то такое порочное, скрытое тайной. Иногда черти плясали в глазах, иногда из уст вырывались самые неожиданные, даже пошлые выражения. Эта девушка не вписывалась в общее понятие "Уизли", слишком ярко были выражены в ней манеры другой страны. Она выходила за рамки, и, наверное, не редко разочаровывала свою семью, вот только Люпину было абсолютно на это плевать. Он единственный смог обуздать ее непонятную сущность, смог понять и полюбить. — Вик, здравствуй, — сладким голосом проговорил юный слизеринец, как только Мари подняла свои красивые глаза на пришедших. — Скорпиус, как ты вырос! — девушка мгновенно засветилась, оглядывая своего друга, младшего на целых пять лет. После ее насмешливых слов светловолосый с самым пренебрежительным выражением закатил глаза, всем своим видом показывая недовольство. — Заносчивый слизеринец! За что ее любили парни? Наверное, за открытость и отсутствие стыда. Она же вообще не стеснялась говорить свои мысли прямо, не стеснялась выглядеть нелепо и вызывающе. Она была самой собой и ее за это обожали. Она никогда не играла в квиддич, но с лёгкостью могла назвать имена участников самых известных команд и победителей главных турниров. Она единственная из девушек могла по достоинству оценить новую малфоевскую машину, могла понять самую пошлую шутку и поговорить о тех или иных достоинствах молодых ведьм с парнями... — Мари, это Серена, подруга и Альбуса, и Скорпиуса, — немного поздновато представил Люпин золотоволосую слизеринку. Она коротко кивнула и стала медленно развязывать красивый шарфик. — Я его кузина. — И плод ночных фантазий Поттера, — не удержался Скорпиус. В следующую секунду ему прилетел солидный толчок в бок от Теда и щепок от Серены, что и вызвало приступ звонкого смеха у Уизли. — Я так и знал, — съязвил метаморф. — Она слишком хороша для тебя. В следующие пару секунд двое юношей едва не подрались на глазах у десятка состоятельных людей. Все же они смогли вовремя остановиться и уйти сдавать куртки в гардероб, пока их дамы начинали налаживать разговор. — Малфой, вы снова за старое? — считай что прошипел Люпин, когда они отошли на безопасное от столика расстояние. — Совсем не понимаю, что ты имеешь ввиду, — безразлично проговорил Скорпиус, следуя знакомым путем вальяжной походкой. — Снова играете в детективов, я прав? Одна и та же девушка на два случая, — невозмутимо продолжил развивать тему бывший гриффиндорец. Между парнями возникло несколько секунд заминки, когда гардеробщик стал принимать их одежду. — Ни слова из уст при Мари-Виктуар. Она ничего не знает, и не узнает. — Правда? — Малфой не смог сдержать ухмылки. — И как же ты объяснил ей статью о ее дядях и тетях предателях? — Точно так же как остальные Уизли объясняли это своим детям, — резко ответил Люпин. Ему сразу же вспомнились наставления старшего сына Уизли, Билла, по поводу речи для его дочери. — Харрис и Глайд — плохие, а мы, Уизли, хорошие, да? — поднял светловолосую бровь Малфой. — Это диктаторство. — Нет, доверие, — как-то жёстко возразил Люпин. На несколько секунд между товарищами повисло тяжёлое молчание, которое лишь усугубляла живая музыка, производящая заколдованным оркестром без музыкантов. — Какие-то вы невеселые, — немного нахмурившись проговорила Мари-Виктуар, всем своим видом показывая милое, почти детское недовольство. — Твой жених отказывается приглашать меня на свой мальчишник, — гораздо быстрее метаморфа сориентировался Скорпиус. — Или его попросту не будет? — Я буду настаивать на твоём присутствии, — с улыбкой проговорила Уизли, дружелюбно подмигивая Серене. — Безумно мило с твоей стороны, — слизеринец крепким жестом приложил руку к груди и еле заметно поклонился. Потом все таки уселся за стол, отвечая на красноречивые взгляды Мари-Виктуар. — И поверь, взаимно. Трое младших присутствующих рассмеялась, только Тедди немного обеспокоенным взглядом обводил зал. Сейчас он был напряжён, и это его состояние проницательный Скорпиус чувствовал очень легко. Наверное и Мари чувствовала, но ничего не говорила, просто разговаривала с официантом, расспрашивая о блюдах и напитках. Когда молодые люди наконец определились с заказом, возникла надобность начать беседу. Эти свои навыки как раз таки и продемонстрировала лучезарно улыбающаяся Мари-Виктуар, задав вопрос: — Серена, раньше мальчики ничего о тебе не рассказывали. Как вы подружились? Как они подружились? Скорпиусу почему-то стало смешно, но он сдержался. Молча дал кузине ответить, этим своим жестом показывая Люпину, что пора скинуть напряжение. — Я поступила в школу только на седьмой курс, — очень мило и дружелюбно ответила Нотт. — Переехала из Италии. А Скорпиуса я знала с детства... А дальше все пошло как по маслу. Разговоры, смех, шутки, веселье и яркий блеск счастья в глазах четверых людей, что будут связаны незримой, но ощутимой нитью дружбы до самого конца... — Малфой, как много вам известно? — спросил Тед, как только девушки отвлеклись от парней в каком-то ведьминском модном журнале. — Хочешь, чтобы я поделился ценной информацией? — не настроенный на серьезную беседу Скорпиус саркастично поднял бровь. — Она сейчас в дефиците. Но если хочешь, мы можем встретиться и переговорить. — А в этом есть смысл? — как-то обречённо выдохнул Люпин. Слизеринцу даже стало не по себе, от печали и обречённости, скользнувших в его голосе. Чем-то напомнило Поттера, узнавшего о позоре родителей. Чем-то напомнило Лили, померкшей после действий Коллинза. Он снова мыслями вернулся к девчонке и подумал: как там она? Ведь он, считай что бросил ее в сложнейшей ситуации. Вот только чувства вины сейчас не хватало. Все таки у нее есть брат, огромная компания странных друзей и обо всем знающая Роуз... Ребята просидели в ресторане почти что до ужина. Потом все таки решили разойтись, ведь Серена