Незначительная фигура

      Я смеялся, пока нас волокли к темнице, смеялся, и когда закрыли дверь камеры. Стражники решили, что я сошел с ума, как и мои товарищи по несчастью. Ренли сказал что-то вроде «Лорд Янос оказался хитрее всех и сбежал от правосудия», чем вызвал новую бурю смеха с моей стороны. Я смеялся и смеялся, кажется, уже в камере я снова и снова бормотал «самоисполняющееся пророчество».       Наверное, внезапный арест и суровый приговор сильно ударили по моей психике, и так расшатанной жизнью в новом мире.       Мне повезло — спустя какое-то время холод пола темницы вернул мне способность соображать, вывел из состояния шока.       Какая ирония судьбы. Я столкнулся с излюбленным приемом авторов, с пророчеством, исполняющимся потому, что в него верят и пытаются предотвратить. Самый древний пример — миф об Эдипе. Отцу Эдипа, царю Фив, предсказали, что его сын вырастет, убьет его и женится на своей матери. Он поверил и велел отнести мальчика в лес. Но Эдип как-то выжил и вырос, не зная, кто его родители. Потом он случайно встретил на дороге царя Фив, поссорился с ним и убил… А затем спас город и в награду получил царицу в жены.       Другой пример — «Гарри Поттер». Темный маг Волдеморт охотился на главного героя потому что однажды предсказали, что явится волшебник, который сможет Волдеморта победить, и тот нашел подходящую кандидатуру — Гарри Поттера, и стал пытаться его убить…       Или ближе, пророчество Мелисандры о Черноводной. Она предсказала Станнису, что его разобьет Ренли, увидев воина в зеленых доспехах, возглавляющего атаку. Станнис убил брата и получил часть его войска, но в битве на Черноводной Гарлан Тирелл надел доспехи Ренли, многие подумали, что их король жив, и опять сменили сторону…       Интересно, если я оказался в мире льда и пламени, то быть может, кто-то сейчас готовится к урокам в Хогвартсе, ремонтирует световой меч, готовится оборонять Минас-Тирит или идет в бой с именем Бога-Императора Человечества на устах?       Я вспомнил о существовании порнорассказов и снова засмеялся. Кому-то очень повезло… а кому-то напротив, рассказы могут быть очень разными.       Не сразу, но ко мне вернулась способность рассуждать и концентрироваться на текущей задаче. Я собрал волю в кулак и встал с пола.       Да, я в камере смертников. Утром меня ждет петля.       Но даже сейчас я могу сказать — все идет по плану.       Я предусмотрел и это.       Глупо строить планы, беря в расчет только выигрышные варианты, надо думать и о самых плохих. Например, я зашил в воротник яд — лучше так, чем костер. Но отрава не понадобится.       Если бы меня потащили на эшафот, я бы изъявил желание надеть черное. Уверен, Станнис отпустил бы нас на Стену. Для него это лучший выход. Казнив нас, король получает войну с половиной страны, а если сослать в Ночной дозор, есть неплохие шансы на примирение с Роббом и лордами Штормовых земель.       Но выехать в Ночной дозор не значит доехать. В свое время корабль Эйгора Риверса перехватили на полпути, почему бы друзьям Вариса не спасти его, а заодно и меня? Не получится? Что ж, жизнь есть и на Стене.       К счастью, мне не придется уповать на милосердие короля, на помощь друзей Вариса. Я подготовил себе страховку заранее, еще до прибытия Станниса. И если получится — все сложится лучше, чем я рассчитывал.       Изначально я планировал, что Станниса свергнут Ренли и Варис с моей небольшой помощью. Бессмысленно состязаться в прямой войне с королем, у которого есть красная жрица, способная предвидеть будущее и родить тень, которая устранит любого претендента на трон. Есть надежда только на переворот, что Мелисандру обманут… Король умер от удара или отрекся, да здравствует король! Север останется нейтрален и не только он, сохраняется единство Вестероса — кроме, конечно, Ланнистеров, но есть шанс примириться даже с ними. Призрачный шанс, Тайвин вряд ли простит позор и унижение. И ладно, разгром одного великого дома и передел его земель отлично сплотит Вестерос.       Станнис вынес суровый приговор детям Серсеи — отлично, удалось затащить и Старка в заговор, привязываем Север и Речные земли еще ближе к нам.       Арестовали всех?       