Утонувшая в пучине нелюбви

      Коноха. Стоял обычный жаркий летний день. Показатель градусника неумолимо поднимался до отметки «тридцать градусов» и не намерен был останавливаться на этом. Такая жара привычна в Суне, ведь там пустыня, а для Конохи это почти ад. Многие люди лишний раз не высовывались из теней своих жилищ. И только шиноби, которые активно прыгали по крышам в разных направлениях, будто бы и не замечали солнцепёк.       Где-то в приюте, на окраине деревни, раздался душераздирающий стон изрядно прохудившейся деревянной двери. Крупная тётка, именуемая няней в сиротском приюте, буквально за шкирку вытащила какую-то девчонку лет пяти и пнула её с ноги, дабы придать ускорение. Девчонка аж упала от неожиданности, немного проехав лицом по асфальту.       — И чтобы я тебя тут больше не видела! — грозно прорычала женщина. — Увижу — утоплю в ближайшей луже! Нет, закопаю в выгребной яме! Заживо! — и ненависть этой женщины можно было пощупать руками, так явно она её выражала.       — Но за что? Я же ничего не сделала! — удивленно спросил ребёнок, сдерживая слёзы. Женщина промолчала и лишь громко хлопнула входной дверью, скрывшись за ней.       — Куда мне идти? — спросила девчонка в пустоту, но никто ей, конечно же, не ответил.       Наруко Узумаки, а именно так звали малышку, была словно маленькая женская версия четвёртого Хокаге: золотистые волосы, еле достающие до плеча; правильный овал лица; небесно-голубые глаза, в которых можно утонуть, словно в океане. Единственное, что не вписывалось в картину, это шесть чёрных полосок, по три на каждой щеке, словно символизирующие усики, что только добавляло детской красоты ребёнку. Но никто почему-то не сравнивал её с Минато. Более того, все абсолютно убеждены, что у Минато нет детей.       Поблуждав по деревне, девочка встретила очень знакомую картину: ненавидящий взгляд, который словно хотел испепелить объект ненависти. И исходил этот взгляд ото всех подряд, и только к ней. Впрочем, как и в приюте. Только теперь людей с ненавидящими взглядами стало гораздо, гораздо больше.       Коноху девочка, конечно же, не знала: её не выпускали из приюта ни на минуту, потому что «нечего всяким там демонам шастать по деревне». Правда, потом эта логика поменялась на совершенно противоположную, теперь это: «Демону нечего делать среди нормальных детей». Кому расскажешь — не поверят. Чтобы «демона», и выпустили на свободу? Впрочем, это даже к лучшему: они смогут хоть немного, да отомстить ему.       — Демон! — воскликнул один немолодой человек, завидев блондинистую макушку девчонки.       Почему он уверен, что это именно она? Нет, не по этой самой макушке. Блондинок в деревне не мало. Всё намного проще: она одета не лучше оборванца-беспризорника. Серые невзрачные шорты и майка, с кучей латок и застарелых пятен. Эта «одежда» уже давно мечтает о мусорном баке. Наверное, именно поэтому её и не выбросили: ничего лучше воспитатели не хотели давать «демону». Тапочки, явно пережившие десять или двенадцать поколений и видевшие ещё Тобираму, просто отлично вписываются под её «презентабельный» наряд. Впрочем, самой главной отличительной чертой являются как раз шесть полосок по три на щеку, которые похожи на лисьи усы.       Девочка не обернулась на оклик — она ещё в приюте научилась не реагировать на это. Однако людям на это было откровенно наплевать. Окрики продолжились, иногда проскальзывали более обидные слова. Впрочем, до рукоприкладства не доходило, и это радовало.       Полдень встретил девочку всеми муками ада, ну или как минимум немыслимой жарой. Трудно сказать, что думали по этому поводу горожане, но у Наруко было только одно на уме: «Воды!». Еле переставляя ноги, она зашла в случайное заведение, которое было открыто для всех и каждого, и обратилась к продавцу.       — Воды… — хрипло произнесла девочка, с умоляющим взглядом смотря на незнакомого мужчину за прилавком.       — А деньги у тебя есть заплатить? — кто-то из посетителей вставил свои пять рё.       — Нет… — так же грустно отозвалась Наруко, опустив взгляд в пол.       — Ну что за глупости? — отозвался работник заведения — Вода у нас бесплатная. — и протянул девочке полулитровый стакан, до краёв наполненный прохладной водой.       