Точка

      Сынчоль выходит из ванны взъерошивая влажные волосы после бодрящего утреннего душа. Простыни на кровати сбороты, одеяло свисает с края кровати. Хансоля нет. На кухне так же пусто и тихо. У входной двери стоят истоптанные две пары джорданов.       Все как и всегда, но странно пусто. Сынчоль вновь возвращается в спальню и присаживается на край кровати. По ногам пробегает легкая дрожь, Сынчоль поджимает пальцы и наконец-то замечает легкое шевеление прозрачных тканей занавесок, слегка приоткрытую балконную дверь.       Бело-сине полосы чередуются на бледных плечах укутывают в мягкость хлопка. Хансоль прижимает к грудки ноги обхватывая их плотным кольцом рук. Голова покоиться на острых коленях, а взгляд отрешенно пустой устремлен в даль, как бывает иногда, когда он погружается глубоко в свои мысли и выглядит совершенно мальчиком не из этого мира. Про таких часто говорят 4D личность. И Сынчоль не единожды подпишется под этими словами, он любит эту необычную сторону Хансоля, его импульсивность или наоборот медлительную кропотливость. Его глубокий взгляд и порой совершенно не детские мысли. Его улыбку, ухмылку, его подрагивающие пушистые ресницы и шероховатость его вечно искусанных губ. Сынчоль не просто любит, он обожает в этом мальчике абсолютно все. Он знает на его теле все точки, покрывает их поцелуями уделяя внимание каждой, заставляя Хансоля выгибаться от поцелуев в неожиданные места, где скрылась очередная родинка. Он тонет в его медово-сладких глазах и признаётся, не видел глаз прекраснее этих. Сынчоль не может даже злиться когда младший таскает из шкафа его рубашки. Он просто счастлив видеть его в них. Надевать потом мятую ткань ощущая опьяняющий запах его тела и сиять от этого как последний дурак. Сынчоль уверен, Вернон самый красивый человек, которого он когда-либо видел. За эти два года, что они знакомы, Сынчоль наблюдал как Хансоль менялся, рос, превращался в то, чем является сейчас, сотканный из прожитых дней и первых прикосновений, чистый и искренний, подлинный. И если это не настоящая любовь, то Сынчоль не знает зачем жить дальше.       Легкий прохладный ветер треплет выбеленные пряди. Чтобы там себе не придумывал этот мальчишка, он ни капли не похож на Джонхана. Ни единым движением, ни единой мыслью, ни единой точкой на своем теле, ни единым прикосновением, теплотой губ не похож. " ты идеальный, дурак! И как только мог связаться с таким как я, не совершенным и темными пятнами в душе из прошлого..." из раза в раз крутится в голове у Сынчоля, но он никогда не произносит это вслух. Боится. Боится, что Хансоль задумается над этим всерьез и уйдет от него. А он не переживет этого еще раз, потому, что он действительно его воздух. -Временами мне хочется перестать быть таким.- зашевелились сухие искусанные губы,- Если бы никто не догадывался о том, кем мы являемся. И я все представляю себе то, как безмятежно иду сквозь многолюдную толпу.* Сынчоль присаживается вплотную, ежится от пробирающего ветра перед дождем. Взгляд Вернона скользит по лицу Сынчоля. Глаза в глаза. В нем все что было нужно. Не больше, не меньше, сполна.       Сынчоль протягивает руку к покоящейся кисти под острыми линиями лица на угловатом колене. Медленное прикосновение, подкоп в душе, сплетение пальцев туже морского узла. - Я ненавижу себя больше, чем ненавидеть меня ты.**- Сынчоль въедается сознанием в раскрытые поры. Воздух становится слишком душным, заполняя легкие и сжигая их изнутри. Оседают первые капли дождя на бледном лице скрепляя влажным прикосновением губ обещание данное когда-то кому-то.