Еще лучше, у меня есть шанс спасти кучу людей, в том числе будущего короля, и получить их благодарность и что-то более весомое.       Я осторожно ощупал стены. Так и есть, это камера нижнего уровня, глубже только пыточная. Стена с дверью — обычный камень. Слева и справа, где другие камеры — тоже камень. А вот позади кирпич.       Он появился тут недавно. Я боялся побега заключенных, боялся тайных ходов и заложил кирпичом ту стену, где мог быть проход. Так я говорил всем, кто интересовался. Разумеется, это вряд ли понравилось Варису, но он не стал ничего предпринимать. Мастер-над-шептунами хороший игрок и не стал смахивать с доски фигуру, которая ведет себя непонятно, решил выждать и посмотреть.       Но здесь крылась еще одна причина. Не было смысла доводить кирпичную стену доверху, этого и не делали, между стеной и потолком оставалась щель… Никто не знал, что я лично выложил в каждой камере еще два ряда кирпичей.       И, разумеется, никто не знал, что в верхних рядах каждый из кирпичей я расколол вдоль, что в верхних рядах только половинки кирпичей. Несколько бессонных ночей, и тайники готовы. Хорошо, что у меня был опыт — с отцом обкладывал баню.       Подойдя к стене, я, встав на цыпочки, опустил пальцы в нишу, образованную верхними рядами кирпичей. Кончики пальцев коснулись холодного металла, и я чуть было не заорал от радости. Спасен!       Из тайника я извлёк короткий меч, кинжал, длинный тонкий металлический стержень и нечто очень удивительное для Вестероса. Гаечный ключ. Играя в престолы, надо помнить, что можешь легко оказаться в темнице, и я сделал тайники в каждой камере. Соломинка в руках утопающего… Но сейчас я держался лишь за неё.       Надеюсь, этой соломинки хватит. Я прожил в Вестеросе чуть больше месяца, мне еще рано умирать! У меня столько замыслов!       Сердце мое колотилось как бешеное, я почти подбежал к двери. Меня обуял страх. Вдруг я не успею, вдруг за мной придут раньше?       Вначале я просто хотел положить в каждую камеру ключи от двери. Потом сообразил — здесь на камерах висячие замки, их не открыть изнутри. Я пытался придумать разные хитрости, вроде вынимания дверных петель, проектировал новые тайные ходы, но потом нашел простое и изящное решение.       Каждая дверь запиралась на огромный массивный замок, настоящее произведение искусства. Дужка замка соединяла две петли, одна на дверном косяке, другая на самой двери. Раньше обе петли крепились гвоздями… Но под предлогом укрепления дверей я провел небольшую модернизацию.       В Вестеросе уже умели нарезать резьбу, мастера сделали комплект болтов и гаек за огромную сумму в пять драконов. Любопытный нюанс — о стандартизации тут никто не слышал, гайки и болты нарезались вручную и подгонялись друг под друга, и нельзя было поменять гайки. Хромал и размер ключей, несмотря на то, что я собственноручно сделал чертежи. Пришлось подбирать, чтобы ключ в камере мог отвинтить нужные гайки, парочку я даже забраковал.       Интересно, что подумал Варис, когда узнал о моем заказе?       — Раз, два, три… четвертая! — изнутри к двери вдоль косяка я прибил медные пластины, чтобы замаскировать нововведения. Прибил очень короткими гвоздями.       Просунув гаечный ключ в щель между деревом и четвертой пластиной, я поднажал, потом еще и еще… Медь подавалась, но очень медленно. В темноте очень тяжело работать, но в этих темницах узникам не давали свет. Зря, надо будет это исправить, нельзя так издеваться над людьми.       Я успел проклясть идею с пластинами, гвозди, что сэкономил и не стал заказывать кузнецу гвоздодер и все на свете, но вскоре кусок меди был в моих руках. На дереве я нащупал три гайки, а затем, смешивая ругань и молитвы, отвернул их все.       Раньше петлю держали гвозди, а я прикрепил её тремя болтами, проходящими дверь насквозь. Теперь, если выбить болты заранее припасенной железякой, то можно выйти из камеры. Да, замок по-прежнему скрепляет две петли… Но одна петля прикреплена к косяку, а вторую ничто не связывает с дверью!       Казалось, вот-вот сердце выскочит из груди.       Сейчас все решится, жить мне или умереть. Сейчас. Пол в коридоре густо застелен соломой, чтобы никто не слышал падения болтов на камень… Но из-за соломы и толстой двери не слышно, ходят ли снаружи стражники.       