Не будь этой жары, буквально выжигающей всё вокруг, продавец бы удивился подобному клиенту, с огромной жадностью присосавшемуся к такой желанной жидкости, чуть не захлёбываясь ею. Хотя в стране ветра это куда более будничное зрелище, потому что там примерно девяносто процентов территорий — пустыня.       Девочка опустошила тару, отдышалась и вернула стакан продавцу. Минута, две, и она из вялого сорняка буквально расцвела пышным букетом… Если не обращать внимание на одежду, конечно же. Наруко оглядела заведение, в которое вошла, не разбирая дороги: барная стойка перед ней, высокие барные стулья, расставленные рядом. Буквально через два шага от стульев расположена занавеска, защищающая от нещадно палящего солнца: с этой стороны стены нет.       — Спасибо за воду! — поклон и ослепительная улыбка — А что это за место?       — Это Ичираку Рамен! — с гордостью ответил немолодой мужчина за барной стойкой. — По сути это маленький ресторан с едой быстрого приготовления, и я тут владелец и повар по совместительству. Обычно вода в меню не входит, но любой клиент может попросить сколько угодно воды совершенно бесплатно, даже если ничего другого не закажет.       — Старик, тебе она никого не напоминает? Демона, например? — обратился всё тот же посетитель этого заведения. Обычный такой, ничем не примечательный парень лет шестнадцати-семнадцати.       Продавец нахмурился, повспоминал что-то, почесал затылок и пожал плечами.       — Меня не интересует, кто она и что о ней говорят другие. Моё отношение к клиентам зависит только от личного опыта общения с ними.       Эти люди говорили о чём-то ещё, но Наруко их не стала слушать, желая исследовать как можно большую часть Конохи. Деревня очень велика, а из окошка её миниатюрной комнатки в приюте был виден замечательный пейзаж — серая и обшарпанная стена соседнего дома. Сколько времени она потратит на изучение деревни? Этот вопрос так никто и не задал. Впрочем, ничто не может длиться вечно.       Как бы Наруко ни была любопытна, но усталость пересиливает любой энтузиазм, особенно в таком возрасте. Быть на ногах с самого утра, ни разу не присев — ни один ребёнок так не сможет, даже самый гиперактивный. К усталости стоит прибавить голод, ведь за сегодня она не ела ничего: в приюте решили отдать её завтрак «более нуждающимся». Ещё немаловажен «жар преисподней», и пол литра прохладной воды энтузиазм добавят очень ненадолго, на пустой-то желудок. К этому всему приходится и низкая выносливость девчонки, потому что бегать в приюте ей строго запрещали, даже били за это. И в итоге получается бесформенная лужица непонятной субстанции. Она дошла до какого-то парка и села на траву, облокотившись о дерево.       — Демон! Пошла прочь с территории нашего клана! — пробасил какой-то немолодой черноволосый мужчина с белыми глазами, в белом кимоно с какими-то листьями светло-голубого оттенка.       — Клана? Я не знала, что это территория клана… Я просто хотела отдохнуть…       — Прочь! — не дал закончить поток слов мужчина, не скрывая огромнейшего презрения в голосе и во взгляде.       И она ушла, не желая доводить его до побоев. Куда идти, было совершенно непонятно. Но уж лучше куда-то идти, чем пытаться вернуться в приют. И то, что она благополучно забыла дорогу до приюта, её нисколько не смутило. Поэтому она шла, шла, шла… Путь выбирала совершенно случайно — всё равно она не знает в Конохе ничего и никого. Интересных мест в деревне было мало, если они были вообще — всё-таки, в первую очередь её руководство — по сути, военные, так что ничего запоминающегося ей так и не встретилось. Разные, но всё равно похожие здания. Вроде уникальные, но опять же ничем кардинальным не отличающиеся парки. И полное отсутствие детских площадок. В скрытых деревнях как-то не принято строить детские площадки, разве что в каких-то клановых парках.        Ближе к вечеру адская жара сошла на нет. Было просто жарко, но терпимо. На скамейке в очередном парке спокойно сидела Наруко, обдумывая дальнейшие действия. Ноги болят, словно прямо сейчас она держит на себе килограмм двести и при этом стоит босиком на раскалённом битом стекле. Ещё никогда в жизни она так много не ходила. Однако, почему-то она была уверена, что это далеко не последний раз. Пора бы и ночлег себе искать, вот только где? Прямо тут, на скамейке? А ночью не холодно? Эти и многие другие вопросы всплывали в голове хаотично и непредсказуемо, и так же забывались.