начала чувствовать усталость, да и тягу к объяснениям с родителями, а Мари и Теду явно было чем заняться кроме разговоров с двумя школьниками. И все же на вечер Люпин назначил Скорпиусу встречу а одном не людном баре на окраине Лондона. Разговор предстоял быть важным и выматывающим, поэтому слизеринец решил привести себя в порядок перед таким событием. Дорога назад прошла в полном спокойствие и умиротворение. По крайней мере так точно чувствовала себя едва не уснувшая на заднем сидении Серена, чьи дневные ресурсы энергии уже исчерпали довольно много сил. Сам же Скорпиус чувствовал неприятный осадок после разговора с Люпином, но ничего поделать с этим не мог. Раз уж ему представились возможности влезть в дела их с отцом предприятий и Лондона в целом, он был намерен воспользоваться ими по максимуму. Всю дорогу домой юноша пытался построить членораздельную цепочку в голове, которая смогла бы связать все недавние странные происшествия. Побег Руквуда, смерть Молли Уизли, решение отца уехать из страны, что было как-то связано с участием в попытке переворота. Пропажи людей, решение Поттера скинуть министра, участия в этом отца. Сначала он решает уехать из страны по неизвестным причинам, а потом влезает в такую рискованную аферу. Почему — непонятно. Может Драко Малфой пытался удержать свое место в Британии? Может причина, заставляющая его бросить родную страну каким-то боком относится к неугодному министру и его советникам? Думай, Скорпиус, думай... Вечерняя встреча с Люпином может добавить больше фактов. Возможно, все прояснится уже сегодня. По прибытию в особняк стоит обязательно возвестить Поттера. Но, когда перед отпрыском благороднейшего рода отворились двери собственного дома, он не стал первым делом лететь в сторону своих комнат. Дворецкий торжественно сообщил, что родители очень хотят увидеть мисс Нотт в гостиной четвертого крыла, а его самого в главной. Что-то сразу же подсказало, что обоих студентов ждут не самые приятные разговоры, но Малфоя это сильно не взволновало. Он привык к холодным, деловым беседам с отцом и привык не оправдывать чьих-то ожиданий. Серена же... Она со всем справиться. Медленно шагая по мраморным ступенькам, которых от главного входа насчитывалось всего десять штук, Скорпиус понимал, каким великолепным было их имение. Ведь в каждом изгибе лестничных перил, статуях и украшениях виднелась ручная работа лучших мастеров, в каждом предмете мебели виднелась огромная стоимость и уникальность. Отец когда то рассказывал, что во времена его юношества, здесь все было намного мрачнее, чем сейчас. Говорил, что замок больше напоминал Хогвартс, нежели жилой дом. Когда-то даже, в порыве гнева, или отчаяния, упомянул, что старинные стены тогда были пропитаны кровью. Сам слизеринец этого не чувствовал, но порой ему казалось, что отец до сих пор слышит здесь крики жертв Темного Лорда. Ему же нравился особняк, несмотря на всю его пафосность и величие. Он чувствовал себя здесь как дома, даже не смущаясь тому, что в его распоряжении было целое третье крыло, в котором насчитывалось десять спален, отдельная гостиная и ещё несколько необходимых комнат. Двери залы без намека на самый тихий звук отворились перед молодым хозяином, впуская того в огромную гостиную, напоминающую комнату из самого настоящего замка. Здесь все было подобрано под цвет неоспоримым вкусом Астории, что распространился на каждый предмет в этом зале. Он делился на три части: на самой середине находился огромный камин, усеянный различными белыми узорами в посеребряном обрамлении. Напротив него стоял городок из диванов, кресел и пуфиков, за которыми обычно вели беседы с одиноко прибывшими гостями. Со всех сторон от камина располагались огромные окна в пол, взятые в резные рамы и прикрытые плотными, но отчего то лёгкими занавесками, сочетались с огромным ковром под мебелью у камина; остальной пол представлял из себя голый мрамор. С правой стороны залы была секция, под названием столовая. Здесь находился длинный стол овальной формы, тоже из мрамора, с очень тяжелыми стульями из такого же материала, обитыми очень дорогой, мягкой обивкой. У стен располагались многочисленные серванты и буфеты, в который красовалось и блестело фамильное серебро, золото, хрусталь и драгоценности, что эльфы упорно начищали почти каждый день. Левая часть зала казалась свободнее остальных потому, что обычно на ее площадь приносили дополнительные столики и сажали оркестр во время торжественных приемов. Самое большое впечатление здесь производил портрет, почти что на пол стены с изображением четы Малфоев: Драко и Астории, сидящих на небольшом, но изысканном диванчике с позолотой и обивкой с ручной вышивкой и Скорпиуса, гордо стоящего за их спинами. Эта картина появилась здесь всего год назад — пришла на замену несколько устаревшей, той, где изображён одиннадцатилетний Скорпиус. Фигуры трёх Малфоев совершенно не двигаются, уж такое правило профессиональных мастеров в написании портретов живых людей. Лицо светловолосого юноши невольно тронула улыбка, когда он, зайдя в эту залу, увидел тихо переговаривающихся отца и мать. Оба родителя безупречно вписывались в изысканную обстановку, но не это заставило Малфоя поднять уголки губ. Просто даже в такой обстановке Драко и Астория оставались самими собой, близкими людьми, что плотно засели в детской памяти парня как пара, мирно обсуждаются что-то в этой огромной гостиной. — Скорпиус, где вы были? — отец резко поднялся, мотивируя этот жест вовсе не длительным ожиданием сына, а простым желанием размять затёкшие конечности. Он довольно быстро преодолел расстояние от одной стены до другой, пытаясь не глядеть на несносного отпрыска. Астория тем временем спокойно сидела на небольшой кушетке, молча наблюдая сцену между мужем и ребенком. — Гуляли по