Что им там делать? У них есть своя каморка, в ней тепло и хорошо, в кладовке оставалось еще мясо и точно было вино. Они, наверное, в ней, они всегда там сидели. Но что, если…       Рискнем. Ждать смысла нет. Стражник может прийти в коридор в любую минуту — и в любую минуту уйти. Я не знаю, есть ли кто-то снаружи или нет, и не узнаю.       Я приставил тонкий стержень к кончику болта. Ударил несколько раз рукоятью кинжала, выбивая из двери болт. Затем сделал то же самое с остальными двумя… и выругался.       Дверь открывалась вовнутрь. Ручки у меня нет.       Я покрылся холодным потом.       Все предусмотрел, конечно же. Упустил маленький нюанс... Вот удивятся на рассвете стражники, дверь отперта, а приговоренный к казни сбежать не смог.       — Спокойно, Саша, все будет хорошо, — сказал я сам себе и вставил кинжал в щель между дверью и стеной. Немного, по миллиметру, но дверь поддавалась.       Дверь приоткрылась, и я в последний момент удержал торжествующий крик. В коридоре факелы отбрасывали свет и тени на стены, и слышались голоса.       — Ты с ума сошел? — сказал какой-то незнакомый мужчина. — Думаешь, она не пожалуется королю?       — Кто будет слушать? Её завтра повесят!       Я прикрыл дверь, оставив крохотную щель, и слушал. Судя по голосам, там всего двое стражников и они далеко, в другом углу коридора.       — Станнис услышит — и нас повесят рядом. Он беспощаден ко всем, кто берет женщин против их воли. Говорят, он это дело вообще не любит. Будь его воля, он бы и за поход к шлюхам вешал.       — Девка-то шикарная, да еще дочь короля, — мечтательно произнес первый стражник.       О ком это они? Мирцелла не дочь Роберта, Ширен тут нечего делать, и она совсем ребенок, Дейенерис на другом континенте...       — Ну так думай не членом, а головой. Эта-то все скажет, а малявка нет, не сообразит.       — А какое удовольствие? Сисек нет, задницы тоже, совсем маленькая. Слушай, темненькой все равно висеть, давай её задушим, скажем, сама повесилась.       — Повесилась из страха перед повешением? А если король велит посмотреть мейстеру, и тот заглянет под юбку? Идем к малявке, у неё тоже есть щель. Идем, — раздалось лязганье замка. Потом по моим ушам ударил крик Мирцеллы, резко оборвавшийся.       Подонки! Выскочив из камеры, я метнулся в другой конец коридора. Сейчас я ничего не соображал от гнева и ненависти к уродам-стражникам, к Вестеросу и порядкам в нем, ненавидел этих стражников всей душой и желал их крови.       Именно поэтому я ворвался в дверь, из-за которой раздавались негромкие крики.       Я воткнул меч в стоявшего ко мне спиной и боровшегося с завязками брюк стражника. Другой, держащий извивающуюся Мирцеллу за руки, поднял голову при моем приближении и закричал…       Меч с хрустом вошел в тело, я дернул его назад и с ужасом понял, что клинок застрял. Все привычки, рефлексы Слинта словно испарились — я беспомощно дернул клинок еще раз. Умирающий упал, жутко крича и дергаясь. Хорошо, что я захлопнул за собой дверь, меньше шансов что услышат.       Третий стражник швырнул в меня факел, и я чудом увернулся от него.       Трое. Их трое.       Нет, теперь двое.       Оба стражника достали мечи, я выставил вперед кинжал.       Это конец, их клинки длиннее моего. Бежать некуда, я сам закрыл дверь.       — Это лорд Слинт, — произнес удивленный стражник.       Незнакомые лица. Люди Станниса, не мои. Плохо.       — Берем живьем, король нас осыплет золотом, — предложил второй и ухмыльнулся. — Сдавайтесь, милорд!       — Идиот, он нас повесит, когда узнает, чем мы занимались! Режем и тащим в другую камеру.       — Попробуйте! — я сорвал с себя плащ и намотал на руку. Мой учитель фехтования показывал, как наброшенной тканью можно запутать клинок… Будь здесь один противник, у меня был бы шанс.       Стражники расходились, заходя с двух сторон. Соображают, решили взять меня в клещи. Повернусь к одному, получу мечом от другого.       В темноту отползала Мирцелла, всхлипывая и пытаясь поправить задранное платье. Если она сейчас догадается, чем-нибудь швырнет в стражника, если даст мне хотя бы одну секунду…       Нет, пустое. Это конец.       