Май. Буйство красок, буйство цветов. Повсюду благоухают тюльпаны, ранние садовые розы и сирень на деревьях. Солнце лениво ласкает людей, будто нехотя отправляя свои теплые, ласковые лучи на землю, прогревая почву и заставляя сладко замирать сердца романтичных натур. Погода призывала к переменам, к новым свершениям!
В этот раз Земфира не стала исключением. Теплый, по-настоящему весенний ветерок, трепал её осветленные пряди, успевшие отрасти — и сейчас — щекочущие шею и лезущие в глаза. Несмотря на хмурые настроения в группе, не совсем удачную запись придуманной песни, настроение было на высоте. Девушка твёрдо решила для себя, что надо что-то менять. И сейчас лучшим решением казалось уехать в Москву. Не навсегда, так, на недельку погостить. Тем более, что новая знакомая — Ирка, — бывшая в Уфе проездом у подруги, как раз сейчас собиралась в родную Москву, так что поездка предстояла весёленькая.
Насвистывая весёлый мотивчик, Земфира не заметила, как подошла к квартире, успев оставить позади и трамвайную остановку, и продуктовый, и любимый табачный ларек — весь свой серый район с обшарпанными гаражами (кажется, здесь всем и всему было всё равно, какое на дворе время года, деревья всегда покосившиеся, гаражи такие же грязные, а люди — угрюмые).
— Мам, я уезжаю! — с порога заявила девушка, скидывая кроссовки. Правда её фраза не произвела желаемого эффекта. Флорида Хакиевна не вышла встречать родную дочь, а предпочла дальше смотреть какой-то безумно интересный сериал.
— Ма-а-ам, ты меня слышишь?!
— Слышу, — кивнула женщина, продолжая поглядывать в телевизор, но всё же сосредоточив основное своё внимание на дочери.
— Я уезжаю.
Вот теперь ожидаемый эффект был достигнут. Мать полностью отвлеклась от телевизора, всплеснула руками, негодующе оглядела дочь и тяжело вздохнула.
— И куда, если не секрет?
— В Москву.
— Надолго?
— Как пойдёт.
— Нечего тебе там делать.
— Ма-а-ам, — протянула Земфира с улыбкой, понимая, что женщина бурчит ради приличия, зная, что строптивую дочь не отговорить, если уж та что-то задумала.
Женщина махнула рукой, хотя в её глазах было видно беспокойство. Девушка довольно улыбнулась и ушла в соседнюю комнату собирать вещи. Гитару — в чехол, плеер, совсем немного одежды, блокнот, кассету с демками и документы — в чёрную потёртую сумку. Вот, пожалуй, и всё. Поезд через три часа, она успеет заскочить на радио, выкурить две сигареты и, особо не спеша, добраться до вокзала.
— Всё, мам, я убежала!
— Куда?! — крикнула женщина, неловко поднимаясь из глубокого проваленного кресла.
— На вокзал, а там — в Москву.
— Ты это серьёзно? — Флорида Хакиевна чуть нахмурилась, теперь уже недовольно глядя на девушку, которая для неё всегда была и будет ребёнком. Уверенным в себе, талантливым и самостоятельным, но всё же ребёнком.
— Абсолютно! Всё, пока, мамочка! — поцеловав на прощание женщину в мягкую щеку, Земфира выскочила на лестничную клетку.
В душе чувствовался необычный эмоциональный подъём, воодушевление. И пусть она торчит сразу нескольким людям круглую сумму денег, которую заняла для поездки, пусть группа разваливается, пусть всё будет неидеально, но сейчас её накрывает совершенно ребяческий восторг, впереди — необъятная Москва во всём своём великолепии, разве может что-то ещё волновать при таком раскладе?
***
— Боже, наконец-то это закончилось! — недовольно заметила Ира, выходя из здания вокзала. Земфира была с ней полностью солидарна, но промолчала. Сейчас её волновало совершенно другое. Повсюду — куча людей, среди которых попрошайки, таксисты, приезжие с других городов и коренные москвичи. Куда тут идти, как и что кому отвечать — она не знала. Москва, представляющаяся девушке, пока она была в Уфе, великолепным и даже изысканным городом — а какой ещё может быть столица? — первопрестольная, шикарная, немного строгая, но за этой маской скрывается дружелюбие. Такой представлялась ей Москва. В реальности же… Серо, уныло. Много людей. Контингент, на первый взгляд, не шибко отличался от уфимского. Переполненное метро. Сумасшедший темп. Девушка чувствовала себя здесь лишней, город не хотел принимать её так быстро.
— Таня живёт в одном из спальных районов, — начала Ира, как только они вышли из метро, — снимает там квартиру у какой-то старушки. Готовим сами. Большую часть недели ни её, ни меня не будет. Как-то так.
— А где вы будете? — недоуменно уточнила Земфира.
— На «Максидроме». Журналистки ж, как-никак! — рассмеялась в ответ Ира, открывая дверь подъезда: идти оказалось совсем немного.
Знакомство прошло быстро. Татьяна — тоже молодая журналистка — была довольно приятной внешне. Тёмные волосы до лопаток, хрипловатый голос, задор в глазах и искренняя улыбка. В первый же вечер они распили пиво из ближайшего ларька за знакомство, скурили пачку сигарет и прослушали кассету, которую Земфира захватила с собой, ни на что особо не надеясь.
— Слу-у-уша-ай, — пьяно начала Таня, — а давай я эти твои песни собой на фестиваль возьму! Или перепиши мне их хотя бы!
— Перепишу! — уверенно ответила девушка. — А теперь давайте спать.
***
— Так, Танюх, кассету я тебе переписала, лежит на столе. У меня поезд через час. Будете в Уфе — заходите, — всё это Земфира говорила уже стоя возле двери и собираясь уходить. Прощаться с девчонками немного грустно, но ещё больше задерживаться никак нельзя было. Деньги заканчивались, начальство на радио рвало и метало, а мать наверняка нервничала. Надо было спешить.
— Всё, пока! Беги, а то опоздаешь.
Ещё раз обнявшись, девушки расстались. Таня закрыла дверь на замок и повернулась к подруге:
— Как думаешь, надо было ей сказать, что кассету я уже отдала?
— Не давай человеку лишнюю надежду. И вообще, у нас пиво ещё есть?
— Есть, — Татьяна рассмеялась. — Наверное, ты права…
Шёл май девяносто восьмого года. В поезде в Уфу ехала девушка, отталкивающая своим внешним видом, не догадывающаяся, что ровно через год её первый альбом все заслушают до дыр. В маленькой квартирке на пятом этаже сидели ещё две девушки, даже не представляющие, что с их сегодняшней помощью перевернется судьба многих людей в будущем. Часы мирно тикали, отбивая ритм жизни, а Судьба смеялась.