Лондону, — так, будто бы это ничего не значило отмахнулся Скорпиус. — Экскурсии, толпы людей, магазины... — он безобидно улыбнулся, встретившись с пронзительным взглядом отца. — Никаких парней и алкоголя. — Предупреждать нужно. — Когда вас в последний раз интересовали мои прогулки? — не смог удержаться младший Малфой. — Всегда, — глаза бывшей мисс Гринграсс сверкнули опасным огнем, что значило для Скорпиуса долгую тираду. Может Астория и выглядела хрупкой, беззащитной женщиной, но на самом деле она в любую минуту была готова бросится в защиту своих интересов, принципов. В ней был скрываемый ото всех внутренний стержень, огонек, который смог обуздать сложную натуру старшего Малфоя. — Ты, сын, уже давно можешь и делаешь что хочешь, — четко и холодно проговорил Драко. — Но Серена не в том положении. — Она больна, Скорпиус, — намного более мягче мужа произнесла темноволосая слизеринка. — Дафна и Теодор места себе не находят, а ты так безответственно... — У Серены своя голова на плечах! — снова сорвался Скорпиус. Он сам не заметил, как стал повышать голос, на что нехорошо отреагировали отец и мать. — Она не калека, и не ребенок. Должна у нее быть нормальная, взрослая жизнь. Была в словах слизеринца доля отчаяния, сопровождаемого ледяной решительностью. Он в долю секунды преодолел расстояние от входа до окна и уставился глухим взглядом в осеннее, пасмурное небо. Оно вот вот грозило разразиться грозой и ливнем, вот только пытающееся пробиться сквозь тучи солнышко портило все планы. Зачем Скорпиус затеял этот бессмысленный разговор? Он просто сорвался и не смог вовремя остановиться, а теперь продолжал идти до конца. Уж такое было малфоевское правило — не бросать начатое, продолжать идти и не опускать руки. Со скольки лет юноша жил по этим родовым указаниям? Такое ощущение, будто бы всю жизнь — так прочно засели строки из старинной книги в голове. Точно так же как и мысль о том, что Серена не такая как все. И как бы упорно светловолосый слизеринец не пытался разбить это убеждение, все равно рядом с этой девушкой он чувствовал, что слишком часто жизнь обходиться несправедливо с лучшими из лучших. Нотт была такой: мудрой не по годам, доброй, отзывчивой и как ни крути — немного грустной. В ней самой было что-то необычное, особенное, не такое как у всех. Не только болезнь отличала Серену от остальных, но... Но Скорпиус знал, что за избавление от этого проклятья она и ее родители пожертвовала бы многим. Она немного ушла в себя, когда поняла, что больше не будет прежней. Еще ребенком глубоко осознала ситуацию, смирилась. Жизнь Ноттов тогда кардинально изменилась. Да и жизнь их друзей последовала тем же путем... Нериссе, Серене и Скорпиусу было по девять, когда дружба пятерых детей — в сумме с тринадцатилетними двойняшками Ричардом и Августой распалась. Младшенькой Забини подчистили память, с ее братом и сестрой провели серьезную беседу, а юных мистера Малфоя и мисс Нотт просто оставили в том же положении. Просто теперь их родители не сводили детей вместе, наведываясь друг ко другу в гости, не внушали им мысль о том, что они почти семья и больше не допускали встреч Нериисы и Серены. Все просто пошло как у других аристократических семейств — дружба детей с возвратом канула в небытие, а их родители просто остались в стороне... — ...Скорпиус, у нее будет полноценная жизнь, — еле заметно прорвались в сознание тихие слова матери. Юноша и не заметил, как грациозная женщина подошла к нему и стала нежно, успокаивающе поглаживать по плечу. —Просто не сейчас... — Интересно когда, — усмехнулся в пустоту Малфой. В нем уже не было ни злобы, ни раздражения — чуткие материнские прикосновения за считанные секунды забрали все плохое. — Ты правда хочешь поговорить об этом? — раздался стальной, но уже более мирный голос отца. Слизеринец обернулся. Драко обводил взглядом огромный, величественный камин, узоры которого создавали из него изящную композицию. Языки пламени извивались как огненные змеи, настораживая своей диковинной красотой. Прямо как волосы Лили Поттер... — Рас уж нам нечем заняться... — глухо протянул Скорпиус, изо всех сил пытаясь выкинуть образ рыжеволосой гриффиндорки из головы. — Теодор очень хочет выдать ее замуж, — серьезным тоном проговорил старший Малфой. Его сын даже удивился, что отец стал говорить с ним на такую тему. — Но, сам понимаешь, потенциальным женихам нужно говорить о таких вещах, как врождённые болезни. — Это весьма проблематично, если учесть то, что Дафна и Теодор не хотят огласки состояния Серены, — руки матери оторвались от крепкой спины юноши, вызвав у того лёгкое разочарование. Теперь она подошла к отцу, и очень грациозно и ненавязчиво вложила свою руку в его. В этот момент Скорпиусу стало немного не по себе. Мать, отец, Серена... Его всегда удивлял такой удачный брак родителей. Один процент из ста обычно бывает на то, что женившись по выгоде люди женятся ещё и по любви. Странно, но у его семьи было и то и другое. Из года в год Скорпиус наблюдал еле заметную, но все же любовь, скользящую во взглядах на друг друга... И ему не дано было знать, что двое этих волшебников под масками сдержанности и уважения скрывают самые пылкие чувства, которые продолжались вот уже девятнадцать лет потому, что и у Драко и у Астории были стержень и железная воля внутри. Малфой часто задумывался у судьбе Серены. Так уж сложилось — он всегда старался думать наперед, оценивать ситуацию... В ситуации с Сереной все было предельно просто и непросто одновременно. Она должна была выйти замуж по взаимной любви, чтобы ее избранник смог перенести новость о ее болезни. — ...Они боятся рисковать и понимают, что многие будут против невесты с "сюрпризом". То-то же. Благородные папаши предпочитают для своих сыновей лучшее — красивый, изящных, воспитанных девушек что смогут родить здорового и сильного наследника... — ...