Глупая смерть. Все планы коту под хвост. Надо было вытащить из камеры кого-нибудь еще, а потом спасать Мирцеллу. Поторопился, болван, и погубил и себя, и её, и множество других хороших людей.       Идиот.       Двое против одного. Сейчас бросятся. Это конец. Как же не хочется умирать тут в одиночестве, в темноте…       Если там наверху кто-то есть, молю вас, дайте мне сил. Не ради меня, ради других… Ради Мирцеллы, Томмена и тысяч других, кого я могу спасти.       Мне просто не хватило опыта, какой-то ничтожной согласованности между моими навыками и рефлексами тела. Я много тренировался с клинком, но не привык всаживать в живую плоть, вот меч и застрял. Вот и остался с кинжалом да плащом перед двумя воинами.       Не только. Есть еще кое-что.       Почему бы и нет?       — Хотите стать лордами?       Стражники остановились, посмотрели друг на друга и синхронно ухмыльнулись.       — Решил нас подкупить? — спросил заходивший слева.       — Лорд Ренли за помощь в аресте Серсеи дал мне титул и замок. Подумайте, что он даст вам за спасение жизни?       Правый из воинов задумался, а второй снова ухмыльнулся.       — Ничего. Красный замок набит воинами, вы не сбежите.       — Лорд Варис знает тайные ходы.       — Бринден, может… — начал второй стражник.       — Они не будут платить, — произнес левый и сделал шаг ко мне. — Зачем? Нас просто прирежут, как только…       Я выхватил из-за пояса гаечный ключ и метнул его в голову правому стражнику, а затем швырнул плащ в левого и рывком сократил расстояние. Он почти уклонился от плаща.       Почти не считается. Плащ дал мне считанные мгновения — их хватило, чтобы нанести удар.       Сзади раздался крик боли. Попал.       Удар, еще удар, стражник закричал, дернулся, пытаясь высвободиться из наброшенного плаща. Еще удар. Я отскочил от него и вовремя — ко мне бросился его товарищ.       У него была отвратительная подготовка, стражник махал мечом словно дубиной, а я все же унаследовал некоторые навыки от Яноса Слинта, и за месяц кое-что вбил в меня браавосец. От ударов я уклонялся, пытаясь уличить момент, чтобы ударить самому.       Дверь распахнулась, стражник дернулся и повернулся в её сторону. Я набросился на него, рывком преодолев разделяющее нас расстояние, и всадил в живот кинжал, потом еще и еще.       Он закричал, дернулся, но я крепко держал его и бил кинжалом, снова и снова, забыв обо всем…       Рядом раздался крик, перешедший в бульканье. Кто-то ухватил меня за плечи и оттащил от стражника, кто-то жестко схватил мою руку, не давая воспользоваться кинжалом.       — Лорд Слинт, успокойтесь!       Сильная пощечина привела меня в чувство.       Лорас?       Откуда?       В камере стояло двое. Лорас с мечом, по которому стекало что-то красное, и Варис.       — Лорд Слинт, пользуясь случаем, спешу поблагодарить вас за тайник в камере. Способ, которым вы подготовили побег, очень остроумен.       — Вы… вы нашли?       — Да, затем освободил Лораса, спасибо другому вашему тайнику. Надо спешить, лорд Слинт.       Вот как. Оказывается, нельзя недооценивать узников. Оставленным мной шансом мог воспользоваться не только я! Это будет мне уроком, не надо считать других людей глупее себя.       Нельзя никого недооценивать. Не удивлюсь, если Варис узнал о тайниках еще когда я их обустраивал.       Я посмотрел по сторонам. Увидел труп с торчащим из спины коротким мечом, тело с разрезанным горлом — Лорас добил мою вторую жертву, взглянул на третьего человека, еще дергающегося и слабо стонущего, прижавшего руки к животу.       В ноздри неожиданно шибанул запах крови.       Это я? Я убил этих троих? Я сделал это? Господи…       Мне стало дурно, и я согнулся, выплескивая на пол содержимое желудка.       — Лорд Слинт, придите в себя, — сказал Лорас, хватая меня за плечо и встряхивая. — Идемте!       — Ваше поведение невежливо по отношению к юной леди, — улыбнулся Варис, он сейчас помогал подняться рыдающей Мирцелле, ноги совсем не держали девочку. — Поспешим, нас ждет король.       — Спасите… пожалуйста, спасите Томмена, — прошептала девочка. — Он хороший, спасите его!       — Мы спасем всех, — произнес я, выпрямляясь. — Спасем всех, обещаю.