***

      Кабинет Хокаге сегодня был ровно таким же, каким был много дней ранее: тихим и спокойным. Периодическое шелестение бумаг и стук печати об одну из них были тут привычны. Редкие гости и более частые местные работники тоже были в порядке вещей. Но сегодня это место будет иным, правда, об этом пока никто не знал. Раздался обычный стук в дверь, но при этом весьма громкий и требовательный.       — Войдите! — не очень громко отозвался хозяин помещения, но за дверью его услышали.       — Хокаге-сама, срочное донесение! Объект наблюдения исчез из охраняемой зоны. — вошедший АНБУ сразу припечатал плохой новостью.       — Джинчуурики? Срочно собрать поисковый отряд и отряд ликвидации. Если Джинчуурики выкрали — взять похитителей живыми и допросить. Если взять живыми не удаётся — разрешаю убивать. Джинчуурики должен вернуться живым и желательно здоровым! — сразу раздал указания Хокаге, вставая со своего кресла.       Казалось, день уже подходит к концу, но Хирузена словно обманули в лучших чувствах, отняв у него возможность лечь спать хотя бы в полночь. От волнения, нетерпения, а может и иных эмоций, Хокаге лично пошёл в сиротский приют, в котором жила единственная дочь героя деревни, будучи одновременно оружием Конохи.       Предмет поисков нашёлся аж только утром. Хирузен за эту длинную ночь так и не ложился спать, но после получения отчёта ему сразу полегчало.       — Тора, расскажи вкратце, как обстоит дело, отчёт я прочту потом. — распорядился Хирузен. Названный кивнул и начал.       — Расследование показало, что Хорука Минна, хозяйка приюта, прогнала объект из приюта и пригрозила закопать заживо, если объект вернётся. По её словам, «Демону нечего делать среди нормальных детей!». Объект, как выяснили следопыты, пошёл в случайном направлении, и это оказался центр Конохи. Нам пришлось привлечь шиноби из клана Инузука для дальнейшего расследования, и вскоре мы выяснили, что объект направлялся к воротам деревни, однако, маршрут выбирал весьма витиеватый. Инузука при этом чётко ощущал запах слабости, какой может быть у человека с лёгкой степенью обезвоживания. Затем маршрут изменился, и объект посетил Ичираку Рамен. Допрос Теучи показал, что объект попросил только воды, и его просьба была удовлетворена. Далее маршрут снова претерпел изменения, и на сей раз объект пришёл в квартал Хьюга, вернее, в прилегающую к их клану территорию, где они выращивают общественный сад. Объект какое-то время пробыл под одним из деревьев, после чего пошёл обратно вглубь деревни. Дальнейший путь не поддаётся какой-либо логике, скорее всего, путь выбирался случайным образом. Когда мы нашли объект, он крепко спал на скамейке в общественном саду Яманака — собственно, потому он и не был найден быстрее. Нами было принято решение не тревожить объект и выставить наблюдение.       — Верное решение. Но у меня вопрос: как наблюдающий агент пропустил изгнание объекта из приюта?       — Расследование выяснило, что как раз в это время объект должен был быть на завтраке, а так как обычное место завтрака объекта с улицы не просматривается, агент решил переждать. Тревогу забил уже сменивший агент, не нашедший объект в привычных местах и переждавший слишком длинный период времени. Этот же агент первым узнал о произошедшем.       — Вам повезло, что случилось именно это. А если бы джинчуурики в это время украли шиноби другой деревни или, того хуже, отступники? Ладно, свободны, однако я требую проверить виновных агентов на профпригодность.       — Есть, Хокаге-сама! — поклонился боец и исчез из кабинета.