Конечно, можно выдать Серену за посвященного в ее состояние, но, круг тогда значительно сужается. Ты, Ричард Забини и сын целителя Макнейра. И теперь по видимому, Поттер. Как-то обречённо прозвучали эти слова, даже из уст холодного и неприступного отца. Просто этот рок, эта болезнь — была слишком тяжёлой ношей для хрупкой девушки и ее не совсем утвердившейся в статусе семьи. Злобный рок... *** Он легко взлетел по ступеням в блок гриффиндорских старост и капитанов, чтобы наконец проведать сестру. Сейчас Альбусу безумно хотелось отвлечься от тяжёлых мыслей о больной Серене, раздражительном Скорпиусе и недоверчивой четы Ноттов. Обычно нетерпеливому Поттеру на этот раз хватило сил вежливо постучать в дверь. Сестра открыла с опозданием, но все же открыла, показывая лишь кусочек красиво убранной комнаты и незначительную часть лица. — Привет, Лилс, — бодрым голосом проговорил юноша. — Привет, — тихо ответила девушка. Ее голос и выражение показались очень странными слизеринцу, но он решил, что это из-за неожиданности. — Как дела? — весело спросил Альбус. Он ещё несколько минут мялся у входа, прежде чем Лили отступила от двери, пуская брата внутрь лишь по его просьбе. Повисло молчание. Парень медленно прошёлся вдоль знакомых стен, зацикливаясь взглядом на движущихся колдографиях. — Представляешь, Мэтт и Лиам сегодня повздорили, — чтобы начать хоть какой-то разговор произнес Поттер. — Едва не разнесли свою комнату. Сара и Сабрина снова вовремя вмешались, и теперь мальчи... — ещё недавно рассказывающий историю юноша замолчал на полуслове. — Лилс? — его внимание привлек затравленный взгляд сестры, в котором стояли слезы. — Что случилось? — Ничего, — она нервно покачала голой, пытаясь привести себя в порядок и вновь казаться веселой, беззаботной девчонкой. — Кто тебя обидел? — юноша быстро подлетел ко гриффиндорке. — Это снова Маклагген? Или слизеринцы? Или ты из-за Мал... — Просто побудь со мной, прошу... С этих слов начался какой то новый лист жизни. В жизнях Альбуса и его сестры что-то круто повернуло, изменилось. Все из-за мелких дорожек слез на раскрасневшихся щеках девушки и убийственно холодного взгляда когда-то теплых глаз юноши. Ему пришлось глубоко засунуть братское чувство ревности, опеки, вперемешку со вспыльчивостью и необдуманностью. Ему пришлось нежно, невесомо заключить сестру в объятия, но сжать кулаки за ее хрупкой спиной до того, что побелели костяшки. Ему пришлось забыть про интерес, желание отомстить и ничего не спрашивать у бледной как мел Лили. Это ее состояние — на грани истерики, ну или после нее, у Поттер прошло за несколько минут. Уже через час на ее лице сияла ласковая, теплая улыбка, когда они покинули гриффиндорскую спальню и направились на кухню за припасами. Позже она осталась, когда в прогулку их затянул Дуглас и вся компания, попутно пригласив застенчивую Роуз. И так и не сошла к вечеру, когда они с друзьями стали бегать под проливным дождем. Позже, закончив развлечения, Альбус довел сестру до дверей спальни, желая спокойной ночи. Вот тогда-то с ее лица снова спала маска. Лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы зоркий глаз брата смог рассмотреть настоящий страх в глубине изумрудных омутов. Лили не просила его остаться, наверное даже не осознавая в полной мере того, что происходит. Но сегодня среднему Поттеру не понадобились уговоры, слова. Он просто понял, что сестра сейчас нуждается как никогда в его поддержке. Было не поздно и они включили фильм, который Альбус смог воспроизвести с помощью волшебной палочки. Эти моменты, в которых сестра снова лежала рядом с ним в одной постели, напомнили юноше о далёком детстве, когда мама и папа пытались уложить своих непослушных детей спать, но от их попыток особо не было толку. Лили не плакала и не смеялась: просто задумчиво смотрела то в импровизированный экран то в одну точку. Что-то в ее взгляде ранило заботливого парня прямо в сердце, заставляло волноваться и прямо таки запрещало задавать вопросы. Она бы просто не ответила. Слизеринец так и не смог уловить суть фильма, хотя видел его уже несколько раз. Он просто пытался понять сестру, но вместо этого все больше начинал волноваться из-за ее отчуждённости и рассеянности. Что-то было не так. Альбус остро ощутил это посреди ночи, когда сестра была погружена в глубокий сон. Он проснулся от ее нервных метаний и всхлипов, вскоре стал прислушиваться. Лили несла какую-то несуразицу, беспомощно путаясь в нескольких одеялах. Единственными понятными словами, что вырывались из ее уст были: Малфой и осторожно. Осторожно Малфой... Поттер не хотел будить сестру, поэтому притянул ее в свои объятия, пытаясь подарить хоть чуточку тепла и спокойствия. И Лили затихла. Но в эту ночь юноша впервые подумал, что возможно ей нужны были объятия кого-то другого. А потом, на утро, все было как вчера. Спокойная улыбка, непонимание взвинченности брата и тупая горечь. В таком состоянии девушка протянула до обеда. Потом столкнулась в коридоре с Флинтом, услышала несколько "добрых" словечек от короля недо-пожирателей и потеряла сомообладание. О стычке с Тайлером Альбус узнал из уст Хьюго и Джона, когда те пытались объяснить внезапную бледность и испуг сестры. Юноша тут же нашел Лили и попытался поговорить с ней, но потом взгляд его упал на трясущиеся руки и несколько синяков на бледной коже, чуть выше запястьев. Он и не думал, что может так злится. Захотелось наорать даже на кузена с его дружком-вратарем, что не могут приглядеть за своей единственной подругой. А ещё захотелось избить себя самого за бестолковость и невнимательность. Упрямый голос внутри все пытался убедить Поттера в том, что это Малфой. Просто Малфой. Тот поцелуй, потом исчезновение из обоих, потом сон Лили и эти синяки... Картина складывалась воедино, и Альбус несомненно поверил бы ей, если бы на месте подозреваемого не стоял его лучший друг. — Лилс, что происходит? — он бережно схватил руки сестры и поднес к ее лицу, пытаясь выудить ответ. — Альбус, я... — девчонка вяло отвела взгляд, внутри сжимаясь от пронзительного взгляда брата. — Правду. Это Скорпиус? — имя лучшего друга прозвучало сипло и не живо. — Что тебе сделал Скорпиус? Что? — Он не при чем. — Тогда кто при чем? — еле сдержался от восклицания юноша. — Лили, что у вас с ним? — Я не знаю. От писем другу Альбус воздержался. Он сразу поверил, что ничего плохого Малфой его сестре причинить не мог. Наверное, приведи ему даже прямые доказательства этого, юноша бы не поверил. В этом была их дружба — в силе, доверии и чем-то ещё, понятном только высшим силам. На следующий день Лили пришла в норму. И хоть Поттеру с трудом в это верилось, но так и было — она улыбалась искренне, смеялась даже без повода, и напускного веселья в этом не было. Просто истинная сущность рыжеволосой гриффиндорки. Прошло ещё пару дней, но парень все так же не отходил от сестры. Она и не была против — резкое, но такое необходимое сближение с братом принесло девушке спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Оставаться одной Лили не желала ни на минуту. С самого утра она окружала себя компанией пятикурсников-гриффиндорцев, после уроков проводила время с братом, на тренировки ходила исключительно с кем-то и часто просила Альбуса встречать ее прямо возле девчачьей раздевалки. Все это было странно, но Поттер терпеливо ждал, не давя на сестру и молча ожидая возвращения Малфоя. Лили он, вопреки безумной ревности и волнению, допрашивать не стал, а излагать мысли в письме лучшему другу не хотелось. Оставалось только ждать... Но время замедлило свой ход. Он сильно скучал по Серене и жалел, что она перестала являться ему во снах. С ней было уютнее и увереннее, намного спокойнее. С отъезда двух друзей прошло всего лишь пять дней, но Поттер все чаще вспоминал о них, как о важном аспекте его существования в школе. На пятый день он все таки получил письмо от Серены, прямо в комнате сестры. Странного серо-бурого цвета сова очень агрессивно стучала в оконную раму, видимо желая как можно быстрее вернуться обратно в свою золотую клетку. Трудно было описать, с каким счастьем юноша разворачивал конверт от своей девушки, и ещё один конверт, принесённый той же птицей от Малфоя. И если содержимое письма золотоволосая слизеринки просто принесло сердцу долгожданное успокоение и тепло, то письмо друга заставило Альбуса несколько раз громко фыркнуть и со смешками протянуть содержимое конверта сестре. Приглашения на официальный, восемнадцатый День рождения Скорпиуса Лили нашла очень забавными. Только вот на короткую записку, со словами: "Поттер, понятным для тебя языком объясняю, что это приглашение на серьезное празднование и тебе нужно прийти в соответствующем виде и прихватить с собой бестию-сестру" она, почему-то, даже не разозлилась. Альбус тут же отослал Малфою несколько строчек, написанных корявым почерком: "Обязательно. Со мной, конечно же, будет неподражаемая Сивилла Трелони. Думаю она обрадуется твоему приглашению. Одену я красные, очень узкие штаны и салатовую рубаху с твоими инициалами на сердце, чтобы никто не сомневался в нашей взаимной привязанности". Они с Лили искренне похохотали от души, и занялись своими делами. Сестра — уроками, а Поттер — изучением завитков в изящных буквах Серены. Неизвестно сколько времени прошло, но юноша, лежа на спине, все никак не мог придумать содержание письма для своей девушки. Все таки это должно было быть его первым посланием, написанным в ответ на первое ее, и... И он волновался, как четырнадцатилетний мальчишка. — Ал, — от размышлений слизеринца отвлек негромкий оклик сестры. — Не, — последовало по инерции. — Ты даже не знаешь, что я собиралась сказать, — громко возмутилась Лили. В следующую секунду ее маленькая ладошка со шлепком опустилась на ногу брата, отвлекая того от рассматривания цветных, радужных, побуждающих ко сну картинок в полудреме. — Аааальбуууус. — Да-да, Лилс, — с усталым вздохом пробормотал юноша, перемещаясь на бок, чтобы оказаться лицом к сестре. — Ты собиралась предложить мне съесть твои сладкие запасы. — Правда? — деланно изумилась рыжеволосая девушка. Ее брови взметнулись вверх, а на лице появилась широкая улыбка, направленная на лицо все ещё дремлющего брата. Если бы он потрудился сконцентрировать взгляд на рыжеволосой, сразу же узнал бы это хитрое выражение. — Ну ты сам отказался. — Я передумал, — проговорил Поттер, когда две его руки остановили попытавшуюся перекатится через него на другую сторону кровати сестру. — Первое слово дороже второго, — в голосе Лили послышались нотки смеха. Она попыталась вырваться из рук брата, но в этом не помогли даже брыкающиеся конечности и волосы, щекочущие тому нос. — Говори, где они? — строго, но с весельем приказал слизеринец, все ещё пребывая в полудреме. — Не-а, — замотала головой девушка. Вскоре она ловко высвободилась из крепкой хватки брата и, не рассчитав силы, упала на самый край кровати, с которого и грохнулась на пол. — Ах ты... — Альбус не успел предотвратить побег сестры, но теперь уже с энтузиазмом вскакивал со своего излюбленного места на подушках. Он попытался ухватить гриффиндорку хоть за что-то, чтобы не дать ей уйти, но попытки его оказались тщетными. Лили с лёгкостью ускользнула и, громко смеясь, стала убегать в самый конец комнаты от пытающегося добраться до нее юноши. Под громкий визг Поттер преодолел почти все расстояние комнаты, но на том месте, где раньше находилась рыжеволосая, уже не осталось ничего. Поняв, что игры в догонялки мало к чему приведут, слизеринец стал бросать в сестру ее же подушками, взятыми с кровати. Их негласная битва затянулась на несколько минут, прежде чем Лили запрыгнула на кровать, а с нее попыталась добраться до спины брата. И все бы ничего, если бы он, в самый нужный момент, не успел сориентироваться и не схватил девушку за ноги, вместо этого легко забрасывая на широкое плечо. — Ты хитрая, ненормальная... — поток прилагательных прервал звонкий смех сестры. Она попыталась больно ущипнуть парня в бок, но вместо этого оказалась скинута на кровать. Альбус залез на нее, с намерением защекотать до смерти, и даже не потрудился придержать руки. Лили хохотала как обезумевшая. Брыкалась ногами так, что едва не скинула довольно массивного брата и пару раз стукнулась об основание кровати. От криков и смеха у нее уже катились слезы, а Поттер так и продолжал кричать: "Где мои конфеты" и это вызывало у обоих подростков новые приступы истерического хохота. Стук в дверь их даже не отвлек... — ...ли! Лили! — послышались громкие юношеские голоса из-за двери. — Мы пришли на крики, — в следующую секунду дубовая оградка со скрипом отворилась. — Что у вас... — Нападай! — раздался отчаянный возглас Лили, когда она увидела, что на пороге ее комнаты в непонимании мнутся Хьюго и Джон. Пятикурсники тут же пришли в действие и уже через несколько секунд не их рыжеволосая подруга содрогалась от смеха из-за щекотки, а Альбус. — Вы издеваетесь?! — недовольно завопил он, скидывая с себя долговязого кузена во время попыток увернуться от рук Вуда. — Трое на одного!? Уизли с хохотом закивал, даже не пытаясь уровнять силы. Между тем Лили, чья хрупкая фигурка осталась в стороне начавшейся поистине серьезной драки, совершенно не была довольна ситуацией. Через несколько долгих мгновений она наконец таки забралась брату на спину, тем самым сковывая его движения. От рук Хьюго и Джона Альбуса спасли другие, гладкие и нежные ручки. Они чем-то напомнили ему ручки Серены, и ее образ легко всплыл в сознании даже посреди такой безумной заварушки. Но это не Нотт сейчас стояла в комнате капитана гриффиндорской заборной, а Роуз Уизли, что не смогла не прийти на жуткий шум. — Вы с ума сошли? — прокричала она, оттаскивая родного брата от темноволосого кузена. — Вас в гостиной слышно! — Ты зануда! — отмахнулся от сестры Уизли, даже не желая удостаивать ее взглядом. Она посерела от этого заявления и отдернула руки, но в следующую секунду скривилась от щипка в бок. — Ах ты... Староста попыталась добраться до Вуда, но тот вовремя улизнул и теперь прятался за кроватью, к которой девушку не подпускал брат. — Роуз, давай сюда! — воскликнул стоящий по другую сторону кровати Альбус. — Будешь за меня! — он привлек кузину ближе и попытался перевести дух, но не успел, ведь Роуз резко потянула его вниз, за полог кровати, чтобы укрыться от полетевших в них мячиков, которые, кажется, наколдовала Лили для атаки своих друзей. — Да ты стратег! Их детская борьба продолжалась ещё около четверти часа, прежде чем Альбус и Роуз смогли захватить все запасы шариков трёх гриффиндорцев, схватить их рыжеволосую предводительницу в плен и объявить, что битва окончена. Проигравшие были вынуждены отправиться на кухню, чтобы принести для всех пятерых небольшой перекус, ну а двое Поттеров и их кузина остались сторожить так называемый "мир". — Мы уже давным давно должны были вернуть книгу, — немного чопорно проговорила Роза выравнивая спину под стать портретам благородных девушек. Она приобрела строгий вид как только Хьюго и Джон покинули комнату, далеко не желая дать двоим кузенам передышку. — Кто как не ты может испортить такой прекрасный момент, — закатил глаза Поттер, опираясь спиной об основание массивной кровати. — Сайперс уже и думать забыл о ней, — безразлично проговорила рыжеволосая девушка, карабкаясь на свою постель мимо брата и нескольких десятков мягких шаров. —Мне кажется, что это даже к лучшему. Подозрительно было бы, если бы книга появилась сразу же после его угроз об отчислении. — Вот весело будет, если он найдет ее у нас раньше, чем мы сами ее подкинем, — с напускным весельем заявила Уизли, игнорируя безмолвный разговор, начавшийся между Лили и Альбусом. — Ага, именно поэтому книга у тебя, — закивал головой темноволосый. — Дядя Невилл просто не захочет попусту тратить время, обыскивая комнату порядочной старосты школы. — Либо сразу же тебя простит, — безмятежным, как у тети Луны голосом, прибавила младшая Поттер. — Ага, — фыркнул Альбус. — Ты скажешь: "Я всего лишь хотела узнать больше информации, книга сама попалась мне на глаза", — юноша состроил невинную гримассу и такой же тонкий, нежный голосок, — или "она смотрела на меня широко распахнутыми глазами и умоляла взять ее себе. Она была так одинока..." — Так когда мы сделаем это? — перебила представление кузена русоволосая девушка. — Сделаем что? — Вернём книгу. — Сегодня я занят. — Чем? — Учу уроки. — Ты невыносим. — Ладно, давайте подумаем, когда лучше всего подкинуть книгу. — На уроке? — предложила Роуз. — Не вариант. На перемене Сайперс вернётся в кабинет, увидит, что книга на месте, узнает, кто из студентов выходил во время урока, просмотрит их воспоминания и найдет виновного, — лениво выговорил Альбус, перебирая ворсинки свисающего с постели пледа. — Можно спрятать книгу так, чтобы он не заметил, — призадумалась староста. — Не проще ли сделать это во время завтрака? — Суматоха, сонливость... Будем действовать по нашему старому плану. Один следит за Сайперсом, один просматривает коридоры, один возвращает книгу. — Только есть небольшая загвоздка — браслетов-то у нас нет. — Можем обойтись картой. — Я не готова так рисковать, — воспротивилась Роза. — Да ладно тебе, все хорошо будет, — безразлично махнул рукой Поттер. — Вот мы с Малфоем... — Попадались каждый раз, — поспешила закончить рассказ кузена девушка. — Пфф, нет. — Ты знаешь лишь о десятой части их... — Лили замялась, пытаясь придумать объяснения получше, —...развлечений. — Роуз ты серьезно? — недовольно промычал Альбус, кидая на гриффиндорку самый скучающий взгляд из своего арсенала. — У нас очень большие шансы. И далее если поймают... Не так уж и плохо. — Для нас с Розой действительно нет, —согласилась Лили. Через пару мгновений ее милое личико стало серьезным. — Но ты даже не пытайся сунуться к кабинету. — Что это, Лилс? — Альбус воспользовался самым простым методом подшутить над ребенком: ткнул куда-то в район ключиц сестры, а потом ущипнул за нос, когда она наклонилась. — В моей сестре проснулась ответственность? — Зато у брата ее и подавно не было, — ответила дерзостью на деланном изумление брата Поттер. — Каждому свое, — юноша безобидно пожал плечами и встал с пола чтобы подойти к окну, из которого открывался вид на оголённые сады древнего замка. — Ладно, я все поняла, — наконец сдалась Роуз. — Можем... — А вот и мы, — раздался громкий, очень весёлый голос Хьюго, что резко появился в комнате. За ним вошёл и Джон, в руках которого находилась огромная корзина с припасами, взятыми у добродушных эльфов. — Ал, про тебя там какая-то девчонка спрашивала. Она сейчас стоит возле входа. — Что за девчонка? — нетерпеливо спросил юноша, подскакивая со своего места чтобы поскорее добраться до появившейся еды. — Почему она искала его именно здесь? — добавила Лили, получая из заботливых рук Вуда свои любимые сладости. — Не знаю, — смутился Джон. — Мне кажется она у многих про тебя спрашивала. — Какая она? — Ну такая... — Хьюго слабо улыбнулся, поднимая глаза к потолку. — Когтевранка. Со светлыми волосами, — будто-бы делая поблажку несущему несуразицу другу добавил Джон. — Одна из этих... — парень нахмурился и склонил голову набок, видимо пытаясь придумать характеристику получше. — Слизеринцев, — он щёлкнул пальцами, когда на ум пришло нужное слово, вызвав у девчонок удивлённые выпадения. — Вообщем как Малфой. — Содержательно, — Роуз подняла брови и поджала губы. — Ладно, пойду посмотрю на нее, — все таки решил средний Поттер. Он поднялся с места, не сильно стукнув кузена кулаком в плечо и подмигнул сестрёнке. — Ну-ну, — с толикой насмешки и шутливой угрозы проговорила Лили. — Мы засекаем время. У входа в обитель гриффиндорцев Альбуса действительно ждала девушка, чье красивое лицо показалось смутно знакомым. Она была худощавой и нескладной, с короткими светлыми глазами и явным аристократическим профилем. — Ммм? — издал странный звук юноша, привлекая внимание студентки. Она тут же обратила свое внимание на семнадцатилетнего слизеринца, что не спешил подходить слишком близко. — Каролина, — гордо вздернув подбородок проговорила светловолосая девушка, кривя алые губы в непонятной улыбке. Поттера сразу же насторожило это ее надменное, ничего не выдающее выражение, из которого можно было выудить лишь крупицы аристократического воспитания и море распущенности. — Да, да, я помню, — как можно более развязно выговорил Альбус, совершенно не желая чувствовать себя как кролик перед удавом. После искорки в глазах светловолосой шестнадцатилетки он вспомнил ее странный образ, вызывающий воспоминания детства у Скорпиуса. — По тебе не скажешь, — когтевранка, на которой сейчас красовались совсем уж маленький топ и рваные джинсы снисходительно усмехнулась. Ее сумка выполнила быстрое движение с одного плеча на другое, попутно привлекая к себе пальчики с маникюром черного цвета. — Помнишь, как я и мои девочки славно помогли тебе в той вашей пьянке с гриффиндорцами? — Допустим, — натянуто протянул юноша, засовывая руки в карманы. Если раньше ему в голову даже мысли о причине встречи с Каролиной не лезли, то сейчас мозг стал лихорадочно работать, перебирая все возможные варианты. — Скорпиус обещал мне услугу за услугу, вот только не обещал, что будет рядом, когда это понадобится, — с намеком на иронию, но совершенно без укора выговорила девушка. Ее светлые, серо- голубые глаза с теплым выражением уставились на слизеринца. Парню сразу же вспомнилась другая, старшая сестра Блэквуд, Хуанита, у которой изменения мимики на лице не наблюдались вообще. Сколько отличий у двух близких, кровных родственниц. — Но к вашему счастью в школе остался ты, — хрупкий пальчик когтевранки взметнулся к груди Альбуса, а настойчивые нотки в женственном голосе заставили вопросительно поднять брови. — Ты должен мне помочь. — Неплохо просишь, но стоит порепетировать, — с насмешкой заявил Поттер, стараясь напрочь игнорировать серьезный взгляд светловолосой шестикурсницы. — Тебе нужно быть убедительнее. Юноша вдруг понял, что в этой хрупкой на вид девушке точно есть частичка от дьявола, таким странным показалось слизеринцу выражение ее лица и глаз. Что-то подсказывало Альбусу, что застывшее на ее лице выражение снисходительности являлось вовсе не результатом скрывания эмоций. Она, кажется, просто знала, что в любом случае добьется своего. Ну или ее затвердевшее за годы недоверия сердце просто ничего не чувствовало. А мимика жестов и улыбка, все ещё не сходящая с лица это уже другая история. Вот в ней то и была видна эта маленькая печаточка дьявола, в ней можно было увидеть намного больше, чем одну сплошную эмоцию уверенности. — Мне нужно, чтобы ты помог мне и моим подругам разобраться в одном деле... — тихо и плавно, словно кошка, подбирающая к жертве протянула Каролина. — Очень деликатном, — она приблизилась к юноше, оставляя предельно разделяющие их пару шагов далеко позади. — Помню Льюис говорил, что вы со Скорпиусом можете узнать все и про всех в этой школе. Поттер не смог не ухмыльнулся: про себя или действительно наяву так и не выяснил, просто вспомнил высокого, очень популярного и востребованного среди девчонок, хотя нет, именно девушек, кузена. Он вошёл в их игры и ознакомился с законами на два года раньше Скорпиуса и Альбуса, в четырнадцать лет, зарекомендовав себя как любимчика и лучшим из Когтеврана. Позже, через год, к нему присоединилось и двое слизеринцев, которые в полной мере смогли разделить с ним восхищение противоположного пола. — Ближе к делу, — вновь хмыкнул темноволосый юноша. Ему несколько польстило сказанные видимо не недавно слова Льюиса и парень вдруг задумался, был ли кузен прав. Они были в курсе всех тёрок между компаниями и старались общаться с их предводителями, но... Никаких но. Они могли выудить любую информацию и воспользоваться чужими "живыми" ресурсами на пути к своей цели. Они, как никак, были самыми известными и популярными слизеринцами, которых пытались притеснять только недо-пожиратели. — На днях моя подруга получила странное письмо, — уже без улыбки проговорила Блэквуд. Секунда, и ее пальцы уже передают Альбусу немного смятый клочок пергамента, исписанный неровным очень корявым почерком. Слов здесь много, вот только складываются они в одну общую картинку, под названием угрозы. — Это определенно от кого-то со школы. — Глупый розыгрыш, неудачная шутка, — как можно спокойнее выговорил Поттер, на самом деле начиная опасаться и хмурится. Фразы вроде "...братец не отыщет всех твоих частей, грязная шлюшка..." и "...постарайся поменьше показываться мне на глаза, иначе прийдется моим ребят поиметь тебя несколько раз..." заставляли даже храброе юношеское сердце нервно сжиматься. Он постарался даже не поддаваться сомнениям идею, что все это жестокие шутки над бедной девушкой, но внутри что-то все никак не хотелось успокаивается. — И все это за три дня, — будто бы прочитав мысли слизеринца сказала светловолосая девушка. Вскоре из ее малюсенькой сумочки выглянула ещё дюжина писем, написанная тем же почерком на смятых листах пергамента. — А чем я могу помочь? — делая ударение на самом себе выпалил Альбус, зарываясь рукой в непослушные темные волосы. — Я не делал этого, и даже представить не могу, кто решился. — И тем не менее вы со Скорпиусом пополняете запасы алкоголя в будние дни, бегаете безнаказанными по школе после отбоя и всегда знаете, какими коридорами обойти профессоров, — возмутилась когтевранка. — Неужели не справитесь с такой мелочью? — Сейчас я один, — сдавленно выдохнул юноша. Он так и не понял, что вызвало эту его интонацию: нежелание ввязываться в сложное, непонятное дело или просто отсутствие лучшего друга рядом. — Ненадолго, — упрямо заявила Каролина, чье лицо теперь потеряло всякий намек на веселье. — Мы с моими девочками можем подождать. Главное узнать — кому стоит отомстить. Кому стоит отомстить... Месть — сладкая, приборная, и в тоже время горькая и острая на вкус. Он как диковинный соус сначала окутывает твои рецепторы чем-то приятным, заглушает остальные ощущения, а потом сама дарит такие неприятные, о которых забыть сложно. Месть... Этому слову в жизни семнадцатилетнего Альбуса было место уже давно. Первая, сознательная — в восемь лет: злость на Джеймса, его разбитые очки и нравоучения бабушки Молли. Дальше, очень хорошо запомнившаяся школьная месть шла как по цепочке, от одного к другому, до бесконечности. Он никогда не был послушным, хорошим ребенком и не стал сдержанным, всепрощающим подростком. Многие считали его плохим, вспыльчивым, неисправим, несправедливым, и в какой-то степени так и было. Он был собой: испорченным, поддавшимся искушениям самостоятельной жизни мальчишкой, и уже, наверное, поздно было что-то менять. Он вдруг понял, что точно имеет сходства с девушкой, стоящей напротив. Ей нужно было узнать имя отправителя писем только затем, чтобы отомстить. Что ж, это, кажется, было предсказуемо. Перед Каролиной Блэквуд, не слишком популярной и красивой, все же склонялись студенты, почитая ее прямолинейность, открытость и отсутствия стеснения. Она делала что хотела, лишь в последний момент успела установить для себя какие-то рамки и... Просто жила, наплевав на законы своей влиятельной, аристократической семьи. — Это все? — спросил Поттер. Его молчание на протяжении нескольких последних секунд дало когтевранка понять, что он попробует как-то ей помочь. — Нет, — вдруг прозвучал резкий ответ. — Вопрос был риторический, — искривил лицо а непонятной гримасе Альбус. — И все же у меня есть ещё одна просьба, — воспротивилась Блэквуд. — Просьба? — Да, просто просьба, — согласно кивнула Каролина. — Скорпиус ведь прислал тебе приглашение на двоих? Я не сомневалась, — на ее лице отобразилась тень понимающей улыбки. — Хотя это странно, отправлять приглашение на двоих человеку, чья девушка уже и так приглашена. — Я никогда не понимал этот пресловутый этикет, — ради продолжения непонятного разговора проговорил юноша. — Мне нужно, чтобы ты пригласил с собой мою подругу, — примерительно попросила девушка. — Вам не обязательно общаться. Просто перед тем, как за нами придет посыльный, отдашь приглашение Ниле. — Зачем тебе это? — Какая разница? — Действительно! Пусть с нами со всеми празднует День рождение совершенно незнакомый и непонятный человек. — Там будет кое кто очень важный для моей подруги. — Понятно. — Мы договорились? — Если только твои кошечки подарят нам со Скорпиусом прощальный танец. Он усмехнулся, а Каролина улыбнулась. И прежде чем она успела скрыться из виду Альбус уловил тень грусти в светлых глазах, что всегда пытались показывать только стойкость и непокорность. Поттер повернулся и стал размеренно шагать к портрету Полной Дамы. Образ золотоволосая девушки с мягкими чертами лица и добродушной улыбкой вновь всплыл перед глазами и по телу прошёлся неожиданный заряд тепла. Позже он вернулся в комнату сестры, где ещё около получаса побездельничал, а потом принялся писать письмо своей Серене...